Loe raamatut: «Каролина. Часть третья»

1. Падение Салема

Взрывная волна оглушила всех, кто был в доме Куин. Первым в себя пришел Деймон, от испуга, боли и визга в голове он заплакал так, что Охра должна была его услышать. Он крайне редко плакал, еще реже улыбался, и поэтому любое изменение эмоций в один момент подрывало Охру с кровати, и не важно, как сильно она хотела спать или устала. В этот раз она не пришла к Деймону. В момент взрыва она так сильно обняла его, что послужила подушкой при ударе Деймона, но не смогла смягчить своего падения. Охра ударилась головой и больше не слышала звук сирены, плач ребенка и треск костра, который уже захватил в плен занавески и начал облизывать перевернутую гостевую кровать.

За кроватью лежали Брайан и Адриан. Брайан пришел в себя, открыл глаза и тут же закрыл их, комната кружилась перед глазами. Дав себе пару секунд, он снова поднял веки, с трудом сел и закашлялся от дыма, заполнившего разрушенную комнату. Брайан попытался встать, но тут же скривился от боли. Металлический прут от шкафа врезался ему в ладонь и пригвоздил ее к полу. Он помнил, как прикрыл лицо рукой в момент падения, скорее всего, это спасло ему жизнь. Кроме этой кровоточащей раны, была еще одна на бедре. Быстро просчитав что к чему, он успокоился и понял, что артерия не задета, значит, все еще может быть нормально.

Он дотянулся до подушки и стянул с нее наволочку, оторвал две полоски и, перетянув ладонь, завязал тугой узел с помощью зубов. Принялся за ногу и наложил повязку выше раны. Он даже не понимал, что пробило ему ногу, сейчас это не имело никакого значения.

Затуманенным взглядом он посмотрел на Адриана, у того были неестественно вывернуты левая рука и нога, половина лица залита кровью. Дыхание оказалось слабым. Предсмертным.

Брайан отвернулся и поймал взглядом движение маленькой фигуры. Присмотревшись, он понял, что Деймон пытался поднять Охру. Он тянул ее за руку, но та падала с естественной грацией мертвого тела.

Брайан встал и тут же ухватился за стену, голова шла кругом, а дым не давал рассмотреть последствия разрушения. Когда он добрался до ребенка, тот уже перестал рыдать, но начал закашливаться. Брайан схватил его и потащил прочь из дома. Из-за плохой видимости он не мог понять масштабы прогремевшего взрыва и не стал исключать обвала второго этажа. В тот момент он думал только о том, что нужно вытащить ребенка за пределы опасности.

На крыльце он остановился и глубоко втянул воздух, заполняя легкие относительно чистым кислородом. Издалека доносились крики, полные боли и отчаяния. Звуки выстрелов раздавались с разных сторон. Брайан видел одну из разрушенных стен и несколько очагов возгорания. Среди мрака различал бегущие фигуры местных и мутировавших, которые их неизбежно догоняли.

Салем заливало кровью.

С каждой пройденной минутой город безвозвратно загибался.

Брайан присел на колено перед Деймоном и посмотрев ребенку в глаза, тут же вернулся в прошлое. Так же он садился перед своей дочерью и обещал, что скоро вернется. Однажды она его не дождалась. В сердце вонзились копья, пропитанные ядом.

– Деймон, сейчас я посажу тебя под крыльцо, не выходи оттуда, потому что в городе опасно. Не возвращайся в дом, там не менее опасно.

Ребенок никак не отреагировал на слова Брайана. Он знал, что Деймон всегда был закрытым, но из-за того, что видел Брайана каждый день, это помогло его не спугнуть.

– Послушай, мне нужно вернуться в дом за Охрой, я сделаю это быстрее, если ты будешь сидеть под крыльцом.

Как только Брайан договорил, Деймон сам спрыгнул на землю и залез под крыльцо. Брайан посмотрел на другую сторону и наткнулся на безжизненный взгляд Рэнди.

Брайан взял себя в руки и вернулся в дом. Он старался не отвлекаться на посторонние мысли. Пропажа Эшли, прячущийся под крыльцом ребенок, пожар и мутировавшие. Сейчас он должен был проверить, остался ли кто-нибудь живой внутри здания.

