Loe raamatut: «Мое имя знает море…»
Глава 1
Темные тени скользили по стене, неожиданно обрываясь и вновь накатывая со стороны окна.
«Только не останавливайся», – попросила я поезд. Хотелось еще заснуть и проснуться вместе со всем вагоном часов в девять.
Но поезд зашипел и остановился. Без стука колес сразу стали слышны звуки в вагоне: кто-то храпел, кто-то вздыхал, переворачивался на другой бок, что-нибудь роняя со своей полки.
Я отодвинула занавеску: за окном была маленькая станция. Зевающая проводница проверяла билеты у мужчины со спортивной сумкой. По платформе в поисках своего вагона бежала женщина, волоча за руку ребенка с рюкзаком в виде пингвина. Эта ранняя суета передалась и мне. Я поняла, что уже не засну. На часах было семь утра. Я достала книжку, устроилась поудобнее на своей полке, подложив под спину подушку, и постаралась погрузиться в чтение.
Занятие увлекло меня только на полчаса: книга попалась скучная, действие в ней никак не разворачивалось, хотя я уже дошла до середины. Устав читать перечисление ежедневных дел героини, я закрыла книгу и стала смотреть в окно. Поезд снова набрал скорость, и пейзаж за окном стал радовать разнообразием.
Я любила смотреть на лес из окна: казалось бы, везде деревья и трава, но каждую секунду перед глазами что-то меняется: узоры листьев, изгибы веток деревьев, краски цветов, которые уже открылись утреннему солнцу. Время от времени показывалась равнина с разбросанными домиками, и я представляла, как там сейчас просыпаются люди, греются на лавочках коты.
А завтра рано утром пейзажи будут другими: девчонки из отряда обещали, что из окна мы увидим море. Хотелось бы поскорее. Лерка все уши прожужжала о своих планах «наотдыхаться на три года вперед», потому что уже в начале следующего года собиралась стать идеальной старшей сестрой для того, кто родится у родителей. Я была рада и за подругу, и за себя.
Путевка в детский лагерь на море стала призом за лучшее видео среди школьников к празднованию Дня Победы. Я понимала, что еду не вполне заслуженно: в создании видеоролика на конкурс я не принимала почти никакого участия, всего лишь уговорила своего старшего брата организовать съемку с помощью квадракоптера. Но Лерка сказала, что без меня не поедет. Так как наш друг Леха, которого подруга также обозначила в списке создателей ролика, тоже отказался ехать из-за сомнений врачей – он недавно перенес сложную операцию – я отказать подруге не могла.
Лера обижалась на Леху, и я время от времени выслушивала ее недовольные комментарии по поводу его отказа. Общаться с подругой в пути мы решили с помощью записок: вагон был плацкартный, и разговоры друг друга было слышно. Увлеченные письменной беседой друг с другом, мы пока не успели познакомиться с соседями по отряду, но и не очень к этому стремились. Нам было о чем поговорить даже с помощью бумаги и ручки.
Вчера вечером я все-таки рассказала Лерке об июньском письме Анны Кирилловны и дала ей его почитать с экрана своего смартфона. Наша бывшая учительница истории, прося прощения за то, что они с ее братом незаконным образом стремились завладеть драгоценностями, которые им не принадлежат, упомянула об еще одном кладе. Предки жениха сестры моей прабабушки когда-то зарыли фамильные сокровища под дубом возле Черного моря, а название улицы, где этот дуб рос, был вышит на подоле платья моей куклы. Все это казалось красивой сказкой. И все же меня будоражила мысль о том, что название улицы знаю только я, и если сокровища есть, то только я могу их найти.
«А вдруг они все же сохранились, лежат в земле впустую, ведь их можно направить на важные дела!» – написала я Лерке в записке.
«Майя, прошло сто лет!!!» – ответила мне подруга.
«Но они же зарыты!» – не унималась я.
«Дуб давно спилили, на том месте наверняка что-нибудь построили и сокровища нашли», – не уступала Лерка.
«А вдруг не нашли? Вспомни, как мы с тобой спасали жизни! И про Леху вспомни!» – упорствовала я.
Лерка вздохнула, посмотрела по сторонам и помахала на себя листком бумаги, на котором велась наша разгоряченная беседа.
«Как название той улицы?» – спросила подруга, снова взяв ручку и бумагу.
«Федоровская», – написала я.
Мы открыли карту на смартфоне, нашли улицу, потом отыскали место нашего лагеря. Лерка ткнула пальцем в эту точку и посмотрела на меня, вытаращив глаза.
