Loe raamatut: «100 рассказок про Марусю. Вполне откровенные и немножко волшебные истории про Марусю и других обитателей Москвы. Книга первая»

Сезон первый

Кто такая Маруся

Ну-с, Любезнейший Читатель, где бы Вы сейчас ни находились: в метро – по дороге на работу, в самолете – по дороге в отпуск, в поезде – по дороге к бабушке в деревню, или, по случаю, в офисе – под прикрытием финансовых бумаг, – если Вы открыли эту книгу, значит Вы полны желания почитать. И было бы нечестно сдерживать Ваш читательский порыв на старте.

А посему начну без обиняков.

Маруся – это баба. Не снежная.

Хотя давным-давно на новогоднем утреннике в детском саду ей пришлось исполнять роль Снегурочки, и может быть поэтому что-то снежное в ней с тех пор все-таки осталось.

Маруся – вполне себе человеческая, ладно скроенная женщина в полном соку и расцвете дамских сил. Ей чуть за сорок. Хотя, если откровенно, совсем уже близко к сорока пяти. А если совсем не лукавить… Да что там лукавить, когда Марусе каким-то волшебным образом удается «мерцать» от тридцати пяти до сорока, и не выше. Обладая однажды данными ей колдовскими чарами, временами она мерцает и на тридцать, и даже чуть ниже. Но сама пугается, что тогда придется мерцать данными паспорта. А паспорт всё же документ. А с документами такие мерцающие шутки плохи. Это Марусе строго внушили в ее далеком пионерском детстве, когда с портретов то и дело грозили пальцем лукавые дедушки ленины и бородатые карлы марксы.

Живет Маруся в Москве, в микрорайоне Алтуфьево. Она очень любит зеленые алтуфьевские дворы, Красную площадь, Тверскую улицу и Столешников переулок. А еще Маруся любит метро и особенно станцию Маяковская, ГУМ и гумовское мороженое, московские театры – большие и малые, московские улочки и переулки с их кафе и ресторанчиками, в которых раньше продавали бутерброды с колбасой, коньяк и приторные пирожные, а теперь потчуют настоящим капучино, цезарем и горячим шоколадом.

Москва всегда казалась Марусе сказкой, в которой она родилась, всегда жила и жить продолжает.

Всю прекрасную середину своей жизни Маруся пребывала в стабильно-замужнем состоянии и была любима и носима на руках своим мужем, который после двадцати лет супружества внезапно устал, и мало того, что спустил Марусю с рук, но еще и дал ей увесистый, воистину волшебный пендель. Чтобы Маруся смогла наконец пожить исключительно своей, Марусиной жизнью.

Маруся сразу своего счастья не распознала, и пришлось ей в опустошающей кручине сгореть дотла, а потом из пепла возродиться в новую Марусю. Но об этом мало кто знает. Только те, кто видел Марусю в состоянии пепла, а потом удивлялись, как это у нее получилось снова стать Марусей, да еще такой молодой и красивой. И даже гораздо моложе и красивее, чем она была раньше, когда сладко покоилась на руках у любящего мужа.

Вот тогда-то и проявился в Марусе впервые ее волшебно-колдовской дар. А кто ее этим даром наделил, Маруся так и не знает. А раз не знает, значит и не положено. Ни ей, ни нам.

Работает Маруся в торговой фирме под названием «Тот Cамый Карлсон», и торгует она вареньем. Склады и офис «Того Cамого Карлсона» заставлены всевозможными банками. Иногда они бьются, и от этого и склад, и офис сладко ароматизируются.

Сама Маруся сладкое не очень любит. Она вообще-то предпочла бы торговать картинами, а вовсе не вареньем. Потому что когда-то была обучена Очень Знатным Университетом самому что ни на есть культурно-эстетическому картиноведению. Но что поделаешь: в суровой повседневности сладкое, как любое материальное, с завидной частотой подминает под себя духовное. И редко случается наоборот.