Адриан дышал, более того, его глаза были открыты, а взгляд устремлен на Охру. Она лежала на спине, руки и ноги раскинуты в стороны, словно она хотела обнять весь мир.

– Она еще жива! – крикнул Адриан, как только Брайан вошел в гостевую комнату.

Он присел рядом с девушкой. Действительно, жива. Пульс еле прощупывался, лужа крови вокруг головы превосходила допустимые нормы.

– Надо ее вынести, – проговорил Адриан и закашлялся.

Когда Брайан поднял Охру на руки, Адриан снова окликнул его:

– Я остановлю мутировавших.

– Как?

– Я смогу.

Брайан сильно сомневался, что Адриан с переломанными конечностями сможет остановить кого-нибудь. Он понимал, что это не ответ на вопрос, но, взвесив приоритеты спора и спасение Охры, выбор пал на второе. Он вынес няню Деймона на крыльцо и не успел положить ее на землю, как увидел бегущего к ним Дейла и долговязого парня, который раньше был охранником Деймона.

– Ты жив, – сказал Дейл, перезаряжая автомат. Он был в крови и саже, но выглядел невредимым.

– Что в городе? – спросил Брайан, передавая Охру долговязому мужчине, он с трясущимися руками принимал тело женщины, которую больше года тайно любил, а открывшись, был удивлен ответной реакцией. – Унеси ее к медикам, она еще жива.

Тот побежал так, как никогда ранее не бегал. Прижимая к себе девушку и стараясь не навредить. Он бежал и думал только о том, что сделает что угодно, чтобы Охру спасли и вернули ему.

Дейл проводил взглядом удаляющегося и повернулся к Брайану. Второй даже не подозревал, насколько Дейл был рад увидеть друга живым. Он считал его главой их большой семьи, тем человеком, без которого они уже давно были бы мертвы. Дейл был предан настолько, что не раздумывая бы пожертвовал своей жизнью ради Брайана. Не думал бы ни единой секунды.

– Стены нет, ее почти полностью разрушили взрывы. В городе мутировавшие как люди, так и жевотные.

Дейл рукавом стер с лица пот, кровь и копоть.

– Люди? – спросил Брайан, понимая, что жертв много. Но еще больше его заботили образовавшиеся дыры в стене. Если их не подлатать в ближайшее время, то жертвами мутировавших могут стать все граждане Салема. Жаль, что мертвецы не смогут ее отремонтировать.

– Мертвых больше, чем при прошлом нападении, – доложил Дейл. – Большинство закрылись в домах, но мутировавших это не остановит.

Сирена продолжала завывать и поэтому Дейлу и Брайану приходилось говорить на повышенных тонах.

– Помоги мне вытащить Адриана, – попросил Брайан, разворачиваясь, и тут же остановился.

Адриана уже не нужно было вытаскивать, он шел по направлению к выходу из горящего дома, где под натиском огня уничтожалась вся история семьи Куин. Тело обжигала боль, клетки срастались.

– Я уведу мутировавших и вернусь, – сказал Адриан спускаясь с крыльца.

Брайан смотрел ему в спину и думал, что это нереально. Пару минут назад кости Адриана были переломаны, а сейчас он уже перешел на бег и удалялся в ночной тишине, нарушаемой воем сирены.

– Тебе тоже нужен доктор, – сказал Дейл, отвлекая Брайана от мыслей.

Он посмотрел на руку и бедро и подумал, что это мелочь, которая не стоит траты медикаментов.

– На спине. Плечо, – пояснил Дейл. – У тебя там осколок стекла торчит.

Брайан даже не чувствовал этого, его тело слишком часто подвергалось боли, что иногда воспринимало это как само собой разумеющиеся. Не доставая осколка, он снова присел возле крыльца и заглянул под него.

– Выходи, Дейл отведет тебя в больницу, побудешь там, пока Охра не придет в себя.

Деймон вылез и подошел к Дейлу.

– Доставь его к медикам, – попросил Брайан, стараясь не смотреть на испуганного ребенка.

– А ты?

– А у меня есть другое дело.

