Глава 5. Весёлая прогулка в человеческих джунглях
Давайте представим себе карту этого королевства. На северо-западе королевства начинается огромный горный массив. Он реально огромный, как Тибет на Земле. На территории королевства расположена лишь небольшая часть этих гор, скорее предгорий. С этих гор стекает несколько рек, часть из них сливается в одну довольно большую реку, это река Злая. Она отсекает довольно большой кусок королевства от остальной его территории. Но это самые южные районы с плодородными землями. Поэтому королевство от них не отказывается, хотя доступ в эти земли весьма затруднён. Я вот переправлялся на пароме. Восточнее, как мне сказали, есть мост построенный магами сотни лет назад. Поскольку у моста нет собственника, его никто не ремонтирует, и состояние у него уже предаварийное. Была бы магия, может быть, купцы караванщики скинулись бы на оплату магам, а как без магии ремонтировать этот каменный мост на реке, в которой много опасных хищных тварей, никто не знает. Пока мост стоит, проехать по нему можно, ну и ладно, никто просто так, на будущее, вкладываться не хочет, ведь возврата денег не предвидится. А королевская власть, как я понял, так называемой, инфраструктурой, вообще не заморачивается.
Большая часть королевства расположена севернее реки Злая. Ближе к горам, в предгорьях, есть несколько городов, основной доход которых, получается за счёт ремёсел. В предгорьях добывают железную, медную и серебряную руду. Из них выплавляют соответствующие металлы и производят различные предметы: оружие, инструменты, бытовую утварь, монеты. Восточнее идёт холмистая местность, поросшая густыми лесами, соответственно здесь производят всё, что можно сделать из древесины, ещё восточнее раскинулись сельскохозяйственные провинции. В этих краях земли не такие плодородные, как за рекой, да и климат здесь довольно засушливый, но эти земли ближе к крупным городам королевства, территории доступнее, транспортные расходы меньше, поэтому они успешно конкурируют с южными территориями.
Кстати дороги здесь в лучшем состоянии, чем за рекой. Почвы здесь более плотные, дождей меньше, поэтому дороги не такие разбитые. Пока еду к северу, в сторону столицы. Согласно моей карте, километров через сто от этого тракта пойдёт прямая дорога до самых гор, точнее, до города Рудный, расположенного в предгорьях. Вот очередная корчма возле дороги, дело к вечеру, загляну, может, здесь и остановлюсь на ночь.
Встречают меня очень благожелательно, и коня у меня приняли, и поухаживать за ним обещают за денежку медную, и в зале меня усаживают за чистый стол. Подавальщица, приняв заказ, убегает на кухню, а я жестом подзываю корчмаря.
– Рассказывай, что у вас случилось?
– Что вы господин хороший, у нас всё нормально!
– Я сейчас встану, и уеду!
– Нет, нет! Понимаете, есть у нас проблема. Сынок местного барона со своими дружками часто наведываются и завязывают драки с постояльцами.
– Драки, или поединки?
– Ну, поединки тоже…
– Говори же, в чём дело, почему никто из проезжающих до сих пор не прирезал этого сыночка? Они что, во время поединка бьют в спину противнику этого сыночка?
– Вы, видимо, опытный в таких делах. Ссору обычно начинает сынок барона, а вызывает на поединок его дружок. А второй дружок имеет маленький арбалет под одеждой. Ну, и стреляет в спину сопернику его дружка.
– А что папочка? Неужели ему не докладывали, о художествах сыночка?
– А господин барон проигрался в карты, и теперь вынужден добывать деньги любым способом. Сынок, видимо, часть денег отдаёт папе.
– Соблюдение правил на поединке должен обеспечивать ты, как хозяин этого заведения. Их ведь устраивают на твоей территории? Как ты оправдываешься перед другими постояльцами?
– Они выбирают самого богатого, а другие потом боятся возникать. Слухи уже пошли вдоль дороги, и у меня перестали останавливаться постояльцы, а что я могу сделать? Это не люди, это звери! Если я выступлю против сынка барона, они вырежут всю мою семью.
– Дай мне слово, поклянись всем, что тебе дорого, если они меня зацепят, и из поединка живым выйду я, то ты доложишь барону о случившемся только на следующий день.
– Это я могу, скажу, запугали, грозились посыльного убить. Клянусь всем, что мне дорого перед лицом богов, что выполню это: не докладывать в тот же день.
Я спокойно покушал и ушёл в свою комнату. Уже засыпая, был поднят с кровати сильными ударами в дверь.
– Что надо? – спросил громко, не снимая запора с двери.
– Выходи надо поговорить. Ты украл лошадь у отца, придётся поехать в имение и там разбираться.
– Если я сейчас выйду, то ты умрёшь, прямо здесь, у двери. Если кто-то хотя бы прикоснётся к моей лошади, я приведу свою команду и вырежу всё ваше имение. Хочешь что-то спросить, поговорим на рассвете, во время завтрака.
Странно, но мои слова как-то подействовали, и больше в дверь не стучали. Я открыл окно и выглянул на улицу. Под окном стоял паренёк, который принимал у меня лошадь.
– Господин, они посмотрели вашу лошадь, но конь их не подпустил к себе, и они ушли. Сейчас сидят в зале, и заказали себе комнаты, – доложил он мне громким шёпотом.
Я решил, что им нет резона калечить коня, они же рассчитывают его заполучить. А мне надо выспаться, поэтому я зафиксировал дверь и окно ножами и спокойно уснул.
Проснулся действительно на рассвете, немного размялся, оделся с учётом возможного поединка, и спустился в зал. Обслуживала меня та же подавальщица, только вчера она была весёлая, а сегодня вся заплаканная и на лице у неё синяк. Понятно, господа затащили к себе девушку, били, насиловали, развлекались в своей любимой манере.
Я съел яичницу и разогретое жаркое, запил всё это компотом, потом попросил девушку позвать брата. Я не ошибся, это был тот паренёк, что вчера мне рассказывал про коня.
– Иди, постучи в дверь этим уродам, и сразу отбегай на лестницу, не жди, пока тебя схватят. Если спросят, скажи, что их ждут в зале. Потом пойдёшь на конюшню, оседлаешь моего коня, но узду одевать не пытайся, он тебя укусит.
Паренёк убежал, а я допивал свой компот.
В зал вышли три парня. Один был расфуфыренный, как павлин, другой одет значительно скромнее и на нём плащ, хотя погода сухая и тёплая. Третий, старший из этой троицы, явный бретёр, и пластика движений и внешний вид оружия просто кричали о том, что это опытный фехтовальщик.
Дальше начался стандартный для подобного случая разговор, когда трое гопников пытаются придать своему наезду на одинокого путника хотя бы какую-нибудь видимость наличия причины для драки. Всё это было настолько знакомо ещё из прошлой жизни, что я не стал даже дожидаться, когда же прозвучит вызов с их стороны.
– Трактирщик, где у тебя круг для поединков?
Нас вывели во двор. Круг был просто участком двора перед крыльцом таверны.
– Ну, уж нет! Такой круг меня не устраивает.
Я поднял палку и очертил круг, диаметром метров пять, вплотную к забору. Потом подошёл к парню в плаще и пробил резкий удар в солнечное сплетение, рванул плащ, ухватил висевший на специальной петле арбалет, и, отрезав дагой этот ремень, отдал арбалет корчмарю.
– Прибери, пока мы тут разберёмся.
– Ты, чернь, ты напал на моего друга, на колени, тварь! – сыночек барона покраснел от натуги и орал, брызгая слюной.
– Ты готов? – это я спрашиваю у старшего из их компании.
