Глава 8: Борьба
Ночь опустилась на город, окрашивая всё вокруг оттенками синего серого и чёрного. Огни ночного города отражались в панорамных стёклах, и отбрасывали блики на тёмную гладь музыкального инструмента, а я сидела на самом краю мягкого дивана, обнимая рукой большую подушку. И помимо бликов огней, теней неоновых вывесок и самой ночи, на его обнажённой коже я могла разглядеть рисунок. На левой стороне груди, плавно переходящей на торс плечо и бицепс, расположилась татуировка, каких я ещё не видела. Чёрная птица, взмахнув большими крыльями, сошлась в схватке со змеёй, вонзая в чешуйчатую кожу свои острые когти. Она отчаянно боролась с извилистой рептилией, грозно сверкая убийственным взглядом.
Пока я бесстыдно разглядывала его обнаженный торс, Ян неотрывно следил за мной горящим взглядом.
Эта игра продолжалась уже более получаса.
– Откуда ты знаешь что я училась играть на рояле?
Мужчина положил руки за голову и откинулся на спинку дивана, загадочно улыбаясь.
– Когда в твоих руках есть деньги, они открывают немало возможностей, – его лицо озарилось красным светом, придавая глазам дьявольский оттенок. – А обладая нужными связями…
Ян так и не закончил предложение.
– Звучит жутко, – констатировала я, не ощущая той самой жути.
– В современном мире узнать что-то о человеке не так сложно, – лёгкая улыбка. – Здесь нет никакого криминала, Ава.
В который раз я призналась себе, что мне до неприличия нарвилось, когда он называл моё имя. Из его уст оно звучало как призыв, как пение, как мольба и признание в великой тайне, услышать которую достойна только я одна.
– Но почему я?
– Разве ты ещё не поняла? – его взгляд остановился на рояле.
Лицо мгновенно залила краска, нещадно выдавая мои чувства. Такого я ещё не испытывала.
Мужчина тихо засмеялся.
– Не нужно скрывать это от меня, – он сел рядом со мной, положив ладонь на моё колено. Прикосновение было слишком приятным и я поймала себя на мысли, что мне не хочется, чтобы он убирал руку. – Я хочу, чтобы ты была откровенна со мной, чтобы ты показала мне все свои мысли и чувства.
– А дверь… – в горле появился комок. – Кхм, закрыта?
Глаза сверкнули в сумерках. Ладонь на колене слегка сжалась.
– Вспомни, как ты жила до этого момента, – в голове тут же всплыла картинка моей комнаты, с её зелёными, яблочными стенами. – Одиночество, непонимание и тишина. Ты хотела бы её заполнить, но не могла найти подходящую музыку, потому что не слышала нот. Ты жаждала увидеть эту жизнь во всех её красках, но для твоего зрения был доступен всего один цвет. А тот аукцион, – он прикрыл глаза и вздохнул. – Сама судьба подтолкнула нас друг к другу, разве нет? И признайся, Ава. Ты почувствовала это, тогда, в тот самый вечер. Я видел.
Я прикоснулась к шее, воспоминая, как её сдавливало то колье из камней танзанита. И как меня поразило внезапное появление загадочного мужчины в затемнённых очках.
Я позволила себе коснуться его волос, убирая тёмную прядь со лба.
– Ты веришь в судьбу?
– Когда она ведёт к твоему предназначению, сложно этому противиться, – Ян перехватил мою руку и прижал к губам. – И больно осознать, что твоя мечта способна утечь как вода сквозь пальцы, особенно, когда ты уже почувствовал её вкус.
Я замерла, пытаясь прислушаться к внутреннему голосу и понять смысл его слов.
Внутренний голос молчал.
Татуировка вновь притянула мой взгляд.
– Что означает эта татуировка? – он отпустил мою руку и развернулся чуть влево, чтобы я видела всю картину. – Очень красиво.
