Loe raamatut: «Самогон крови (1919)»
«Человек – это обезьяна, которая сошла с ума».
Ницше
В языческом мире в таинствах дионисических оргий кровь человеческих жертвоприношений была превращена в вино. Её лечили вином и пляской в таинствах дионисических оргий.
Кровожадность стала хмелем, убийство – трагедией.
В христианском таинстве вино превращается в кровь. То, что в языческом мире было хмелем, становится приобщением тела и крови Христовой.
Начало войны в России было ознаменовано запрещением употребления вина: государство замкнуло родники того хмеля, которым кровожадность претворяется в трагедию. И тогда пролились реки крови.
Первым действием революции была отмена смертной казни: тогда реки крови превратились в океаны.
Монополия вина выгодна для государства. Оно вольно устанавливать её или отменять. Но когда государство запрещает употребление вина, оно прекращает действие тех языческих мистерий, которые в христианском мире продолжают свое древнее претворение крови в вино.
И кровь, не претворенная в вино, хлещет потоками.
Пример – мусульманство запрещающее употребление вина ‹и› возводящее пролитие крови неверных в религиозный догмат.
Но есть монополии, от которых государство не имеет права отказываться, потому что они составляют основу его бытия и смысл его существования.
