Loe raamatut: «Сфотографируй меня», lehekülg 8
Глава 17: Тайник
Ноги жутко затекли, но я не решалась сменить позу или встать. Он крепко держал меня, обнимая сзади и слегка покачиваясь из стороны в сторону.
– Никто не должен был знать, никто… – я с трудом оторвала взгляд от фотографий. – Но это не моя вина!
– Не твоя, – собственный голос слышался как будто из под слоя ваты.
– Я так боялся…
– Знаю…
– Ава…
Сильные руки развернули меня без особых усилий, теперь я видела его заплаканное лицо.
– Это правда, слышишь? Я честен перед тобой, – он судорожно хватался за мои плечи, будто хотел удостовериться что я настоящая. – Я расскажу, расскажу тебе, потому что ты поймёшь…
Делая над собой огромное усилие, я сильно зажмурилась и распахнула глаза, мягко убирая его руки. На мое удивление, он подчинился.
– Я не чудовище, – повторил он дрожащим голосом. Его глаза вцепились в мое лицо. – Это произошло так давно, но я запомнил этот день, и не могу стереть его из памяти.
– И что произошло в тот день? – толкни меня, и я упаду вниз без сопротивления.
– 12 июля, самый разгар лета, так жарко, – темный взгляд подернуло дымкой, он смотрел сквозь меня, полностью растворившись в воспоминаниях. – Это был самый жаркий день за всё недолгое лето. Мне тогда только только исполнилось шестнадцать.
Девушка с фотографий всё ещё смотрела на меня. По спине пробежал холодок.
– В то лето я впервые почувствовал это, – шелковый голос снова задрожал. – Она была самым прекрасным созданием на свете, и она выбрала меня, подарила мне смысл, подарила мне меня. Настоящего.
– Как ее зовут?
Он придвинулся ещё ближе и взял меня за руку. Холодные влажные пальцы неприятно коснулись кожи.
– Я влюбился без памяти, хотел обладать ей, хотел, чтобы она обладала мной. Она открыла мне глаза на этот мир, и указала мой истинный путь, – пальцы до боли сжали руку. – Звали. Ее звали.
– Она…
Ян грубо обхватил меня и повалил на спину в одно мгновение, наваливаясь сверху.
– Умерла, – прошипел он на ухо, лишая возможности шевельнуться. – Умерла, так и не дав мне возможности любить ее.
– Ян, мне…
– Ее божественный образ отпечатался в моей памяти, как и её смех, волосы, длинные руки, даже её тень. Но я не помню её лица, сколько бы не прилагал усилий, – половину лица обдало горячим дыханием. – Не помню её лица, не помню…
– Мне больно, – прошептала я.
– Я знаю, – он запрокинул руки над головой и крепко сжал. – Знаю, потому что мне тоже больно, больно каждый день. Я вижу кровь на камнях, в воде, в её волосах, – одной рукой он держал мои руки, а второй с силой сжал подбородок и заставил посмотреть на него. Чёрные глаза, подёрнутые дымкой, полыхали безумным пламенем. – Меня заставили смотреть на ее изломанное тело.
Сердце сильно заколотилось, кровь мощным потоком забурлила по венам.
Я представила себе эту картинку – девушка-подросток с длинными волнами темных кудрей лежит в луже собственной крови. Ее глаза медленно гаснут, едва приоткрытые губы вдыхают последние крошечные порции кислорода. Тело неестественно изогнуто, в белую кожу впиваются острые камни. Холодная вода окружила ее со всех сторон. А рядом стоит ангел смерти.
Смотрит и ждёт.
– Как это случилось?
Он отпустил меня, распластав руки в стороны. Тяжесть его тела почувствовалась ещё сильнее.
– Я не чудовище. Нет. Я любил ее.
Мне не хотелось видеть эту ужасную картину. Не хотелось слышать о ней, воображать в голове детали. Ненавистный запах крови защекотал ноздри, меня затошнило.
– Ава.
Я открыла глаза и с трудом подавила тошноту.