Несмотря на ежедневно угрожающее количество сладкого вокруг Маруси, ей удается сохранять свою ладно скроенную фигурку в должном хрупко-подтянутом состоянии. И не потому что она ежедневно не намазывает дармовое варенье на свежие булочки. Очень даже намазывает! И не потому что каждое утро Маруся занимается утренней гимнастикой. А потому что Маруся – немножко волшебница. Хотя об этом почти никто не знает. Да и сама Маруся до сих пор удивляется, когда утром ей удается поднять свое легкое тело над кроватью, чтобы исполнить «березку» или «велосипедик», зависая над ложем сантиметрах в десяти, а может быть, и двадцати, точно она не измеряла. Ну не на полу же, в конце концов, этим заниматься!

А на вид Маруся – вполне обыкновенная светловолосая и зеленоглазая москвичка и ничем из повседневной, и даже праздничной, московской толпы не выделяется.

Разве только порой, при сильном ветре, яркие мотыльки вспархивают с рисунка ее любимого шарфика, и, покружив над Марусиными плечами, снова замирают в узоре. Но этого почти никто не замечает. А если и замечает, то думает, что померещилось.

Или случается еще, что зимним утром самые крупные снежинки, приземлившись на Марусины плечи, начинают звонко хохотать. Но этого почти никто не слышит.

Однако очень может статься, что однажды, в такое вот снежное утро случайный прохожий тронет Марусю за рукав.

– А я всё слышу, – подмигнет он Марусе.

А Маруся не удивится, и даже обрадуется, что не одна она в этом городе смех новогодних снежинок улавливает.

Хотите – верьте, хотите – нет.

Из следующей рассказки вы узнаете, почему Маруся умеет летать

Маруся и ее Большая Любовь

Однажды погожим летним вечером решила Маруся наведаться в алтуфьевский универсам «Экватория», где любила покупать сказочно вкусные яблочно-карамельные пирожные. Положив в корзину пирожные, Маруся пошла за курочкой. А положив в корзину курочку, Маруся отправилась за салатом и сладкими грушами. А после этого Маруся подкатила свою корзину к прилавку, уставленному разнообразными бутылками, и потянулась за безусловно подлинным французским «Шардоне». И в этот самый момент была буквально схвачена за руку совсем ей незнакомым, но весьма привлекательным мужчиной.

Он был очень высок, слегка грузноват, чуть лысоват и, как многие начитанные люди, носил очки в тонкой оправе.

– Это не берите, – сказал он властно, чем покорил Марусю сразу и, казалось, навсегда.

Мужчину звали Тимур Валерьевич. Выпить он любил, но пил исключительно вино.

– А? – похлопала ресницами Маруся.

– Ага, – подтвердил Тимур Валерьевич.

Маруся подчинилась. А Тимур Валерьевич купил несколько бутылок «Шабли» и пригласил Марусю в гости, вместе с ее яблочно-карамельными пирожными, курочкой, салатом и сладкими грушами.

И хотя Маруся всегда была, в общем-то, дамой довольно строгих правил, по какой-то неведомой ей колдовской причине противиться предложению Тимура Валерьевича тем летним вечером она оказалась не в состоянии.

– Курочку мы с Вами, Марусенька, готовить, пожалуй, не будем. А вот яблочно-карамельные пирожные, равно как и сладкие груши, нам с Вами ой как пригодятся! – ворковал Тимур Валерьевич, усаживая Марусю в удобное кресло. – Славно нам с Вами, Марусенька, будет закусывать ими бесподобнейшее «Шабли».

Знал все-таки Тимур Валерьевич толк в вине.

Да и в женщинах Тимур Валерьевич тоже неплохо разбирался.

А потому решил не тянуть и вскоре склонил Марусю к сладкому яблочно-карамельному поцелую, который почти немедленно перетек в такую же сладкую обоюдно-бурную ночь.

А за обоюдно-бурной ночью последовало не менее бурное Марусино утро, полностью и безоговорочно поддержанное бурным утром Тимура Валерьевича.

А потом Маруся пожарила яичницу и даже помыла после завтрака тарелки, чем пленила сурового Тимура Валерьевича сразу и, казалось, навсегда.

Так они встречались целых три года: Тимур Валерьевич покупал для Маруси вино, она жарила для него яичницу, и оба они безоговорочно поддерживали друг друга бурными ночами и не менее бурными утрами.

