Loe raamatut: «Одинокий трип некитайца по реке Янцзы»

© Март Новельски, 2025

ISBN 978-5-0065-4953-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Одинокий Трип Некитайца По Реке Янзцы

Март Новельски

© 2025

A Lonely Trip of a Non-Chinese on the Yangtze River

Mart Novelisky

© 2025

Март Новельски

Одинокий Трип Некитайца По Реке Янзцы / Март Новельски – 2025

В чужом городе среди миллиона незнакомых лиц ты вдруг находишь тех, кто будто заглянул тебе в душу. Это бэд-трип с полной потерей рассудка в неспящем мегаполисе. Эта книга – глубокий взгляд в одиночество, магию мимолётных связей и искусство прощания с теми, кто вроде бы понял тебя, но исчез навсегда.

Соседка, чей ночной плач звучит как эхо твоего одиночества. Незнакомка на берегу Янцзы, потерявшая тапок и обретающая больше, чем могла ожидать. Хозяйка квартиры, чьи правила заставляют переосмыслить границы личной свободы. Самоубийца, хипстер, призрак и мотылёк, увиденный посреди пекинской ночи. Все эти встречи – лишь остановки в трипе, который ведёт туда, откуда нет обратной дороги.

Март Новельски вплетает в каждую историю ощущение того, что понимание – это мираж. Люди, которые, казалось, поняли тебя, всегда остаются позади. Они растворяются в шуме города или в свете реки, оставляя лишь воспоминания.

Это книга о поиске себя в чужом мире. О встречах, которые меняют тебя навсегда, и расставаниях, которые учат принимать одиночество.

Невероятное сочетание меланхоличного юмора, философии больших городов и драмы. Эта книга обнажит вашу душу, как река оголяет свои тайные течения. Это признание в том, что жизнь на грани – это тоже жизнь.

Посреди ночи

Я просыпался каждую ночь от плача женщины за стеной моей квартиры. Это всегда происходило в одно и тоже время. Как по расписанию. Глаза открываются, и снова эти всхлипы. В два часа, мои глаза открывались, и я слушал. Иногда лёгкие, почти бесшумные всхлипывания, а иногда громкий, пронзительный плач, полный какой-то внутренней боли, как если бы она пыталась выбраться из темного лабиринта, в который давно забрела.

В ту пору я только приехал в Китай. Командировкой меня заслали в Ухань на «неопределенный срок». Европейцев тут кот наплакал, и каждое моё появление среди местных было событием. Сначала глядели на меня, как на экспонат, потом иногда даже подходили поболтать. Типа «Что ты тут забыл, чужак?». Каждый божий день я торчал в офисе. Технологическая компания. Они там клепали какие-то блоки питания для устройств. Моё дело было переводить всякие инструкции и техдокументы – бумажки, которые никто не читал. Работа скучная, безысходная, но грузили меня так, что об этом скучать времени не было. Всё это вяло тянулось день за днём, настолько скучно, что мозги глохли. Я возвращался под вечер в многоквартирный дом. Открывал дверь, падал на диван, жевал что-то под сериальчик на ноутбуке, потом переписывался с друзьями, которых пришлось оставить на родине. Затем, почистив зубы, я обычно ложился спать.

Часа в два ночи я, сквозь сон, слышал плачь женщины за стеной. Не переношу когда женщины плачут. Как ножом по душе. Иногда ее плачь срывался в истерику, но затем затихал, и я слышал тихий голос мужчины, который успокаивал ее. Картина одна и та же, каждую ночь. Полчаса, сорок минут, и всё это время я, как проклятый, не мог уснуть. Я перепробовал все. Подушка на уши – бесполезно, звук всё равно просачивался, как вода сквозь щели в старой крыше. Я ворочался в постели, надеясь, что другая поза подарит мне сон, но всё было тщетно. Музыка в наушниках только усиливала моё раздражение, создавая какофонию из чужого плача и звуков, которые не могли заглушить его. Тогда я шёл на кухню, открывал холодильник и устраивал себе ночной жор. Пища наполняла желудок, но не приносила покоя. Даже на кухне, в самом дальнем уголке квартиры, я продолжал слышать её рыдания. Они впивались в меня, как тонкие иглы. Ничего не помогало. Я не мог решить, жалко мне её или я просто зол. Эти всхлипы, эти звуки – они вгрызались мне в мозг. Полное бессилие. Половина меня хотела стучаться к ним, разобраться, что там происходит. Другая половина – просто свалить куда подальше и никогда этого больше не слышать.