Получив утвердительный кивок, прохожу в круг, который я очертил, и делаю приглашающий жест рукой. Мой противник выходит в круг с двумя шпагами, длинной и короткой, а у меня мой меч и дага, мы в равных условиях. Поединок начался. Мне значительно сложнее, так как я вынужден следить ещё и за двумя приятелями моего противника. Вот тот, что был в плаще, пытается зайти мне за спину, но я не зря прижал этот круг к забору, совсем уж за спину ему зайти невозможно, вот он остановился сзади и сбоку от меня, краем зрения я успеваю фиксировать его движения. У меня возникла интересная мысль, и я перемещаюсь так, что мы оказываемся на одной линии, парень в плаще, я и сынок барона. При этом мы непрерывно обмениваемся ударами и уколами с моим противником. Мой Комп выдаёт мне сигнал, о том, что враг сзади меня создаёт для меня опасную ситуацию, и я перекатом ухожу влево, противник в поединке бросается вслед за мной, но я успеваю подняться и отразить его наскок.
Вдруг мой противник резко разрывает дистанцию, и бросается к сыну барона. Тот тип, что был сзади меня, тоже пытается поспешить туда же, но я перекрываю ему путь своей дагой. Он выхватывает шпагу, и пытается меня ей ткнуть, это выглядит именно так, пытается ткнуть, как будто палку втыкает в муравейник. Взмах меча, и его кисть вместе со шпагой падает на землю. Он визжит, как барышня при виде мыши. Я отскакиваю в сторону, но на меня никто не нападает, потому, что все при деле, то есть, заняты важными делами. Оказалось, что этот арбалетчик, лишившись своего главного инструмента по совершению подлости, решил метнуть в меня нож, а когда я ушёл в перекат, его нож пролетел дальше и вошёл в живот баронского сыночка. Мой противник убежал спасать своего начальника. Уверен, что он старший в этой команде по возрасту, и он главный фехтовальщик, но сынку барона он служит как вассал, или же за деньги. Стрелок из арбалета и метатель ножей, теперь уже однорукий, скорее всего вассал, потому, что, даже за деньги, мало кто возьмётся делать столь грязную работу.
Корчмарь перевязывает обрубленную конечность этому страдальцу, а фехтовальщик хлопочет возле сынка барона. Подхожу к нему, смотрю на раненного баронского отпрыска.
– Ты ему кто, вассал или наёмник?
– Это мой племянник.
– Почему же он вырос таким подонком? Ты, вроде бы, нормальный воин, а этот, ведь, откровенный бандит и убийца.
– Я никого не убивал, – кричит баронский сынок.
Конечно, сам не убивал, потому, что даже этого не умеешь Ты просто приказывал другим вызвать человека на честную дуэль и застрелить его болтом в спину. Но ты никого не убивал! Мразь!
– Я приехал сюда всего год назад, – это дядя «сыночка».
– Теперь или становись бароном, или немедленно уезжай.
– Почему?
– Ты же видишь, где нож, а магии теперь нет, нужен очень хороший знахарь, а есть ли такие в этих краях?
– Ты, прямо таки, сочувствуешь мне! – говорит этот «дядя» с кривой усмешкой.
– Нет, вы грязные, подлые убийцы, я таких ненавижу, поэтому и отрубил руку вон тому арбалетчику, хотя мог просто зубы выбить. Но теперь он больше не будет стрелять в людей, и подлости будет чуть-чуть поменьше. А племянник твой не выживет, поэтому дави папочку, и становись бароном. Ты такой же подонок. Но ты сам не станешь промышлять так, как этот барончик, потому, что тебе это не нужно. Вот и ещё подлости станет чуть-чуть меньше.
– А ты, значит, борец за справедливость?
– Если бы вы, идиоты, меня не трогали, я бы уехал по своим делам, и ваши дела меня бы не коснулись.
После этого, я забрал маленький арбалет из рук корчмаря и пошёл на конюшню. Через три минуты я уже выезжал со двора корчмы. Слуги укладывали на телегу двух раненных, и впрягали в повозку лошадь. Оглянулся по сторонам, и не увидел «дяди». Я мгновенно соскользнул с лошади, и как раз вовремя, надо мной просвистел арбалетный болт. Приподняв голову над конём увидел, как на втором этаже в открытом окне качнулась занавеска. Я дважды выстрелил в эту занавеску из пистолета, и она вдруг натянулась и поползла вниз. Тогда я выстрелил в третий раз, и чуть ниже, почти на уровне подоконника. Тот, кто тянул занавеску, отпустил её, и я расслышал шум падающего тела. Вот, и последний долг вернул!