«Это очень далеко от лагеря! Тебе никто не разрешит туда ехать, да еще и что-то раскапывать!» – написала она.
Я вздохнула, написала на бумаге «Да, я понимаю. Ладно, забыли».
Лерка прочитала, показала большой палец в знак одобрения, скрутила листок бумаги в трубочку и выбросила в щель чуть приоткрытого окна.
Я взяла новый листок под неодобрительным взглядом подруги и написала: «Покажи свой купальник».
Лерка обрадовано закивала и принялась рыться в своем рюкзаке.
Больше в тот день к теме сокровищ мы не возвращались. Поужинали, поиграли в «быков и коров» на бумаге и легли спать. Спала моя подруга всегда крепко и долго. Вот и сегодня она проснулась самая последняя в вагоне.
– Лерка, я соскучилась, – проворчала я, – как у тебя получается столько спать?
– Не завидуй. Что еще делать в поезде? Все равно выходить гулять на станциях нам не разрешат.
– Разрешат днем один раз выйти, – тут же послышался голос откуда-то из глубины вагона.
Лерка цокнула языком и закатила глаза.
– Спасибо за информацию! – смеясь, сказала я и полезла за блокнотом и ручкой, чтобы снова общаться письменно на более личные темы.
Глава 2
После обеда наш сопровождающий объявил о прибытии на долгую остановку, во время которой мы можем пойти погулять, все в вагоне закричали «Ура!» и стали собираться.
Я вышла из поезда и почувствовала, что уже отвыкла стоять на неподвижной земле: ноги плохо слушались.
– Майка, скорее вставай за мороженым, а я куплю журналы! – крикнула Лерка и за руку подтащила меня к очереди, которая стремительно увеличивалась.
Подруга тут же куда-то скрылась, а я, зажав в руке деньги, стала ждать в предвкушении холодного лакомства.
– Мне в шоколаде! – послышался откуда-то голос Лерки.
Когда дошла моя очередь, я протянула продавщице деньги и взяла два эскимо в шоколаде.
– Ах ты, паразитка! – вдруг я услышала возле своего уха.
Кто-то выхватил у меня из рук эксимо, сунул обратно удивленной продавщице, а из ее рук забрал деньги. Затем этот кто-то вытянул меня за руку из очереди, и я оказалась лицом к лицу с незнакомой женщиной. В следующую секунду я узнала проводницу из соседнего вагона. Низкого роста, полная, с крашенными в желтый цвет замученными кудряшками волос, она смотрела на меня злыми глазами. Постепенно ее взгляд менялся, становился сначала удивленным, затем – испуганным и виноватым.
– Ой, простите, господитыбожемой, – сказала скороговоркой проводница, – обозналась. Ох, надо же! Как со спины на Мурку мою похожа! Прости, пожалуйста, детка, иди, еще успеешь мороженое себе купить.
Проводница сунула мне деньги обратно в руку, подтолкнула к очереди и побежала к вагону, на ходу причитая: «Ох, надо же, ох ты ж».
Я снова встала в очередь, еще до конца не очнувшись от произошедшего. Через минуту вернулась Лерка, размахивая журналами, и удивленно посмотрела на меня.
– Ничего себе, ты все стоишь? Что там, от жары совсем развезло продавщицу? Ну ладно, еще пятнадцать минут у нас есть, уж должны успеть.
Мне было неловко рассказывать подруге о произошедшем, потому что последующие возмущения Лерки могла услышать проводница. Похоже, ей и в правду было стыдно.
Листая журнал, мы дождались своей очереди, и вдруг услышали откуда-то сбоку: «Девчонки, купите мне эскимо, а?»
Мы повернулись и увидели возле себя девушку лет шестнадцати. Она протягивала нам деньги и смотрела умоляющим взглядом.
– Ладно, давай, – Лерка вскользь глянула на девушку, взяла деньги, купила три эскимо в шоколаде и одно отдала девушке.
Мы сели на скамейку и принялись за мороженое. Девушка расположилась рядом, пригнулась, спрятавшись за широкую спину продавщицы, и стала быстро поглощать эскимо.
Лерка ткнула меня в бок, показав глазами на девушку, а я улыбнулась. Тут до меня дошло, с кем меня спутала проводница: именно с этой поедательницей мороженого. Девушка была чуть выше меня, но тоже в черной футболке и джинсовых шортах. Тоже русые волосы до лопаток. Лицо, конечно, немного отличалось: у девушки глаза были побольше, а нос и губы тоньше, чем у меня. Еще, пожалуй, в груди она была попышнее, чем я.