После работы я валился с ног от усталости. Хотелось только одного – спать, провалиться в этот тёмный омут до утра и никогда не выползать из этого сна. Но вместо сна я получал её плач, снова и снова, каждую ночь. Ноги гудели от усталости, а в голове – гудение её всхлипов. Не день, не два, а целая череда бессонных ночей. Она плакала, он шептал ей что-то, а я крутился в кровати, как псих.

Я не видел ни этой женщины, ни мужчины, который ее успокаивал, до того дня пока однажды не столкнулся с ними на лестничной площадке. Они шли вниз, а я поднимался, как всегда, мрачнее тучи. Китайская пара, очевидно супруги. Молодые и красивые. Особенно женщина. У нее на редкость белёсая кожа, но не болезненная – скорее, будто она хранила в себе свет, но не могла его выпустить. Она посмотрела на меня грустными глазами, хотя возможно на счет грусти я выдумал, так как слышал, что она плачет по ночам. Я не знал причин её слез, возможно она была просто ненормальной. Бывает у человека срывает кукушку, и он ревёт и ревёт, а спросишь его: «Чего ты ревешь?» он пожмет плечами и скажет: «Не знаю». Но всё это было не про неё. Она казалась мне абсолютно нормальной, даже более чем. Мужчина примерно одного с ней роста, с таким же бледным лицом. Он смотрел в пол, как будто его здесь вообще не было. Я задержался на нижних этажах и только услышал, как брякнули ключи и открылась дверь – они не проронили ни единого словечка. Ночью я снова слушал как она плачет.

Примерно через неделю после той встречи, в четверг утром, я так заспался, что проспал работу. Уже было плевать. Усталость настолько засела во мне, что я решил: ну и хрен с ним, будь что будет. Выпил зелёного чая, перекусил и вышел из квартиры. Пока закрывал дверь, столкнулся с той парой. Они тоже выходили. Я смотрел на них, пока ключ проворачивался в замке. Смотрел так, будто видел их впервые.

– Здравствуйте! – сказал я, сам не зная зачем.

Мужчина, проворачивая ключ и смотря в замочную скважину, поднял голову, улыбнулся и поздоровался со мной. Неожиданно даже. Женщина тоже посмотрела на меня, её лицо вдруг смягчилось, улыбка вспыхнула на секунду, и она кивнула. Поздоровалась, как будто всё нормально. Как будто ночных истерик никогда не было. Я закрыл дверь и больше не вспоминал про них в тот день. На мое опоздание руководитель ничего мне не сказал, но завалил меня работой пуще прежнего и сказал, что завтра мне скорее всего нужно будет задержаться, чтобы полностью доделать перевод. «Ладно», – вырвалось у меня, и этот ответ прозвучал так же механически, как всё остальное.

На следующий день так и получилось, я работал до позднего вечера. Стоило мне представить начальнику один законченный вариант, как он его забраковывал. Прикапывался он, главным образом, к верстке документа и всякий раз просил переделать его, так как «на другом языке все должно выглядеть согласно другому языку» – так он мне говорил. В общем, закончил я работу только к 11 часам ночи. «Сойдёт» – сказал начальник сонно глядя на часы. Мы вместе вышли из здания и попрощались. Начальник ушел куда-то в сторону парковки и, наверное, отправился домой на своей собственной машине. Я вызвал Диди¹ и в ожидании машины глядел на кроны деревьев, которые плавно качались на ветру. Их размеренное движение убаюкивало, словно они знали о чём – то важном, чего не знал я. Мне вдруг захотелось остаться под этими деревьями, просто стоять и слушать, как они говорят, как будто шепот листьев мог унести меня куда-то, где я смогу наконец уснуть спокойно.