Я пришпорил коня, и корчма осталась далеко позади. Корчмарю теперь не позавидуешь, он ни в чём не виноват, но барону нужно будет на ком-то сорвать злость. Однако я не могу решать проблемы всего человечества. Даже если барон уничтожит семью этого корчмаря, всё равно, в этой корчме больше не будут подло убивать путников, значит, то, что я сделал, было не зря.
Два дня прошли без приключений, и, достигнув перекрёсток, я свернул на запад, на дорогу, идущую к городу Рудный. На следующий день, обедая в одном придорожном трактире, я услышал интересный разговор. Разговаривали охотник и два наёмника, когда охотник встал и пошёл на выход, я устремился за ним.
– Извините, я не знаю, как к вам обращаться, но мне очень нужно с вами поговорить.
– Некогда мне разговоры разговаривать.
– Я готов заплатить за то, что вы потеряете время, и отдельно за сведения, которые меня интересуют.
– Ладно, только отойдём в переулок, и, давай, вот без этих твоих «вы», «извините», я человек простой.
Отошли в какой-то тупичок между двумя строениями.
– Меня интересует дорога к тому божественному яйцу, про которое ты рассказывал.
– Зачем это тебе, парень? Только я знаю двоих, кто от того яйца пострадал, а всего, там куча народу потеряла кусок жизни, и ты хочешь туда влезть?
– Я не весь ваш разговор слышал. Расскажи, что за яйцо, что оно делает с людьми?
– Огромное яйцо в два человеческих роста, выглядит как хрустальное. Те кто пытались к нему подойти все поворачивают назад, а потом оказывается, что пока они там были, прошло несколько дней, а то и недель. Возвращаются вроде бы живые, а вот что было ничего не помнят. Мой приятель ходил туда. Рассказывал, что когда прошёл через некоторую границу, всё вокруг стало мелькать, вроде как день и ночь сменяют друг друга очень быстро, он забеспокоился и вернулся. Только вот прошло две недели, а он там не пил, не ел, или же он ничего не помнит. Если кому рассказывает, все его начинают считать ненормальным, так теперь никому и не рассказывает. Доволен?
– За сведения вот тебе серебряный, а теперь расскажи, как туда попасть?
– Парень, ведь сгинешь, на кого родителей оставишь?
– Я напролом не полезу. У меня друг пропал, я думаю, что он где-то там.
Охотник рассказал, как он проходил к тому месту, где видел этот таинственный кристалл или, как он его назвал, хрустальное яйцо. Я заплатил ему ещё два серебряных и поехал дальше. Вот теперь мне было над чем подумать.
Дело в том, что путь, описанный этим охотником, совсем не совпадал с тем местом, про которое мне рассказал маг отшельник Вилли фон Борман.
Я был склонен верить фон Борману. В то же время, те детали, которые описывал этот охотник, трудно было специально выдумать, и они походили на что-то, вызывающее доверие. Допустим, маги что-то перепутали, и гигантский кристалл не просто заблокировал пространственные переходы, то есть воздействовал на пространство планеты, но и оказал какое-то влияние на время. Из рассказа охотника получалось, что время возле кристалла течёт значительно медленнее, чем в окружающем мире. Это вполне соответствует понятию свёртки времени. Допустим, кристалл создал вокруг себя энергетическое поле такой напряжённости, что в этом поле время почти остановилось. Конечно, с моим абсолютным незнанием теории пространственно-временного континуума, я могу только гадать. Но если такая догадка верна, то Гудвин мог просто влипнуть в этот временной пузырь, то есть он будет считать, что он только что сюда пришёл, а тут уже два года прошло.
Рассказ охотника настораживает тем, что, если кто-то заинтересован в том, чтобы как можно меньше людей знали о кристалле, то нужно всех направлять в другую сторону. И вот таких «охотников» надо разослать по всем предгорьям, пусть они всех искателей магического яйца отправляют в одно место, а там сделать ловушку.