– Ох, девчонки, какое блаженство! – воскликнула девушка. – Вы меня спасли. Тетя не разрешает мне покупать эскимо в шоколаде.
– Ваша тетя – проводница? – спросила я.
– Ага. Она и есть. Тетя Люба. Везет меня к другой тете. Житья мне от них нету.
Мы смущенно промолчали.
– А вы куда едете? – поинтересовалась девушка.
– В лагерь, – ответила я.
– Ааа… везет вам. А я пахать еду.
– Пахать? – удивилась я.
– Да, у другой моей тетки кафешка в Севастополе, вот меня и отправила мама на заработки. У тамошней тети вообще-то есть сын, но он весной в армию ушел. А кому-то надо помогать в кафе. Сначала мою старшую сеструху отправили, да она сбежала в Ялту. Потом меня снарядили. Знала бы я сразу, на что подписываюсь, отказалась бы. Финка только перед моим отъездом позвонила, рассказала мне, как ее там мучили, продыху не давали.
– Финка? – переспросила Лера.
– Финка – сестра моя. Вообще-то ее зовут Жозефина.
– Красивое имя, – сказала я.
– Ага, – усмехнулась девушка. – Особенно с фамилией прикольно сочетается: Жозефина Пенькова. Мама у нас еще та шутница. Говорит, у девочек должны быть красивые имена. Меня, кстати, зовут Марианной.
– Очень приятно, – отозвалась я. – Майя.
– Лера, – проговорила моя подруга с набитым ртом, не отрываясь от эскимо.
– Ну, а дома у нас еще Клеопатра на горшке сидит и Афродита слюни пускает. И все Пеньковы.
Лерка фыркнула и стала кашлять, чтобы скрыть смех. У меня получилось сохранить лицо.
– Только когда родился долгожданный сын у мамы, папа на редкость оказался дома и пошел сам его записал Иваном. Мама хотела Кристианом назвать, но папа сказал, что не позволит испортить сыну жизнь таким именем. Жаль, папы не было рядом, когда мама нас называла.
– Марианна – очень даже неплохое имя, – возразила я.
– Ну, в принципе, да, мне больше всех повезло, – согласилась Марианна. – Я обычно Машей представляюсь, а тетя Люба меня Муркой зовет.
– Мурка! – тут же услышали мы окрик со стороны вагона.
Марианна встала и помахала в том направлении. Потом вышла на видно место, подняла руки и покрутилась на месте, показывая, что у нее в руках ничего запретного нет.
– А почему тебе мороженое-то не разрешают? – подала голос Лера.
– Ой, да у нее много странностей. Чтобы жизнь мне испортить. Мало мне. Хорошо вам, будете в лагере отдыхать, есть по расписанию, купаться, развлекаться.
Нам стало неловко.
– Но не весь же день ты будешь работать? Может, будут тебя отпускать на море? – спросила я.
– Не знаю, Финка сказала, что тетка там – просто зверь. Живет на Северной стороне, в Бартеньевке, ездит рано утром на Южную в кафе. Возвращается поздно вечером. И никакого права на отдых. Я эту тетку, честно говоря, последний раз видела лет восемь назад, вообще не помню ее. Да и она меня вряд ли помнит. Почему я должна работать на родню, с которой не вижусь?..
Тут поезд зашипел, и мы поспешили к вагону.
– Ладно, девчонки, спасибо, пока! – прокричала Марианна и заскочила в соседний вагон.
– За что это «спасибо»? – подозрительно спросила нашу новую знакомую проводница.
Мы с Леркой поспешили заскочить в свой вагон, что-то промычав в ответ.
– Вот жесть, мороженое не разрешают покупать, – проговорила Лерка.
– Да уж… – вздохнула я.
Глава 3
Когда поезд поехал, я рассказала подруге о том, как меня вытащила из очереди за мороженым тетя Марианны. Лерка похихикала, потом задумалась и согласилась, что сходство меня и нашей новой знакомой, действительно, имеется.
Мы попили чай, поделились друг с другом планами на предстоящий отдых и постепенно забыли об этой истории на станции и о Марианне.
Поезд вновь разогнался, и многих стало клонить в сон. Лерка уснула на своей верхней полке, я тоже задремала.
Разбудило меня то, что меня трясли за плечо.
– Майя, – услышала я голос, и не сразу поняла, чей он.
– А? – спросонок спросила я.
– У тебя тоналка есть какая-нибудь?
– Что? – все еще не понимая, пробормотала я.
– Тональный крем, мне очень нужно. Или, может, у Леры есть?
Я со вздохом открыла глаза, села на своей полке, потянулась и вскрикнула. Передо мной было опухшее лицо в каких-то красных пятнах.
– Да не кричи ты так, – шепотом сказала гостья из соседнего вагона, – сейчас всех перебудишь, и меня отсюда выгонят.
«Марианна», – вспомнила я имя новой знакомой.
– Боже, что у тебя с лицом? – не смогла сдержаться я от некорректного замечания.
– Аллергия. На шоколад, – зло ответила Марианна, – я думала, что она уже прошла, целый год шоколад не ела. У многих же проходит с возрастом. А у меня вот такая подстава.
Тут я поняла, почему тетя Марианны так среагировала, подумав, что у ее племянницы, то есть у меня в руках эскимо в шоколаде.
– Так значит, тебе нельзя было есть эскимо в шоколаде? Зачем же ты его ела?
– Ой, ну хоть ты не читай мне нотаций, – раздраженно ответила Марианна. – Мне тоналка нужна, чтобы тетя Люба не заметила. А то придется слушать ее вопли до конца пути.
Я взяла косметичку, порылась в ней, достала тональный крем и протянула Марианне.
«Сказать ли ей, что крем мало поможет? – думала я, наблюдая, как моя новая знакомая замазывает красные пятна на щеках, – что она будет делать с опухшими глазами и носом? Ладно, не буду, пусть сама разбирается».
– Вот блин, – ворчала Марианна, глядя в зеркало. – Ладно, хоть другая тетка не будет мне морали читать, она все равно не знает, как я должна выглядеть.
С верхней полки свесилась голова Леры. Как долго она наблюдала за происходящим, я не знала. Только заметив на моем лице волнение, тут же строго посмотрела на меня и сказала:
– Даже не думай.
Я вопросительно подняла на нее глаза.
– Не вздумай, говорю, – повторила подруга.
«Как же хорошо она меня знает», – удивилась я, глядя на Лерку.
Я достала блокнот, ручку и стала писать. Мы передавали друг другу лист и ручку, обмениваясь выразительными взглядами. Лерины глаза метали молнии, а мои, наверное, были виноватыми. Но я ничего не могла с собой поделать.
«Я просто посмотрю и успокоюсь, честное слово. Это место близко к кафе», – писала я.
«Не так уж близко, на другой стороне города!» – возмущалась Лерка.
«Тетка живет недалеко», – возражала я.
«Это не твоя тетка!» – отвечала Лера.
«Я буду очень осторожна!» – обещала я.
«Девчонки из отряда заметят», – писала подруга.
«Мы даже не познакомились! Скажешь, что у меня аллергия, Марианна наденет очки и т.п. А когда вылечится, мое лицо уже совсем все забудут».
Лерка вздохнула и покачала головой.
Марианна тем временем закончила гримироваться, особо в этом не преуспев, взглянула в зеркало и горько вздохнула.
– Ну что за жизнь?.. – с досадой произнесла она.
Я снова стала писать.
«Хочешь вместо меня в лагерь?» – написала я и протянула листок Марианне.
Она прочитала и недоверчиво посмотрела на меня.
– Ну да. А кто не хотел бы? – ответила она вслух.
Я поднесла палец к губам и показала на лист и ручку.
«Давай меняться», – написала я и подвинула к ней бумагу.
«Давай», – с радостным лицом ответила Марианна.
«Завтра перед посадкой в автобус. Приготовь свою одежду, где-нибудь поменяемся. Напиши мне адрес твоей тети».
Марианна покивала и стала писать. Лерка тем временем уже слезла с верхней полки и озабоченно смотрела на меня.
Я взяла другой листок бумаги и написала: «Все будет хорошо!»
Лерка лист не взяла.
Тогда я нарисовала на бумаге «смайлик», аккуратно сложила села рядом с подругой, засунула сложенный лист ей в карман и обняла ее.
Марианна вдохновенно переписывала адрес на мою бумажку из своего телефона.
– Перепиши все контакты на лист и положи в карман, – сказала Лера вслух.
Я вспомнила, в какой ситуации оказалась месяц назад, когда осталась без мобильного телефона и не могла вспомнить ни одного нужного номера.
