Maht 240 lehekülgi
2006 aasta
Бог дождя
Raamatust
Москва, конец 80-х годов. Аня, новоиспеченная студентка филфака МГУ, решает свести счеты с жизнью. Всё, что раньше представляло для нее ценность, теперь кажется фальшивым. В момент глубочайшего отчаяния девушка обращается к Богу, принимает крещение, и это меняет ее жизнь навсегда. Так начинается путь Ани к обретению подлинной свободы и смысла жизни. Однако и в церкви героиню ждут серьезные испытания. Одно из которых – сильное чувство, вспыхнувшее к духовнику.
«В „Боге дождя“ Кучерская мастерски конструирует ситуацию, при которой древние как мир табу вновь оживают, даруя читателю шанс испытать давно забытое ощущение – восторг и ужас от красоты запретного», – Галина Юзефович.
Майя Кучерская – прозаик, филолог, педагог и литературовед, автор книг «Современный патерик. Чтение для впавших в уныние», «Тётя Мотя», а также биографии «Лесков. Прозёванный гений». Создатель программы «Литературное мастерство» в НИУ «Высшая школа экономики» и писательских мастерских Creative Writing School. Лауреат премии «Большая книга» (2021).
Роман «Бог дождя» вошел в короткий список премии «Ясная Поляна» (2008) и получил премию «Студенческий Букер» (2007).
Žanrid ja sildid
Поставьте тире в заголовке сами. Уж слишком неоднозначные рецензии получает эта книга.
Если вы человек нецерковный, видели священника только на похоронах или крестинах – венчаниях, то, скорее всего, вас эта книга разочарует. Оставит ощущение «грязноватости», как один рецензент написал.
Или вот: «слова эти писаны большим пальцем левой ноги, сюжет не несет особенной смысловой нагрузки, а сама книжица пошло пахнет ладаном, то само поднятие темы церкви/веры/религии и их различия вызывает острую неприязнь».
Пропустите такую книгу. Она не принесет пользы.
Однако если вы уже в Церкви, тем более если давно – читайте обязательно, не пропустите.
Пронзительная книга. Чудовищная для меня степень откровенности автора.
Маст рид.
О, очень знакомо.
Прекрасно описан тот период свободы, света и счастья, который испытывает человек, приходя к вере – нигде больше подобного описания не встречала.
И мастерски выписано главное: подмена, когда влюбленность и любовная зависимость маскируются (от самой же себя!) под преданность духовному отцу, «духовную дружбу», «духовное общение». Читая, готова была поклясться, что знаю, с кого списан образ иеромонаха, настолько он правдоподобен!
За написанным угадывается горький, но, видимо, для чего-то необходимый пережившему это опыт.
Отрезвляющее и непростое чтение.
Закончил читать «Бог дождя». Настроение испортилось. После книги остался тяжёлый остаток. Вязкий. Что-то непроглядное заполнило меня. Не вознесла меня книга, а лишь больнее расковыряла раны в моей душе. Понимаю, что это совпадение. Книга не виновата.
Книга хорошая. Глубокая. Широкая. Прочтите её. Таких книг сейчас мало, а то и вообще нет. Много в ней вопросов и сомнений. Это хорошо, когда книга наполнена вопросами и когда автор пытается найти на них ответы. И хорошо, когда много сомнений, потому что если автор не сомневается, то он становится навязчив и всегда однобок в своей навязчивости.
Но всё же «Бог дождя», на мой взгляд, уводит во тьму (нет, не во тьму, а во мглу), хотя и говорит о Боге, о поисках Бога, о болезни сердца и души. Мгла на каждой странице книги.
Нашла ли Майя Кучерская для себя ответ на поднятые в книге вопросы, этого я не знаю.
Найдёт ли читатель ответы на свои вопросы? Тоже не знаю.
С середины книга затягивает так, что уже не оторваться. Волнение, которое вызвало это произведение, пока не даёт собраться с мыслями, чтобы написать комментарий, достойный предыдущих. На мой взгляд, взгляд человека верующего, но невоцерковленного, очень честная и глубокая история, которая приближает к церкви, не смотря на всю свою противоречивость, очеловечивая её, давая понять, что и там такие же люди со своими страстями и испытаниями. Я под впечатлением.
Книга понравилась, особенно поймут ее те, кто переживал приход к вере, периоды неофитства и желание довериться авторитету, в данном случае – батюшке. Книга пронзительна, она о порой мучительном (но не всегда) внутреннем поиске, о молодой и неопытной душе. Читать скорее грустно, но за поставленные вопросы о жизни можно простить эту грусть и некоторую безысходность.
Духовная жизнь – камень, брошенный в небо, двигаешься – летишь вверх, остановишься – падаешь на землю.
И падалось на колени — Господи! А я-то, я-то свободна. Только бы поскорей. Сквозь пелену слёз проступала прозрачная, сладкая, как петушок на палочке, картинка…
Церковь совершенно не уважала неповторимость человеческой личности. Ради эфемерного «спасенья души» все никак не хотела подарить людям свободу оставаться собой – быть веселыми, глупыми, дурачками, добрыми, человечными – такими, какими сотворил их Сам, между прочим, Бог. Нет, каждого нужно было затолкнуть в футляр, в гроб правил и ограничений, а поскольку исполнить их все равно невозможно – превратить в ханжу.
Остановиться оказалось невозможно: еле вытерпев три недели, она снова поехала в Тихвинский, на этот раз с новой попутчицей…
/…/
Пять дней пролетели как миг, пора было возвращаться сдавать экзамен. Но как же так быстро? И вот уже последняя служба, и опять поют, как поют они!
Почему все, кто живёт на свете, ещё не здесь, почему весь мир не пришёл сюда это слушать, на это смотреть? Она плакала навзрыд, она уже никого не любила, только завидовала всем — монахам, паломникам, соснам, молчаливому зимнему лесу: они останутся здесь ещё, на день, на неделю, навсегда, а ей, ей опять туда, где не хочется, где так глупо, так пошло и мелко дальше быть. И в долгой дороге домой, глядя на суету едущих в душном поезде людей — яички, холодная курица (Рождественский пост!), хнычущие, непослушные дети — ненасытно вспоминая и вспоминая Оптину [пустынь], Аня поняла: чего ж ещё? Что ещё ей нужно?
Отец Антоний! Ухожу в монастырь.
…однажды призналась маме, что теперь будет поститься — всегда, целую жизнь: среда-пятница, плюс четыре поста в год, сопротивление бесполезно. Мама на удивление легко покорилась, кажется, она и так давно обо всём догадывалась, и, не пускаясь в лишние разговоры, в среду и пятницу стала готовить два ужина — себе с папой, и отдельно — ей.
Arvustused, 20 arvustust20