Наконец, подъехало такси. Водитель посмотрел в свой смартфон, вряд ли он знал куда нужно ехать.

– Едем в Дуган²? – спросил толстый таксист.

– Верно, – сказал я.

И он повез меня, изредка сверяясь с данными навигатора. Вскоре мы покинули деловой район с высотками, проехали многочисленные улочки и наконец я увидел свою многоэтажку. Спать хотелось до жути, я позабыл обо всём. Кажется, спроси моего имени я и его не вспомню. Я поднялся на этаж, зашел в квартиру, снял с себя обувь. Затем добрался до ванны, вымыл руки, умылся и сразу после этого завалился спать…

– Где она?! Где она?! – сквозь сон, доносился истеричный женский голос.

Я с трудом разлепил глаза. Боль прокатывалась по всему телу, будто меня растягивали в разные стороны. В темноте комнаты красные цифры на часах показывали «2:23». Опять.

– Тише, всё хорошо! Тише! – успокаивал ее мужчина.

– Мы должны ехать… прямо сейчас, – ее голос дрожал от всхлипов, полных паники.

Сквозь тонкие стены донеслись быстрые шаги, тяжелые, словно в соседней квартире кто-то носил не только собственное тело, но и груз невидимых забот. Мужчина вернулся, и его приглушенный голос пробился сквозь тишину:

– … вот… воды…

Женщина вроде бы поутихла, она перестала говорить. Комната погрузилась в странное затишье, как после грозы. Но сил у меня больше ни на что не было. Всё, что я чувствовал – это как волна сна снова накрывает меня. Я не боролся.

По субботам китайцы любят устраивать планерки. Я сидел в офисном помещении с большим столом. Стояла духота. Кто-то непременно выступал с речью или отчитывался о том, что было сделано за эту неделю, а чего не получилось сделать. Но по большей части все пялились в телефон и переписывались в вичате³ со своими друзьями. То ли из-за недосыпа, то ли из-за духоты, перед моими глазами витало лицо женщины из соседней квартиры. Как долгожданный сон, она стояла прямо передо мной, и я видел, что она вот-вот расплачется.

Что каждую ночь причиняет тебе такую боль? О чем ты думаешь? Почему просыпаешься посреди ночи? Почему ты плачешь в темноте, когда все уже спят, и что-то внутри тебя не даёт покоя? Я точно был уверен в том, что дело не в какой-либо болезни. Будь то психическое или физическое заболевание, оно бы себя как-то выдало. Как плохо замаскированный преступник, оно оставляет следы – едва заметные, но неизбежные. И даже когда человек кажется здоровым, внутри что-то всегда начнёт рушиться, и ты это почувствуешь. Но она… Она была другой. Бледная, да, но не болезненно. Красота её была тихой, ускользающей, как свет в сумерках, но в ней не было ни тени болезни.…

Что её так сильно терзает? Эта загадка вросла в меня, как заноза, пробудив во мне новый инстинкт – детектива, который жаждет раскрыть тайну. Я вдруг захотел понять, почему их жизнь стала такой. Почему её боль, которую я слышал каждую ночь, была так отчётливо ощутима для меня, словно это я сам рыдал.

«…шшшшшшшш» – издался шарканье папки, которую начальник запустил по столу в мою сторону.

– Ну, договорились? Переведёшь до конца следующей недели? – спросил он, глядя на меня с приподнятыми бровями, как будто это важно.

– Конечно, – ответил я, не особо задумываясь. Плевать.