– Я не причиню тебе боли, – он помог мне сесть. Пальцы мягко заправили локон за ухо. – Я не такой, как ты могла подумать. И мне жаль, что этот мальчишка попал под руку, – мысли о несчастном парне больно кольнули сердце. – Я честен с тобой, потому что то что ты сейчас услышала, – его голос на мгновение сорвался, но он быстро взял себя в руки. Взгляд больше не был отсутствующим, бархатный голос вернулся. Даже нежность рук, которые теперь поддерживали меня, вернулась. Это был прежний Ян Холодный, красивый и загадочный фотограф. – Я никому не рассказывал об этом. Это моя тайная боль, которая со мной навсегда.
Рука нежно погладила меня по щеке.
Я посмотрела в его глаза, биение сердца начало медленно успокаиваться и приходить в нормальный ритм.
– Теперь ты знаешь меня настоящего. Прости, если это причинило тебе боль.
Он встал, протянул руку и помог мне подняться. Я снова посмотрела на сотни фотографий.
– Это прошлое, уже неважное и несуществующее.
– Эта девушка так похожа на меня…
– Я пытался сделать из неё то, что можно было сделать только с тобой.
– Только со мной, – протянула я бесцветным голосом.
– Это был тяжелый день. Нам нужен отдых.
– Ты снова привяжешь меня? – от осознания собственной смелости я даже не повела бровью.
Холодный улыбнулся. Его позабавил мой вопрос.
– Я не причиню тебе боли, помнишь? – он обнял меня. – Ты нужна мне, и только это важно.
Он отвёл меня в спальню, уложил на благоухающие простыни и обнял так, как обнимают самого дорогого человека на свете. Голова потяжелела от сотен образов и мыслей, перемешавшихся друг с другом. Не желая принимать самое лёгкое решение на данный момент, не желая отдаваться в объятия спасительного забытья, я сосредоточилась на ударах сердца и глазах девушки с фотографий. Кого видела она? И главное, где она сейчас?
***
Спустя пару часов, я убедилась что Ян заснул достаточно крепко: его тело полностью расслабилось, дыхание стало ровным и глубоким. Даже его руки теперь лежали не на моей талии, а на мерно вздымающейся груди.
Сделав глубокий вдох, я решила действовать.
Поднявшись с кровати, неслышными шагами спустилась с лестницы и остановилась посреди гостиной: что делать дальше? Дверь разумеется заперта, ключ мне точно не найти. Но прислушавшись к внутреннему голосу я поняла, что выход из этого дома, последнее что меня интересовало в этот момент. Я хотела ответов. Я хотела освободиться по-настоящему.
Страх поразительно быстро выветрился из каждой клеточки моего тела. Его место медленно занимала решительность.
Дверь в самом конце коридора была чуть приоткрыта, он не заходил сюда после того как отвёл меня наверх. Холодная ручка разительно контрастировала с разгоряченными пальцами.
В фотостудии всё осталось так же. Я аккуратно закрыла дверь и принялась за поиски – на всех фотографиях была одна и та же девушка, и даже после проверки их всех, я не нашла никого и ничего пугающего. Девушка выглядела нормальной, такой же как я, когда он впервые привёл меня сюда. Сев посреди вороха фотокарточек, я попыталась сосредоточиться.
Как давно были сделаны эти фото? Где эта девушка и связывал ли он её так же как меня?
Бил ли он её?
В воспоминаниях всплыли обрывки: дикая жажда, боль, кровь, маленькие ножницы, серая птица…
Он оставлял её так же как меня?
Бросал умирать?
Взгляд упёрся в стену.
Зачем он показал мне эти фотографии? Зачем дал знать об этой девушке?
Я с силой зажмурилась, заставляя мозг работать.
Как я попала сюда, и как вообще всё это началось?
– Как ты попала сюда? – прошептала я, сжимая в руках одну из фотографий.
Аукцион. Всё началось именно там.
Без особых усилий я выудила из памяти те яркие моменты: его запах, взгляд, ощущение загадки и острое желание разгадать её, быть с ним, видеть его лицо. Всё остальное было покрыто густым туманом, я видела только то, что сама хотела. Меня буквально заворожило, как будто я выпила зелье искусной колдуньи.
Распахнув глаза, я вновь уставилась на молочно-бледную стену.
Ничего. Если в этом доме и есть ответы, то точно не на пустой стене.
