Maht 250 lehekülge
2025 aasta
Кризис чужого возраста
Raamatust
Грусть и радость, безысходность и надежды чередуются в романах, повестях и рассказах Маши Трауб, которая блестяще дебютировала в 2007 году проникновенно-искренним романом «Собирайся, мы уезжаем». После этого было еще много книг, гомерически смешных и щемяще печальных. По некоторым из них – «Дневнику мамы первоклассника» и «Домику на юге» – сняты художественные фильмы.
В сборник «Кризис чужого возраста» вошли истории о жизни и смерти, о чудесах, о родных, которые так и не стали близкими, и о незнакомцах, ставших родными. В этой трогательной и честной прозе есть место иронии, тонким наблюдениям и тем самым деталям повседневности, в которых узнаешь свою историю.
Все герои этого сборника рассказов и зарисовок переживают тот или иной кризис. Каждый справляется по-своему – кто-то принимает обет молчания, иные персонажи верят, что сражаются с собственной смертью в поединке армрестлинга. В этой книге собраны не только наблюдения за современной жизнью, но и истории, которые можно было бы счесть мистическими. «Эту беду на бобах разведу», – говорила моя бабушка, когда хотела меня успокоить. В селе, где я выросла, на бобах гадали. И если это мистика, то очень добрая.
Как же я рада, что в этом сборнике я наконец-то увидела ту самую Машу Трауб, которую я когда-то оценила и полюбила!
Признаюсь, несколько последних книг автора не просто не понравились, а привели в недоумение: нелепые ситуации, абсолютно неправдоподобное поведение героев. Даже как-то неловко за автора было.
Этот сборник я боялась читать. Думала, опять разочаруюсь. Но нет!
Это прекрасно, что Маша вернулась и написала такие чудесные, проникновенные, немного грустные рассказы.
Они про жизнь. Про простых людей. Тех, которые живут с тобой на одной лестничной клетке, которых ты видишь каждый день на работе, которых, казалось бы, знаешь давно, но (может быть и такое!) совершенно не знаком с их сущностью.
Меня просто подкосил рассказ "Дочь училки". Казалось бы, самый близкий и дорогой человек — мама. Да, сложные отношения, недопонимание, но ведь оправдывали её дети, любили... Господи, как же это страшно узнавать такие вещи о родных людях! И, наверное, всё-таки хорошо, что все это всплыло после смерти матери. Иначе... Честно, я не знаю, как можно жить с таким знанием.
И рассказ, который дал название всему сборнику тоже очень-очень неоднозначный. такая горечь о несбывшимся в нем, такая боль и разочарование...
Это я только два из всего сборника отметила, но и остальные весьма и весьма достойные.
артикуляцией. Правда, однажды на утреннике по случаю Нового года случился конфуз. Сторож, дядя Виталик, начал отмечать сильно раньше наступления праздника и не смог быть Дедом Морозом
не поэтому ты стала злоупотреблять отваром? – Да, все так. Мне с ним было плохо. Он был чужим, посторонним человеком. Я его совсем не знала. А теперь знаю. Мы договорились не
чувствах и эмоциях, а в причинах ее поступков. Хотела найти ей оправдание, но не
чувствую, что и куда надо поставить, – пожала плечами Таира. – Может, поэтому мне было плохо в том доме, в доме мужа. Я не могла там ничего сдвинуть или переставить. Смотри, теперь здесь есть окно. Ты можешь любоваться садом. Земфира
Ülevaated, 1 ülevaade1