Loe raamatut: «Девственница и четверо диких»

1

– Это самый счастливый день в моей жизни! – восклицаю я, кружась перед зеркалом.

– Ты будешь очень счастлива в браке! – моя младшая сестра мило складывает ладошки, радуясь моему замужеству, наверное, даже больше, чем я. Хотя разве можно радоваться больше? Нет!

Дядя заходит неожиданно, и я вздрагиваю. После смерти родителей он заботится о нас. Несмотря на этот немаловажный факт, он всегда вызывал у меня смутную тревогу. Но что это я о грустном? Сегодня не тот день, когда нужно портить себе настроение глупыми мыслями. Я улыбаюсь дяде и ловлю его смазанную ответную улыбку. Он всегда так улыбается, когда хочет сказать что-либо неприятное.

– Что-то случилось? – спрашиваю я замерев.

– Арина, выйди, пожалуйста.

Ариша с опаской смотрит на меня, и я киваю:

– Иди, зайка, все будет нормально.

– Аделина…

– Да, дядя, – я поворачиваюсь к зеркалу, чтобы он не видел моих трясущихся рук.

– У твоего жениха большие проблемы в бизнесе. И его сейчас нет в стране.

Я не удерживаюсь и охаю, приложив пальцы ко рту, на глаза наворачиваются слезы. Как это вообще возможно? Свадьба отменяется?

– Он хочет, чтобы пока все не решилось, ты переехала к нему в загородный дом. Там гораздо безопаснее.

– Но я…

– Это не обсуждается, Деля! – дядя неожиданно выходит из себя, и я пугаюсь. Как бы тревожно мне ни было рядом с ним, но раньше он никогда так не сатанел. Значит, ситуация действительно вышла из-под контроля. – За тобой уже приехала машина.

– Машина? Уже? Мне же нужно переодеться…

– Переоденешься там, вещи уже отвезли, – припечатывает меня дядя, и я сцепляю ладони и часто моргаю, чтобы не расплакаться.

У порога действительно ждет машина. Еще дороже и больше, чем у нас. Я иду в своем свадебном платье по гравию и очень расстраиваюсь, что подол сейчас вымажется и порвется. Окна затонированы донельзя, и я не вижу, кто там внутри. Почему-то перед самой машиной становится жутко страшно. Я останавливаюсь и даже делаю пару шагов назад, прежде чем дядя хватает меня за локоть цепкими пальцами.

– Где Ариша? Почему она меня не провожает?

– Она занята, – дядя не смотрит на меня и почти насильно тянет к машине.

– Чем она занята? – я пытаюсь вырвать руку, но у меня не выходит.

– Деля, не устраивай концертов, а? Люди ждут!

– Аделина? – глубокий, чарующий голос заставляет обратить на него внимание.

Пока я спорила с дядей, из машины выбрался высокий зеленоглазый блондин с ямочками на щеках и подбородке, с длинными ресницами, словно подкрученными на концах.

– Да, – зачарованно тяну я.

– Я отвезу вас, – говорит незнакомец и окидывает меня оценивающим взглядом, от которого, что странно, не становится неуютно. – Вы прекрасно выглядите.

– Спасибо, – его тон так контрастирует с дядиным, что я теряюсь. – Простите, как вас?..

– Ваня, – его улыбка падает куда-то в желудок, задевая сердце.

– Иван? – ради приличия спрашиваю я. Называть его просто Ваней мне как-то неудобно. Все-таки мы совсем не знакомы.

– Нет, – мягко исправляет он. – Ваня. Поехали?

– Тогда я Деля, – говорю я и вкладываю пальчики в его большую, протянутую мне ладонь. – Поехали.

Усаживаемся в машину, Ваня дает отмашку водителю, и мы трогаемся. Какое-то время просто едем, разглядывая пролетающие мимо дома и магазины. Потом сворачиваем с центральной улицы, и тогда я замечаю краем глаза, что парень рядом неотрывно на меня смотрит. Этот взгляд вызывает во мне бурю чего-то неизвестного: того, что я не ощущала раньше.

– Ты красивая, Деля, – вдруг говорит он.