Может быть я слишком подозрительный, но умные люди говорят: «Если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами не следят». Давай-ка, дорогой Владимир, начинай внимательно смотреть по сторонам, а то светишься, как маяк в тумане. И хватит всем про пропавшего друга рассказывать!
Как-то задумался над этими проблемами, и отвлёкся от окружающей обстановки, но, вдруг, конь подо мной резко захрапел и дёрнулся в сторону. Впереди на дороге стояли два волка, стояли спокойно, без напряжения, до них было ещё метров сорок. Я резко оглянулся. Сзади было три волка, и они бежали за нами, то есть они догонят и сзади нападут, а те которые впереди, это как то дерево, которое разбойники заваливают поперёк дороги, чтобы остановить караван.
– Конь, брат, верь мне! Мы с тобой одной крови! – и я ударил коня пятками, посылая вперёд.
Сам я при этом практически лёг на шею коня, чтобы пистолет при выстреле был не возле уха коня, а хотя бы пониже, иначе животное от испуга резко остановится, и я полечу на землю. Когда до передних волков осталось метров пятнадцать, я отстрелял из своего «Глока» четыре патрона в пулемётном темпе, по два пули в сторону каждого волка. Первый выстрел ударил левого волка в грудь, и, видимо, пуля была экспансивной, его отбросило назад. Во второго я почти промахнулся, одна из двух пуль попала животному в заднюю ногу, и он закрутился на месте, конь на ходу дёрнулся в сторону, от чего я чуть не вылетел из седла, но конь перемахнул через мёртвого волка и пошёл в карьер. Задние звери за нами не погнались. Будут ли они жрать своего сородича, как о них пишут в книгах я не знаю. Через километр я стал придерживать коня, потом совсем его притормозил и он пошёл шагом. Дав ему отдышаться после скоростного аллюра, пустил своего жеребца лёгкой рысью, обычным для нас ходом. Ещё раз десять оборачивался назад, но погони за нами не было. Вспомнилось поведение волков на хуторе возле города Северный форт, и возникли некоторые сомнения. Не должны так себя вести дикие звери. Или они умнее волков на Земле, или эти тоже были дрессированные. Тогда получается, что это специально поставленный заслон. На меня конкретно, или на любого одинокого путника?
Остановил коня, достал из рюкзака и собрал лук, колчан со стрелами закрепил так, чтобы удобно было доставать стрелы из-за плеча. Тронулись дальше. Через пару километров открылась деревня. Она была сбоку от дороги, и думаю, что раньше с дороги её не было видно, но кто-то спилил несколько деревьев, теперь деревня была видна. И тут я увидел то, что можно было бы назвать рекламой. Для этого мира это было настолько в новинку, что я остановился, рассмотрел это произведение местного творчества, и решительно повернул коня к въезду в деревню. А возле дороги стоял деревянный щит и на нём яркими красками был нарисован каравай хлеба и свиной окорок. Ниже была нарисована белая стрела в сторону деревни, и было написано: «Вкусно и недорого». На въезде в деревню стоял большой одноэтажный дом с коновязью, то есть трактир. Второго этажа со спальными комнатами здесь не было. Наверняка желающих переночевать размещали в крестьянских домах.
Коня оставил возле коновязи, не привязывая, сам зашёл в зал. Посетителей кроме меня не было, хозяин сидел за столом, вместе с подавальщицей, и о чём-то говорил с ней. Увидев меня, они засуетились, желая проявить учтивость и обходительность. Я сразу сделал заказ, как обычно, мясо с овощами, и травяной взвар. Затем попросил хозяина посидеть со мной. На его возражение, что, мол, так не положено, я обвёл рукой пустой зал и спросил, кто об этом будет знать. Когда мне назвали цену за обед, я попросил ещё торбу крупы для коня, потом расплатился. А после этого положил перед трактирщиком серебряную монету и придвинул к нему.
– Хочу кое-что спросить. Хотел бы получить правдивые ответы. Если ты кому-то обещал о чём-то не рассказывать, так и поясни, или скажи, что не знаешь, а врать не надо. Хорошо?
– За два часа до вашей деревни на меня напали волки, пять животных, и вели они себя так, как будто их специально учили останавливать путников. Двое встали на дорогу, а три зверя зашли сзади. Это только я такой везучий, или такое уже бывало?
– Слухи давно ходят, только из этой ловушки никто не вырвался. А люди пропадали, да. Одинокие всадники, или два три путника.
– А что говорят слухи, чьи это звери, кто так промышляет?
Трактирщик выкатил глаза, и затряс головой, мол, нет, никто ничего не говорил, не знаю такого.
– Ладно, другой вопрос. Говорил с одним охотником, он якобы видел огромное хрустальное яйцо, возле которого люди становятся немного не в себе, – и я покрутил пальцем у виска. Здесь этот жест имеет такой же смысл, как и на Земле.
– Да, ходят такие разговоры. Заезжали к ним какие-то важные господа, рассказывали то же самое. И, даже, говорили, как туда проехать. Только не ездил бы ты туда, парень, оттуда никто не возвращается.
– Я не поеду, но мне интересно, совпадёт то, что говорил охотник с тем, что говорили эти господа?
Трактирщик долго смотрел на меня и молчал. Я неверно истолковал его молчание, и положил перед ним ещё один серебряный. Но трактирщик его на взял, даже отодвинул от себя. Наклонился ко мне и заговорил шёпотом, хотя и до этого мы не громко разговаривали.
– Не лезь ты в это дело! Гнилью там пахнет! Даже те, кто просто расспрашивали, и они пропадают.
– Спасибо отец за заботу. Я действительно всё понял. А сейчас как ни в чём не бывало, расскажи, как велели эти господа, – это я сказал тоже шёпотом.
– Девушка, мне ещё взвару, и собери в дорогу, на один перекус: хлеба большой ломоть, ветчины, сыра!
– Ну раз ты хочешь знать, слушай, – и он повторил описание того же маршрута, что и охотник.
Еду дальше. В голове невесёлые мысли. Кто-то очень влиятельный включился в игру. Он сильно против того, чтобы кто-то нашёл кристалл, закрывший планету от внешнего проникновения. Что же тогда с Гудвином, он опять попал в изоляцию?
В очередном маленьком городке, где я остановился на постоялом дворе, мне как-то не понравилась обстановка в конюшне. На улице уже темнело, и искать другое пристанище было сложно, но здесь что-то было неправильно. В конюшне крутились какие-то тёмные личности, и было видно, что паренёк, исполнявший обязанности конюха сильно их опасается. В конюшне было много лошадей, но приличных, таких, за которых дадут значительную сумму, было только две. Это мой Конь, и ещё одна кобыла, высокая, породистая, явно из числа боевых коней. Я проследил, чтобы закрыли не только конюшню, но и ворота большого двора, затем прошёл в трактир. Здесь было много посетителей, весьма разношёрстная публика, но основная масса, это мелкое купечество. Так же были люди из торгового каравана. В караване был полный набор: от богатого купца, владельца каравана, до весьма бедных людей, примкнувших к этому каравану. Были и приказчики, то есть люди среднего достатка, и наёмники из охраны каравана. Внимательно осмотрел зал, и увидел отдельно сидящего господина. Это был явно дворянин, возможно, бывший военный, он или находился давно в пути, или у него были материальные затруднения, так как его одежда была весьма поношенной. Однако сидел он прямо, смотрел на всех, как на клопов, и ел нормальное мясо.
– Позвольте присесть к вашему столу? Есть предметный разговор, иначе я бы вас не побеспокоил!
Казалось, он желает своим взглядом прожечь меня насквозь, только лишнее всё это. Скажи или да, или нет, и разговор будет закончен. Это господин говорить ничего не стал, просто показал рукой, куда я могу сесть. Я не стал ходить вокруг да около. Ещё начнёт свой дворянский гонор показывать, зачем мне это.
– В конюшне две хорошие лошади, ваша кобыла и мой конь. И вокруг них вертятся какие-то тёмные типы. Паренёк, что за конюха, боится их, и драться с ними не будет. Насколько хозяин этого притона готов защищать интересы постояльцев, я не знаю, возможно, он в доле с ворами. Я планирую ночевать рядом с конём. От вас этого не требуется, но если вы за ночь пару раз проведаете свою лошадку, будет просто прекрасно.
– Шевалье фон Брюс, – и протягивает мне руку.
– Стражник городской Стражи Владимир Други.
Рука шевалье чуть дрогнула, но он её не убрал. Тогда я пожал его руку и добавил:
– Был бароном, но документы утеряны. Надеюсь со временем восстановить титул.
– Я подойду на конюшню, – тихо сказал шевалье и покинул обеденный зал.
Я заказал традиционный набор: мясо, овощи, травяной напиток.
Какой-то тип, возможно, подельник тех лихих людей, решил ко мне прицепиться. Он плюхнулся на место шевалье и, как будто, невзначай, сделал движение, от которого моя кружка должна была полететь со стола и облить соседей. Только я благодаря Компу, видел траекторию его движения и быстрым движением приподнял кружку. Его рука махнула над столом, и ушла за пределы стола. Таким образом, у него не было точки опоры. Я захватил его голову за затылок и резко приложил его лицом об стол. Он на мгновение замер, лёжа на столе. Мне этого хватило, удар под затылок, и он остался лежать на столе. Я позвал подавальщицу, расплатился за ужин и шатающейся походкой пьяного человека пошёл на выход. Когда я проходил мимо стола, где сидели наёмники из охраны, один из них встал и, тоже изображая пьяного, качнулся мне навстречу. Я на первый его шаг отклонился назад. Получилось, что встретились два пьяных, один почти упал на другого, но они не столкнулись. Таким образом, и придраться ему не к чему. Тогда он качнулся второй раз, уже напирая на меня, но я не стал отходить ещё дальше, а резко прижался к нему всем телом, только самый кончик ножа уткнулся в его горло. Я совершенно трезвым взглядом посмотрел в его трезвые глаза и произнёс тихо, так, чтобы слышал только он.
– За мой счёт веселиться не надо. Я драться не буду, просто убью.
А потом сказал уже громким голосом.
– Ой, извини приятель, что-то я перебрал, пойду, проветрюсь. Извини.
Обогнув наёмника, который резко напрягся, я пошёл дальше, и никаких поползновения со стороны наёмников не было. Тот наёмник, что сталкивался со мной сел за стол, и налив пол кружки вина, залпом его выпил.
– Нет, мужики, так не пойдёт! Кондрат, чего ты отпустил этого сопляка, вы же видели какой у него меч. Отличный боевой меч. Зачем он такому задохлику? Я хочу этот меч, пойду, проветрюсь вместе с ним.
– Молодой, сядь и заткнись! – со злостью произнёс тот, кого назвали Кондратом. Потом он налил вина ещё раз, и снова выпил залпом.
– У него не только меч настоящий, но и нож очень острый, – и Кондрат показал капельку крови на своём горле.
– Он что тебя порезал, и ты его отпустил? – молодой наёмник стал вставать в жутком гневе.
Как это так, его старший и уважаемый товарищ спасовал перед каким-то пьяным парнем? В это время старший в их группе седой мужчина среднего возраста перекрестил два указательных пальца и показал их Кондрату. Тот кивнул утвердительно. Тогда седой резко ударил в почку молодого наёмника, который рвался восстанавливать справедливость. Молодой застонал и плюхнулся на скамью, зажимая больное место.
– За что?
– Это я тебе жизнь спасаю. А за то, что лезешь вперёд старших, завтра весь день в авангардном дозоре будешь ехать.
Этот молодой наёмник был ещё не помятый жизнью, и не пользовался доверием старших товарищей. Поэтому он не знал, что скрещенные указательные пальцы на языке жестов наёмников означают скрещенные кинжалы и символизируют гильдию убийц.
Я прошёл в конюшню, нагрёб себе чистого сена и лёг спать, будучи уверенным, что если что, Конь меня разбудит. Действительно, часа через три, когда зал трактира опустел, и все посетители расползлись по своим комнатам, в конюшню вошли несколько человек, зажгли лампу, и попытались приблизиться к кобыле шевроле фон Брюса. Лошадь клацнула зубами и заржала. Я поднял заранее приготовленные вилы, и встал рядом со своим конём. Мне был виден весь проход из конца в конец конюшни, хотя освещение было очень скудным. Пришедших было трое, все одеты в тёмную одежду, на лицах повязаны платки, закрывающие нижнюю часть лица. В это время в конюшню ворвался шевалье фон Брюс:
– Люси! Я здесь! – на этот призыв его лошадь тихо заржала.
Однако воры не пытались скрыться. Двое из них выхватили шпаги, а третий подхватил вилы, стоявшие в углу прохода, и начал теснить фон Брюса. Как только они оттеснили шевроле до стойла моего коня, я резко метнул свои вилы в грудь того вора, который орудовал аналогичным инструментом. Преступник хрюкнул или всхлипнул и опрокинулся на спину.
– Шевалье, это я, не давайте им выйти из конюшни.
А сам прицелился, расстояние было трудно определить в темноте, и метнул один нож, потом второй. Первый нож я направил в ногу того, кто показался мне главным, а второй нож уже улетел в спину убегающему вору. И я сам бросился за ним вслед. Нож ударил его рукояткой, что не причинило ему существенного вреда. Но сбегать он собирался через окно, а за спиной слышался мой топот. Поэтому этот бандит остановился и, развернувшись, бросился на меня с ножом. В этом конце коридора было совсем темно, я не видел его рук, только нож блеснул, поэтому я сделал выпад мечом, на мгновенье на нём повисла тяжесть, и вор рухнул на пол. Когда я подошёл к шевалье, тот стоял обескураженный. Раненный мной в ногу бандит, при приближении шевалье попытался ударить его ножом, и был насажен на шпагу шевалье.
– Прошу вас ничего не трогать.
Я взял лампу, дошёл до убегавшего вора, убедился, что он мёртв. Снял повязку закрывающую лицо, но оставил покойника на месте. Только проверил на наличие кошелька или документов. Точно так же поступил со всеми остальными.
– Этого я видел, он разговаривал с трактирщиком.
– Это ничего не доказывает, трактирщик скажет, что просто поговорили, а кто это, он не знает. А вот у меня проблемы, я не заказывал номер. Если я спал здесь, я должен был видеть убийц этих совершенно честных людей. Скажите шевалье, не будет ли слишком большой наглостью с моей стороны напроситься ночевать в вашу комнату. Одеяло у меня есть, так что спать я буду на полу. Главное, что утром мы выйдем в обеденный зал не из конюшни, а из вашей комнаты.
– Идёмте, вы спасли мне жизнь, против трёх человек я бы не выстоял, из-за этих вил. Вас зовут Владимир, да? Я что-то забыл.
– Да Владимир.
– А я Мартин. Мы с вами… нет, мы с тобой теперь боевые товарищи, почти братья.
Мы прошли в его комнату, и, к счастью, нам никто не встретился. Легли спать и честно проспали до рассвета. Утром шевалье потребовал воды для умывания и бритья. Потом мы вышли в обеденный зал и сели завтракать.
– Куда ты едешь, Владимир?
– В Рудный.
– А зачем?
– Ищу возможность восстановить титул.
Больше он не спрашивал, а я не навязывался и спрашивать вообще не стал. Вдруг в зале началась суета. Из общего шума стало понятно, что убили кого-то из состава каравана.
Не стесняясь никого, хозяин каравана начал кричать на седого наёмника, что они не выполнили свою работу, ведь убиты три человека из состава каравана. Наёмник что-то говорил в ответ, но хозяин не желал слушать его оправданий, кричал, что он им вообще ничего не заплатит, так как его люди гибнут, а охрана даже не в курсе. Он ещё и в гильдию заявит претензии, за невыполнение договора. Я подмигнул Мартину, и подошел к седому наёмнику, на которого продолжал кричать хозяин каравана.