Loe raamatut: ««Эффект братьев»»

"В 2010году Королевское общество включило Мэри Эннинг в число 10-ти британских женщин, оказавших наибольшее влияние на развитие науки. Меня сейчас интересует только один аспект из ее истории. Большое впечатление может произвести на подростка самостоятельно сделанное открытие. Совсем небольшое, оно способно увлечь на путь научных исследований…Это оргумент в пользу поиска крупицы истины, как это когда-то делали первооткрыватели".

Д-р ф.-м. наук Алексей Семихатов

Часть 1. Таинственная пандерихтида

Глава 1. Аксиома

За прохладным утром тут сразу наступает жара. Выскакиваешь из палатки, как из мешка лисы Алисы и кота Базилио, и мчишься на спортплощадку. И если ты не деревянный Буратино, а настоящий мальчик, то тебе придется пробираться короткими перебежками от дерева к дереву.

Жара, жара…Августовская жара…

–Беги, пострел, – гогочет вслед экскаваторщик Петрович. – Давай жми! Рви когти! А то веснушки подгорят! Как пельмешки на жаровне!.. Ха-ха!

Пострела уже и след простыл – только раздается смех эхом на всю улицу.

А улиц тут всего одна просека, по которой и мчит преследуемый солнцем бедолажка.

…Остается тропинкой завернуть за малинник…и фух!.. Наконец Захар на лесной поляне.

Тут можно расслабиться. Ни одно щупальце зноя не проберется сквозь дубовую крону.

Захар отирает ладонью пот с лица. Заодно и нос проверяет: не вспучились ли пузырями веснушки? Берет ракетку.

Посреди поляны еще с весны обитатели лесного лагеря установили теннисный стол.

Захаркин папа утверждает, что тут взрослых – 99 процентов.

– А захарок – один процент.

Потому как этот лесной лагерь не для детей. Это аксиома, то есть, по-научному, утверждение, которое не нуждается в доказательстве.

Это слово здесь правит бал. И это тоже Захаркин папа так говорит.

В лагере слово «аксиома» – родное и привычное, потому что живут и работают тут палеонтологи.

Палеонтологи – это такие ученые, которые исследуют прошлое биосферы. Для этого экскаватор поднимает слои грунта, а палеонтологи собирают материалы в отвале, как картошку в борозде, и анализируют их разными способами.

А ученые любят заковыристые слова.

–Все это супер важно и очень серьёзно, – приговаривает Захаркин папа и хмурит брови.

Он тоже палеонтолог, и он любит так приговаривать.

Но в столовой по утрам он приговаривает другое. И уже с улыбкой.

–Пирожное и мороженое ребятне положено! – И отодвигает от себя порцию ванильного десерта в пользу Захарки. Потому что папа, на самом деле, добрый.

А еще, тут просто принято делиться с детьми самым вкусным. Это даже не аксиома. Это просто плюс. Захар тут вне закона и в списках не значится. И потому утопает в мороженом, когда его дают на завтрак.

Но плюсов без минусов не бывает. Мороженным хоть объедайся – но на раскопках работать ЗАПРЕЩЕНО.

Вот отчего Захар САМ с СОБОЙ грает в теннис.

–Команда Вторника против команды Понедельника, – объявляет он и подкидывает мячик. Бьет ракеткой по нему о поверхность стола. Отбивает, считая отскоки. Сравнивает результат с прошлым достижением… – Выигрывает команда «Понедельник»! – объявляет он.

Но Захар не только играет.

Все работают вокруг, и у него тоже есть своя работа. И для нее он тоже собирает материалы, хоть и каникулы.

Он уже припас химический карандаш и листок, который постоянно носит в кармане. Но пока на листке только название дела. А название обычное:

Сочинение «Как я провел лето».

Его задала Ксения Петровна на лето.

Но в нем пока одна строчка.

«В лесу было много земляники, черники и малины».

Глава 2. Как аргонавты в старину

В лесу нет интернета, и играть в «Мордор-9» нельзя.

Зато написать сочинение было б без проблем. Надо только дать нейросети завлекательное задание. Чтоб увлеклась и работала, не останавливаясь. Это не проблема. Нечерничное такое название, некостяничное, немалиновое, а…а…а…

А какое бы? Ну, другое. Без проблем.

А приходится играть в свой собственный теннис без названия. Просто лень придумывать. И потому игра без названия. Без названия и без пары.

И он сам придумывает для нее правила.

Когда теннисный мячик откатывается далеко в траву, наступает второй раунд.

На этом уровне Захар – аргонавт Ясон. У него продвинутый статус и высокий рейтинг.

О похождениях аргонавтов мама читает Захарке перед сном каждый вечер…

Каждый вечер, но только не вчера… Но о вчерашнем вечере Захарке сейчас вспоминать не хочется. Лучше в другой раз.

…Раунд. Главная задача второго уровня – нанести максимальный урон врагам. Чем больше размер поверженного врага, тем больше баллов на шкале достижений. Главное заполнить все клетки таблицы. А сама таблица мелом вычерчена на зеленой поверхности стола.

Итак, индекс уязвимости – 6. Уровень причинения ущерба – 8. Другие атрибуты не существенны.

Игра у Захарки в стадии разработки, но виды оружия хорошо продуманы.

Лопухи и папоротники истребляет боевая сабля. Это штакетина, острая сбоку, с изоляцией для руки. Против чертополоха хорош эспандер, заряженный булыжником. Резиновые перчатки подходят для сраженья с крапивой.

Пока нет ни одной секретной локации. Тут не заблудится даже ёжик. Одна локация – Лагерная поляна, вторая – улица с названием Просека.

Просекой палеонтологи «просекают» лес от Лагерной поляны до делянки, где ищут в земле древности. На Лагерной поляне живут в палатках. А за палатками – ельник. За ельником – озеро. В нем можно купаться, но только с родителями. Вода в нем – хо-лод-ню-ющая! Уже выбравшись на берег, долго выбиваешь барабанную дробь зубами…

Папа шутит, что под такую дробь можно награждать героев. «А кто у нас герой? – спрашивает и сам отвечает: – Конечно, ты». «Почему?» – спрашивает, моргая глазами, Захарка. «Потому что это вызов». Моргание учащается. «Кому вызов?» – «Жаре, в первую очередь». «А я уже написал…наполовину», – вылетает вдруг из Захарки. «Вот здорово! – говорит папа. – Я так и думал. Кто помогает себе, тот помогает нам, а помогая нам – помогает Пандерихтиде».

Непонятно, причем тут Пандерихтида?!

Глава 3. Ходячие мертвецы

Кто такая Пандерихтида?

Почему ей надо помогать?..

Захар в раздумье катает мячик ракеткой по столу…

Припоминаются вечерние разговоры у костра. Такое чувство, что в них и прячется ответ.

…Ученые часто пьют чай, сидя на бревнах вокруг костра и ведут разговоры на разные темы.

Отец Захарки говорит, что сочинять проще простого. Вот научная статья – это тяжкий труд. – В сочинении, – продолжает отец, отхлебывая из кружки чай, – варгань себе, что в голову приходит, против ни один не скажет. Написать научную статью – дело другое. Тут каждый эксперт должен сказать свое «мяу» и, по возможности, опровергнуть авторскую идею. Это полезно для всех. В первую очередь – для самой статьи. Автор проводит работу над ошибками, и после критики она начинает сверкать, как этот самовар после чистки.

– А если не проводит? – спрашивает Захарка. – Что тогда?

– Тогда это не статья, а брехня. А за горе-учеными закрепляется имя лжецов.

–Лжецов надо в землю закапывать, – проворчал экскаваторщик Петров.

– С другой стороны, лжецы тоже нужны, – говорит папа.

– Вот те на! – говорит Петрович. – Тебя не поймешь, Андреич.

– А как же: надо ж кого-то опровергать. Когда все согласны – наука мертвеет. Потому кому-то надо и ошибаться. Только мертвые не делают ошибок.

Петрович хитро щурится.

–Знаем мы этих…знаем, а как же… по честноку. Ходячими мертвецами прозываются. Те, что померли, но пока ходют.

–-Как это – ходячие мертвецы? – заинтересовался Захарка.

