Loe raamatut: «Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается»
События этой истории происходят в самых различных местах земного шара, но основные сосредоточены в двух местах – далеко от Москвы и недалеко от Москвы.
Но тем не менее все описываемые события объединены действующими лицами, и даже более того – они объединены главным действующим лицом, Анатолием Ивановичем Свиридовым.
Есть соблазнительная мысль превратить все описываемые события в жизнеописанием одного единственного человека, но при всей своей неповторимости и талантливости он был бы не в состоянии совершить все описываемые события в одиночку.
Поэтому все это было совершено целым коллективом единомышленников и друзей Свиридова, и каждый из них не менее интересен, чем главный герой нашего повествования.
Нет в мире ничего,
прекраснее женщины,
и ничего дороже любви.
Жизнь продолжается
Перелет из далекого города «Солнечный» в столицу нашей Родины совершался несколькими рейсами, но наконец приземлился последний самолет и последние пассажиры ступили на бетон аэродрома …
Ника
Девушка бежала по летному полю.
Она бежала изо всех сил, она опаздывала и букет цветов в ее руке был готов развалиться.
Ей навстречу от самолета к автобусу шли пассажиры, кто-то уже узнал ее и окликнул.
Девушка приветственно взмахнула букетом и с разбега налетела на коляску Владислава.
Он успел затормозить, но все равно букет рассыпался у него на груди, а девушка чтобы не упасть уперлась руками на его плечи.
И увидела совсем рядом его глаза.
И он увидел рядом ее глаза.
И они так стояли долго-долго, и люди обходили их.
– Меня зовут Владик … А тебя?
– Вероника … Ника. Давай, я повезу тебя?
Ника пристроилась сзади и стала толкать коляску, а Владик тихонько включил мотор.
– Как легко! Но я не вижу тебя!
Владик развернулся на месте и включил задний ход, и коляска поехала от Ники.
– Но так я могу кого-нибудь задавить …
– Нет. Я буду смотреть, – она шла вплотную к коляске, но больше смотрела не на дорогу, а на него, а он смотрел только на нее.
В автобус коляску погрузили ребята в камуфляже, с которыми Ника рассеянно поз-доровалась, и пристроилась рядом с коляской, положив руку на плечо Владислава.
Эти же хорошо знакомые Нике офицеры помогли сгрузить коляску у подъезда.
– Подожди, я попробую сам!
Владик уверенно въехал в подъезд, доехал до лифта.
– Твоя квартира на втором этаже, – подсказала дежурная, удивляя его.
Лифт оказался широким и, выкатившись на площадку, Владислав огляделся.
На площадку выходили две широкие двери, рассчитанные на коляску.
– Здесь живут Ваня с Алевтиной. Значит, твоя квартира – эта.
Внутри было просторно, светло и такая же широкая дверь вела куда-то на улицу.
– Там балкон?
– Там балкон в целый этаж! Поехали!
Ника распахнула дверь и помогла Владику выкатится на широкий асфальтированный дворик с балюстрадой, клумбами в белых вазонах и грибками зонтиков, простирающийся далеко в обе стороны. Кое-где стояли пластиковые столы и стулья, и даже небольшие шкафчики.
– Тут на этаже что-то вроде общежития, и у всех есть выходы. Вечером здесь, как в саду. И даже танцы.
Уезжая с балкона в квартиру Владик обратил внимание, что вверх уходила стена обычного дома с окнами и балконами.
Уже принесли вещи – три большие сумки.
Ника присела на корточки перед Владиком.
– Я помогу тебе устроиться. Можно?
– Тебе не будет трудно? Со мной?
– Нисколько. Ты позволишь?
Ника помогла Владиславу снять плотную куртку, прокатила его по всем комнатам, завезла на кухню, в туалет и в ванну.
– Где ты будешь спать?
– Там у меня … там у меня была одна большая комната, и там было все, и спал я тоже там. Давай сделаем так …
Он замолчал и отвернулся.