Около меня, совсем рядом висел обрывок бумажного фона. Огромное полотно, размером в несколько метров было разорвано с одного края, как будто на него напал дикий зверь. Из-за обрывка виднелась тонкая полоса.
Прищурившись в полумраке, я слегка отодвинула обрывок. В тени полотна я едва заметила очертания небольшого прямоугольника.
– Тайник?
У меня перехватило дыхание.
Но прежде чем дотронуться до него, я замерла и прислушалась – в доме по-прежнему царила тишина и поразительное спокойствие. Значит он не проснулся.
Ощупав пальцами прямые линии, я попыталась поддеть ногтем предполагаемую дверцу. Ни ручек, ни замочных скважин. Даже кнопок для ввода кода.
От нескольких безуспешных попыток открыть дверцу, подушечки пальцев быстро заболели.
– Как же…
Я надавила ладонью на холодную поверхность, раздался тихий щелчок. Дверца открылась.
В стене, скрытой от посторонних глаз декорацией фона, таилось небольшое углубление. Я сунула руку внутрь и нащупала несколько небольших бумажных свёртков.
Выложив находку себе на колени, я поняла что это были простые жёлтые конверты из плотной бумаги.
Вскрыв первый конверт, на пол высыпалось несколько фотографий.
– Ох…
Я в страхе обернулась. Не сумев сдержать вздох, я поняла что возможно наделала слишком много шума.
В первом конверте лежало семь фотографий на которых была изображена незнакомка, всё так же поразительно похожая на меня и ту девушку, с фото на полу студии.
Девушка казалась измученной, избитой, со следами запершейся крови на руках, шее, ногах, губах…
Быстро вскрыв второй конверт, на меня посмотрел ещё один близнец.
В третьем я нашла точно такие же фотографии девушки, которую я видела сейчас на полу.
Руки затряслись, внутри всё похолодело.
Девушки выглядели живыми, возможно на последнем издыхании, но всё же живыми…
Я быстро просмотрела ещё раз все фото. На обратной стороне последних фотографий были написаны имена, мелким, небрежным почерком.
Первую девушку звали Кристина.
Вторую Саманта.
Третью, не выходившую из моей головы вот уже несколько часов, Нила.
– Нила.
Около ног лежал ещё один конверт. Он выглядел самым новым и не затертым.
Дрожащими пальцами я раскрыла плотную бумагу, на колени выпало девять фотокарточек.
Ссохшиеся губы едва раскрыты. В трещинках застыли красные полосы крови.
Белые, хрупкие запястья перетянуты ремнём до кровавых ран.
Бледные ноги перепачканы кровавыми отпечатками рук, из глубоких порезов на правой ноге стекают красные струйки.
Бессознательное обнаженное тело.
Спина, исполосованная девятью шрамами.
Серые глаза, раскрытые от ужаса.
Перепутанные темные локоны, наполовину скрывающие лицо.
Верёвка, обёрнутая вокруг шеи.
Связанная по рукам и ногам обнаженная девушка, распластанная на грязных простынях.
На обратной стороне последней фотографии я нашла ещё одну подпись.
Ава
Так меня зовут.
Это моё имя.
Ава.
Я сидела и ждала, пока слезы польются из глаз, пока всё нутро задрожит и заставит меня сложиться пополам от ужаса и звериного страха. Ждала, пока слабость возьмёт верх и заставит меня забиться в угол.
Прошло несколько долгих минут.
Остальные конверты так и остались закрытыми, я знала что увижу внутри.
Не издав ни единого звука, я убрала все драгоценности на место, аккуратно сложила конверты внутрь тайника и закрыла дверцу с глухим щелчком.
Нила продолжала смотреть на меня с сотен фотографий на полу. Счастливая, прекрасная, без страха и страданий.
Не желая больше проводить здесь ни минуты, я встала и направилась к выходу из студии.
Входная дверь выделялась в общей темноте. Она будто мерцала от собственного темного света, запертая на несколько засовов и замков.
Моё сердце отбивало ровный ритм, я с удовольствием чувствовала это новое до себя ощущение.
Раз. Раз. Раз.
Дыхание ровное, никакой дрожи, даже тени сомнений.
Я отвернулась от выхода из квартиры, даже не попробовав дернуть за ручку или поискать ключи, и вернулась обратно в спальню.