Достав лист бумаги, я стала переписывать контакты. Сделав три экземпляра и рассовав по карманам разной одежды, я удовлетворенно кивнула и козырнула подруге.
Она горько вздохнула, но промолчала.
Глава 4
Утром я старалась поменьше попадаться на глаза соседям по вагону. Встала я позже всех, когда поезд уже замедлил ход перед конечной остановкой.
Выйдя из вагона, мы построились, чтобы сопровождающая нас пересчитала. Я встала в конце, надев капюшон и очки от солнца. Когда мы пошли к автобусу, специально предоставленному для перевозки нашего отряда к причалу, я шмыгнула за угол магазина «Продукты».
Там меня уже ждала Марианна. Мы одновременно сняли худи и поменялись. Я отдала ей свое серое, она мне – розовое. Затем в несколько секунд обменялись рюкзаками. Марианна надела капюшон и очки и поспешила к автобусу. Я смотрела в ее спину, сердце взволнованно билось в груди. Затем я надела рюкзак и побрела к остановке троллейбуса. В уже отъезжающем автобусе я увидела лицо Леры. Она смотрела обеспокоенно и пристально. Я подняла руку и помахала ей, но подруга не ответила.
Я вздохнула. Назад пути не было.
Вскоре подошел мой троллейбус, я зашла и на всякий случай попросила кондуктора сообщить мне, когда доедем до нужной мне улицы.
Выйдя на остановке, я еще раз сверилась с адресом и пошла вперед. Буквально через несколько секунд я увидела нужный номер дома, а над входом вывеску «Tik Тоник».
«Ничего себе, а тетя в тренде», – с улыбкой подумала я, глядя на вывеску с белым текстом на черном фоне. Первая буква «Т» и буква «о» были обведены оттенками синего и красного примерно так, как это выглядело на логотипе известного приложения.
«И не придерешься, название-то отличается. Но и внимание прохожих привлекает», – еще раз удивилась я находчивости своей «тети».
Дверь кафе была открыта, я вошла. Тут же из служебного помещения вышла симпатичная невысокая женщина. Ее крашенные ярко-каштановые волосы были уложены в косу вокруг головы, карие глаза смотрели дружелюбно и с интересом. Она была полновата, но на ней хорошо смотрелось черное хлопчатобумажное платье и белый кружевной фартук.
– Здравствуйте, – произнесла хозяйка с улыбкой, – проходите, мы уже открылись.
Я подумала, что представляла свою «тетю» немного не такой после рассказов Марианны о зверствовании в отношении ее старшей сестры.
– Здравствуйте, я приехала из… – тут я вдруг поняла, что доподлинно не знаю, откуда Марианна. Ведь она могла ехать не из Петербурга, а сесть где-нибудь на промежуточной станции.
– Постой, ты – Марианна? – воскликнула женщина.
Я кивнула.
– Ты ж моя дорогая, так располагайся, снимай рюкзак, сейчас принесу тебе холодный компотик, – засуетилась «тетя».
Это слово «компотик» окончательно расположило меня к хозяйке: я сразу почувствовала, что здесь меня ждали и что обо мне волнуются. Мне стало приятно.
– Зови меня тетей Тоней, – послышалось с кухни, – ох, как же давно я тебя не видела, совсем не помню тебя. Где-то была фотография…
Я замерла.
– Но там так мелко, и ты совсем маленькая, – продолжала тетя Тоня.
Я выдохнула.
– Конечно, я же расту, – наконец произнесла я.
– На кого же ты похожа? На сестру мою вроде не очень, – сказала, всматриваясь в мое лицо, тетя Тоня.
– Говорят, что на папу похожа, – соврала я, снимая с плеч рюкзак.
– Ручки вон там помой, – кивнула головой в сторону туалета тетя Тоня.
Когда я вернулась, на столе стояли тарелка с блинчиками и запотевший стакан с компотом, в котором на дне лежала аппетитная ягода клубники.
– Может, и на папу, – продолжала гадать тетя Тоня. – Но вообще я его видела-то только на свадьбе. Он все время в рейсах, пятерых детей все-таки кормить надо.
Я кивнула и подумала, что зря не уточнила у Марианны подробности о ее семье. В каких рейсах «все время» ее папа, я не знала: моряк ли он или летчик?.. или дальнобойщик?..
«Ладно, тему папы не поднимаю», – решила я.
– А как ноги у Нади? – не унималась «тетушка».
– Хорошо, – наугад сказала я, жуя вкуснейший блинчик с сыром и ветчиной.
– Да? – с сомнением спросила тетя Тоня.
– Ну как, конечно, не идеально, – спохватилась я. – Но все-таки чуть лучше.
Такой ответ тетю Тоню удовлетворил, и она направилась в кухню.
– Ты доедай, а потом переоденься, скоро посетители начнут заходить. Я платьице постирала, нагладила, тебе хорошо будет.
Пройдя в туалет с выданным тетей Тоней пакетом на «плечиках», я вытащила из него черное платье, которое оказалось на ладонь выше колен. Линия талии была немного ниже, чем нужно, но повязанный белоснежный фартук скрыл этот недочет. На голове я сделала высокий «пучок», подумав, что работа в кафе не позволяет ходить с распущенными волосами. Да и голову я мыла последний раз почти два дня назад, еще в Петербурге. В целом я осталась довольна своим образом.
Тетя Тоня тоже посмотрела на меня одобрительно.
– На тебе смотрится куда лучше. Это Жозефина попросила меня сшить ей платье. Но она выше, и ей оно еле прикрывало пятую точку, что ее вполне устраивало: длиннее она не хотела. А на тебе смотрится очень даже прилично. Внешне ты не похожа на нее. Надеюсь, что и по характеру тоже, – сказала тетя Тоня.
А я впервые задумалась о том, что Жозефина вполне могла приврать о своей тете. Может, она сама вела себя так, что тете ничего не оставалось, как расстаться с ней.
Тетя Тоня рассказала мне о моих обязанностях, я постаралась все запомнить.
– Заготовки я сделала. Все, что обычно заказывают посетители, я уже знаю. Даже то, в каких количествах. Поэтому совсем авралов у нас не бывает. Но посетителей в определенные часы бывает много, будь к этому готова.
Я кивнула.
– А кто придумал такое название кафе? – поинтересовалась я.
– Ох, название… – тетя Тоня махнула рукой. – Сначала ведь кафе называлось «У Тони». Это еще мой покойный муж делал вывеску. Он, кстати, и купил это помещение: зарабатывал он много, был капитаном дальнего плавания. Ему очень нравилось, как я готовлю.
Потом буква «У» стерлась, Илюха, мой сын, дописал в конце «к». Получилось «Тоник». И название вполне подходило. У нас секретный тонизирующий напиток на лимоннике: бодрит лучше, чем кофе. Этим отчасти привлекает в кафе и отдыхающих, и местных. А потом Илья заявил, что нужен какой-то брединг.
– Ребрендинг, – поправила я.
– Что? – переспросила тетя Тоня.
– Ребрендинг – это комплекс действий для изменения части внутренних бизнес-процессов и внешнего восприятия бренда целевой аудиторией, – вспомнила я определение.
Тетя Тоня задумчиво посмотрела на меня.
– А в каком ты классе? – спросила она озабоченно.
– В девят… том… закончила учиться, перешла в десятый, – вовремя поправилась я.
– А… ну да. Дай Бог, чтобы тебе мозги-то папины достались, не в обиду моей сестре будет сказано, – вздохнула тетя Тоня.
Я не стала уточнять, что тетя имела в виду.
– И что, помог ребрендинг? – спросила я.
– Удивительно, но помог, – кивнула тетя Тоня – посетителей прибавилось. Пришлось осваивать готовку наггетсов, картошки-фри и кисло-сладкого соуса, потому что к нам еще больше детей и подростков стало наведываться. Но мы справились. Только вот сын мой Илюшка название поменял и сразу в армию ушел. А я одна теперь зашиваюсь с потоком посетителей. Жозефинка поначалу помогала, а потом…
Тетя Тоня вновь махнула рукой куда-то в сторону.
– Так что ты уж не подведи, Марианна. Зарплата будет хорошая, будешь маме отправлять. Чаевые все твои. Ну а на море будем ходить вечером, по пути домой. Это тоже полезно, и уже не так жарко. Витаминов наешься, здоровья наберешься.
Я покивала. Пока озвучивать свои хотения по поводу «прогуляться по Федоровской улице» я, конечно, не стала.
«Найду время», – уверила я себя.
Я коротко написала Лерке сообщение о том, что добралась хорошо, приняли меня замечательно, и мне все очень нравится. От подруги пришел короткий ответ «ок». Я вздохнула. Еще через десять минут от Лерки пришло сообщение: «Будь осторожна». Я обрадовалась, что подруга все-таки не очень сильно злится и послала ей несколько смайликов.