На выходные в Ухане особо не разгуляешься. Этот город, огромный и шумный, по – настоящему не предлагал ничего, что могло бы вытянуть меня из тягучего состояния между скукой и рутиной. Чаще всего я просто брёл в какой-нибудь парк, бродил вдоль озёр Байшуйху или Йеджуху, глядя на отражение небоскрёбов в воде, которые стояли там, как молчаливые свидетели моей внутренней пустоты. Можно было пойти с коллегами выпить, посидеть где – нибудь, но однообразие тех встреч уже давно стало невыносимым. Те же лица, те же разговоры, которые из недели в неделю не менялись. Как будто жизнь в Ухане была записана на бесконечную пленку.

Я сидел в своей комнате в полной тишине и просто думал. Когда думать надоело я взял в руки смартфон и набрал Дэйю – она была менеджером по найму, частенько подкидывала мне работу.

– Привет!

– Привет! Как там Ухань? – спросила она, её голос звучал бодро, как всегда.

– Сойдет. Слушай, для меня в Пекине нет работы? – спросил я, надеясь хотя бы на проблеск шанса.

– Не – а, сейчас совсем глухо.

– Но ты же помнишь, что у тебя есть хороший кандидат в моем лице?

– Конечно, you are number one⁴! – ответила она, хотя её слова казались дежурной фразой, такой же автоматической, как и всё вокруг меня.

Мы говорили ещё минут пятнадцать о всякой ерунде, но я чувствовал, как внутри нарастает желание сбежать. В Пекине были мои друзья, с ними можно было хотя бы отвлечься, перестать всё время думать, перестать зацикливаться на тех вопросах, которые не давали мне покоя. Мне дико хотелось свалить из Ухани. С каждым днём я всё больше чувствовал, как меняюсь, и мне это не нравилось. В этом городе что-то внутри меня ускользало, становилось чужим, как будто я жил в чьей – то жизни, а не в своей собственной. Чем дольше я тут оставался, тем больше чувствовал, что меняюсь. И мне совсем этого не хотелось.

Кажется, это был вторник или среда – один из тех дней посреди недели, когда всё смешивается в один и тот же поток. Я вернулся с работы чуть раньше обычного и собирался перекусить в каком-нибудь ресторане. Перед выходом сидел в кресле, с кем-то общался в вичате. И вдруг – стук в дверь. Звук удивил меня, нарушив привычное течение вечера. Открываю дверь – и вот она, соседка, та самая, что плакала по ночам.

– Здравствуйте! Извините, что беспокою. У меня случилась такая беда – глупо себя чувствую… Я мыла микроволновку и после этого она почему – то перестала включаться. Может быть вы могли бы что-то посоветовать или взглянуть на нее? – её голос звучал робко, как если бы она боялась признаться в своей неудаче.

Я на секунду задумался, пытаясь представить себе неработающую микроволновку, словно это было что-то значительное и требующее осмысления.

– Конечно, давайте посмотрим, – ответил я.

Я одел тапки, и мы прошли в её квартиру.

– Вот – вот должен прийти муж, а я не могу приготовить ужин к его приходу, – она развела руками, указала мне на нерабочую микроволновую печь, вид у нее был встревоженный.

Я открыл дверцу, заглянул внутрь. Слюда не на месте. Да уж, мелочь, но без неё ничего не заработает.

– Похоже, нужно заменить защитный экран. Я его поправлю, но потом пусть муж посмотрит – может, надо новый купить, – сказал я, а она молча кивнула.

На столе неподалеку от меня лежал её телефон. Он засветился от входящего сообщения, и на экране появилось их семейное фото. На снимке она с мужем и маленькой девочкой лет пяти. Они все улыбались, такие счастливые, и её короткие волосы намекали, что фотография сделана несколько лет назад. Я невольно задал вопрос:

– У вас хорошая семья! А это Ваша…?

– Вас это не касается! – грубо отрезала женщина.

