Loe raamatut: «Девочка, кот и штурман», lehekülg 6

История нарду

Отец Уны был богатейшим человеком в Нордлоре, поэтому они жили в самом дорогом доме. Трехэтажное здание, расположенное по адресу: Уэлбоун Лейн, 31, заметно возвышалось над всеми остальными. Каждый этаж построили из отдельного корабля: «Морского оленя», «Рака» и «Хромой рыси». Однако, несмотря на огромный размер помещения, которое Уна называла домом, она жила в крошечной и пыльной мансарде.

Родители объясняли это тем, что в доме не осталось свободных комнат. Но Уна заметила пустующее помещение на третьем этаже. Оно было выкрашено в голубой цвет, и там оказалось восемь круглых окошек, выходивших на север, как раз на фьорд, который вел к Северному морю. Когда Уна спросила, нельзя ли ей занять ту комнату, родители сказали, что это гостевая, хотя ни один гость в ней ни разу не останавливался. Впрочем, она не считала, что ей есть на что жаловаться. В конце концов, в ее мансарде тоже было окно, и, прижавшись носом к холодному стеклу, Уна могла разглядеть главную площадь и пристань, где на волнах покачивался корабль ее отца.

На следующий день, после того как обломки «Смотрящей чайки» вынесло на берег Нордлора, Уна сидела около этого самого окна и читала одну из своих книг. Занятия в школе отменили, и ей нужно было чем-то заняться.

Сначала девочка перечитала историю об исчезновении «Смотрящей чайки», но потом переключилась на вторую книгу. Забыв обо всем, она погрузилась в чарующий мир сказок о гигантских волшебных существах, для которых Север был родным домом. Уна читала об ужасном кракене, который выбрасывал корабли из воды и разламывал их на мелкие кусочки; об огромных китах, которые могли проглотить все судно целиком; о хитрых троллях, которые крали корабли с пристани. Так прошел весь день, и на небе взошла луна.

Уна зажгла свечу из китового жира и принялась за последнюю главу книги. В ней рассказывалось о ее любимом создании.

Глава тридцать восемь

СКАЗАНИЕ О НАРДУ

Тысячи лет назад весь мир покрывал лед, и везде было так же холодно, как на Севере. В море вместе с китами, рыбами и тюленями жили создания под названием нарду. Но нарду не просто плавали в воде. Они сотворили воду, небо, снег и ветер.

Нарду были крупнее китов, ярче летнего солнца и добрее самого доброго человека на земле. Эти спокойные и кроткие животные днем плавали в море, а ночами парили среди звезд.

Говорят, что когда нарду плакали, то их слезы поднимались в небо и становились облаками, которые потом проливались дождем. Говорят, что когда они летали, то за ними всегда тянулся хвост блестящих огоньков. Говорят, что своими плавниками они могли столкнуть звезды, а хвостами – смахнуть луну. А когда нарду плавали в океане, то менялись течения. Их называли созданиями Севера, и когда-то они встречались на каждом шагу, как и обычные рыбы.

Но времена менялись. Точно так же, как сегодня мы охотимся на китов, люди в прошлом охотились на нарду. Они вонзали в них мечи, ловили в сети и вытаскивали из моря. Убив их, люди готовили из них похлебку.

Спасаясь от охотников, нарду уходили все дальше в северные моря, унося с собой лед, снег и метели. Теперь они уже не помогали людям, потерявшимся в море, а прятались от них. Говорят, что если умрет последний нарду, льды растают и затопят весь мир. Людям придется жить на кораблях, пока солнце не высушит всю воду, а потом оно примется за людей, и они тоже все сгорят.

Закрыв книгу, Уна в который раз задумалась, а существуют ли нарду на самом деле.

– Наверное, это только сказки, – прошептала она. Не может быть, чтобы такие животные существовали в действительности. В конце концов, ведь никого крупнее китов не было и ни одно животное не могло долететь до луны. Однако северное сияние существовало. Уна никогда не видела его собственными глазами, но как-то услышала слова одного рыбака: он рассказывал о том, как любит засыпать под ним.

– Такое впечатление, словно художник забрался на небо и раскрасил его, словно холст, – говорил тот человек, выпивая около «Ржавого якоря». – Иногда огни такие большие и яркие, что ты просто забываешь, как они далеко, и тянешься к ним. Но пальцы хватают лишь пустоту.