–Петрович, – отвечает папа, повторяя прищур, – ну признайся «по честноку»: не ты видел ходячих мертвецов, а твои знакомые.

–Хуже. Знакомые знакомых! – рапортует экскаваторщик, не моргнув глазом.

Вокруг загудели, и самовар – с ними.

Папа смеется, хлопает Петровича по плечу и говорит «браво», как в театре.

–Не увлекайся байками, – прибавляет он, кладя руку на плечо Захара. – Держи научный формат. Честность для палеонтологов – главное. Это аксиома.

…

Захарке в ту же ночь снится странный сон.

Шел сильный дождь. В дверь позвонили. Захар подошёл и спросил: «Кто там?». «Мне нужен мальчик-лжец», – ответили снаружи.

Захарка удивился, но ответил:

–Лжец? Здесь таких нет. Вы, вероятно, ошиблись адресом. Моя фамилия Горностаев.

За дверью хихикнули.

–Одно другому не мешает.

–Все равно вы ошиблись. Здесь никто не живет с таким именем.

–Э-э…Ничего подобного. Я никогда не ошибаюсь. Пусти меня немедленно.

–Я не могу. Взрослых нет дома.

–Ага, вот и соврал! А говоришь, что не лжец.

–Вы хотите сказать, что я врунишка?

–«Врунишка», хи-хи…Да, именно это я и хочу сказать. Ты сказал, что не можешь открыть. А я говорю, что да. Поверни ручку – дверь и откроется.

–Ничего я не вру! Дома никого нет!

–Ага! Опять соврал! «Дома никого нет» – а ты? Глянь-ка в зеркало. Там что-то такое отражается. Я не прав? Чья рожа веснушчатая? Не твоя ли?

–«Рожа» —плохое слово, и я не хочу больше с вами разговаривать!

До ушей донесся зловещий хохот.

–Ага, еще раз. Третий гол в твои ворота! Скажу тебе по секрету: ты хочешь со мной разговаривать, да ещё как! Если бы не хотел, то молчал бы себе в тряпочку. Стал бы ты со мной разговаривать тогда. Я тебя насквозь вижу. Ты соврал снова! Третий раз. Кто соврал три раза, делается нашим подданным на все жизненное время, и будет врать всю вечность, до скончания времен. А ну открывай, или мы войдем сами! Ведь мы – ходячие мертвецы!

Захарка отступил к стенке и стал медленно оседать на пол… Вдруг услышал над собой мамин голос:

–Захарка! Вижу тебя! Сам-то спрятался, а нога торчит из-за обувной полочки. А ну вылезай! Я эскимо купила. Твое любимое – фисташковое!..

Вот почему Захарка тормозит с сочинением. А вдруг ходячие мертвецы, и правда, пойдут по квартирам?..

Глава 4. Научный подход и скукота

Захар давно заприметил, что палеонтологи начинают с нумерации объекта. Для того постоянно носят химический карандаш в кармане. Потом пишут название и описывают все, что с ним связано.

… Подкатив пустую бочку, Захар поставил ее торцом, уселся на донышко, развернул листок на столе. И взялся за дело.

Зачеркнул всю первую строку «В лесу было много земляники, черники и малины».

Взамен толстыми буквами написал:

«Местонахождение: комариный лес. Слой: современный ……………………………………………….........................................»

Перечислил объекты. Потом кое-что вычеркнул и опять написал.

Осталось:

…Объект №3 – малина. Повар Матвей дает за нее мармелад и другие вкусняшки. Не забыть корзинку и громко декламировать «Мойдодыра», чтоб отпугнуть медведей. Они любят малину вместе с поваром.

Объект №4. – Забыл, как называется. (Спросить у мамы). Его можно найти, если повернуть налево и пройти 100 шагов по лесным завалам, там много комаров, поэтому корзинку лучше не брать. Все равно ничего не насобираешь.

Объект №7… Это дом для рыжих муравьёв. Они против человека, потому что их на земле пять(5) миллиардов, а людей в два раза больше(10). Уточнить у папы.

Объект №21…их собирают лоси и Петрович.

Захар перечитал написанное, перенумеровал – и остался недоволен.