Ян снова улыбнулся, но теперь эта улыбка походила на чистое наслаждение, как будто в эту минуту исполнилось его самое заветное желание. Его губы снова приятнули моё внимание.
– Борьба за жизнь, между добром и злом, – грудные мышцы напряглись, отчего мне показалось что ворон взмахнул крылом. – Противостояние двух сил – небесного и земного, божественного видения и низменных потребностей, что существуют в каждом из нас, – его голос плавно перетёк в растопленный шёлк. – Но кто победит? Этот вопрос человечество задаёт себе не одно столетие, но всё же отсюда можно сделать вывод – не существует абсолютного зла, точно так же, как и добродетели. Это умышленный миф, сказка для несмышлёных детей, чтобы было легче отделять чёрное от белого. Кто одержит верх?
– Добро или зло?
– Ворон или змей, когти или яд, – я не удержалась, и кончики пальцев пробежали по очертаниям крыльев. – Но одно я могу сказать точно. Если желание застилает глаза, становится второй кожей и отравляет мысли, это и есть истина. А истина не признаёт простых делений на добро и зло. Истина – внутри тебя. Борьба – внутри тебя. Открой глаза и увидишь полную картину.
Я уже около получаса разглядывала его татуировку, но только когда он сел рядом со мной и позволил рассмотреть полотно в деталях, я увидела рисунок по-настоящему.
Не птица схватила змея и тащила его в своё логово, пытаясь убить. Это змей обхватил ворона, душил его, обнажил ядовитые зубы.
Я смотрела на чёрную картину и гадала, кто из них окажется сильнее.
– Ты не хочешь уходить, иначе, ты бы не приняла приглашение, – белый конверт, отпечатанные незнакомцем слова всплыли в памяти. – Ты не хочешь возвращаться назад, так как позади тебя не ждёт ничего кроме отчаяния, одиночества и боли, и ты это знаешь, – он схватил мой подбородок двумя пальцами и мягко приподнял, заставляя смотреть на него. – Признайся себе, Ава, что тот день навсегда изменил твою жизнь, потому что самообман – это хуже ремней на твоих запястьях.
Его слова не оставили иного выбора, кроме как вспомнить прошлое, которое я всеми силами старалась выкинуть из памяти:
кладовка под лестнией, со старым одеялом внутри; собственные крики от жуткой боли; укор в холодных глазах матери, до ужаса безразличных и чужих; звук её имени, заплетающиеся ноги и грязная дорога, по которой я бежала вслед за ней; вечное одиночество, покаяние, чувство вины; жёсткие руки отца, синяки и новые порции боли; незаживающие кровоточащие раны; и крики, и боль, боль, боль… бесконечное море боли…
На глаза навернулись слёзы, но я не хотела чтобы он видел их. Я задрожала от страха.
– Всё хорошо, – он обнял меня и притянул к себе. – Ты здесь, и это главное, – я оказалась у него на коленях, прижатая сильными руками к тёплой коже. – Ты со мной, и этого не изменить никому, я обещаю.
Меня сотрясали рыдания, перемешанные с горьким чувством вины и жутким страхом, и я цеплялась за его тело изо всех оставшихся сил. Это единственное, что было настоящим и реальным на тот момент.
Перед закрытыми глазами разразилась смертельная пляска ворона и змея.
Глава 9: Мёд
Его взгляд стал жёстким, а сам мужчина замер и словно застыл как каменное изваяние, просверливая мою сущность насквозь.
– Прости…
Ян не шелохнулся, солнце за его спиной засияло в несколько раз сильнее, ослепляя меня и придавая его грозной фигуре тёмное величие. Из-за яркого света он в один миг превратился в чёрный силуэт, возвышающийся надо мной.
– Я просто… прости, прости меня! – я моргнула несколько раз в надежде на то, что мне только кажется и чёрная фигура сейчас растает, а вместо камня вновь появится он, красивый, идеальный мужчина с доброй улыбкой.