Я на минуту потерялся и, наверное, замер от неожиданности. Все думал, что мне сказать. Женщина будто одернула себя, я видел, что она не хотела быть грубой. Просто так получилось. Ей стало неловко. Я решил ничего не говорить и поскорее закончить починку.

– Ну вот, давайте попробуем, – сказал я, вытирая панель.

Я подключил микроволновку к розетке, налил стакан воды, поставил его туда и включил печь. Она зажужжала, поработала тридцать секунд, а затем я вытащил стакан – вода была теплой.

– Спасибо, что помогли, – сказала она.

– Пустяки, – отмахнулся я и направился к двери.

По – моему женщина так и осталась стоять на кухне.

Через несколько дней я натолкнулся на её мужа.

– Здравствуйте! Спасибо вам за помощь, мне супруга сказала, что вы помогли. А то я бы без ужина остался, – посмеялся он.

– Здравствуйте! Не благодарите, пустяк! – сказал я.

И на это мы практически разминулись, но что-то в нём зацепило меня, и я решил попытаться узнать хоть немного больше:

– А вы ведь не из Ухани?

– Нет, не местные. Как догадались? – его улыбка стала чуть осторожнее.

– У вас слишком светлая кожа, как у северян, – ответил я, надеясь, что моя шутка смягчит момент.

– Верно, верно, – он кивнул, как будто подтверждая какую – то мелочь. – Мы с севера. Это вы правильно подметили.

– Значит вы сюда по работе приехали, как и я? – мне было очень любопытно узнать о моих соседях хоть что-то.

– Нет… – он запнулся, на секунду замер, словно обдумывая ответ. – Так уж получилось, что мы здесь.

Что-то в его голосе изменилось, как будто он поймал себя на том, что сказал лишнего. Я почувствовал, что лезу не туда. Возникло это неловкое ощущение, когда хочешь узнать правду, но понимаешь, что она тебя не касается. Я кивнул, пытаясь сделать вид, что всё нормально, и мы разошлись, как два человека, у которых нет ни одной причины заговорить снова.

В моей жизни ничего не менялось. Город давил своей серостью и пустотой, как бетонная плита на грудь. Отсутствие в нем друзей сделали меня апатичным. Однажды разразился сильный ливень. Закончился рабочий день, я ехал домой на автобусе и где-то просчитался с остановкой, выйдя в паре улиц от своего дома. Вдобавок ко всему дождь ливанул с еще большей силой, огромными каплями, которые болезненно били меня по плечам, лицу и голове. Я весь вымок. Когда увидел подъезд дома, сделал усилие и побежал быстрее. Осталось несколько метров.

Внезапное скользкое шуршание и громкий звон велосипедного колокольчика раздались у меня за спиной. В следующий момент что-то ударило меня по ногам, и я потерял равновесие. Я упал на асфальт, но каким-то чудом не полностью – лишь наполовину, приземлившись в одну из глубоких луж. Вода мгновенно окатила меня, холодная и липкая.

Каким – то образом мне удалось упасть не полностью, а только в половину своего тела. Я сидел на асфальте, в одной из луж. Сразу же послышалось неприятное ворчанье. Неистовствовал китаец, который сбил меня на своем велике. Он кричал так быстро и много, что я не все понимал. Он был недоволен, что я попался ему под колеса.

– Черт побери, разуй глаза! – крикнул я ему.

Он с секунду помолчал, а потом снова начал ругаться и размахивать руками. Скандал назрел. Я был готов хорошенько врезать ему, как вдруг меня кто-то окликнул. Я повернулся и увидел свою соседку. Она была одета в цветочный сарафан, а над головой вместо зонтика держала промокшую папку для документов.

«Оставьте его в покое!» – грозно крикнула она китайцу на велосипеде. Голос у неё был уверенный, как у человека, который привык быть услышанным. Китайцы редко спорят с разозленными женщинами и я с ними солидарен. Он сел на свой велосипед и поехал дальше, мне показалось что он что-то бурчал.

– У вас все хорошо? – спросила она.