– Спасибо, – отвечаю, но сердце начинает колотиться как сумасшедшее. Будто бы мне комплиментов раньше не делали!

– Чувственная, нежная, – продолжает Ваня, и кровь приливает к моим щекам.

– Я не знаю, что на это сказать, – честно отвечаю я.

– Ни один мужчина не заслуживает такую красоту, – я чувствую, как его палец скользит по моей щеке, и, вместо того, чтобы отпрянуть, как сделала бы порядочная девушка, я замираю, наслаждаясь его прикосновениями.

– Мой жених заслуживает, – еле выдыхаю я.

– Для одного мужчины ты слишком шикарный подарок, – его шепот звучит прямо в мое ухо, и я с каким-то непониманием чувствую, как только от звуков его голоса вздыбливаются мои соски. Разве это нормально для почти замужней девушки?

– Ваня, мне кажется… – я только поворачиваю голову, чтобы объяснить, что подобное поведение непозволительно ни для него, ни для меня, когда мои губы врезаются прямо в его.

Это невероятно неожиданно и слишком быстро. Я не успела даже ничего сообразить, а он уже ласкает мою нижнюю губу, посасывает ее, пытается проникнуть языком все глубже в рот. Чувство стыда грохает, словно обухом по голове, вытравливая внутренности, но даже сквозь него чувствую, как по телу разливается тепло, постепенно захватывая все больше и больше моей бесстыдной плоти. Нет, это даже не тепло, это жар, который я никогда! не чувствовала.

Он отрывается от меня только тогда, когда я пытаюсь отстраниться.

– Вань, ну что ты делаешь? – я с ужасом замечаю, что разочарована, но в то же время рада тому, что он остановился. – Я же почти замужем. Мне кажется, ты должен понимать, что это неправильно.

Парень улыбается:

– Ну вот, – говорит он радостно. – Ты уже назвала меня на «ты» и по имени. Оно того стоило.

Он такой милый, что я неожиданно для себя смеюсь.

– Новую жизнь нужно праздновать шампанским, – лукаво улыбается Ваня.

– Не думаю…

– Верно, не думай. Все запреты остались за пределами этой машины, – он достает откуда-то бутылку шампанского, открывает его, и пена проливается прямо мне на платье.

– Ох, черт! – не успеваю я прихватить себя за язык. – Прости.

– Давай я помогу тебе его просушить?

– Нет, спасибо…

Но его рука оказывается под подолом, скользит по икре, обводит ладонью коленку.

– Вань, не надо, пожалуйста, – на глаза наворачиваются слезы, когда я понимаю, что он не собирается останавливаться.

Его ладонь проходит вверх до повязки, проходится по краю чулок.

– Я прошу тебя…

– Давай выпьем, милая, – он коротко целует меня. – Потом ты поймешь, какую услугу я тебе оказал.

Слезы катятся из моих глаз, и я ничего не могу с этим поделать.

– Не надо этого, малышка, – он трется об мою щеку своей, вытирая мои слезы. – Я буду нежным. Я буду лучшим для тебя.

– Ваня… – выдыхаю я, когда он отодвигает в сторону кружевное белье и вводит палец прямо в меня!

– Ты такая мокрая, – он подносит мне горлышко бутылки прямо к губам, а сам целует мою шею, всасывает кожу в рот, выводит одному ему ведомые узоры языком.

Я не знаю, почему я пью, когда он приказывает, не знаю, почему позволяю ему делать все это. Как будто кто-то вынул из моей головы мозг и заменил Ваниным запахом. И желанием. Диким.

Он двигает во мне пальцем, не всовывая его на всю фалангу. Я постанываю ему в плечо и думаю, что я, вероятно, сошла с ума. А потом я чувствую, как к первому пальцу присоединяется второй и плавно входит так глубоко, как ничего еще во мне не было. Резкая боль прошивает мой живот, и я вскрикиваю Ване в плечо. Он отстраняется, смотрит на меня прищурившись.

– Ты девственница?

– Да, – прячу я взгляд.

Он на какое-то время зависает, думает о чем-то своем, а потом смотрит мне прямо в глаза своими зелеными.

– Парни, конечно, будут недовольны, но, поверь, лучше, чтобы это сделал я.