Tsitaadid raamatust «Эсав», lehekülg 2
«Любовь не убивают мечом, — сказала много лет спустя Шену Апари, женщина, о которой я еще расскажу тебе в свое время. — O, no! Любовь мучают булавочными уколами. И она никогда не умирает. Никакая любовь не умирает. Jamais! Она только кричит, любовь, она только крошится, она только тает, но она никогда-никогда не исчезает насовсем».
У кого есть девочки, к тому потом приходят зятья. Но у кого есть мальчики, к тому потом приходят невестки.
Для стариков боль - единственный родственник, который навещает их.
Боль не укладывается в одно слово. Боль должна быть маленьким рассказом.
Много лет спустя, возле закрытой двери своей жены Леи, мой брат Яков (бледное лицо в морщинах, правая рука с культей мизинца спрятана в кармане) сказал мне, что каждый мужчина хранит в сердце один-единственный образ своей жены — «портрет перед закрытыми глазами», назвал он его, — образ, выжженный в памяти, как товарное клеймо. «Всю последующую жизнь он накладывает ее на этот портрет, накладывает и сравнивает, накладывает и проклинает, накладывает и плачет».
Я приближаюсь к концу. Так говорят мне дела, которые я уже не начну, так говорит мне стучащая в грудь печаль, так говорят мне истории, которые я не рассказал, незваные гости, толпящиеся в моем теле.
Благодаря отцу я понял, что слово — это самое быстрое средство перемещения, что ему нет никакой преграды и что оно обгоняет не только ветер и свет, но и самое правду.
...Бенинтенди, схватив его за плечи, объявил, что груди – это «инфантильные органы», которые присоединяются к уже существующему телу, и потому они моложе и глупее других органов и никогда не могут достичь их уровня.
– У двадцатилетней женщины, – тряс он своего друга, – груди не старше шести семи лет! Два младенца! Ты когда нибудь задумывался над этим?!
Мертвецы - самая могучая гильдия в Иерусалиме.
Когда-то у деревьев не было корней, и они умели ходить. Но тогда они не могли приносить плодов, потому что все их время было занято путешествиями, войнами и погоней за женщинами. Поэтому они собрались и по собственной воли пустили корни в землю.