– Давай… – Ника присела прямо на его ступни. – Давай так. Я останусь здесь до тех пор, пока я тебе нужна. Или навсегда. Пусть это несовременно и не модно, но я хочу быть с тобой. Понял? Я хочу быть с тобой! И если я тебе не безразлична … я буду … я стану твоей женщиной …
Владик смотрел на нее, ошарашенный ее словами.
– Ты мне не безразлична, но я инвалид … А все это совсем нет так просто …
Во входную дверь постучали, Ника открыла.
– Здравствуйте, соседи!
Коляску с худым и сутулым мужчиной вкатила рослая женщина.
– Мы ваши соседи! Это Ваня, а я Алевтина!
– Владислав …
– Приятно познакомиться. Никочка, привет! Как хорошо, что ты помогаешь Владику освоиться. А если что – помочь, посоветовать, ну, и все прочее, то мы – рядом.
– Спасибо. Я … мы еще даже не осмотрелись толком …
Гости быстро ушли.
– Они здесь давно?
– Давно. Он повредил позвоночник в армии, после чего они поженились – они оба детдомовские. У них такая же квартира, как твоя, только с перегородками. И сыну уже годик!
– Сын – это хорошо, – задумчиво произнес Владислав.
– Ты сказал, что я тебе не безразлична … Это правда?
– Ты мне очень нравишься …
– А ты не сочтешь … не сочтешь меня безнравственной, если я … Если я стану хозяйничать так, как-будто я …
– Договаривай, я люблю точность. Я же программист.
– Я буду хозяйничать тут, как твоя женщина … Это не очень грубо?
– Нет. Это больше похоже на объяснение … Я тоже хочу этого, но я не умею ухаживать …
Владик сказал это запинаясь, но достаточно твердо.
– Будем считать, что этот этап мы проскочили! – Ника привстала, обхватила его шею руками и прижалась к его губам.
– Ты не умеешь целоваться – какая прелесть! – она пересела к нему на колени. – Сколько всего чудесного нам предстоит!
Владик неловко обнял ее, почувствовал под рукой ее полную грудь и смутился, и Ника своей рукой вернула его руку обратно и снова нашла его губы.
Она носилась по квартире
Она носилась по квартире, раскладывая привезенные вещи, и он с восторгом и удивлением следил за ней, за ее развивающейся юбочкой, за ее длинными ногами, за ее фигурой, любовался ее полной грудью под кофточкой.
Хотя ему было страшновато – у Владика не было никакого опыта обращения с девушками.
– Ты говоришь, что у тебя нет никакого опыта общения с девушками? Но это же прекрасно! Теперь посиди один, я сбегаю …
И Ника убежала – она вообще сегодня перемещалась бегом.
Владик еще раз осмотрел две практически пустые комнаты и подумал – а не приснилась ли ему эта быстрая девушка, так откровенно объявившая свои права на него, и его права на нее, и так понравившаяся ему?
И что будет дальше?
А дальше было вот что.
Вернулась Ника с двумя большими узлами и строгой женщиной, назвавшейся Верой Кирилловной, матерью этой взбалмошной девчонки.
Но когда Ника обняла Владика и сказала, что она теперь будет жить здесь, Вера Кирилловна окаменела, зашаталась и вышла.
– Не бери в голову. Моя мама – это что-то! Шум еще будет, но ты не волнуйся.
Влетел Гриша.
– Владик, как ты тут? Привет, Ника!
– Владик тут осваивается, а я остаюсь здесь. Ты все понял?
– Я все понял, Ника. И я поздравляю тебя, Владик, с таким … приобретением.
Гриша сказал это таким образом, что было совершенно непонятно – одобрил он происходящее или нет, но совершенно точно было то, что все будет совсем непросто.
– Ах ты, паршивец!
– Ты, Владик, учти. Ника очень добрая, но характер у нее – не приведи господи. Но если она положила глаз на тебя – то это все! Счастья вам. Если что, телефон вон на стене.
А Ника уже стелила постель, на кухне появилась кое-какая посуда. Закипел чайник.