Он сделал шумный вдох не предвещающий ничего хорошего. Как я могла быть такой глупой? Он ведь предупреждал меня, уговаривал, он просто хотел чтобы я была…
– Ты хочешь уничтожить меня, – произнёс он убийственно холодным голосом.
– Нет! – в ужасе воскликнула я.
– Я говорил…
– Я знаю! – слезы брызнули из глаз. Меня разрывал от боли тон его голоса. – Я не хотела, нет!
Ян наконец ожил, погрузил пальцы в копну волос и в отчаянном жесте провёл по ним рукой.
– Как я могу доверять тебе? Ты самое дорогое что есть в этом доме, но раз за разом подвергаешь себя опасности… – он сделал шаг вперёд, свет надломился и я вновь увидела его лицо, искажённое вселенской печалью. – Ты просто не оставляешь мне выбора…
Мужчина схватил меня за талию и с легкостью перекинул через плечо, крепко удерживая одной рукой.
Нет, только не это!
– Ян, не надо!
Но он уже не слышал меня, и быстро пошёл на второй этаж.
– Не делай этого, умоляю тебя! – крик стал горьким и мерзким от слёз и обиды на саму себя. – Пожалуйста!
– Я так не могу, – мужчина бросил меня на кровать, локоть ударился об жёсткую спинку. Физическая боль на мгновение ослепила горечь внутри. – Зачем ты продолжаешь мучить меня? – он пошарил рукой под кроватью и достал оттуда верёвку. – Это слишком жестоко!
Он впервые закричал на меня, я вздрогнула от неожиданности. Его пальцы начали быстро связывать мне руки и ноги, затягивая верёвку в крепкий узел. Я не сопротивлялась, а лишь закрыла глаза. Судорожные всхлипы нарушали тишину.
Когда он закончил, то повернул меня на бок и лёг рядом, плотно прижавшись к моей спине. Его рука накрыла мои связанные запястья и обняла.
– Крошка, я так не могу, – заговорил он тихо, прямо на ухо. – Не могу даже представить, что с тобой может случиться что-то ужасное, – он заправил растрепавшиеся волосы мне за ухо. – Ты даже не представляешь, насколько это невыносимо больно.
– Я не хотела…
– Я знаю.
– Не хотела…
– Знаю, крошка.
– Прости меня…
– Не плачь, – он оставил лёгкий поцелуй на щеке. – Я не хочу видеть как ты страдаешь.
Я попыталась успокоиться, но судорожные спазмы всё ещё сотрясали моё тело, а остатки слёз лились из глаз.
– Всё хорошо, я рядом, – он гладил меня по плечу рукам и волосам, одновременно шепча слова утешения. – Я не дам тебя в обиду, я рядом.
– Я не хотела, – мне было важно донести до него эти слова. – Это правда…
– Тише, крошка, тише, – его ладонь сцепила мои связанные руки в замок. – Верь мне, я позабочусь о тебе.
– Я верю, – всхлипнула я, заставляя себя успокоиться. – Я верю тебе.
Ян сделал шумный вдох где-то около моего затылка.
– Повтори.
Птица за окном пронзительно заверещала. Странно, что я ещё способна фокусироваться на таких мелочах, как шум за окном.
– Я тебе верю.
– Громче.
– Я верю тебе!
Он ещё крепче прижал меня к себе. Его дыхание участилось.
– А теперь, скажи что любишь меня.
Звук учащенного дыхания, трель птицы и жёсткий бархатный шёпот слились в единую песню, уводящую меня в транс. То, как он прижимал меня к себе, как говорил и какие слова, как молил меня о пощаде – я чувствовала его отчаяние всей душой, я знала, что это были неподдельные эмоции. Он был честен со мной с самого начала, он открылся мне, без страха, откровенно, распахнул передо мной свою израненную душу. Он выбрал меня, из сотен тысяч других девушек. Он выбрал меня…
– Всё что я делаю, я делаю ради тебя, – его голос успокаивал, лечил меня. – Прошу, скажи мне. Я хочу это услышать.