Я был весь вымокший, вода стекала с волос, и место удара на ноге жгло.

– Да, всё хорошо. Спасибо вам! – сказал я, с благодарностью.

Мы вошли в подъезд. Здесь все еще пахло дождем. Она резко оглянулась, как будто искала кого-то, кто собирался вот-вот её сбить. – Нужно быть осторожнее, – сказала она тихо, – у нас часто сбивают людей. И не просто так, а всерьез – с травмами. Я просто кивнул. Что тут скажешь? Мудаков везде хватает.

Мы поднимались по лестнице, и её взгляд был тяжелый, как будто она разговаривала с собой, а не со мной. – Люди бывают такие, что лучше бы их вообще не было, – проговорила она, но словно в воздух. Я услышал, как в её голосе что-то дрогнуло. Её лицо словно затянула какая-то невидимая тень.

– Спасибо, что выручили меня, – сказал я, будто ожидая, что эти слова чем-то помогут. Хотя сам чувствовал – они ничего не стоят.

Она вздрогнула, словно очнулась от долгого сна.

– О, да ладно вам! – поспешно улыбнулась, как будто только сейчас осознала, что перед ней стою я, реальный человек. – Заходите, я заварю вам вкусный чай, улун! – она жестом руки указала мне на свою дверь.

Неловкость скрутила меня, как спираль.

– Да заходите уже! – сказала она, беря меня под руку. И я зашёл. Может, стоило уйти. Но что-то удерживало меня, что-то, что всегда тянет тебя не в ту сторону

Внутри было тихо. Часы тиканьем разбивали секундную пустоту. Она вернулась с чашкой чая. Пар поднимался медленно, словно дым от сигареты. Наверное, улун и правда хороший. Я взял чашку и спросил: – А где муж-то ваш? – Он вот-вот с работы придёт, – ответила она, а в её голосе не было ни тени уверенности. Мне вдруг стало не по себе. Если бы я знал, что его снова нет дома, ни за что бы не зашёл.

Я отпил глоток.

– Прекрасный чай, – сказал я, стараясь вернуть разговор в русло обыденности.

– Спасибо. Вы хороший сосед.

– Наверное, не самый лучший, – неловко усмехнулся я.

Она замолчала. Тишина вернулась, укутывая нас обоих, словно старая, знакомая подруга. Капли дождя, разбиваясь о стекло, становились всё громче. И вдруг она снова заговорила, но теперь голос её был тихим, почти не слышным:

– Знаете… нужно быть очень осторожным… очень… одного человека достаточно, чтобы разрушить всю вашу жизнь. Всего одного. И не заметите, как всё изменится. Жизнь… может исчезнуть так быстро. – Её глаза были направлены в пол, но мысли где-то далеко.

Она продолжала смотреть в пол, слова зависли в воздухе, словно дождевая капля, что вот-вот сорвется с карниза. Я чувствовал, как напрягается пространство вокруг нас, как каждая тень на стенах усиливает её тревогу. Мой вопрос прозвучал слишком прямо, слишком резко для такого момента.

– Вы чем-то расстроены? – спросил я, но внутри уже пожалел об этом. Словно я раскрыл тайну, которую не имел права знать – её ночные слёзы, приглушенные стены, плотно закрытые двери. Я знал больше, чем хотел.

Она бросила взгляд на папку с документами – ту самую, которой недавно прикрывалась от дождя. Тонкая линия ее губ дрогнула, как будто слова вот-вот могли сорваться, но она сдержалась.

– Бюрократия… В нашей стране её столько, что эта система может не просто задушить, но и уничтожить всё, что тебе дорого. Лишить тебя жизни. Или… разорвать семью.

В этот момент что-то щелкнуло. Её ночные слёзы, тот пустой взгляд – я вдруг понял, кого она видит в своих снах, к кому хочет сорваться посреди ночи. Я осознал, почему по ночам её голос был пропитан слезами и откуда приходили её сны. Дождь за окном казался вечным.