– Иди сюда, – Ника специально сказала «иди». – Чай будем пить.
Владик прикатился на кухню. Ника села на единственную табуретку.
– Пусть вот с этого чаепития начнется для нас с тобой новая жизнь.
– Ты подарила мне … я даже не могу сформулировать, что …
– Важно, что мы – вместе. А еще утром я не знала о твоем существовании! Не удивительно ли это?
– Я уже люблю тебя, Ника …
– И я люблю тебя, Влад …
Уля
Сумбур встречи на аэродроме, суета …
У приехавших не было кучи вещей, и был автобус, который довез их до города, до подъезда.
Перед подъездом Гришу атаковали четверо рыжих мальчишек.
Один из них с веселым воплем прыгнул прямо на Гришу и оказался девчонкой – в стороны торчали две рыжие косички.
– Привет, Наташка! Привет, КЛМН!
И Гриша степенно поздоровался с тремя мальчиками – такими же рыжими и такими же курносыми, как девочка, а девчонку легонько шлепнул по мягкому месту.
Свиридовы всей гурьбой ввалились в квартиру Галиных и тут их всех в свои объятия приняли Василий Васильевич и Галина Игнатьевна.
И как-то так получилось – даже странно? – что они все сразу перешли в квартиру Свиридовых, а перед Гришей осталась Уля.
– Как ты выросла …
Гриша протянул к ней руки и они обнялись.
И стали целоваться, взахлеб, не отрываясь.
– Ты задушишь меня! – смеялась Уля, обхватив его шею.
– Ты задушишь меня! – вторил ей Гриша.
– Ну, рассказывай …
– Что? Как я скучал по тебе? Дай … твои губы …
– А я тебе писала письма … и складывала … в ящик стола …
– Теперь … я их почитаю …
Они не могли нацеловаться.
– А куда все ушли?
Обнимая ее Гриша почувствовал, что острые лопатки исчезли, но зато нащупал полоску бюстгальтера – раньше этого не было. Тело Ули стало плотным и упругим, и его так хотелось гладить и гладить. А к его груди прижимались не острые холмики, а мягкие и горячие девичьи груди.
– Может … для приличия … пойдем, покажемся?
– Идем. А то у меня … уже губы болят.
Гриша с Улей появились в соседней квартире ненадолго – они вошли, тесно прижавшись, Гришина рука лежала на ее талии, а ее рука – на его талии.
– Как же ты выросла, Уля, – удивился Свиридов. – И когда ты успела?
И он обнял Улю и поцеловал ее в щечку – это было так по отечески …
Потом они сидели на диване у Гриши в комнате. Уля по привычке устроилась с ногами, прижавшись у него под мышкой. Но теперь не только его рука обнимала ее плечи, но и ее рука забралась к нему за спину и очень уютно устроилась где-то под лопатками.
Их позвали поесть, и потом они снова вернулись на диван.
– Я сильно изменилась?
– Ты стала такая красивая!
– И только?
– Нет. Ты стала прекрасной девушкой …
– Твоей девушкой … Нет?
– Да …
– А ты стал моим … парнем? Да?
– Да …
Но кроме поцелуев в тот вечер больше ничего не было.
На озеро с лошадьми
А рано утром пофыркивающие лошади кивая головами шли с ними рядом к озеру. И вошли в воду.
Уля сбросила кофточку и бюстгальтер, расстегнула ремень джинсов, сняла их и сняла трусики.
И смотрела при этом на Гришу, а Гриша, раздеваясь, смотрел на Улю.
Перед ним стояла взрослая девушка с красивой фигурой, узкой талией, крепкими грудями с коричневыми кругами вокруг острых сосков, выпуклым животом, со стройными ногами и удивительно трогательным островком волос внизу живота.
– Ты – просто прелесть. И когда ты успела стать такой прекрасной?
– Это ты прелесть …
Перед Улей стоял юноша с хорошо развитой мускулатурой, широкими плечами, выпуклой грудью и впалым животом, а там, ниже … Но Уля не отвела глаз.
