Loe raamatut: «Город, который построил Я. Сборник. Том 5»
Город, который построил Я (05 том)
Марс Чернышевский – Бускунчак
Группа культуры
В 1977 году я со своими родителями, сестрой и младшим братом уехал жить на Кубу. Отца выслали из страны на три года поднимать уровень исполнительства кубинских виолончелисток. Вообще, надо сказать, нам крупно повезло. Жить за границей в те далекие и кризисные семидесятые было престижно не только для обычного советского человека, но и для нашей государственной элиты. Впоследствии, по прибытии с Острова Свободы, наша семейная фортуна быть "избранными" вышла для нас боком. Среди своего окружения мы стали объектом зависти и различного рода пересудов…
О тех кубинских временах у меня, к сожалению, остались обрывочные воспоминания, но отдельные эпизоды всплывают из памяти и образуют яркие и жирные мазки на моем холсте. Но когда я подхожу к картине ближе и всматриваюсь внимательнее в отдельные ее фрагменты, то понимаю, что краски довольно тусклые, а общая атмосфера полотна не такая уж гармоничная и воздушная…
Солнце печет почти круглый год, и человеческая фигура в постоянном поиске тени и прохлады лениво снует по пыльному коридору раскаленной пальмовой улицы 222 по направлению к Supermercado. Этот магазин является объектом разделения двух микрорайонов, населенными в основном советскими специалистами, Коронелы и Атабея, а также опознавательным знаком для вновь прибывших. Если вы здесь недавно и вам надо попасть в Коронелу, то берите от него влево, если в Барлавенте – направо, в военный городок – езжайте прямо. Если вы захотите "заморить червячка" или слегка утолить жажду, то не заходите в Supermercado. На его витринах вы ничего не найдете, кроме залежавшегося в деревянных коробочках-гробиках горько-приторного желе и полупустых черствых батонов. За магазином располагается манговая роща с вечнозелеными плодами, и я никогда не видел их созревшими. Иногда удается вырваться на океан, но он кажется каким-то далеким и недружелюбным. Может быть, из-за отсутствия пляжей и обилия морских ежей на мелководье, а, может, люди пугаются мурен, которые облюбовали каменистое Гаванское побережье – Малекон. Внутренняя политика Фиделя и карточная система довели кубинцев до крайней нищеты, и их революционный фанатизм казался довольно прямолинейным даже на фоне советского социалистического снобизма. В целом, народ веселый и шумный, но чувствуется, русские уже в горле сидят.