А по вечерам, за чаем, любили Тимур Валерьевич с Марусей услаждать друг друга чтением вслух. И неважно было, что они читали, – прозу, поэзию, газету или научно-технический журнал. Важно было то, что, внимая голосам друг друга, молодели они душой и сердцем, и это их на лирический лад настраивало. И тогда брал Тимур Валерьевич гитару и исполнял для Маруси свои баллады. А Маруся слушала и млела. И были они в такие моменты взаимно друг другу рады, как никогда.

Несмотря на то, что Тимур Валерьевич пил очень часто и очень много, Маруся каким-то волшебным образом умудрялась этого почти не замечать. Ведь это была его немножко странная и чуть-чуть неприятная особенность, очень похожая на невольный и вполне простительный грех.

А кто из нас без особенностей? Пусть кинет камень. Или бутылку.

Так Маруся и Тимур Валерьевич самым чудесным образом оказались, в общем-то, обоюдно счастливы.

Всё это их безоговорочное взаимное счастье прервалось однажды ранним утром, когда пьяный Тимур Валерьевич разбудил Марусю телефонным звонком.

– Я женился, – телеграфно сообщил он Марусе.

И хотя, на самом деле, вовсе он и не женился, Маруся-то об этом не знала. А даже если и подозревала, все равно поверить предпочла. Ведь сказанное не воротишь.

Положив трубку, Маруся сначала свернулась в клубочек. Но в клубочке было больно, словно пронзили его множеством наиострейших спиц или ниндзяобразных кинжальчиков.

Тогда Маруся решила распрямиться и что есть силы покричать. Но это не помогало.

Тогда Маруся стала лупить кулаком по дивану, подушкам и даже по столу до тех пор, пока не разбила кулак до крови. Но и это не помогло.

Тогда Маруся открыла окно, встала на подоконник и шагнула вперед.

Но вниз лететь раздумала. А полетела вверх. И там ее вылечило Солнце.

Сначала оно Марусю испепелило (а Марусе, как вы помните, к этому было не привыкать) и вместе с Марусей сожгло ее боль. А потом бог Ра (а может быть какой-нибудь другой, но тоже очень достойный) создал новую Марусю, очень похожую на старую, но всё же немножечко иную (и к этому Марусе тоже было не привыкать).

С тех пор Маруся умеет летать над Москвой. Но только над Москвой. В других местах у нее пока не получается. Она проверяла.

Уж вы мне поверьте.

В следующей рассказке речь пойдет о сайте знакомств, чудо-мужчине Владимире и романтике от Deep Purple

Маруся и сайт Вполне Приличных Знакомств

Как-то дождливым вечером Марусе стало так одиноко, что отважилась она заполнить анкету на Сайте Вполне Приличных Знакомств.

Женихов там оказалось видимо-невидимо. Не все, правда, сразу звали Марусю замуж, – так, один-два. Остальные звали либо кофе попить, либо без предисловий и лишних трат предаться взаимообогащающему сексу. Некоторые приглашали Марусю в кино или на романтическую прогулку. Встречались и те, кто предлагал партию в теннис или выезд на роликах.

Половина соискателей были женаты и жаждали ренессанса давно забытых ярких чувств. Еще треть давно и прочно находились в пограничном состоянии и успевали насытиться свободой, прежде чем затихнуть под таблетками в зарешеченной палате. А были и такие, кто не в шутку предлагал Марусе заработать, совмещая приятное с полезным.

Весь этот зоопарк с каждым днем нравился Марусе все меньше и меньше. И хотя вполне приятные встречи, посвященные совместным прогулкам или распитию кофейных напитков, иногда случались, обоюдоострого флюидного интереса неизменно не возникало.

Маруся уже начала терять надежду и веру, когда получила приглашение испить чаю в «Стармагз» от инженера средних лет. И хотя возраст инженера на самом деле стремительно приближался к пятидесяти, он, так же как и Маруся, умел мерцать от тридцати пяти до сорока. Эту его способность Маруся распознала, едва взглянув на фото.

Звали чудо-мужчину Владимиром.

– Моя порода, – отметила для себя Маруся. – Есть шанс, что флюид пойдет, – чем черт не шутит.

С первого взгляда на живого и теплого Владимира Марусе понравились:

а) его голубая наглаженная рубашка дорогого покроя;

б) его седина, мастерски выстриженная ежиком;

в) его крупный нос (даже не спрашивайте, почему).

Но особенно привлекли Марусю его шоколадно-карие глаза, наполненные могучей маскулинной энергией.