На кровати мирным и глубоким сном спал Ян.
Талантливый фотограф.
Исключительный.
Особенный.
Безумно красивый.
Я мягко опустилась рядом с ним, его руки тут же обняли меня и прижали к себе, он даже не проснулся.
Закрыв глаза, я наконец-то решила забыться сном.
Глава 18: Я буду собой
Половина моего сердца
Заражённая словом твоим
На кострище из пепла и пламени
Похоронена кем-то другим
Я открыла глаза от яркой солнечной полосы, что упала мне на лицо. Все существующее с трудом вставало на свои места, мне пришлось пару минут моргать и напрягать зрение, чтобы сфокусироваться.
«Середина ноября, откуда такое солнце?» – я вдруг вспомнила, какой сейчас месяц. Окончание осени, особенно холодное и дождливое, не походило на себя.
Я приподнялась на кровати и взглянула в окно – яркий свет заливал все вокруг оранжевыми лучами, они просачивались сквозь стекло и приятно ласкали кожу.
– Хм…
С левой стороны кровать пустовала. Опять.
Стук сердца непривычно ощущался в самом центре грудной клетки, кровь разгонялась по венам, а тёплое осеннее солнце будто помогало вернуть мою жизнь в собственное тело. Мускулы тихонько ныли, требуя движения.
«Наконец-то…»
Не в силах сдержаться, я улыбнулась. Очень непривычные ощущения.
– Ян? – оглядевшись вокруг, я не обнаружила ремней или верёвок.
– Я здесь, – расплавленный шёлк послышался снизу. – Иди ко мне, Ава.
Быстро накинув его рубашку, я спустилась вниз: пропитанная солнечным светом гостиная сияла в своей чистоте, с кухни доносился терпкий аромат кофе, а в волосах цвета слишком горького шоколада запутались солнечные зайчики. Он смотрел на меня прежним взглядом, глубоким, чарующим, словно заглядывал в самую душу.
– Привет, – улыбнулась я.
Все складывалось так, как должно было.
– Ты улыбаешься, – это было подобие укора в мою сторону. Он провёл рукой по волосам и, небрежно взлохматив их, сел за стол.
– Я хочу улыбаться, потому что…
– Хорошо выспалась? – перебил он, одним взглядом приказывая мне сесть рядом с ним.
– Рядом с тобой, да. А ты…
– Всё что было вчера, – вновь перебил он, заставляя меня подстраиваться и ловить его настроение. – Я надеюсь, что ты всё поняла.
Я кивнула, протянула руку и кончиками пальцев дотронулась до него. Разгоряченная кожа неприятно обожгла пальцы, но я не отдернула руки. Так нужно.
– Вслух.
– Я поняла, разумеется.
Ян выдохнул, опустил веки, и я заметила как напряглась его рука, до которой я до сих пор дотрагивалась кончиками пальцев.
– Ты хочешь мне что-то сказать?
Раз. Раз. Раз.
Пальцы нестерпимо горели, мне захотелось сунуть руку в морозильник.
Я вдруг вспомнила, что в совсем недавнем прошлом у меня была другая жажда, связанная с острыми предметами и сиюминутными всплесками лишь одного единственного желания, на которое я была способна.
«Бог мой, как будто прошла целая вечность…»
– Ты прав, теперь я знаю, на что ты способен, – он не поднял головы, но немного расслабил мышцы. – Я видела собственными глазами, и знаешь, – я приблизилась к нему. – Я всегда это знала. Знала к глубине души, чувствовала… это и правда судьба.
Ян неожиданно взял меня за руку и обхватил запястье, прижимая пальцы к тому месту, где обычно бьется пульс.
– Я просто хотела сказать, – этот внезапный поворот сбил меня с толку, голос немного задрожал. – Хотела сказать…
– Неужели ты хочешь уйти? – он говорил так же мягко, вкрадчиво, пугающе спокойно.
Я сделала над собой усилие, поразительно быстро взяв себя в руки.
– Нет, – голос был тверд как никогда прежде. – Ни за что.
Холодный смерил меня долгим, пронзительным взглядом, черные глаза искали подвох, брешь в предполагаемой лжи. Он сомневался, но ни в коем случае не хотел показывать своей слабости кому бы то ни было. Затем он расправил плечи, тряхнул длинными волосами и его губы растянулись в восхитительной улыбке.