Внутренний голос закричал что-то неразборчивое. Связанные руки дёрнулись.
– Тише, не нужно, – он с силой остановил меня, вновь обездвиживая. – Я знаю, что ты боишься сказать правду, но и ты знаешь, что я не обижу тебя. Знаешь?
– Да, – выдохнула я.
– Скажи, Ава. Скажи.
Птица за окном вскрикнула в последний раз.
– Я люблю тебя.
Наступила тишина. Я почувствовала, что внутри меня как будто что-то оборвалось, как будто огромный камень тянувший меня вниз упал в чёрную бездну. Кто-то оборвал эту верёвку.
Ян снова оставил лёгкий поцелуй на моей щеке, мурлыча что-то неразборчивое на ухо.
Голова потяжелела, усталость, как тягучий мёд растеклась по всему телу, облепляя кожу вязкой, плотной, терпкой субстанцией.
– Люблю тебя, – прошептала я и отдалась в объятья мёда.
***
Затянутая верёвка не давала шевельнуть конечностями, в голове столпилась груда неясных мыслей. Единственое, что меня успокаивало по-настоящему, это ощущение его близости. Он внушал мне чувство безопасности, покоя и надёжности, а его мерное дыхание на моих волосах звучало как настоящая музыка.
Колыбельная.
Он прав. Я сама разозлила его и вынудила принять такие радикальные меры. Ему больно и страшно, он просил меня попытаться понять его, увидеть настоящего Яна – не модного фотографа с кучей поклонников, а ранимого и несправедливо одинокого художника, который никак не может выбраться из собственного кокона, сотканного из страданий и самобичевания. Он всего лишь попросил немного помощи, а я так легко пренебрегла его словами, причинив боль. Каждому человеку нужна точка опоры, нужен тот, кто поймёт его, сможет услышать. Я поклялась себе, что приложу все свои силы ради этого.
Такие люди как Ян, должны сиять словно звёзды, озаряя всё своим волшебным светом. Такие люди как Ян, должны сиять словно луна, указывая путь слепцам в темноте. В его красоте и ранимости должно находить вдохновение, а его сила и стойкость должны быть примером.
Такие прекрасные люди не должны страдать.
Зря я попыталась открыть дверь. Что я хотела там найти? Вернуться домой? У меня нет дома, и никогда его не было. Были заменители, в которых никогда не существовало таких понятий как уют, теплота и защита. Я и правда никогда не была дома…
Меня даже никто не станет искать, потому что такая как я не нужна никому. И никогда не была нужна. Кроме него.
Чувство вины захлестнуло меня с новой силой. Этот мужчина самоотверженно защищает меня, распахивая свои объятия для меня одной. А я его оттолкнула.
Прости, прости меня.
Его рука зашевелилась проскользив по верёвке, и остановилась на плече.
– Как ты?
Я хотела развернуться и посмотреть на его лицо, увидеть глаза, сонную улыбку, растрёпанные шоколадные волосы, но верёвка и его объятия не давали мне этого сделать.
– Всё хорошо, – к горлу вновь подступил ком, когда я услышала его голос, но я тут же напомнила себе о собственных ошибках. Я не имела права сейчас жалеть себя. – Ты заснул.
– Я безумно устал, Ава. А рядом с тобой мне наконец представился шанс перевести дух.
– Ты в порядке?
– Зная, что ты в безопасности, да.
– Я в безопасности, – сердце гулко застучало, от неожиданности у меня перехватило дыхание.
Боже....
Он развернул меня на спину и оказался надо мной. Его глаза горели теплотой и спокойствием.
– Ты в безопасности, – повторил он и его голова опустилась на мою грудь. Тяжесть его тела окончательно сковала оставшуюся свободу.
– Твоё сердце сейчас выпрыгнет из груди, – от приподнялся и посмотрел на меня. – Что такое?
– Я просто рада тебя видеть.