– Ты стал мужчиной …
– Еще нет. Но надеюсь … на твое участие в этом процессе …
– Гришка, не хулигань! – тут Уля смущенно улыбнулась и первая пошла в воду.
Вытирая ее Гриша старательно обходил грудь, и предупреждая ее вопрос сказал:
– Эта прелесть предназначена для другого … Пока это я вытирать не достоин …
Они шли рядом с лошадьми по лесу и никак не могли начать.
– Гриша, что-то изменилось?
– Ты стала взрослой, из маленькой девочки превратилась в прелестную девушку.
– Ты тоже вырос… Но что изменилось? Я … я люблю тебя …
– Я тоже люблю тебя… И хочу, чтобы ты стала моей первой женщиной.
– Я тоже хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной. И единственным! И чтобы у меня … у нас были дети!
– Прямо сейчас?
– Нет, через девять месяцев …
– Мы можем подождать и потерпеть? Чтобы потом, когда мы больше терпеть не сможем, стать мужем и женой?
– Как скажешь …
– Я не готов морально … к семейной жизни – извини, а … просто так …
– Нет! Первый раз должен быть праздником …
– Ты сможешь подождать?
– Только вместе с тобой …
– И никаких интимных ласк?
– Как скажешь … Но вместе с тобой … Но целоваться-то мы можем!?
– Еще … как … не кусайся!
– Сам … не … кусайся …
Лошади очень неодобрительно наблюдали за целующимися.
– Ты не представляешь, как на меня подействовала твоя нагота …
– Ты голых мужиков не видела?
– Дурак! Это был … это был мой … мужчина …
– Но это … была моя … женщина … любимая … и прекрасная!
– Как же быть? Я не соблазняю тебя?
Уля откинулась – они устроились на его куртке, и ее нестесненная грудь открылась почти вся в полурасстегнутой кофточке.
– Еще как соблазняешь … Если только рассматривать тебя как художественный объект, тогда это можно стерпеть …
– Попозировать тебе? Хочешь?
– Хорошо!
– Только ты разденься тоже … пожалуйста …
Обратно они шли обнявшись. Но лошадей больше не купали, хотя Уля не стала более стеснительной, а если и стала, то самую малость.
А Гриша старался по мере сил не реагировать на Улину наготу и ее прикосновения.
Офицеры вернулись
Вы можете представить себе толпу, в которой восемь мальчиков, восемь младенцев – пусть даже ведущих себя удивительно тихо – и еще по два родителя на каждую пару детей?
Это же настоящий бедлам!
Но на удивление бедлама не было.
Да, ребятишки очень заинтересованно разглядывали все кругом и обо всем расспрашивали, и кто-нибудь все им объяснял.
Но не было криков «где мой ребенок?», не было поисков куда-то запропастившейся сумки и всего того беспорядка, который неизменно сопровождает большое переселение родителей с детьми.
Этот автобус остановился прямо около подъезда и его встречал Свиридов.
– Добро пожаловать! Майор Воложанин!
– Есть, командир!
– Восемь ключей – восемь квартир. Отличия минимальные. Квартиры на одной лестнице, на соседних этажах. Предлагаю наименьший номер квартиры для вас с Дашей и маленьким Егором. А дальше – как хотите.
– Отряд, слушай мою команду! Становись! Равняйсь! Смирно! К приему ключей приготовиться! Вольно!
Воложанин не глядя вынул связку ключей.
– Капитан Разумеев!
– Есть! – Разумеев вышел из строя.
– Получите ключи от квартиры для вашей семьи.
– Благодарю!
– Капитан Громов!
– Я! – и Громов тоже вышел из строя.
– Получите ключи от квартиры для вашей семьи.
– Благодарю!
Так по очереди Воложанин роздал все ключи.
– Если будет желание, то можно будет поменяться квартирами. А теперь – вперед!
И все толпой устремились к лифту. Оказалось, что все уместились, а Свиридов нажал кнопку пятого этажа.
Первая станция. У кого самые маленькие номера кроме майора?