Гордыня одержала победу.
– Мы похожи, – голос осмелел, но я по-прежнему говорила тихо и спокойно. – Я и мечтать не могла что когда-нибудь встречу такого человека.
– С которым можно быть собой?
Ответа не потребовалось, он и так знал что я скажу.
– Ох, крошка Ава, – Ян покачал головой, не переставая улыбаться.
Он встал, неслышно зашел мне за спину, сильные пальцы сжали плечи. Солнце начало неспешно уходить из гостиной, оставляя её и меня в руках полумрака. Сколько сейчас времени? Утро, или уже давно за полдень? Развернуться и посмотреть на часы я не рискнула, только отметила их отсутствующий раздражающий звук. Его руки переместились на спину, прощупывая очертания шрамов сквозь тонкую ткань рубашки.
– Не боишься…
– Ты не чудовище.
– Ни капли страха?
– Я тебе верю.
Я чувствовала, как надо мной вновь нависло плотное черное облако, готовое в любую секунду накрыть с головой, задушить, облепить и попробовать сделать больно. Внутренний голос замер в ожидании.
– "И снова можно быть собой…" – он произнёс эту фразу нараспев, будто цитировал какой-то роман.
Я поняла, что сейчас мне необходимо собрать все свои силы.
Правая рука до боли сжала плечо.
– Я способен на многое.
Холодный повторил эти слова не для меня.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
Громкий треск дал мне понять, что в стену врезался деревянный стул. Он схватил меня за шею и швырнул на стол, пригвоздив к холодной и жёсткой поверхности другой рукой. В следующую секунду, он навалился на меня и зарычал как дикий зверь, срывая собственную одежду с моего тела.
Я хотела закричать, попытаться оттолкнуть его, вывернуться и спрятаться, убежать от этого ужаса, дрожа от страха и задыхаясь от слёз. Хотела попросить не делать этого, воззвать к чему-то человеческому, молить о милосердии. Но вместо крика о помощи в горле встал ком, тело задеревенело и замерло, полностью подчиняясь его манипуляциям. Глаза, сухие от слёз, закрылись сами собой, веки плотно сжались. Я знала, что это не может продолжаться бесконечно, рано или поздно это должно было закончиться. В голове вспыхнула одна картинка – небольшое углубление в стене, укрытое мраком и бутафорией, сокровищница, в которой хранятся потёртые свёртки из плотной бумаги.
– "И снова можно быть собой…" – прорычал жуткий голос.
Змей обвился своим телом вокруг ворона и зашипел в предвкушении триумфа.
***
Линия моря практически слилась с горизонтом и, от этого казалось, что от кромки берега сразу начинается небо. Можно было уловить эту тонкую границу, только лишь когда порывы ветра заставляли водную гладь волноваться и собираться в шапки с белыми гребешками. Я облизнула разбитую губу, смакуя ржавый вкус крови. Обнаженное тело тихонько ныло, резкие уколы боли возникали при каждом неосторожном движении.
Он тяжело дышал где-то позади.
– Там очень красиво, – я поджала ноги и поморщившись, обхватила колени руками. Больно. – Ты гулял там когда-нибудь?
– Что?…
– Свежий морской воздух, ветер в кронах деревьев, – я сглотнула, всё ещё ощущая его руку на горле. – Надо же, листья ещё не успели облететь до конца.
– Ава.
– Сфотографируй меня, – произнесла я, прижимаясь к холодному стеклу, даже не обернувшись.
Я знала, что он смотрит, что он потерял на время равновесие, что сейчас его терзали противоречивые чувства.
– Зачем ты говоришь это, – я буквально ощутила его неуверенность. Протянешь руку, и её можно будет нащупать.
– Я хочу, чтобы ты подарил мне еще один подарок.
– Я не хочу фотографировать тебя сейчас, – послышался шум, он подошел и опустился рядом.
– Неужели? – я посмотрела на него. Его вид вызвал у меня улыбку.
Этот вопрос полностью сбил Холодного с толку: полчаса назад он рычал как дикий зверь, демонстрировал свою силу и упивался моей беспомощностью, рисуя свои жуткие фантазии прямо на моём теле. А сейчас он притих, выуживая из собственного сознания ответы на незаданные вопросы. Он снова говорил сам с собой.
