Loe raamatut: «Странник. Стихи», lehekülg 3
Стихи
Если бы не ты, то мои чувства
Если бы не ты, то мои чувства
Были б лишь бледным отражением чужой любви.»
Так сказано в великолепном фильме,
Великолепном от равных чувств: моих и «Амели».
Ты словно ветер сладостный, вводящий в сон лишенный,
Какого-либо страха, принципов и видимости тьмы.
Так мысли вот летали, в то время как клетки отдыхали, наслаждаясь пиром за столом:
Там был я, Афродита, Ясони и Венера.
В бокалах блестела вода из реки Лета.
Так же лежали кисти винограда.
И лепестки увядших роз из Гулистана позади меня.
И Афродита воспела в оргии от созерцания,
И она же закричала: вот эталон любви!
И Ясон, в придачу к этому, свой голос яркий, облек в смысл величавый и сказал: «Смотри! Смотри: их чувства- волны, а так же Мариан (впадина)! да и в принципе, Золотое руно- их отношения, соитие Агапе, Строге, Эрос, Мании, Людус и Прагмы!»
Я же молчал, слушал «в пол уха».
А мысли были заняты лишь ей.
Я зеркало достал из-под зада.
На себя смотрел.
А мысли снова в полете крылья отрастили. и полетели, уводя от стола:
«Какое ж тело великолепно.» произносил я тихо о себе.
И медленно, словно лениво,
Голову свою я наклонил.
И блеск от света, отошедших от тела,
В зеркало попав ударил в глаз.
«Ай, как больно, но при этом- великолепно. мое тело жемчуг, шелк, что тут уж сказать»
После чего меня настигли воспоминания:
Ее наружность куда величественней моей.
Но кто уж знает, может я ошибся. чувства?
–Они способны правду новую сотворить.
Они способны с транс ввести, сон и упоение.
И после окажется, что ты чувствами пленен.
И вот, закончив размышления. я встал из за стола.
Отошел от Афродиты, Ясона и Венеры.
Все так же, не слушая со всем вниманием их.
Они пленили меня, просили возвратиться.
Но я уже был почти у Гулистана
На смертном одре
На смертном одре он.
Толпа- во круг него стояла.
Она взирала зоркими глазами.
А он бархатными лишь мог:
«Посмотрите, *кхх.., братцы,
Что со мной сделала Судьба! мои руки! о, мои руки! пожалейте же меня!»
И голос к небу возопил,
И руки на сердце положил.
И кто-то сзади прошептал:
«Фу.. протеолиз у него, походу. »
И все смотрели, словно попали в кинематографию без друга- слов.
Он их не просил, но они все же,
Прониклись угрюмостью лика своего.
А желать обозревать это
Полуживой и не помышлял.
И после минутного, казалось, молчанья.
Из груды тел, протиснулось озаренное лицо:
