Loe raamatut: «Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья»

Font:

ISBN 978-5-0050-4160-9 (т. 3)

ISBN 978-5-4493-4658-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

НЬЮ-ЙОРК; БРУКЛИН; 25 ФЕВРАЛЯ 1920 ГОДА

– Как же вырос наш мальчик! – сжал Гарольда в объятиях Афтаназ и посмотрел на него.

Раввин Афтаназ вышел встретить Гарольда радостный и воодушевлённый. Перед тем как сесть на своё привычное место, он подошёл к Гарольду и обнял его. Перед Афтаназом стоял высокий парень в чёрном костюме, улыбавшийся от впечатления радостной встречи и немного уставший с дороги.

– И сколько же я не видел своего любимого внука? – поправил Афтаназ очки, – ну, расскажи, как твой первый год в Париже, Гарри?

– Спасибо, дедушка, – улыбнулся Гарольд, – Париж чудесный город и Сорбонна прекрасный университет! Но дома, всё же, лучше. Знаешь, я уже неплохо говорю на французском!

– Вот, – указал пальцем вверх Афтаназ и присел в кресло, – и это уже четвёртый язык, который ты освоил с тех пор как стал американцем! Английский, гэльский, идиш и теперь французский! Что думаешь делать после университета? – посмотрел он на Гарольда.

– Пока не знаю, рано ещё об этом думать, но плану уже строю, – ответил Гарольд.

– Физика сейчас популярная наука, – согласился Афтаназ, – люди стремятся к прогрессу и я думаю, что скоро учёные будут не такой уж диковинкой, как в наши дни. А что тебе советует мистер Тесла?

– Я уже написал ему и он мне ответил, – похвалился Гарольд, – после того как я выслал ему свои предложения и поправки к разработкам отца, он считает, что мы могли бы работать вместе.

– И как ты планируешь работать с Теслой? – спросил Афтаназ.

– Пока не знаю, – вздохнул Гарольд присев на стул.

– Надо чётко осознавать, каким ты хочешь видеть результат, мой мальчик, – улыбнулся Афтаназ.

Он подумал.

– У тебя всё впереди, внук, – сказал Афтаназ, – кстати, а ты знаком с моей внучатой племянницей Габриэлой?

– Нет, – удивился Гарольд.

Старик улыбнулся.

– Сегодня утром, она со своей матерью приехала к нам в гости, – сказал Афтаназ, – но я тебя выписал из Парижа не для этого.

– Я слушаю, дедушка, – кивнул Гарольд.

– Вот, – вздохнул Афтаназ, – ты отдохнёшь, увидишься с друзьями…

Афтаназ задумался.

– Что-то случилось, дедушка? – спросил Гарольд.

– Нет, нет, – словно проснулся Афтаназ, – стариковское, все такими будете, – продолжил он, – в апреле, в Сан-Ремо, как мне пишет мой старый друг из Лондона, будет проходить одно мероприятие, важная встреча. И я очень хотел бы чтобы ты, Гарри, присутствовал на нём как наш представитель.

– Но… – хотел было сказать Гарольд, удивившись, но Афтаназ остановил его.

– Я понимаю, мой мальчик, – усмехнулся он, – ты молод и тебе только лишь восемнадцать! Я продумал и этот вопрос.

– А то что я не иудей? – спросил Гарольд, – ведь я так и не решился на гиюр!

– Тем лучше, – улыбнулся Афтаназ, – пути Господа неисповедимы, ты же это знаешь. И всё что происходит, есть часть Его замысла. Даже если это нечто болезненное и трагическое, – он подумал, – Он привёл тебя в этот дом для того, чтобы ты вместо меня, очевидно, стал свидетелем величайшего восстановления справедливости. Я уже стар и не могу путешествовать через океан. Больше никто не может из нашей семьи. И ты, единственный кому я могу доверять как самому себе. Так уж получилось.

– Благодарю тебя за доверие, дедушка, – ответил Гарольд, – что я должен сделать?