Весь Владимир в комплексе чудесно гармонировал с внешним и внутренним арсеналом Маруси.

Однако за чашкой стармагсовского чая Владимир зачем-то долго делал вид, что Маруся ему не очень-то и нравится.

Между рассказами про то, что никакой он не инженер, что ездит он на Белом Бээмвэ и занимается рекламой, снимая фильмы про молоко и йогурты, Владимир приватно поведал Марусе о том, что:

а) предпочитает свежие дамские тела потрепанным;

б) настроен на исключительно легкие отношения, так как год назад, ровно в День Святого Валентина, сделав предложение своей подруге, получил отказ без объяснения причин.

По Марусиному разумению, с тех черных пор Владимир пребывал в беспрерывном трауре по утраченным навсегда иллюзиям лебединой верности.

– И выстроил я себе, уважаемая Маруся, дом на Алтае, дабы надежно растворить свою печаль в природе. И, от щедроты душевной, роздал я всем своим бывшим женам квартиры на Ленинском проспекте, – хвастался Владимир. – И холостюю я теперь за городом в маленькой квартирке с видом на парк и жажду ярких и непринужденных встреч. Но их, Маруся, почему-то не случается. Какие-то никчемные женщины мне попадаются, – то старые, то некрасивые, то глупые, то не убежденные в целительной силе полноценного секса.

Вслушиваясь в минорное повествование Владимира, Маруся не без основания начинала раздражаться: «И с чего я взяла, что этот дядя – моего поля ягода? И какого рожна я сижу в этом Стармагсе и выслушиваю такие никчемушные речи?»

Маруся начала было уже подумывать о том, не пересесть ли ей за столик напротив, где с чашкой кофе устроился пресимпатичный молодой человек, который давно и с большим интересом на Марусю поглядывал, как вдруг Владимир встрепенулся, придвинулся к Марусе поближе, и, взяв ее за руку, проникновенно произнес:

– Не хотите ли Вы, чудесная Маруся, прокатиться в моем Белом Бээмвэ с кожаными сидениями?

Такой мгновенной перемене Маруся очень удивилась, но из любопытства согласилась.

В машине было безупречно удобно, и играла правильная музыка.

– «Smoke on the water…» – тихонько начала подпевать Маруся.

Лицо Владимира застыло в изумлении.

– Как?! Ты знаешь эту песню?!

(Здесь, как вы понимаете, переход с «Вы» на «ты» неизбежно органичен, так же как и в обратную сторону, по законам жанра).

– Deep Purple, – кивнула Маруся.

– И тебе это нравится?

– Made in Japan. Двойной альбом. Концертник. Мой любимый.

Владимир воздел руки к небу, а потом закрыл руками лицо.

«Сейчас он зарыдает», – испугалась Маруся.

Хорошо, что в этот момент они стояли на светофоре, иначе аварии было бы не миновать.

– О боги! Что я слышу! – воскликнул Владимир. – И как такое возможно?!

Его шоколадно-карие очи наполнились самыми разнообразными позитивными эмоциями, – от умиления до вожделения. Он расцвел и засветился.

– Поехали кататься!

Белая Бээмвэ выехала на МКАД, Владимир прибавил газу, а Перплы заиграли «High Way Star».

В этот момент Маруся и Владимир почти полюбили друг друга. Пусть всего на шесть минут, зато очень пламенно.

– Nobody gonna take my head, I got speed inside my bra-ain, – орали Маруся с Владимиром и неслись по шоссе, сильно превышая скорость.

Так, распевая перпловские песни, они подъехали к подмосковным Мытищам.

Владимир взял Марусину руку и поднес ее к своим губам, выражая глубокое почтение.

– Не зайдете ли в гости, прекрасная Маруся? Я хочу показать Вам свою любимую квартиру с видом на парк.

– Ужином накормите, любезнейший Владимир? – прозаично спросила Маруся. – Я есть хочу.

– Всенепременно накормлю!

– Тогда зайду, – пообещала Маруся.

– Но только поужинать, – тут же строго предупредила она.

Дома у Владимира Маруся была накормлена цыпленком под соусом карри и напоена алтайским чаем. А потом одарена алтайской кедровой шишкой и отвезена домой на белом кожано-кресельном Бээмвэ.