Пока они расходились по разным направлениям, Адриан бежал в сторону выхода из города. Он чувствовал мутировавших. Их было больше тридцати. Он ощущал их так, как никогда не смог бы объяснить человеку.

У мутировавших было преимущество, о котором остатки выжившего человечества не подозревали. Они общались мысленно. Речь атрофировалась за ненадобностью.

Выбежав за пределы Салема, Адриан начал звать их. Он не просто звал, он молил их покинуть город. Мутировавшие откликнулись не сразу.

2. Постояльцы

Сладкая психоделическая нега прерывалась трижды.

Первый раз я пришла в себя в багажнике машины. Я была связана по рукам и ногам таким способом, из которого невозможно выбраться без посторонней помощи. Машина тряслась по кочкам, мы ехали с непозволительно бешеной скоростью для подобных дорог. Меня кидало из стороны в сторону, а кляп во рту не давал возможности закричать от очередного удара. Единственное, что я могла делать, так это мычать и стараться прийти в себя окончательно. Но скинуть вуаль бессознательности до конца так и не смогла.

Я до боли в висках пыталась припомнить, как попала в багажник, но последнее, что запечатлелось на задворках сознания, было то, как я ждала Брайана, снова расхаживая по кабинету из стороны в сторону. Я была на максимальной нервозности, пытаясь понять то, что произошло между нами в кабинете. Если бы Рэнди не пришел и не прервал нас, то я бы точно пошла до победного. Перебирала в голове последние моменты поцелуя и жара внутри меня.

Я совершила фатальную ошибку.

Потеряла бдительность.

Когда дверь открылась, я даже не могла подумать, что там будет чужак, ведь ожидала Брайана, а не Поула. Он ничего не сказал, навел на меня дуло пистолета и выстрелил трижды. Тело моментально парализовало, и я рухнула на пол, даже не попытавшись ухватиться за воздух.

Больше я ничего не помнила.

Багажник машины открылся, когда солнце было в зените, оно ослепило меня, но я узнала человека, наставившего на меня дуло. Поул снова выстрелил мне в грудь, и я опять провалилась в темноту. Мягкую и теплую. Я плыла на разноцветных облаках и барахталась в них, как в легких одеялах. Мне было то холодно, то жарко. Приятно, а потом больно. Смешно, а после страшно. Все смешалось.

***

Второй раз пробуждение было более мучительным. Я вытаскивала себя из сна самостоятельно. Где-то на задворках разума блуждала мысль, что я должна себя спасти. Что пробуждение – единственный вариант, чтобы выжить.

Подняв веки, я увидела мужчину с пистолетом, направленным мне в голову. Мы молча смотрели друг на друга, комната плавно качалась. Или мне это только мерещилось. Перед глазами прыгали черные точки, я с трудом концентрировала внимание. Я то и дело забывала, кто я и как здесь оказалась. Внутри помещения все было из металла, руки оказались прикованными к полу кандалами. Прямо передо мной расположилась лестница, по которой медленно спускался Поул. Он был облачен в синий костюм, поверх которого накинули клеенку, с нее стекали крупные капли. Снаружи шел дождь. Вот только где это “снаружи” было территориально? Качка продолжалась, и я поняла, что находилась на корабле. Скорее всего это был корабль.

– Где я? – хрипло прошептала я.

Поул снова не ответил, достал уже знакомый пистолет с дротиками и выстрелил дважды. И снова в грудь.

***

Третье пробуждение.

Открываю глаза, но от этого никакого толку. Вокруг кромешная темнота. Тело вялое и неподвижное. Чтобы сесть и упереться спиной о стену, уходят минуты. Во рту сухо, губы потрескались. Кажется, в последний раз я пила целую вечность назад.

Не знаю, сколько прошло времени с момента, когда Поул появился на пороге кабинета, как давно я отсутствую в Салеме? Обнаружили уже мое исчезновение или нет? Пойдет ли меня кто-нибудь искать?

Неприятный запах пробрался в нос, и меня тут же замутило. Стараясь сдержать рвотные позывы, опускаю голову между коленей и начинаю делать медленные глубокие вдохи и протяжные выдохи.

Постепенно желудок прекращает бунтовать, и я упираюсь затылком в стену.