Афтаназ улыбнулся, встал и подойдя к столу взял толстый конверт запечатанный тремя сургучными печатями. Он показал конверт Гарольду.

– Это моё письмо, которое ты должен будешь доставить в Сан-Ремо. Знаешь где этот город?

– Конечно, дедушка, – кивнул Гарольд.

– Там будет проходить конференция, – сказал Афтаназ вернувшись на своё место, сел в кресло и посмотрел на Гарольда.

Он подумал.

– Соберутся главы держав Антанты, мой мальчик, – произнёс Афтаназ, – ты понимаешь, о чём я тебя прошу?

– Главы держав? – удивился Гарольд.

– Именно, главы держав, – кивнул Афтаназ. – на уровне президентов, премьер-министров, и может быть будет даже король Британии, – указал Афтаназ в потолок, – ты приедешь туда и должен будешь вручить этот пакет лорду-председателю, сэру Артуру Джеймсу Бальфуру. Тебя, конечно же интересует что в нём, в этом пакете? Ну и просто, ты должен знать что ты повезёшь. Я отвечу сразу. Это послание участникам конференции от нашей общины, от Ребе Шолома-Дов-Бера Шнеерсона, который тебя так любит. И от меня лично.

– Очевидно… – Гарольд подумал, – вы с Ребе доверяете мне нечто очень важное?

Афтаназ кивнул.

– Да, мой мальчик. Ребе принял решение, что это должен сделать ты. И никто другой. Это будет странно звучать, но он видит будущее и прошлое так, как будто они есть нашим настоящим. Он видит, что Всевышний благословил тебя особым даром, которого нет у других людей. Точнее, он есть у очень немногих. Ребе было видение, что ты из тех, кому дано властвовать над будущим и над прошлым. И поэтому, Бог дал тебе победить смерть там где остальные умерли. А ты выжил. И сейчас я понимаю почему. В этом пакете судьба Эрец Исраэль.

– Эрец Исраэль? – удивился Гарольд.

– Да, – кивнул Афтаназ, – властители мира сего соберутся для того, чтобы вернуть нам Землю Израиля и возродить Иудейское Государство в Палестине.

– Это же… – опешил Гарольд, – это самое великое событие за две тысячи лет!

– Да, – улыбнулся Афтаназ, – и теперь только от тебя зависит судьба всего нашего народа, мой мальчик…

Их разговор внезапно прервали.

В комнату вошла молодая девушка и сразу направилась к Афтаназу.

Гарольд поднялся с места и кивнул ей, приветствуя её.

– Габриэла! – обрадовался Афтаназ и протянул девушке руку.

Габриэла остановилась взяв ладонь старика и повернулась к Гарольду.

– Вот, – сказал ей Афтаназ, – прости, я не мог вас познакомить раньше. Это Гарри, о котором ты наверняка много слышала. Я писал вам в Эдинбург об этом мальчике.

– Габриэла фон Готт, – слегка улыбнулась Гарольду Габриэла.

– Очень рад, мисс, – кивнул ей Гарольд.

– А Вы, стало быть, мой сводный кузен Виктор фон Готт? – улыбнулась она в ответ, – я Вас таким и представляла.

Гарольд растерялся.

– Ну ладно, – встал Афтаназ, – оставлю вас наедине…

– Дедушка, – хотела было его остановить Габриэла, но старик, обернувшись, только улыбнулся в ей ответ.

– Пойду распоряжусь насчёт обеда, – сказал он, – а тебя вручаю Гарольду. У него, к слову, чудесная библиотека и он неплохо играет на скрипке.

Афтаназ вышел.

Гарольд снова неуверенно посмотрел на Габриэлу.

– Я же не кусаюсь! – рассмеялась она в ответ, – говорят, Вы только что из Франции?

– Да, это так, – обрадовался Гарольд, – два часа назад вернулся на пароходе. А Вы из Эдинбурга?

Габриэла рассматривала бумаги на столе Афтаназа.