Обжигая Марусю страстным взором своих шоколадно-карих глаз, Владимир атаковал ее продолжительным прощальным поцелуем.

«И зачем я так опрометчиво ограничила этого мужчину на его же территории? Ведь ежели от одного только поцелуя мое тело зашлось в таком восторге, то можно себе представить, как бы оно восторгалось, не поставь я неуместный заслон в виде всяких тормозящих строгостей».

– Прелестная Маруся, когда же мы с Вами увидимся в следующий раз? – прервал Владимир покаянную Марусину мысль. – Я хотел бы повести Вас в кино, чтобы целоваться с Вами на последнем ряду и чувствовать себя молодым и безбашенным. Согласны ли Вы, Маруся, пойти со мной на такое приключение?

«А вот и не ошиблась я: этот мужчина – очень даже моего поля ягода», –порадовалась Маруся за свою волшебную интуицию. А вслух сказала:

– Я согласна.

– Тогда, – вдохновился Владимир, – я позвоню Вам в выходные.

Но на следующий день Маруся была срочно отправлена в командировку по вареньевым делам «Того Самого Карлсона». Там она провела неделю. А когда Маруся вернулась, Владимир срочно отправился в очень длительную командировку по своему рекламно-молочному делу.

Из далекой Сибири порой он шлет Марусе короткие письма, в которых выражает надежду на скорую встречу и на романтический поход в кино с горячими поцелуями на последнем ряду.

Маруся знает, что если это когда-нибудь случится, то там, в кино они с Владимиром вместе замерцают на все двадцать пять. И не больше. Честное слово!

Из следующей рассказки вы узнаете, какие бывают главные арендодатели, и почему Маруся отказалась стать королевой

Как Маруся чуть не вышла замуж

В большом и красивом офисном здании, где работает наша распрекрасная Маруся, много разных фирм, а значит, много разных соседей. Ближайшим соседом «Того Самого Карлсона» испокон веков был не кто иной, как сам Наиглавнейший Арендодатель. Звали его Эдгар Эдгарович. Человек он был в меру деловой, в меру веселый и на грани меры – общительный. А еще он был высок, хорош собой и чрезвычайно спортивен. В общем, мужчина – хоть куда! Правда, шутил он престранно. Но Маруся полагала, что таков его стиль.

И поэтому, когда однажды Эдгар Эдгарович предложил подвезти ее до дома, а на следующий день облагородил Марусин офис цветами и фруктами, а во все последующие дни продолжил недвусмысленно заваливать и без того подслащенное офисное помещение конфетами и тортами, Маруся противиться не стала и позволила Эдгару Эдгаровичу за собой ухаживать.

Он забрасывал деньгами Марусин телефонный счет, выбирал обои для ремонта в ее квартире, устанавливал там новые двери и врезал в них новые замки. Он водил Марусю в кино и театры и выгуливал ее в подмосковных усадьбах.

Марусе Эдгар Эдгарович, в общем и целом, нравился, а его ухаживания ее бодрили. И поэтому Маруся цвела.

Конечно, было бы правильнее, если бы Маруся цвела от взаимной любви, а не от чьих-то ухаживаний. А еще правильнее, – если бы и от того, и от другого. Причем, собранного в единое целое и в одном лице.

Но лучше уж цвести не совсем правильно, чем не цвести совсем.

Так, в угаре интенсивных ухаживаний, Маруся и Эдгар Эдгарович проводили день за днем.

И вот в один прекраснейший день Эдгар Эдгарович пригласил Марусю в рыбный ресторан. Маруся рыбу очень любит, особенно тунца. Поэтому Эдгар Эдгарович заказал ей оного, тушеного в красном соусе, и белое вино. Тем вечером он очень старался Марусе угодить, чтобы создать нужное настроение.

А настроение он создавал вот для чего.

Не дождавшись, пока Маруся осилит свое вкуснейшее и витаминнейшее блюдо, Эдгар Эдгарович вышел из-за стола, и, не стесняясь присутствия доброго десятка ресторанных едоков, встал перед Марусей на одно колено и торжественно произнес:

– Не согласитесь ли Вы, наибесценнейшая Маруся, стать моей женой, чтобы я мог Вас кормить, одевать и баловать на основании наизаконнейшего штампа в паспорте? Соглашайтесь же, Маруся! Я буду носить Вас на руках и почитать как Свою Королеву!

И хотя Маруся немного опасалась снова быть носимой на руках (дабы снова не быть с этих рук внезапно сброшенной), Эдгар Эдгарович был столь сладкоречив, что Маруся, расчувствовавшись, решила: «А почему бы и нет, в конце-то концов? Только сначала он должен кое-что обо мне узнать».

– Встаньте, Эдгар Эдгарович, – сказала Маруся. – Прежде чем я дам Вам ответ, Вы должны узнать обо мне нечто очень важное, – начала признаваться она. – Мы ведь с Вами намереваемся стать близкими и родными людьми, чтобы и в горе, и в радости… Эдгар Эдгарович, – Маруся сделала паузу, чтобы собраться с духом, – дело в том, что я умею летать над Москвой.

Лицо Эдгара Эдгаровича как-то странно поменялось.

– Но только над Москвой, – поспешно добавила Маруся для его успокоения. – Больше у меня нигде не получается.

– Аха-ха-ха! – громко рассмеялся Эдгар Эдгарович. – Наибесценнейшая Маруся, послушайте-ка, что я Вам сейчас расскажу.

Он отпил из своего бокала и промокнул рот салфеткой.

– Хм. Так вот, Марусенька. Однажды мой старый знакомый Виталий Ильич впервые стал отцом. У него родился голубоглазый сын. У Виталия Ильича карие глаза, а у его жены – тоже карие. И я, как добрый старый друг, спросил Виталия Ильича, как он думает, верна ли была ему его кареглазая жена? А жена ему потом травила байки про какие-то биологические законы. А может, она тоже над Москвой по ночам летала? И налетала Виталию Ильичу младенца-то? А? – похохатывая, заключил Эдгар Эдгарович.

Теперь настала Марусина очередь отпить из своего бокала и промокнуть рот салфеткой.

– Хм. Так вот, Эдгар Эдгарович. Синеглазые дети от двух кареглазых родителей рождаются по биологическому закону генной мутации, о котором, наилюбезнейший Эдгар Эдгарович, знает любой старшеклассник, – разъяснила она серьезно. – А я летаю над Москвой по закону, противоположному закону всемирного тяготения. Но если уж Вы доказанным законам не обучены, то о противоположных с Вами разговаривать тем более бессмысленно. А посему, Эдгар Эдгарович, разрешите откланяться. Быть королевой в Вашем королевстве я не имею ни малейшего желания.

Ох и резка бывает порой Маруся…

Так и не доев своего тунца, она вышла из ресторана и хотела было взлететь, – да так, чтобы Эдгар Эдгарович увидел это в окошко, возле которого стоял столик, за которым он продолжал сидеть, пребывая в сердитом недоумении. Но раздумала. Потому что, во-первых, взлетает она мгновенно, и невооруженным глазом распознать ее взлет практически нельзя. А, во-вторых, дуракам закон не писан, – ни доказанный, ни противоположный. Они, по непреложному правилу обывательской упертости, и глазам своим не верят. Марусе это хорошо известно. Поэтому села она в троллейбус, доехала до метро, а на метро – до родного Алтуфьева.

Там, в алтуфьевских дворах, она вздохнула с облегчением: груз напряженности, сопровождавший ее роман с Эдгаром Эдгаровичем, спал.

– Завтра пойду в «Экваторию» и куплю яблочно-карамельных пирожных, – пообещала себе Маруся. – О чем-то очень приятном и ненапряженном они мне напоминают.

Так она и сделала. А к пирожным зачем-то купила еще и белое сухое «Шабли».

Вернувшись домой, Маруся достала свежую скатерть, зажгла свечу, включила музыку и в полнейшем удовлетворении села за стол.

В ту самую минуту, когда она поднесла ко рту наивкуснейшую пироженку, у нее зазвонил телефон.

– Груш там у Вас, Маруся, наверняка не хватает, – сообщил знакомый голос. – Сейчас принесу.

И Маруся догадалась, что пирожными ей этим вечером придется с кем-то поделиться.

Но это уже совсем другая, очень личная Марусина история. И о ней ни мне, ни вам знать сейчас совсем не обязательно.

В следующей рассказке Маруся знакомится с редким животным