Ян смотрел на меня некоторое время не мигая и не говоря ни слова. Он не верил мне.
Он встал, поправил рубашку, перевязал лентой волосы и всё так же молча вышел из комнаты беззвучным, невидимым призраком. Я осталась одна со своими мыслями, виной и запахом его тела.
Я поняла что это. Я поняла за что.
Он снова оказался прав.
Глава 10: Как настоящие люди
Сумерки.
Его полуулыбка то и дело скрывалась в тени, я напрягала зрение, чтобы не упустить ни одной секунды этой сцены, которая была доступна только мне. На душе тепло и спокойно, в воздухе витает аромат свежих яблок, осеннего воздуха, шоколада и его, аромат тела Яна Холодного, неповторимый, манящий, терпкий и поразительно ясный. Этот запах мне нравился больше всего. На брошенную у подножия лестницы верёвку я старательно не обращала внимания.
Он нажал на кнопку проигрывателя, чёрная пластинка опустилась и сперва я услышала тихий шум, как в старом радио. Он молча протянул руку и я без раздумий приняла приглашение, прикасаясь к его тёплой, слегка шершавой коже. Он притянул меня к себе, обнял за талию, едва касаясь. Тонко, почти невесомо. Очень нежно.
Пластинка неторопливо крутилась, я услышала первые аккорды – гитара наигрывала незамысловатую и очень милую мелодию. Ян начал медленно двигаться, увлекая меня за собой, а его руки всё так же едва касались меня. Из проигрывателя зазвучал мужской голос, перемешанный с гитарными аккордами.
– "Мммм…" – замурлыкал в тон мелодии Ян. – "Что ты похоронила?" – пел он и смотрел на меня.
Его голос звучал так же как голос с пластинки, но это не мог быть он, я знала эту песню.
– "Я не стану спрашивать…" – продолжал он, уверенно ведя в танце.
Сумерки всё плотнее укутывали собой гостиную, проникая через блестящие от уличных огней стёкла.
– "Милая, просто сомкни свои нежные губы…", – он закружил меня держа за одну руку, и когда я совершила оборот в триста шестьдесят градусов, его руки притянули меня обратно, но теперь его объятия стали крепкими, собственническими. – "Мы должны поцеловаться, как настоящие люди" – закончил он с улыбкой.
Ян замер и мелденно наклонился ко мне, склоняя голову набок. Его губы оказались слишком близко к моим.
– Как настоящие люди, – выдохнул он в мои, слегка раскрытые губы.
По спине пробежала волна мурашек, в горле пересохло и мне очень захотелось пить.
Песня продолжала звучать, наш танец закончился, и помимо мурашек я ощутила сумасшедшее притяжение, смешанное с запахом этого мужчины. Кроме его соблазнительных губ, для меня перестало существовать абсолютно всё. Это был чистый нокаут, без какого-либо сопротивления.
– Как настоящие люди, – повторила я и закрыла глаза.
Это прикосновение было слаще мёда, сочного яблока или самого вкусного шоколада. Губы обожгло, голова закружилась, воздух в лёгких мгновенно закончился, но я не могла оторваться от него, боясь, что это мгновение навсегда исчезнет, что он больше никогда не позволит мне повторить поцелуй. Мне мгновенно стало мало всего – его губ, рук, поцелуя, его запаха, его самого. Я жадно обхватила его шею руками и ещё сильнее притянула к себе, практически задыхаясь и теряя сознание. Ян ответил на мой внезапный порыв и обхватив за талию легко приподнял, позволяя ногам обвить его торс. Если бы я могла говорить в этот момент, я сказала бы, что узнала что такое познать недоступное. Недостижимое никому в этом мире.
– Если ты продолжишь в том же духе, я не смогу отвечать за свои действия, – прохрипел он исступлённым, восхитительно сексуальным шёпотом.
Я с трудом открыла глаза и посмотрела в его: они горели чёрным, бешеным огнём, и я была уверена, что этот огонь сейчас вырвется наружу.
