Роман Мартина Эмиса не страшный, он чудовищный. Хроника повседневности Аушвица, рассказанная тремя его функционерами верхнего, среднего и нижнего звена. Первый комендант Долль, целенаправленно доведший себя до полной утраты человеческого, руководит машиной уничтожения, оставаясь заботливым мужем и отцом, разве что злоупотребляющим алкоголем. Заботится о бесперебойном функционировании вверенного ему объекта, хочет повысить эффективность и минимизировать расходы на содержание. Такой менеджмент по-нацистки, с расово-неполноценными, низведенными до твердого. жидкого и газообразного вещества. Второй офицер снабжения Томсен, красавец-мужчина с внушительным донжуанским списком, не к месту и не ко времени полюбивший жену коменданта Ханну. "Хороший немец", трезво оценивает ужас дела, которому служит, но также понимает, как легко в этой системе переместиться на противоположную сторону колючей проволоки. Вредит помаленьку, осторожно вставляет палки в колеса, некоторый иммунитет дарует ему родство с Борманом.
Третий голос принадлежит заключенному Шмулю, начальнику зондеркоманды. В любой системе интернирования есть люди из числа контингента, чьими руками власть исполняет грязную работу. В Освенциме она грязна в обоих смыслах, обязанности зондеркоманды уборка трупов, обрезка волос с тел людей. умерщвленных "Циклоном Б", выдирание зубных коронок и освобождение от любых украшений, которые мы носим на себе, включая неснимаемые обручальные кольца - ну, вы понимаете. Также загрузка в крематорий, это Шмулю принадлежит рационализаторское предложение: костер должен гореть непрерывно, 24 часа, а поддерживать горение можно при помощи вытопленного человеческого жира - экономия на керосине. Вся его семья давно убита, он не знает, зачем длит существование. Вернее знает - чтобы описать все это. Когда придет время, Шмуль зароет свои записки в термосе под розовыми кустами в оранжерее (а как вы думали, там не только немецкий орднунг, но и красоте место есть). И еще, иногда ему удается спасти от газовой камеры одного из тысяч привезенных сюда, шепнув, что нужно говорить при селекции.
Говорят, это черный юмор. Не знаю, у меня внутри все время стоял неумолчный визг, иногда милосердно заглушавший голоса любимых артистов. Но это надо было услышать. Ну, потому что, если надо объяснять, то не надо объяснять.
Arvustused
15