– Не здесь, не так, – я сменила улыбку, делая её мягкой и податливой. – Смотри как там красиво, – я погладила его по щеке. – Там так тихо и спокойно. Отведи меня туда. Пожалуйста.
Ян перевел взгляд на горизонт. Он несколько раз моргнул, одновременно прижимаясь к стеклу.
– Туда? – в голосе отчетливо присутствовали отголоски страха.
– Мы пойдём туда вместе. Никто не увидит нас.
Птица вновь запела.
Ворон закружился, отчаянно взмывая всё выше, сильно взмахивал крыльями, цепляясь за воздух и небо. Но пела она не песню страха и мольбы о помощи. Она пела о силе и красоте, о свободе. Змей сопротивлялся всё меньше и меньше, распускал свои кольца, теряя хватку. Несколько блестящих чешуек завертелись, образуя неоновый водоворот, и упали вниз.
Ветка дерева качнулась, серая птица взмахнула крылом и упорхнула в сторону горизонта. Ян смотрел ей вслед.
– Это может быть опасно?
Я придвинулась ближе и положила голову на его плечо. Он вздрогнул.
– Нас никто не увидит, мы будем одни, – низ живота пронзило яркой вспышкой боли. – Мы будем одни.
Глава 19: Сотни красных нитей
Ноябрьская осень пахла восхитительно: свежий, слегка морозный воздух сразу заставил щёки залиться румянцем; закатное солнце припекало опавшую листву, придавая листьям особенный, тыквенный аромат; конфетная лавка, на витриной которой крутилась ярко-розовая карамель, вмешивала в осеннюю гамму сахарно-ванильные нотки. Я вдохнула полной грудью, впервые за много лет чувствуя себя частью этого оживленного мира.
Ян настороженно вглядывался в улицу.
– Перестань, – я ещё крепче сжала его ладонь, полностью давая понять, что не собиралась отходить от него ни на шаг. – Такой чудесный вечер, не будем терять времени.
После того как за нами закрылась дверь, я ещё несколько минут не могла поверить что сейчас окажусь здесь, буду дышать, видеть и смогу размять ноги.
– Идём, – для пущей уверенности я улыбнулась, игнорируя боль от разбитой губы, и потянула его за собой.
Ещё чуть чуть…
– Прости, – прохрипел он тихо. – Мне жаль, что всё так получилось.
– Я знаю, – глаза начали слезиться от переизбытка холода и свежего воздуха.
– Ты самое дорогое, что сейчас есть у меня, – он решил продолжить.
– Я никуда не ухожу, – предательский ком вновь подкатил к горлу, пришлось сделать вид что я кашляю.
– Ты такая красивая.
Ян остановился, развернул меня к себе и обхватил ладонями лицо.
Если бы сейчас мимо нас гуляли прохожие, я уверена, что каждый из них подумал бы что мы – самая настоящая влюблённая парочка, которая просто не может сдержать своих ярких, сверкающих как звезды на ночном небосклоне, чувств. Настоящая романтика, не подвергающаяся сомнениям.
– Ты даже не представляешь, насколько ты сейчас красива. Моя муза.
Он впился в мои губы, несдержанным, но очень нежным поцелуем. Я поборола секундное желание оттолкнуть его, вместо этого обнаружив вспыхнувший букет противоречивых ощущений. Я одновременно упивалась нежностью и обрушившейся на меня страстью, и испытывала отвращение на физическом уровне, перемешанное с болью от недавнего надругательства.
Неужели я готова это сделать? Неужели я смогу?
Порыв холодного ветра привёл меня в чувство.
– Идём, – повторила я, сдерживая наконец подступившие слёзы. – Скоро совсем стемнеет.
***
Одинокий берег встретил нас гулкой тишиной, иногда нарушаемой шумом воды, шелестом оставшейся на деревьях жёлто-красной листвы, и шорохами песка и мелких камней под ногами.
Недалеко от нас я заметила возвышающийся волнорез из чёрного камня, к которому вела извилистая, сильно заросшая тропинка.
– Ну, – хрипло протянул он. – Раз уж ты сама захотела этого, снова сама попросила меня, подала голос, – тонкий ремешок от крепления фотокамеры блеснул раздражающей вспышкой. – Раздевайся.
Ян перегородил мне путь, встав между мной и проходом назад, к улице и людям. Берег отделился от шумного города стеной деревьев.
Я инстинктивно сделала шаг назад.
– Ты сама хотела сделать несколько фотографий, – он рассмеялся и взял в руки камеру. – Я не собираюсь ничего делать.
Эта насмешка уколола куда нужно. Тело всё ещё ныло и болело, и его односложный приказ смог напугать меня, выбить почву из под ног. Он бы смог напугать кого угодно.
Чтобы не терять времени, я с готовностью сбросила пальто на землю и распустила волосы, оставшись в тонком платье на пуговицах. Через несколько секунд я перестала чувствовать пальцы на руках.
Холодный начал фотографировать, рассматривая меня через объектив.
Шаг назад, к воде. Ещё один. Шум воды подбадривал своим низким шипением.
– Смотри под ноги, – пробормотал Ян, присаживаясь напротив меня.
Я обернулась к заливу: темно-синие волны заманивали всё ближе.
– Это только ради тебя, крошка Ава, – из его рта вырвался клубок пара. – Я фотографирую только в своей студии.
– Муза может попросить своего художника пойти на уступки? – ещё один крохотный шаг назад.
Его красивое лицо снова исказила та самая улыбка. Теперь, оказавшись отрезанным от возможных свидетелей стеной из деревьев, оказавшись на безлюдной и дикой части пляжа, он снова вернул свою уверенность, расслабился и чувствовал себя хозяином положения.
Он снова был Люцифером.
– Может попросить, – последнее слово он протянул, пробуя его на вкус. – Я щедрый человек.
До волнореза оставалось каких-то пару метров.
– Да, – выдохнула я, не чувствуя ног от переизбытка эмоций и холода.
Оступившись, я упала прямо на груду камней.
Нет, нет!
Рука рассечена. Рана неглубокая, но несколько струек крови начали бежать по запястью. Я даже не почувствовала боли.
Я перевела взгляд на фотографа: руки с фотоаппаратом опустились, глаза сосредоточились на кровавой ране.
– Заведи эту руку за голову, – он часто задышал.
Шум волн усиливался, до моего лица доносились мелкие брызги солёной воды. Понимая, что делаю это напрасно, я всё равно огляделась по сторонам в поисках хоть кого-нибудь. Берег был пустым и диким.
– Нужно остановить кровь.
– Рана неглубокая, – отмахнулся он, делая снимки один за другим.
Я в последний раз оглянулась на горизонт. Небо покрылось чёрными тучами, ветер усиливался с каждой минутой.
Я встала и протянула к нему руки.
– Позволишь?
Ян непонимающе уставился на меня.
– Хочу попробовать, каково это, – я выпрямила замёрзшие пальцы и схватилась за камеру. – Хочу почувствовать то, что чувствуешь ты.
– Ты хочешь сфотографировать, хм, меня?
– Пожалуйста, – я снова натянула улыбку. – Пара кадров.
Холодный смерил меня оценивающим взглядом. Затем медленно передал камеру, ещё раз скользнув взглядом по рассеченной руке, и занял мое место.
Щёлк. Щёлк.
– Потрясающе.
Забыв о холоде и усиливающимся ветре, я сосредоточилась на нём. В голове мелькали снимки, найденные в тайнике.
– Вот сюда, пожалуйста.
Я указала на волнорез.
На мое удивление Ян выполнил просьбу, поднялся по чёрным ступеням, и взошёл по глянцевой поверхности камня.
Горизонт становился всё темнее.
– Всё, хватит, – волосы взлохматил внезапный поток ветра, от чего его лицо приобрело мальчишеское выражение. – Вернёмся назад.
– Боишься упасть? – из-за набирающей силу непогоды мне пришлось выкрикнуть вопрос. – Не подходи слишком близко к обрыву!
Я продолжала фотографировать его, уверенно наступая.
– Ава, это не смешно.
Он попытался перехватить камеру, но я вовремя выкрутилась и сделала ещё один снимок.
– Уйдём отсюда, – промахнувшись, он поскользнулся на гладкой и мокрой поверхности камня, и едва удержав равновесие, посмотрел вниз.