И половина вышла здесь, а вторая половина доехала до следующего этажа.
И все разбежались по своим квартирам, а Свиридов остался на лестничной площадке. Примерно через пять минут открылась первая дверь, потом вторая и «соседи» отправились осматривать соседские квартиры, а еще минут через десять первые новоселы стали спускаться на предыдущий этаж – а им навстречу двигались новоселы с нижнего этажа …
В конце концов все собрались в квартире Воложанина, и хотя в гостиной и стало чуть тесновато, но все поместились.
– Сейчас Даша покормит Егорку и выйдет к нам, – сказал Воложанин, рассаживая гостей. Сразу пошел обмен информацией – у нас такой же стол, а у нас такой же диван, и кресла такие же, а вот люстра другая, с завитушками. А что из посуды? А детская кроватка у вас есть?
Но тут в квартиру просочился Мальчик и мальчики мгновенно исчезли.
– Тетки, не волнуйтесь, я за ними пригляжу! – уже с лестницы прокричал Мальчик.
Женщины с малышами остались в гостиной, а мужчины переместились в кухню – там тоже было не столь тесно.
– Ну, что мужики? Надо новоселье затевать.
– Я так думаю, что напрягать наших девочек не след – справим в кафе. Кафе-то еще существует?
– Да и всех других с новосельем поздравить не грех.
– Кому поручаем подготовку?
– Рыбачков. Кулигин. Хитров. Приступайте. Начало в восемь – пусть все отдохнут с дороги.
А у женщин свои разговоры. Какая мебель – почти одинаковая во всех квартирах. А на кухне – любая посуда, которая может понадобиться. Два столовых сервиза – парадный и обычный. Ложки, ножи, вилки. Да как просторно – они только сейчас заметили, что все поместились в гостиной, и еще место осталось.
– А ты заметила разделочный инструмент? Какие ножи, тесаки, колотушки!
– А гусятницы!
– Гусятницы?
– Да, они спрятаны в духовке!
– А мебель, девочки, мебель! И белье!
– А у меня детские кроватки – одна для Васи и маленькая для Ванюши, – с восхищением говорила Нина, которая раньше была Самохина, а теперь стала Петрова, но все равно оставалась Самохиной.
– И такое детское бельишко – загляденье …
– Девочки, без колдовства тут не обошлось. Как можно было угадать, что именно в этой квартире будет маленький?
– Командир может и не такое! И потом, скажи мне, у кого из нас нет маленького?
– Девочки, новоселье придется устраивать! Давайте подумаем.
– Поскольку наши мужики уединились, то думать нам об этом не придется. А вот завтра всем надо прибарахлиться – магазины-то тут есть?
– Если тут есть командир, то здесь есть все.
– Ты уже афоризмами заговорила!
– Девчонки, вечером устраиваем новоселье! – вошел Коля Петров. – В кафе – все вместе.
– А тут есть такое же кафе, как у нас там?
– У командира есть все!
Ольга и Антипов
Ольга забросила свою нетяжелую сумку под кровать и остановилась в нерешительности.
– Здравствуйте, Владимир Владимирович! – хором поздоровались офицеры.
Ольга обернулась – к ней шел Антипов.
– Здравствуй, Оля.
– Здравствуй … те, Владимир Владимирович …
– Мужики! – и мгновенно комната опустела, но Антипов этого даже не заметил.
– Оленька … милая моя!
– Володенька!
Он покрывал ее лицо поцелуями, а она гладила и гладила его плечи, руки, голову.
– Я так ждал тебя! Можно пригласить тебя на праздничный обед?
– Конечно … Но как мне одеться? В честь чего праздник?
– Праздник в честь твоего возвращения … И единственная моя гостья – это ты. Моя любимая женщина …
– Володя! Но я же видишь в чем? – и Ольга показала на свой камуфляжный костюм.
– Разве это имеет значение?
Они шли вдоль дома по длинной-предлинной дорожке и смотрели друг на друга. И встречные любовались такой красивой девушкой в камуфляжной форме под руку с щегольски одетым Антиповым – ну и что за дело, если у нее лицо пересекал шрам? Она была прекрасна.