– Из под Эдинбурга, – ответила она, посмотрев на Гарольда, – но мы не всегда жили там. Раньше мы жили в Германии, в Бреслау. Потом, отцу предложили работу в Британии.

– Мои родители из под Эдинбурга, – вздохнул Гарольд подойдя к столу.

– Соболезную, я слышала, – ответила ему Габриэла.

Она отложила лист бумаги который держала в руке.

– Не имеете ли желания прогуляться в саду? Я там видела качели, – улыбнулась она, – и маленький Мойше, похоже, уже их занял.

Гарольд рассмеялся.

– С синими ручками и красным сиденьем?

– Именно!

– Да, это мои качели! – усмехнулся в ответ Гарольд, – хотелось бы их проведать!

– Ну так идёмте? – взяла его за руку Габриэла и потянула в сад…

Маленький Мойша раскачивал качели, высоко взлетая под веткой огромного дерева то вверх, то вниз и опять вверх. Едва из дома вышли Гарольд с Габриэлой под руку, мальчик соскочил вниз, упал, встал, отряхнулся и бросился навстречу им.

– А! Жених и невеста! – рассмеялся Мойша обхватив Гарольда на бегу, не дав ему ничего сказать!

– Я тебе покажу жениха и невесту! – подхватил его Гарольд и подбросил вверх, – ух ты ж тяжёлый стал за год!

– Я не тяжёлый! Я взрослый! – весело ответил Мойша, вовсе не сопротивляясь Гарольду.

– Ой… поставьте ребёнка… – напугалась Габриэла. Ей показалось, что Гарольд непременно должен Мойшу уронить, и Мойша непременно должен разбить себе коленку или нос.

– Ты слышал? Поставь ребёнка! – прокричал, хихикая ехидно Мойша, и едва оказавшись на земле, снова схватил Гарольда за руку.

– А ты на долго? Ты теперь не уедешь? А ты привёз мне что-нибудь? А где твоя шпага? – тянул их к качелям Мойша засыпая вопросами, но не давая ничего ответить.

– Какая ещё шпага? – спросил Гарольд.

– Ну ты же был в Париже? – искренне удивился Мойша, – а раз ты барон, то наверное тебя приняли в мушкетёры? Там же мушкетёры живут? А если ты мушкетёр, то у тебя должна быть шпага!

– Ах вот оно что! – засмеялся Гарольд в ответ, – да, есть шпага, – подумал он сделав серьёзное лицо и подмигнул Габриэле, чтобы та подыграла ему, – шпагу я оставил в Париже! Капитан королевских мушкетёров приказал пробираться тайно в Америку и похитить тут… – Гарольд сделал загадочное выражение на лице.

– Кого? – удивлённо прошептал Мойша.

– Маленького… любопытного… мальчика! – схватил Гарольд Мойшу и начал щекотать.

– А! – засмеялся Мойша, – ты меня разыгрываешь!

Он вырвался.

Не прекращая смеяться, Мойша отбежал на несколько шагов.

– Жених и невеста! Жених и невеста! – прокричал он Габриэле и Гарольду и побежал в дом.

– Само ходячее любопытство, – усмехнулась Габриэла заняв качели и слегка оттолкнувшись от земли.

Гарольд тихонько толкнул качели сильнее.

– Наверное мы все были такими в его возрасте, – сказал он.

– Дедушка говорит, что Вы были очень спокойным и тихим, – ответила Габриэла.

– Им виднее, – ответил Гарольд.

– Я слышала, что Вы скоро снова уезжаете? – Габриэла посмотрела на Гарольда.

– Да… – подумал Гарольд, – надо ехать.

Он немного помолчал и улыбнулся Габриэле.

– А что там, в Шотландии?

– Вы никогда там не были? – удивилась девушка.

– К своему стыду, я много слышал о ней от папы, от мамы, от старшего брата и старшей сестры, но… – вздохнул Гарольд, – сам ни разу там не был.

– Странно, – ответила Габриэла, – шотландцы, обычно свято хранят связи внутри клана. Вы не из таких?

– Если даже взглянуть с той стороны, что мне это очень хочется, родственники вряд ли примут меня, – ответил грустно Гарольд, – они не считают меня своим.

– Почему? – удивилась Габриэла.

– Не знаю, – опустил глаза Гарольд, вспомнив последнюю свою встречу с двоюродным братом и тётушкой, – не знаю…

– Вам неприятно об этом говорить? – улыбнулась ему Габриэла.

– Да нет, почему? – усмехнулся ей в ответ Гарольд, продолжая раскачивать качели.

– Ну так поделитесь? – сказала Габриэла, – человеку порой надо выговориться, чтобы ноша не тяготила его душу.

– Если Вам это будет интересно, – сказал Гарольд.

– Будет, – кивнула Габриэла.

– Вы прям как мой священник-исповедник, – Гарольд усмехнулся и посмотрел на Габриэлу.

Та, грустно улыбаясь, смотрела ему в глаза.

– Я тоже католичка, – сказала Габриэла, – и моя мама, и отец. Мы с Вами могли бы стать хорошими друзьями.

– Моя мать… – вздохнул Гарольд, – она бы очень обрадовалась Вашему появлению.

САН-РЕМО; АПРЕЛЬ 1920 ГОДА

Бальфур долго читал письмо, время от времени поглядывая на Гарольда сидящего напротив. Они вдвоём сидели на террасе старинного особняка, за маленьким, почти миниатюрным столиком, в тени развесистой пальмы растущей из огромной вазы. Ещё было не жарко. Но лето в апреле, для человека с севера дело непривычное. Гарольд сразу отметил для себя, что долго, на террасе под солнцем, пусть и в тени, высидеть будет сложно. Он искренне надеялся, что лето в апреле и для Бальфура не обычная ситуация.

Сюда доносился шум чаек над морем и случайные крики прохожих. Солнце поднималось выше и становилось жарче.

Подали чай.

Бальфур отложил письмо и пригласил Гарольда присоединиться к чаепитию.

– Угощайтесь, барон, – указал на маленький столик, который к тому времени накрыли белоснежной скатертью.

– Спасибо, сэр, – вежливо кивнул в ответ Гарольд.

– И так, ваш дед просит, кроме всего прочего, похлопотать о Вашей карьере, сэр фон Готт, – начал Бальфур, – и надобно сказать, что это очень своевременно.

– Я не знал об этом, сэр, – смутился Гарольд.

– Ну, это лишний раз подчёркивает Вашу порядочность, – ответил Бальфур уловив его смущение, – вы прекрасно справились с доставкой важной корреспонденции, которая сыграет положительную роль в вопросе Палестины. Вы учитесь в Сорбонне? – посмотрел он на Гарольда.

– Да, сэр, – кивнул Гарольд, – первый год. Точнее, оканчиваю второй курс.

– Не беда, – ответил спокойно Бальфур, – это не повредит делу и любому студенту нужен заработок, чтобы как-то прожить. Кроме того, Вы сможете освободить старика от проблемы оплаты Вашего обучения. Что Вы скажете, если я предложу Вам должность своего личного секретаря и помощника?

– О, это внезапно! – удивился Гарольд, – я хотел бы оправдать Ваши ожидания!

– Отлично, Вы приняты на службу в Почтеннейший Тайный Совет Его Величества, – посмотрел на Гарольда Бальфур, – Вы подчиняетесь лично мне и первое Ваше задание будет таким: после конференции Вам надлежит доставить экземпляры Декларации в Лондон. Там Вам будет необходимо встретиться с Его Величеством, для доклада и соблюдения пустяковых формальностей.

– С Его Величеством? – удивился Гарольд, – но…

– Вас это удивляет? – усмехнулся Бальфур, – теперь вы будете видеться часто.

Бальфур подумал.

– У Вас есть семья? Кто Ваши родители? Хотя Вы и приёмный внук уважаемого раввина Афтаназа фон Готта, было бы несправедливо их забыть.

– Все мои родные погибли, на «Титанике», – ответил Гарольд.

– Простите, примите мои соболезнования, – вздохнул Бальфур, – я попросил бы Вас присутствовать на конференции, и есть одна просьба: что бы там не происходило, больше слушайте и ничего не говорите. Для всех, Вы не мой помощник, а просто мой личный секретарь. Сами же Вы должны понимать, что Ваша служба связана с государственной тайной и теперь Вы находитесь на службе у Его Величества. Распространяться об этом не надо. Вы меня поняли, сэр фон Готт?

– Так точно, сэр, – кивнул, слегка опешив, Гарольд.

– Ваш дед, должно быть очень любит Вас, – добавил Бальфур, – в должность Вы уже вступили. Необходимо решить вопрос о том, где Вы будете жить в Британии. Где бы Вы хотели поселиться?

Гарольд подумал.

– Последние полгода, перед отъездом в Америку, мы жили в Фулеме, на улице Вернон. Не скажу, что с этой улочкой связаны мои лучшие воспоминания. Наверное, всё-таки в Мелкшаме. Там остался наш дом, который наверное сейчас пустеет. Я не помню, чтобы отец продал его. Я бы хотел его вернуть. Кроме того, там прошли мои самые счастливые годы.

– Понимаю, – улыбнулся Бальфур, – с Вашим домом вопрос я решу и не думаю, что это будет сложно. С возвращением домой, барон с улицы Вернон… – улыбнулся Бальфур.

Вечер был уже достаточно поздний. С моря доносился шум волн и лёгкий ветерок раскачивал ветки дерева растущего прямо перед домом.

Лорд Бальфур откинулся в кресле и на минуту задумался. Эта минута протянулась почти четверть часа.

Он посмотрел на Гарольда, сидящего за столиком и перечитывавшего утреннюю газету.

– С утра мы так и не успели ознакомиться со свежими новостями, – вздохнул Бальфур, – что пишут акулы пера и фотоаппарата? – усмехнулся он.

– Да ничего особенного, сэр, – тихо ответил Гарольд не отрываясь от газеты, – он глянул на Бальфура, – в России заканчивается Гражданская война, генерал Врангель прибыл в Константинополь на встречу с представителями Франции, а в Германии появилась новая партия.

– Вот как? И какая? – спросил Бальфур.

– Они называют себя национал-социалистами, – ответил Гарольд отложив газету, – все считают их лидера чудаковатым ефрейтором. Но мне кажется, что у него будет большое будущее и нам ещё предстоит ощутить на себе его влияние.

– Ефрейтора? – усмехнулся Бальфур, – не думаю, что у него что-то получится. Немцы народ очень романтичный, любят порядок, уважают аристократичность и чтут традиции так же как и мы. Вряд ли они предпочтут выбрать своим канцлером ефрейтора, или, не дай Бог, женщину! Будь он даже семи пядей во лбу, дальше депутата какого-нибудь магистрата он не продвинется в своей политической карьере. Ну, может быть будет писать громкие разоблачительные заметки, пока его не убьют где-то в подворотне.

Бальфур подумал.

– Что Вы думаете о сегодняшней конференции, барон?

– У меня есть кое какие соображения и я с удовольствием поделюсь своими мыслями с Вами, – сказал Гарольд, – если, конечно, Вы будете не против, сэр.

– Я не против, – кивнул Бальфур и приготовился слушать Гарольда.