Как-то в минуту слабости Уна поведала Трин эту историю и спросила, верит ли та в существование этих созданий: редких и добрых нарду, ужасного кракена и гигантского кита. Но даже Трин, несомненно, лучшая из ее шести сестер, только рассмеялась. Родители Уны отреагировали точно так же, когда Трин рассказала им о сказке, в которую верит их младшая дочь.

– Послушай, – произнес ее отец в один из тех редких моментов, когда все-таки разговаривал с Уной. – я знаю эти моря лучше, чем кто-либо другой в этих краях, и уверяю тебя, что никакого волшебства там нет: только лед, рыба и, если повезет, парочка жирных китов.

«Может, он и прав, – думала Уна. – Может, никакого волшебства не существует – ни на Севере, ни где-либо еще». Но она всей душой надеялась, что это не так. Ведь мир без волшебства был бы на самом деле очень скучным.

Пока Уна Бритт читала о нарду, Фрейдис Спитс осторожно входила в ледяную воду Нордлорской бухты. Прорицательница ненавидела эту часть работы. Обычно волны выносили ракушки на берег, и ей оставалось только выковырять их из песка. Но иногда – как, например, в этот вечер, – на Северном море стоял штиль, и ей приходилось заходить в воду, чтобы вылавливать ракушки самой.

Фрейдис сделала глубокий вдох и погрузила голову в воду. Ухватив пальцами ракушку, она, поеживаясь, быстро выпрямилась. Звезды в небе поблескивали, будто смеясь над ней. Фрейдис очень надеялась, что эта ракушка окажется именно той, которую она искала. Прорицательница поднесла ее к уху и застонала. Внутри не раздавалось ни единого шороха.

– Лисы и гром! – выругалась Фрейдис и бросила ракушку обратно в воду. – Придется заходить глубже. – Она сняла плащ из шкуры лося, сложила его на берегу и нырнула в воду. Опустившись на дно бухты, Фрейдис стала шарить руками по песку. И в тот момент, когда у нее почти закончился запас воздуха, ее пальцы сомкнулись вокруг крупной ракушки и по коже пробежали мурашки.

Фрейдис вынырнула на поверхность и поплыла к берегу. Там она поднесла ракушку к уху, и ее глаза загорелись.

– Да! – воскликнула она. – То что надо. Идеально. Наверняка за это мне удастся выручить целую золотую крону.

Фрейдис набросила плащ и поспешила к деревенской площади. Впервые за десять лет у нее появилось предсказание, которое она была готова продать.

Той ночью, не ведая о новом предсказании Фрейдис, жители Нордлора мечтали о самых разных чудесах. Мистер Бьоркман в своей башне желал заполучить высокую мачту, на которую можно было бы взобраться и увидеть вершину мира. Харойльд Нордстром в своем домике очень хотел, чтобы дочка, которую он потерял, на самом деле оказалась рядом с ним. А леди Саммер, находясь дома, вспоминала розы и тюльпаны, растущие вдоль южной аллеи, где она когда-то жила. Пока большинство людей мечтали о воображаемых вещах или местах, а также о людях, которые жили очень и очень далеко, один человек думал о своей сестре, спавшей всего лишь этажом выше.

Когда Трин была помладше, она слепо верила тому, что говорили ее старшие сестры. Она поверила их словам о том, что Уна глупая и злая, и соглашалась, что именно она виновата в ужасном характере их отца. Но с возрастом Трин начала думать иначе. Она стала понимать, что Уна не такая уж плохая. На самом деле ей даже многое нравилось в сестре, например то, как она высказывала свое мнение и говорила о своих чувствах. Или отстаивала свои убеждения, когда спрашивала старейшин деревни, может ли тоже ходить в школу. А еще Уна не боялась пробовать новое: стоит только вспомнить то время, когда она самостоятельно училась плавать.

В Нордлоре никто никогда не заходил в реку: даже летом вода в ней была такая студеная, что люди тут же синели от холода. Но Уна заходила в нее снова и снова, много недель подряд. Постепенно она продвигалась все глубже и глубже, пока не научилась держаться на воде, а затем и плавать на глубине больше своего роста.

Родственники и почти все жители деревни смеялись над девочкой, когда она отважно прыгала в воду и выныривала обратно. Но в то время как родители и сестры подтрунивали над Уной, Трин всем сердцем желала быть такой же смелой и храброй, как ее младшая сестра. Однако она очень сомневалась в том, что у нее получится, так как слишком походила на своих старших сестер.