– А вам не одиноко без родственников? – вдруг спросила она, смотря куда-то за пределы комнаты, как будто её реальность была далеко за этими стенами.

– Очень одиноко, – честно ответил я.

Мы снова замолчали. Я не знал, что ещё сказать. Не хотелось лезть в её жизнь с вопросами, но мне было понятно одно: эти люди были хорошие. Просто в их жизни случилось что-то непоправимое. К тому же мне нравилась эта женщина. Я хотел лишь одного – чтобы она нашла свой покой. Хотел, чтобы у неё всё было хорошо, хотя бы на секунду. Я допил чай, поблагодарил её, улыбнулся – как умеют улыбаться люди, которые знают больше, чем хотят. А затем вернулся в свою квартиру, где тишина была другой, уже без утешения.

Там я уселся в кресло. Мысли не давали покоя, ногу жгло уже не так сильно, но мне казалось что такое же жжение с каждой новой мыслью свербит у меня в голове. Я почувствовал себя очень неуютно. Достал телефон, открыл вичат, пролистнул список контактов. Хотелось с кем-то поговорить, но я не нашел такого человека в своих списках. Мне больше не хотелось здесь находиться. Я вызвал «диди» и ушел обратно на улицу…

Машина мчалась по мосту над Янцзы – река текла, как вечная тайна, унося в своих водах миллионы историй. Город лежал передо мной, как развернутая карта, освещенная оранжевыми огнями фонарей. Ухань всегда казалась задумчивой по вечерам, словно сама природа заставляла этот город углубляться в собственные мысли. Город навивал тоску, и я вдруг почувствовал, как мне одиноко. Оранжевые огни отражались на поверхности реки, как дрожащие воспоминания, которые никак не поймаешь. Город давил на грудь – это чувство я знал слишком хорошо. Одиночество. В чужом городе оно накатывает всегда, словно волна, неспешно и безжалостно. Однажды ты просто понимаешь, что никому здесь нет до тебя дела. Ни до твоих болезней, ни до твоих страхов, ни до твоей жизни. И если вдруг тебя не станет, если ты прямо здесь упадёшь и исчезнешь – никто даже не остановится. Вот так оно и приходит: сначала тебе кажется, что кто-то всё же должен заметить, но потом понимаешь – нет. И вскоре ты сам перестаёшь обращать внимание на себя. Стираешься.

Дорога автострады плавно заворачивала влево и описывала полукруг, а затем также плавно уводила меня куда-то вправо и вырисовывала почти такой же идеальный полукруг. Я чувствовал, что вязну в этом городе. Я попытался припомнить Россию и свою прежнюю жизнь с друзьями и близкими. Я напряг все свои извилины, сморщил лоб, сощурил глаза, но так ничего и не смог припомнить. Мне стало страшно. А после этого меня затянуло в водоворот безликих дней…

Зазвонил телефон – это была Дэйю.

– Алло? Ну ты как? – спросила она.

– Всё хорошо.

– Ну я рада. Собирай вещи, для тебя есть работа в Пекине, как ты хотел, – сказал она мне.

Я чуть помолчал, потом сказал: «Очень хорошо⁵».

– Билеты тебе уже купили, сейчас пришлю в Whatsapp. Как приедешь – подъезжай в офис, поболтаем, – сказала она.

– Хорошо!

– До встречи!

– Угу…

Дома я завалился в кресло и стал разглядывать стену. Через несколько минут телефон запиликал снова – сканы билетов. Завтра. Всё так просто – завтра ты будешь в другом городе, в другой жизни. Словно так и должно быть.

А завтра, выходя из квартиры, я посмотрел на соседнюю дверь. Медленно повернул ключ и еще немного постоял на месте. Я был один, хотя на секунду мне показалось, будто я услышал легкий хрип половиц у соседней двери. Через некоторое время я зашагал к выходу, сел в ожидавшую меня машину, еще раз посмотрел на дом и покинул его навсегда.