– Входи, входи! Ты не забыла, где тут что?
– Нет, Володя. Давай, я соберу на стол.
– Ни в коем случае! Я все сам! Ты можешь снять эту куртку? Под ней есть что-нибудь?
– Володя, под ней есть тельняшка! – засмеялась Ольга и сбросила куртку. – Но я бы умылась с дороги.
– Иди. Твой халат уже висит там!
Он накрыл на стол, поставил бутылку вина, вазу с цветами.
Ольга вышла из ванной потряхивая влажными волосами.
– Садись скорее!
Но Ольга потянула его к дивану.
– Как ты думаешь, мы не умрем с голоду … сразу?
А затем они сидели и пили за здоровье друг друга, за ее возвращение.
– Нет, нет, постой! У меня есть тост поважнее! Самый важный для меня …
– Володя, что может быть важнее того, что мы вместе?
Зазвонил телефон.
– Да, конечно. Это тебя.
– Слушаю, Петрова. Так точно, слушаюсь!
– Что там еще? Что-нибудь срочное?
– Да, конечно … – рассеянно проговорила Ольга.
– Но можно мне поднять тост за самое важное?
– Я слушаю!
– Я поднимаю этот бокал и хочу, чтобы ты больше никогда не уходила из этого дома, чтобы ты всегда была здесь. Оля, будь моей женой! Я тебя очень прошу …
– Милый мой, любимый, единственный …
Ольга обнимала его, целовала и гладила.
– Если наше счастье рядом – как же мы можем пройти мимо … Я буду твоей женой …
– Но я старше тебя … И с работы меня выгнали … А еще говорят, что я страшный зануда …
– Запрещенный прием! – засмеялась Ольга. – Жалеть я тебя не буду! Я тебя любить буду!
– Мне показалось, или на самом деле этот шрам тебя меньше беспокоит?
– Ой, Володя, ты не поверишь …
– А зачем тебе звонили?
– Майор приказал сегодня ему на глаза не попадаться. И завтра – тоже.
– Ты представить себе не можешь, как мне хорошо с тобой … Маргарита …
– Не смей!!! Никогда не смей рассказывать про нее!!! Никому … И про меня тоже … никому…
Антипов прижался лицом к ее груди и тихонько заплакал.
– Ничего … Можно поплакать, я тебя пожалею … Ты мой милый, любимый, единственный …
Немолодой и полнеющий мужчина плакал на груди у молодой женщины, и она гладила и не утешала его, а просто гладила по спине, по волосам.
И постепенно рыдания стихли, он успокоился и задремал у нее на груди, а она продолжала тихонько гладить его.
Карцева и Баранов
Лена стояла у окна.
– Ну, вот, переселение совершилось. И мы дома …
Сзади к ней подошел Баранов.
– Леночка, мы с тобой дома, – он обнял ее. – Я даже представить себе не могу, что мы – у себя дома.
Лена прислонилась спиной к его груди и вздохнула.
– Не вздыхай, не надо. – он прижал ее к себе. – Давай будем думать, что мы все делаем заново, что мы проснулись от зимней спячки …
Баранов обнял Лену, положил руки на ее грудь, стал ее гладить, ловя соски пальцами. Лена прикрыла его руки своими, и даже прижала его руки к своей груди еще сильнее.
– Сашенька …
Баранов осторожно и медленно стал раздевать Лену, снимая с нее кофточку, юбку, колготки, лифчик, трусики. И целовал, целовал ее тело.
Лена улыбалась, но на глаза ей навертывались слезы.
Но Саша, казалось, не замечал ее располневшего тела, обвисающих грудей. Он уложил ее на кровать и стал раздеваться сам, и Лена смотрела на этого немолодого мужчину, самого дорогого и близкого.
И после того, как он расцеловал ее всю и когда Лена больше не могла выдерживать его ласки она притянула его к себе и они слились в единое целое …