– Я думаю, мы проявили нерешительность в вопросе Израиля, – сказал Гарольд, – конечно, мы рассматриваем Палестину как одну из колоний, но всё же, если мы предоставим евреям возможность создания независимого, национального государства там, в Палестине, мы выиграем значительно больше. У евреев не возникнет проблем с населением, кадрами, даже с военной силой. Половина евреев уже сейчас были бы готовы покинуть европейские и американские города и вернуться на Землю Обетованную. И мне кажется, что если мы дадим им такую возможность, то Палестина может стать очагом формирования нового мощного государства, которое станет новой Англией и скоро во многом Британию превзойдёт. Даже в этой ситуации, которая складывается сейчас, Израиль может оказаться нашим союзником, если мы его поддержим в самом начале. Но он может стать и стратегическим противником, если мы остановимся на той политике, которую заняли сейчас. А мы, толкаем евреев в войну с арабами лишь потому, что у нас обязательства перед арабскими шейхами. Арабы, – продолжал Гарольд, – это очень ненадёжная опора для нас на Востоке. Это люди другой культуры и другого менталитета. И самое главное, у них иной взгляд на понятия чести, соблюдения договорённостей и религиозная принадлежность для них более важна чем союзнические обязательства. Они не столько являются нашими союзниками там, сколько используют наши силы и возможности. Арабы попытаются нашими руками уничтожить евреев. Не надо отбрасывать особенности их религиозной идеологии.

– Религиозная идеология? – удивился Бальфур, – я никогда не слышал такой формулировки.

– Да, именно, – кивнул Гарольд, – ислам это не религия, это идеология. Её приверженцы, как известно, стремятся к мировому господству, сэр. Я изучал Коран так же как и Тору и знаете ли, почерпнул для себя оттуда много интересного. Но речь не о том. Самое интересное находится в трудах их религиозных и военных философов. А религия и философия у них нераздельно идут рядом. Надобно сказать, арабы развили то, от чего отказались в своё время мы. Они развили философию войны, привнеся в неё очень много нового, современного. Шейхи, султаны, и даже простые бедуины рассматривают Палестину как свою территорию и попытаются её отвоевать. Если у них не это получится, то, как я думаю, у них хватит человеческих ресурсов, чтобы в отместку нам, просто колонизировать саму Британию.

– Это им придётся долго делать, – усмехнулся Бальфур.

– Несомненно, – согласился Гарольд, – но это вопрос времени. Конечно, они прибудут к нам как мирные эмигранты. Вроде, как мы едем в США. У них большие семьи и через пару поколений их станет очень много. А через лет пятьдесят… – он подумал, – мэром Лондона станет какой-нибудь араб, или перс.

– Но я думаю, что если они приобщаться к нашей культуре, – подумал Бальфур, – то с ними вполне можно будет жить рядом.

– Вряд-ли это произойдёт, сэр, – посмотрел на него Гарольд, – мусульмане никогда не примут чужую культуру, философию, нравы. Ислам не позволяет этого делать. Они прекрасно понимают, что традиция и культура это более сильное оружие чем винтовка или сабля. Они будут навязывать нам свои нравы, религию, обычаи и принуждать нас считаться с их нравами, обычаями и религией, обезоруживая нас. Они не будут бежать от своего шариата и джихада. Они принесут его нам и будут нам диктовать свои условия. И очень скоро может оказаться, что мы, на своей земле живём по правилам навязанным пришельцами из другого, враждебного нам мира.

– Почему? – посмотрел на Гарольда Бальфур.

– В их понимании, мы даже не люди пока не исповедуем ислам, – кивнул Гарольд.

– А ведь они проиграют войну евреям, – подумал Бальфур, – еврейские солдаты, прошедшие Великую Войну, без труда разгонят полукочевые банды этих бедуинов. И пожалуй Вы правы, барон. Британия должна быть разборчивее в выборе друзей и союзников, – он посмотрел на Гарольда, – только не говорите об этом Черчиллю, когда познакомитесь с ним. Этот юдофоб, будет прилагать все усилия чтобы выслужиться перед арабами. Он красиво говорит, и склонен к радикальным методам в решении вопросов. Я чувствую, что его будут боготворить англичане, и некоторые уже боготворят. Черчилль любит выигрывать годы, даже совершенно не пытаясь предусмотреть последствия своего выигрыша, не глядя даже на пару десятилетий вперёд. И с его триумфа начнётся крах Британии и это будет начало смерти Старой Доброй Англии, встреченное бурными аплодисментами, под восторженные крики толпы…