–Нескладно, короткие предложения и простые слова. Не как у ученых. А ведь у меня правда, правда и только правда. Но почему-то неинтересно. Скукота. Тоска зелёная.

Поставил точку и на всякий случай прибавил еще две… Получилось загадочно. Как будто автор не знает точно, но догадывается о чем-то. Или, наоборот, знает, но не известно, расскажет ли что кому.

Кажется, стало поинтересней… Или нет?

Ясно одно: тут дело не только в правдивости…

Вспомнил папины слова про таинственную пандерихтиду. Вот тут она точно будет на месте. Записал:

«Как помочь пандерихтиде»

И тут Захар почувствовал, как мысли просто вскипают в голове.

Пандерихтида представилась ему страной, терпящей бедствие…

Может, она тонет.

Может, голодает.

Может, замерзает.

Может, вся горит?..

Странно, но писалось о ней очень легко и интересно.

Странно, что он о ней ничего толком не знал, хотя она где-то рядом. Может, за озером. И не то, чтобы о ней не знал ничего толком – а вообще ничего не знал.

Хотя кое-что знал. Она ждет сочинения. Ведь сказал же папа, что если он поможет себе, то поможет и Пандерихтиде. Только это известно Захару про нее…

–Ку-ку, – раздалось над головой.

–Попрошу не мешать! Я занят!..

Птица снялась с ветки и, притормозив над Захаром, полетела вглубь леса.

Он смахнул с листа лесной мусор с перышком, подпер голову кулаками и задумался.

Вот неудачный день. То игра в рекорды не пошла, то кукушка насмехается. А что насчет сочинения? Голова кипит, как котелок, от мыслей, но только совсем не от тех, что нужно. Попробуй-ка, поймай нужную…

…Стрекотали кузнечики, щебетали птицы, цокали белки. Лесные обитатели словно сдурели, как бывает перед грозой. Такой подняли гвалт, что последние мысли из «котелка» испарились.

Зевнув, Захар отодвинул начатый лист подальше от себя и положил голову на снятую тенниску. В конце концов, еще целый день впереди.

В тот же миг послышался треск сучьев под чьими-то ногами…

Глава 5. Таинственный разговор в лесу

–У нас и так осталось всего полдня, – донесся родной голос. – А тут еще погода подсуропила.

Говорил Захаркин отец. Он вместе с коллегами возвращался по просеке в лагерь. Хруст малины и ворчание грома глушили его голос.

Сон с Захарки как рукой смахнуло.

Вот так дела! Он не заметил, как небо заволокло тучами и стал накрапывать дождик. Группа людей миновала поляну со стороны песчаника, где велись раскопки.

–…Ничего, не волнуйся, Андреич, – отвечал отцу голос экскаваторщика Петровича. – За свой счет копать будем, ежели чего… Ископаемые вымерли, а мы устоим! И всех откопаем!..

–Готовьтесь, коллеги, морально, – словно не слыша подбадриваний, сказал отец, – каков бы ни был результат, завтра сворачиваем палатки и уезжаем. Многим из нас пора детей собирать в школу. В конце концов, мир на нас клином не сошелся и не погибнет без нашего участия. Мы сделали все возможное.

–Позвольте выразить несогласие, – возразил белобородый ученый. Захар давно заметил, что к его мнению остальные прислушивались. – Не все мы сделали. Потому что не учли один важный момент. Это – во-первых. А во-вторых, не зная истинное положение дел, человечество может неправильно представлять будущее. Уж сколько раз твердили миру…

–Можно ли полюбопытствовать, милейший Семен Автаркович, – спросил отец, – что конкретно мы не учли?

–Мы так и не нашли переходное звено от холоднокровных к теплокровным, а значит, схема эволюции до сих пор не только не полна, но и под вопросом для десятка миллиардов дилетантов.

–Но мы нашли следы пандерихтиды…

–Честь нам и хвала. Но до тех пор, пока среди останков нет основополагающих признаков перехода от одного таксономического звена к другому, нам не позволят определить место пандерихтиды в филогенетическом ряду. Слишком много расплодилось антидарвинистов, которых хлебом не корми, а дай подкопать фундамент эволюции. Если бы мы нашли стремечко с наковальней…

–Я им так подкопаю, – встрял в разговор экскаваторщик, – что до…(Захар четко не расслышал). Одним словом, найдем и стремечко, и наковальню¹, и кузнечные меха, если надо. Дай только срок, Автаркович. Раз-два – и в дамки.