– Это не моя вина, – задыхалась я, не желая терять вкус его губ.
– Моя вина лишь в том, что я посмел открыть глаза и посмотреть на тебя, – он прижал меня к стене, перекладывая руки на бёдра. Я пожалела, что на мне были надеты брюки, потому что хотела чувствовать его прикосновения на обнажённой коже. – Посмел увидеть тебя. Всё остальное ты сделала сама. Это ты решила лишить меня рассудка.
Его губы переместились на мою шею, жадно впиваясь в место где яростно бился пульс, покусывая и облизывая нежную кожу.
Почему я не могу приклеить его к себе на всю оставшуюся жизнь? Привязать, притянуть, проникнуть под его кожу, стать вечной сладкой пыткой от его поцелуя, падая в беспамятство и паря в небесах, сгорая в чёрном пламени его глаз?
– Это нереально… – простонала я, балансируя на грани, всё ещё цепляясь за остатки разума.
"Я не спрошу тебя, не спрашивай и ты…"
"Я уже это знаю…"
Ян остановился, поднял голову и провёл большим пальцем по нижней губе. В этом движении сквозила неприкрытая, ненасытная похоть. Мы оба тяжело дышали.
– Не сейчас, – он поставил меня на ноги и сделал шаг назад, но я прекрасно видела, что это решение далось ему с большим трудом. – Приведи себя в порядок и переведи дух, – мужчина отвернулся, приглаживая взлохмаченные волосы.
Из моей груди вырвался разочарованный вздох.
– Через полчаса я жду тебя в студии. Одежду можешь не менять и, Ава… – голос понизился, я замерла в ожидании продолжения, а мой взгляд метнулся к лежащей на полу верёвке. Но он так и не договорил.
Песня закончилась, проигрыватель снова тихо зашипел как старое радио.
Он ушёл так и не обернувшись, оставив после себя шлейф самого желанного аромата на свете.
***
Дрожащей рукой я робко постучала в дверь, что находилась в самом дальнем конце коридора. Волосы расчёсаны, сбитая блузка, после недавней сцены в гостиной, расправлена. Мне даже хватило сил, чтобы нанести совсем лёгкий макияж.
Что он задумал?
Любопытство перемешанное со страхом, распирало изнутри и я даже не смотрела в сторону выхода из квартиры.
"Я тебя не подведу" – горело у меня в голове, как те неоновые вывески снаружи.
– Зайди, – послышалось из-за двери.
Холодная ручка двери с трудом поддалась и когда я открыла дверь, внутри я увидела настоящую фотостудию: на потолке была подвешена огромная бобина, с размотанным вдоль стены белым широким фоном; вокруг было расставлено несколько источников света разной формы и высоты на тонких чёрных ножках; около стенки стояло какое-то серебристое полотно прямоугольной формы; а по полу, как длинные змеи тянулись переплетённые толстые провода, и ещё несколько странных на вид предметов присутствовали в студии, назначение которых я просто не знала. Около самой дальней стены стоял он, сложив руки на груди и излучая уверенность и силу. Это было его место, где он чувствовал себя в своей стихии.
Чтобы просто сделать несколько фотографий нужно столько всего?
– Так вот где происходит магия, – улыбнулась я, закрывая за собой дверь.
Ян ухмыльнулся опасной улыбкой.
– Мне нравится твой настрой.
– Я должна испугаться? – от чего-то лицо стало заливать краска.
– Нет, крошка, – его голос изменился на мягкий бархат. – Ты же помнишь моё обещание?
Я кивнула.
– Тогда, подойди сюда и сядь на пол.
Без лишних слов я подошла куда он указал и подогнув колени, опустилась на пол.
– Опусти голову.
Я не видела где он находится, только слышала его шаги. Первоночальный отголосок страха дал о себе знать ещё сильнее, но я выполнила его приказ.
Он замолчал и мне ничего не оставалось как обратиться в слух, чтобы уловить каждый минимальный звук за своей спиной. Внезапно, в голове начали всплывать непрошенные мысли о брошенной верёвке и ремнях.
"Нет, он не сделает этого снова…"
Не сделает.
Не может.
Не хочет делать.
Он позвал меня сюда не для того чтобы снова утащить наверх и бросить на кровать, оставив на несколько долгих часов связанную и без движения. Оставив меня на предоставление долгой и безжалостной пытки молчанием, болью, верёвками и временем.
Я сделала губокий вдох не поднимая головы и практически не шевелясь.
Я поняла…
Звук шагов дал мне понять, что он подошёл совсем близко и тоже опустился на пол, прямо позади меня.
Мои руки и ноги теперь не были связаны, он сделал это намеренно. Я могла встать и уйти, если бы захотела. Но по какой-то неведомой мне причине я замерла, страшась шевельнуться. Я едва дышала.
– Боишься?
Это слово не вызвало во мне никаких эмоций. Боюсь ли я? Наверняка должна, потому что это было бы самым очевидным – дрожать от страха и молить о свободе. Пытаться разжалобить, объяснить ему, что я самая обыкновенная, и лучше бы он сделал выбор в пользу другой девушки. Сильная ладонь мягко легла на мою спину.
Прикосновение было приятным и я поймала себя на мысли, что жажду продолжения.
"Он прикасался к тебе так… очень похоже… " – внутренний голос вырвался из запертой глубины.
Я закрыла глаза, отгоняя непрошенные воспоминания, бесстыдно наслаждаясь теплом его руки.
– Я не сделаю ничего дурного, – горячий шёлк вновь коснулся моих ушей.
Его пальцы начали рисовать узоры на моей спине. Неторопливо и мягко.
– Насладиться моментом… – глубокий вдох. – Как можно насладиться единожды? Это невозможно… – тихий шёлк превратился в завораживающий шёпот, его руки замерли. – И жизни не хватит.
"Разве ты должна быть здесь?" – вновь послышалось изнутри. Я смахнула наваждение, не желая слышать обман. Ведь это был обман?
–Ты знаешь, чего я хочу, – он опутывал меня своими сетями.
Я тут же представила, как блузка окажется на полу и он увидит мою обнажённую спину. Увидит прошлое.
– Пора, – шёлковый баритон снова вернул меня в настоящее.
Всеми силами отгоняя панику я подняла руки вверх, давая ему возможность снять тонкую ткань. Я не посмела не подчиниться приказу.
Одно движение, взмах волос, робкое дуновение ветра. Блузка неслышно упала рядом.
Вот и всё. Он видит.
– Кто же… – вопрос повис в воздухе, он сделал шумный вдох.
Несколько бесконечных минут полной тишины, нарушаемой только моим робким дыханием, застыли над головой, за спиной, вокруг меня. Он замер, но я прекрасно знала что происходит у меня за спиной.
Без сомнения, взгляд отвращения, даже злости, был направлен на мою исправленную кожу. Я не хотела видеть этот взгляд.
– Прости, – только и смогла выдавить я. Единственное слово за всё время, и то было мольбой о прощении. Иначе и быть не могло.
"Нет?"
Ещё один вдох. Я представила, как его ноздри расширяются от гнева, а чёрные глаза сверкают.
– Ты прекрасна, – ладонь вернулась на прежнее место. – Прекрасна.
Я ничего не видела, но чувствовала, как он убрал руки от моей спины. Его слова позволили мне сделать облегчённый вздох.
Шорох одежды, звук босых шагов по холодной плитке – он встал и отошёл от меня. Я же продолжала сидеть, не в силах подняться и посмотреть в его глаза.
Щёлк!
Звук фотоаппарата заставил меня вздрогнуть. Слишком громко… или слишком тихо вокруг?
– Вот оно, – жадно прошептал он.
Шёлк его довольного голоса заставил меня улыбнуться…