Шорох слева заставляет меня выпучить глаза так, что становится больно, но толку от этого нет. Вокруг абсолютная темнота.

Я здесь не одна.

Я бы испугалась, но воздействие вещества из дротиков немного притупляет чувства.

Поул похитил еще кого-то?

– Крис? – тихо зову я. Почему-то я больше не хочу называть его этим именем, но и не могу во всеуслышание назвать настоящее.

Может, он возвращался, и Поул схватил не только меня, но и его? Ответом служит тишина и звуки тяжелого дыхания. Мурашки окончательно застывают на коже.

– Кто здесь?

Ответа снова нет.

Звук слева привлекает внимание, и я поворачиваюсь туда. Меня окружают? Нащупываю цепь, брякая, пытаюсь понять, откуда она идет. Из пола. Меня снова приковали к полу. Отлично. Спасибо, что не к потолку.

Это первое настолько долгое пробуждение, что я могу окончательно прийти в себя и понять, что нахожусь в помещении, которое не движется. Комната не шатается. Я сижу на полу, привалившись спиной к стене. Неприятный запах никуда не делся, я уже привыкла к нему и практически перестала замечать. Редкие шорохи звучат с двух сторон, пытаюсь определить, с какой ближе. То есть, кроме меня здесь еще минимум два человека. Кто они? Почему здесь? Изредка они шевелят свои цепи, и каждый раз от этих звуков сердце начинает колотиться чаще необходимого.

Если звенят цепи, значит они движутся.

Боюсь предпринимать попытки к побегу, скорее всего за мной наблюдают. Поул не просто так выкрал меня. Смерти моей он не хочет, иначе убил бы на месте, а не затратил столько усилий и ресурсов, чтобы вытащить из Салема.

Зачем я ему нужна? Скорее всего он выполняет приказ отца. Из этого вытекает следующий вопрос, Что нужно Берингу? Он не был со мной груб, когда я жила в Ротоне. Я бы сказала, что он заботился обо мне куда лучше, чем кто бы то ни был… чем кто бы то ни был до недавнего времени.

Скорее всего подобные догадки только сбивают меня со следа. Разуму не за что зацепиться и ухватиться. Я в полном неведении, где я и зачем тут оказалась. Единственное, что я знаю, так это имя похитителя.

Что мне это дает?

Абсолютно ничего.

Постепенно привыкаю к тихим звукам по бокам. Это всего лишь шорохи, и я бы могла принять их за блуждание грызунов, если бы не звуки дыхания, которые периодически становятся громче.

Время идет, а ко мне никто не приходит. Я очень голодна и хочу пить. Как долго я пробыла за пределами Салема?

В какой-то момент я теряю терпение и поднимаюсь. Выпрямившись в полный рост, слишком громко брякаю цепью, из-за этого мои невидимые соседи начинают сильнее скоблиться о металлический пол. Да кто это? И тут меня осеняет. Может, у них кляпы во рту? И они не могут ничего сказать? И единственное, что в их силах, так это привлекать мое внимание?

Ладно.

Медленно иду направо, держась одной рукой за стену, а пальцами второй вонзившись в цепь. Она недостаточно длинная, поэтому мне удается сделать не больше пяти шагов. Ощупав стену, ничего не нахожу. Она гладкая и холодная.

Что-то касается моей ноги и замирает. Медленно выдыхаю и присаживаюсь, чтобы на ощупь понять, что это такое. Отчетливо слышу биение своего сердца. Оно стучит сильнее обычного, это и неудивительно. Я, прикованная цепями, в кромешной темноте иду на непонятные звуки. Самоубийца? Безусловно.

Тянусь к тому, что касается моей ноги, и задеваю кончиками пальцев, через пару выдохов уже кладу ладонь и понимаю, что это человеческая рука.

– Боже, – шепчу я.

За спиной что-то стукает о стену, но я не обращаю внимания. Рука слишком худая, я чувствую все сухожилия и кости. Трогая безвольное тело, подбираюсь к лицу. Человек весь в лохмотьях, его грудь поднимается и опадает с трудом. Это мужчина, но точно не Брайан.

Я должна бы быть рада, что это не он, но чувствую разочарование. Вдвоем мы бы точно выбрались отсюда. Он бы обязательно нашел выход, даже если в округе не было ни единой двери. Брайан разложил бы все по полочкам и просчитал каждый шаг. А что делаю я? Трогаю незнакомого человека. Я даже не уверена, что он не против этого.

Нащупываю металлический ошейник, цепь ведет к стене. Почему его прицепили за шею, а меня за руки?

Яркая вспышка света ослепляет. Пытаясь прикрыть глаза ладонями, цепью ударяю по губе.

– Твою мать!

Проморгавшись, вижу перед собой… мутировавшего. Наши лица разделяет не больше тридцати сантиметров. Склонив голову набок, он пристально смотрит на меня своими жуткими красными глазами.

Я столбенею.

Если дернусь, он схватит.

Краем глаза вижу еще несколько мутировавших, и все они, как один, смотрят на меня.

А на кого им еще смотреть? Из съедобного тут только я.

Отползаю от опасности, а она ползет за мной. На четвереньках отдаляюсь от мутировавшего, он, копируя мои движения, ползет следом, при этом держа голову в прежнем наклоне. Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза. Что он видит в моих? Страх быть съеденной? Ужас от осознания того, что я облапала самого опасного хищника в мире?

Расстояние до него я преодолела куда быстрее, чем двигаюсь прочь.

Он весь в рисунках, я тут же вспоминаю Адриана. Может, этот мутировавший тоже не потерял человечность? Иначе почему он еще меня не покусал?

Когда его цепь натягивается, он останавливается, а я продолжаю отдаляться. Кто-то хватает меня за щиколотку, и я вздрагиваю. Пинаюсь, захват тут же пропадает.

Вжимаясь спиной в стену, смотрю по сторонам то налево, то направо.

Кажется, у меня проблема.

В металлическом коробе с дверью напротив меня, достаточно большая тусовка. Десять мутировавших по обе стороны. Они все медленно ползут к проходу и получается так, что длины их цепей хватает ровно настолько, чтобы загородить мне выход, но до меня они дотянуться не могут. Это что еще за капкан?

Они слабы, вообще не представляю, на каком святом духе еще держатся их исхудавшие тела. Глазницы и щеки впали. Скулами можно пользоваться вместо ножей. Они не тянут ко мне руки, не рвут цепи. Но смотрят на меня, как на лакомый кусочек, который нужно было съесть еще вчера.

Дверь в конце коридора распахивается, и полумертвые мутировавшие тут же начинают отползать к стенам и вжимаются в них до кровавых царапин на оголенных участках кожи. Что такого Поул и Беринг с ними сделали, что самые опасные существа на планете так сильно их боятся?

Поул входит не один. Перед ним в помещение вплывают две девушки в черных одеждах и масках на лицах. В руках они держат длинные шокеры и потрескивают ими в стороны мутировавших. Девушки останавливаются лицами к стенам, а Поул заканчивает движение четко между ними.

Его мимика не изменилась с нашей последней встречи. Открытый дружелюбный взгляд и слегка улыбающиеся губы. Поул в отутюженном до безупречности сером костюме и белой рубашке, расстегнутой на две верхние пуговицы.

Я молча смотрю на него, ожидая первых слов.

– Здравствуй, милая, – говорит Поул и выжидательно поднимает брови.

Ладно.

Хочешь играть? Поиграем.

– Рада тебя видеть.

– Неужели? Последний прием был достаточно сухим. Тебе так не кажется? Я приехал справиться о твоем самочувствии, а ты так быстро выставила меня вон, что я стал подозревать, как бы ты не переметнулась на сторону своего муженька.

Точно. Я ведь замужем.

Подозреваю, что отрава еще блуждает по венам и тормозит мыслительные процессы.

– Как тебе известно, моего муженька нет в Салеме.

– Это так, да. В этом я убедился, но совершенно не понял тебя, – произносит Поул и снова выгибает брови так, словно ждет от меня ответа.

О чем он сейчас говорит?

– Я тебя не понимаю, – признаюсь я.

В груди теплится надежда на то, что все это недоразумение. Мы сейчас разберемся со всем, и я отправлюсь обратно в Салем.

Поул не поясняет. Он медленно поворачивает голову в сторону мутировавших и внимательно рассматривает каждого. Поворачивается в другую сторону и проделывает то же самое с остальными.

– Почему я здесь? – спрашиваю, нарушая тишину.

Поул одергивает пиджак, смахивает с рукава невидимую пылинку и, прострелив меня взглядом, сообщает:

– Потому что мне нужна услуга.

Хмурюсь и непонимающе вглядываюсь в его лицо.

– Ты мог просто попросить, зачем было нападать на меня?

Теперь он снова смотрит с максимальным дружелюбием, губы продолжают улыбаться, словно замерли так еще несколько лет назад.

Кто скрывается за этой улыбкой? Маньяк или местный дурак?

– Милая, не тебе указывать мне на правильность или неправильность поступков. Твоя партия должна была быть максимально короткой, но все вышло из-под контроля. И Салем, и Ротон уже должны были быть моими, а ты все испортила.

Мне остается только вздохнуть. Меня снова обвиняют в том, чего я, возможно, не делала. Почему на этой проклятой богами планете всем от меня что-то нужно? Какие-то услуги, помощь, решение.

– Я ничего не портила, ты же знаешь, что я не могла отдать Салем, так как отец и братья были живы, – напоминаю я, возвращаясь мысленно в прошлое. Во времена, когда Беринг был для меня самым близким человеком. – А потом меня вообще заперли на ферме. Оттуда, знаешь ли, не так просто выбраться.

– Ты даже не представляешь, насколько везучей оказалась, – задумавшись, произносит Поул.

– Конечно не представляю, ведь я даже не понимаю, о чем мы говорим, – бормочу я.

– У меня к тебе есть пара вопросов.

Что-то мне не верится, что ради пары вопросов ты притащил меня черт знает куда.

Меня все больше и больше напрягает эта легкая улыбка. Она наводит жуть, словно Поул в любой рандомный момент может сорваться и расстрелять меня, или выкинуть что поинтереснее.

– Я тебя внимательно слушаю.

– Что ты сделала с отцом на острове? Ты внушила ему что-то?

Надеюсь, что мое наигранное удивление не раскроет признаков лжи.

– Конечно нет, – возмущаюсь я. – Как ты можешь такое говорить? Мы с Берингом на одной стороне. Уговор до сих пор в силе.

– Как я понимаю, ты еще не готова, – разочарованно произносит Поул и разворачивается, собираясь покинуть помещение.

– К чему не готова?

– К сотрудничеству. – Не оборачиваясь, он сообщает: – Не пытайся сбежать. Я в любой момент могу спустить псов с цепи, и они разорвут тебя на части. – Поул оборачивается. – Они голодны. Я не кормил их больше двух недель. Под полом, там, где ты сейчас сидишь, установлено устройство под говорящим названием «наживка». Вот тут на потолке установлена камера, если мои люди увидят, что ты пытаешься улизнуть, то я подключу наживку, и тогда наша игра закончится. Даже если это тебя не остановит, то за дверью стоят вооруженные люди, у которых четкий приказ. Он не поспособствует твоему здоровью.

Мне отсюда не выйти…

– Поул, я не понимаю, к чему все это. Объясни, какое сотрудничество тебе нужно. Я помогу, чем смогу, а потом ты отпустишь меня в Салем, и мы позабудем об этом недоразумении.

Я еще стараюсь с ним торговаться, хотя на моем поле нет выигрышных позиций. По всем фронтам я проиграла еще тогда, когда Поул вошел в кабинет и выстрелил в меня в первый раз.

Кажется, что он долго и упорно думал, как провернуть похищение.

– Ты никогда не вернешься в Салем, – спокойно сообщает он. – А пока можешь познакомиться с постояльцами моей маленькой гостиницы.

Поул открывает дверь, и я успеваю заметить узкий металлический коридор. Девушки исчезают следом за ним, за все время пребывания они ни разу не посмотрели на меня, все внимание было сосредоточено на моих соседях.

Кстати, о соседях.

Пересчитав их еще раз, убеждаюсь в их количестве. Десять мутировавших против меня одной. Не стоит забывать про наживку под полом. Я не знаю точно, что она делает, но это сто процентов не какая-то приятная вещь типа массажа и чашки чая.

Я голодна, но не так, как мои сокамерники. Остается уповать на то, что такой продолжительный голод сделал их слабее. Иначе у меня нет ни единого шанса на спасение.

Что Поулу вообще от меня нужно? Сотрудничество? Как мне надоело это слово. Не хочу я ни с кем сотрудничать. Как только выберусь отсюда и вернусь в Салем, то уговорю Адриана снова забрать себе город. Не знаю, как он провернет очередную аферу, имея красные глаза, но он обязан забрать Салем себе. От этого города одни проблемы.

– Чего ты на меня так смотришь? – спрашиваю у мутировавшего, которого еще недавно трогала.

Он смотрит на меня, все так же склонив голову набок. Либо ему так лучше видно, либо у него свернута шея. Он не изменил наклона головы с момента, как я увидела его при свете.

Он не отвечает, что вполне логично.

Минуты превращаются в часы, а я все сижу в компании мутировавших и раздумываю о трех вопросах, которые не дают мне покоя.

Как Поул пробрался в город и вытащил меня оттуда?

Зачем я ему понадобилась?

Как сбежать?

Последний вопрос решаю отодвинуть до более благоприятных времен. Из этого короба мне не выйти, да и пока не надо. Нужно узнать ответы на первые два вопроса, а уже потом основательно подходить к осуществлению третьего.

Как Поул попал в Салем? Ему точно кто-то помог. Сам бы он не справился с этим. Город достаточно маленький, там все друг друга знают и чужака бы точно заметили. Следовательно, его кто-то провел до самого моего дома. А после помог вынести за защитные стены. Кто это мог быть? Перебирая в уме охранников периметра, тех, у кого есть доступ к воротам, я не могу определить, кого из них я подозреваю больше. Сейчас они все одинаково виновны. Сложно рассуждать по-другому, будучи в плену.

Онемев, вытягиваю вперед ноги. Мутировавшие тут же начинают шевелиться. Кошусь на них и говорю:

– Ребят, давайте не будем портить отношения. Я для вас не угроза, мы сейчас на одной стороне.

Зачем я с ними разговариваю, они ведь не понимают меня. По их виду, они уже давно изменились и утратили человеческий разум.

Тот, которого я касалась, что-то рычит, и я решаю дать ему имя, так будет проще с ним общаться.

– Прошу прощения, не знаю вашего имени, но вы очень похожи на Джонни. Есть в вас что-то такое. Если вы не против, буду к вам так обращаться.

Сейчас он не рычит, но продолжает не моргая на меня глазеть. Хороший это знак или плохой, я не знаю.

– Не будем ссориться. Джонни, друг мой, мы с вами все в плену. Ладно? – И решаю добавить: – И я очень сомневаюсь, что вкусная.

Он опять не реагирует, и я прекращаю диалог.

Размышления приводят меня ко второму вопросу. Что Поулу от меня нужно? Он сказал – сотрудничество. А также сообщил, что я еще не готова. Тут у меня есть догадки про Салем. Берингу давно нужен город и, возможно, он устал ждать. Или Поул решил заявить свои права на меня как на невесту? Ну нет. Теплых чувств ко мне он явно не испытывает. А его методы ухаживания заставляют задуматься о его адекватности. Других умозаключений у меня нет.

Жажда становится настолько сильной, что в очередной раз, когда я начинаю разговаривать с Джонни, у меня до крови трескается губа. Мутировавшие моментально оживают и все, как один, ползут ко мне.

– А как же наша дружба? – спрашиваю я, вжимаясь спиной в стену.

Они тянут ко мне костлявые руки, а я отрицательно качаю головой.

Они отреагировали на кровь. Понятно. Постараюсь больше не раниться. Закусываю треснувшую губу и не выпускаю ее изо рта, мутировавшие успокаиваются и ложатся на пол, там, где сидели и стояли до этого. Я же сворачиваюсь калачиком и надеюсь, что во сне не перевернусь и не укачусь в исхудалые, но цепкие руки хищников.

Кажется, я познакомилась с постояльцами Поула и понимаю, что они нравятся мне больше, чем владелец заведения.