–Да ведь срока-то и нет, – ответил чей-то знакомый голос, но Захар не вспомнил его обладателя. – Пора сматывать удочки. Но мы готовы…

–Спасибо за поддержку, друзья, – остановил спор Захаркин папа, отчего-то сердитым голосом. Сквозь верхушки малинника Захарка увидел его руку, указывающую на хмурую тучу: – Человек предполагает, а начальство располагает. Хорошо, что успели до дождя установить навесы. Прослушаем доклад – и айда за работу!

Захар прижал ракеткой мячик, чтоб тот не скатился в траву, и, продравшись сквозь мокрый малинник, бросился вдогонку…

Вслед за учеными Захар пересёк ещё разогретую солнцем, но уже прибитую дождем, Лагерную поляну. Миновал жилые палатки и отогнул полог шатра. Что сегодня тут происходит?

Палатка с надписью «Конференц-шатер» отличалась от остальных жилищ палеонтологов округлым основанием и большими размерами. Глядя на нее, Захар вспоминал иллюстрацию из учебника по истории в разделе «Кочевники».

Шатёр гудел как улей. Голоса ученых сливались с работой кондиционеров.

Здесь было явно прохладней и суше, чем снаружи. Стирая кепкой с лица следы дождя, Захар радовался, что это были капли воды, а не пота. Как же славно, когда жара отступает!..

Никем не замеченный, он прошел внутрь к заднему ряду кресел, под прикрытие влажных дождевиков, которыми вошедшие обвесили все вокруг. В общей куче Захар заметил и клетчатую папину ветровку.

Глава 6. Негостеприимный Девон

Со стороны длинного стола, за которым сидели не знакомые Захару участники, донеслась неразборчивая фраза – и все присутствующие засмеялись.

«Весело у них», – позавидовал Захар.

Накинув на плечи ветровку отца, он сел послушать сообщения.

Тут же объявили:

–С научным обозрением выступит ихтиолог Горностаева. Профессор, просим вас на сцену!

Ихтиолог Горностаева и профессор Горностаева – это одно и то же лицо, и всё это мама Захара.

«Так вот почему она не посидела со мной вчера перед сном, – догадался Захарка. – Готовилась к докладу».

Вечером родители, ничего ему не сказав, просто пораньше уложили спать. «Несправедливо! – подумал Захар, но причина недовольства теперь была другая: – Я мог бы помочь. Большой уже».

…Вместе с мамой на возвышение поднялся папа и помог развесить диаграммы и таблицы. Профессор Горностаева направила лазерную указку на название центрального периода в схеме «Палеозойской эры» и прочла выразительно:

–«ДЕВОН».

С мест зааплодировали. Захарка также захлопал. А мама продолжила:

–Представленные мной данные относятся также к предшествующим периодам раннего палеозоя: ордовику и силуру – то есть, времени зарождения того, что достигло расцвета в девоне. Эту эпоху за богатство водной фауны часто называют «веком рыб».  Примитивность его обитателей – один из мифов, прочно, но необоснованно, укоренившийся в среде ученых. Ранее считалось, что самое большое, чего ископаемые рыбы в этот период достигли – это способность хватать наземных животных горизонтальными челюстями…

–А раньше они хва…хвастались вертикальными? – прозвучал вопрос с кресел, амфитеатром окружающих кафедру.

По голосу Захар узнал «самого главного палеонтолога» изыскательской экспедиции. Экскаваторщик Петрович снискал уважение научного сообщества тем, что задавал на семинарах прямые и неожиданные вопросы, ставя их ребром. Но сейчас на него зашикали, возможно потому, что на этой конференции присутствовали гости.

Петрович спрятался за спинами слушателей, а мама продолжила доклад.