Волны разбушевались не на шутку, соревнуясь между собой в «кто быстрее запрыгнет на волнорез».
– Это ты столкнул ее? – в очередной раз я навела на его лицо камеру.
Ян побледнел и замер, вглядываясь в воду.
Вдалеке загремел гром.
– Зачем ты мучаешь меня?
– Те девушки наверняка задавались подобными вопросами.
Мы стояли друг против друга, среди начавшейся грозы и бури. Я больше не дрожала от холода, сосредоточив всё своё существо на Люцифере.
– Я думаю, что это сделал именно ты, – шаг вперёд, камера повисла на тонком ремне. – Потому что тебя раздирало любопытство, тебя так и подначивало узнать, каково это – забрать чью-то жизнь.
– Нет, – он яростно замотал головой, делая шаг назад. – Нет, я не убивал ее, я был ребёнком, я любил ее!
– Значит, она упала сама? – мой голос звенел как металл, разрезая грохот и шум грозы.
– Меня заставили смотреть, заставили!
– Признайся, что тебе понравилось.
Ян шагнул назад и чуть было не упал: он стоял на самом краю волнореза, отступать было некуда.
Его красивое лицо исказила гримаса боли и страданий.
– Признайся.
Он открыл рот, как рыба выброшенная на берег, схватился за горло, а из его глаз полились слезы, перемешанные с хлынувшим дождем.
– Я любил, – он тут же захлебнулся словами, мотая головой из стороны в сторону. – Я не хотел, не хотел… пожалуйста…
– Ты упивался этой картиной…
– … нет, нет…
– Потому что ты любишь видеть только это, – я подняла окровавленную руку.
– Пожалуйста…
– Или это? – я вытянула шею, открывая доступ к багрово-синим полосам.
Он вновь замотал головой.
– Никто из них ничего не значил для тебя.
– Эти девушки сами хотели меня…
– Уязвимое сломать не так уж и сложно.
– Я не хотел этого! – его крик утонул в буре.
Волны ожесточённо бились о высокие стены, своими шапками доставая до поверхности. Холодная вода захлестнула ноги, удваивая холод вокруг.
– Я помогу, я рядом, – бросив камеру, я стала медленно подходить к краю волнореза. – Я же говорила, что понимаю тебя, – между нами осталось несколько шагов. – Я здесь, и только это важно.
Ян замер, его глаза округлились. Некогда манящие ониксы, зачаровывающие, заманивающие в свою темноту, погасли и оскудели, и теперь казались простыми чёрными камушками.
Я подошла совсем близко и взяла его лицо в ладони, поглаживая щеку большим пальцем.
– Всё будет хорошо, – вода лилась по всему телу, смывая с меня его запах, следы прикосновений и поцелуев. – Потому что я люблю тебя, Ян Холодный.
Он всхлипнул и протянул руки в ответ.
Мои ладони скользнули на его грудь, я расставила пальцы и вложила всю свою силу на которую только была способна, толкая вперёд своё последнее препятствие.
Время будто остановилось. Дождевые капли замерли в воздухе, волны застыли, раскрывая свои объятья для него.
Ян посмотрел мне в глаза, на его лице мелькнула капля ужаса. Но самое главное, что я успела прочитать в остывших глазах, это было облегчение и долгожданное спокойствие.
Длинные волосы цвета слишком горького шоколада взметнулись, тело расслабилось, звук удара об воду поглотила буря.
Мощная волна взметнулась к небу, разбилась об острые края волнореза и откатилась прочь, унося с собой Люцифера.
Я подняла голову вверх, расправила руки и замерла у самого края пропасти.
Я стала слушать.
Сердце уверенно стучало в груди, разгоняя кровь и тепло по всему телу. Я ощущала сотни капелек дождя касавшихся кожи, впитывала эту воду, она придавала мне сил.
Ушли все образы из прошлого, вся боль и ужасы остались позади, как будто я наконец смогла отрезать все нити, привязанные ко мне. Он ушёл. Он ушёл…
Я широко улыбнулась, меня захлестнули все краски и вкусы этого некогда серого мира.
– Спасибо, – пролепетала я, ощущая каждую клеточку своего тела. – Спасибо.