–Уже давно в научной прессе прошло сообщение об открытии придонного лаккогната. Другое название данного вида – ямкочелюстник. И то и другое означает одну и ту же хищную первобытную рыбу, атакующую из засады. Это существо, судя по фрагментам скелета, достигало двух метров длины и было пострашнее ракоскорпиона – грозы девона. Реконструкция показала, что лаккогнат имел широкую голову с узко посаженными глазками и крепкие челюсти с колющими зубами…

Обрисовав образ «громилы» отдаленной эпохи, докладчица пошутила:

–Я бы не советовала переплывать водоемы там, где обитает данный объект с ярко выраженными структурными элементами разбойника.

–Поясните, пожалуйста, свою мысль, – попросил Петрович, вежливо подняв руку. – Почему не советуете?

–Поскольку исход данной встречи знает один лишь ветер в поле, – деликатно ответила профессор Горностаева.

Но Петровича не успокоил этот ответ.

– Ветер в поле, даже если и знает, то ничего нам не скажет —это аксиома, – сказал он. – Не могли бы вы, уважаемый профессор, рекомендовать нам, как обезопасить себя от случайного залета в этот негостеприимный девон! А то прямо мурашки по спине.

На этот раз Петровича поддержали многие слушатели.

–Да-да, – отозвалось несколько голосов. – Как нам не стать палеозойскими попаданцами?

–Спасибо за правильный вопрос…

Пока слушатели добродушно похохатывали, мама поправила прическу и уже собралась было прореагировать на смешки, но дяденька за столом постучал молоточком.

–Попрошу не мешать докладчику!

Затем он отключил вентилятор, ближайший к только что выступившему эксперту.

–Уверен, что теперь мурашки покинут гостеприимную спину нашего уважаемого господина Петровича.

Доклад продолжился по намеченному плану, теперь снова в глубокой тишине:

–«Заказ» на создание тетрапод, то есть животных с четырьмя конечностями, способных передвигаться по суше, был дан биосферой не одному, а сразу нескольким «конструкторским бюро». Двоякодышащим рыбам, во-первых. Кистеперым, во-вторых. Амфибиям, в-третьих. «Выиграла конкурс» в конечном итоге группа кистеперых, которая «создала» тетрапод современного типа.

Профессор сделала паузу и отпила воды из стакана. И в полной тишине добавила:

–Тетраподы – это я поясняю персонально для господина Петровича – животные с четырьмя конечностями, служащими для передвижения.

–Вот тебе и раз, – обрадовался Петрович новой возможности разрядить академическую обстановку. – Значит, мой экскаватор – тетрапода?

Захарка видел, как мужчины в зале наклонили голову, покашливая, а женщины стали сморкаться в салфетки, героически стараясь не засмеяться.

А докладчица, меж тем, продолжала:

–Условия обитания изменялись. Сгинуло множество интереснейших переходных форм. Но весьма долго под натиском природных изменений существовали некие полуводные животные, открытые палеонтологом Х.И.Пандером² и названные по его имени пандерихтидами.

Захар чуть не упал со своего места, когда это услышал. Так вот что значит пандерихтида! Совсем не материк, родственный Атлантиде. Как же он опростоволосился!

Профессор Горностаева продолжила:

–Пандерихтиды сочетали признаки рыб и амфибий, что дало возможность ученому предположить, что звено ценно в эволюционной реконструкции. Очень перспективное, я полагаю, звено в свете происхождения млекопитающих. Однако оно до сих пор не рассматривалось всерьез в силу некоторых «но», в первую очередь, из-за недоказанного пока наличия у них среднего уха…

Петрович «красноречиво» заелозил в кресле, его рука потянулась к затылку, словно в поисках среднего уха, а Захарка почувствовал на лбу испарину, но не от жары, а от стыда за вчерашнее поведение… Он просочился между заваленными одеждой рядами и спрятался в складках входного полога…

–…стремечка и наковальни… –услышал он продолжение доклада и вслед за тем неразборчивое замечание Петровича.

Дружный смех Захар отнес к себе. Ученые знали о вчерашнем! И смеялись над ним, Захаркой. Это несомненно. Как он сразу не сообразил?

Сжав руками пылающее щеки, Захар выскочил из шатра и бросился в чащу, к спасительному теннисному столу…