Loe raamatut: «Зона ненависти»

ЗОНА НЕНАВИСТИ

Аннотация

Говорят, мысли и чувства материальны… А что если в мыслях людей – лишь ненависть и злоба? Какой станет реальность?

Мать-одиночка вместе с сыном Ильей решает репатриироваться в Израиль. Эйфория от переезда постепенно сходит на нет, и женщина начинает понимать, что земля обетованная – вовсе не то райское место, о котором она мечтала. Культурные различия, проблемы с работой, неприязненное отношение местных жителей – жизнь новоявленной гражданки Израиля не назовешь легкой. Однако когда с Ильей происходит несчастный случай, Ольга понимает, что такое настоящий кошмар…

"Если я забуду тебя, Иерусалим, пусть отсохнет десница моя. Да прилипнет язык мой к небу моему, если не буду помнить тебя…" (псалом 137)

Пролог

В дверь питерской квартиры на улице Шверника постучала женщина средних лет. На стук никто не откликнулся. Подождав немного, дама настойчиво забарабанила по дверной доске, проступавшей сквозь ободранный дерматин.

– Ой, здесь же есть звонок! – спохватилась женщина.

Но только она собралась нажать на кнопку, как дверь слегка приоткрылась. Из полутемной щели проема появилось лицо симпатичной девушки.

– Вы Ольга?

Дама утвердительно кивнула. Звякнула цепь, и дверь широко раскрылась.

– Проходите, пожалуйста.

Зайдя в типичную неказистую ленинградскую квартиру, Ольга удивленно уставилась на молоденькую хозяйку. Ну никак она не ожидала увидеть гадалку с несмываемой ничем печатью младшего научного сотрудника НИИ на лице, да еще и одетую в обычное спортивное трико.

Гостья ошарашенно разглядывала малогабаритную квартирку. Она сильно отличалась от тех мистических темных пещер с зелеными свечами, таинственными изваяниями и странными предметами, в которые гадалки обычно превращают свои жилища.

Это была самая обыкновенная хрущевка простого советского инженера, живущего на 140 р. в месяц: цветной телевизор "Горизонт", видавший виды диванчик, раздвижной стол с четырьмя венскими стульями, польский буфет со стандартным хрусталем и столовым набором "Мадонна" производства Германской Демократической Республики, которой, впрочем, уже и не существовало.

Заметив растерянность посетительницы, хозяйка добродушно улыбнулась.

– Вас же зовут Людмила Николаевна? – пытаясь избавиться от неловкости, проговорила Ольга.

– Для вас просто Люда… чай, кофе?

– Так вы не только на кофе, но и на чае можете гадать? – поинтересовалась гостья чуть более уверенным голосом.

– Ой, на чем только люди не гадают. Но я этим не занимаюсь, мое дело – дать точную информацию, которую невозможно получить научными методами. А чайку мы с вами попьем, чтобы просто поболтать о наших бабских проблемах. К тому же вам нужно согреться и немножко расслабиться. – Голос Люды был звонкий и прозрачный, как колокольчик.

Женщины прошли на кухню, где, согласно советским обычаям, решались все мировые и семейные проблемы. Люда, усадив гостью за небольшой, но удобный столик и налив крепкого индийского чаю, предложила Ольге рассказать о себе.

– Ой, нет, расскажите-ка лучше вы о своей… помощи людям "с проблемами". Так говорите, вы не гадалка?

Люда улыбнулась кажущейся невоспитанности гостьи, но, вспомнив лозунг "клиент всегда прав", ответила:

– Я училась на юрфаке. Мой отец был известным в городе адвокатом… Очень храбрым.

– Храбрым? Разве бывают трусливые и храбрые адвокаты?

– О, еще как бывают, – снова улыбнулась Люда. – Храбрые адвокаты не боятся судиться с чиновниками и представителями силовых и ведомственных структур.

– Да кто же позволит с ними судиться? – недоверчиво усмехнулась гостья.

– Когда имеешь репутацию и хорошие связи, то все можно, – уверенно и жестко парировала хозяйка. – Мой отец судился несколько раз с КГБ.

– С КГБ? Как это возможно? – глупо засмеялась Ольга. – Их наверняка все наши судьи боятся.

– Ну, не с самой структурой, а с некоторыми ее нечистоплотными представителями. У КГБ был секретный отдел, в котором работали колдуны, ведьмы, экстрасенсы и прочие шаманы. Ну, сейчас это уже не секрет. Вот с ними-то отец и судился.

– Зачем же вежливым людям понадобилась вся эта нечисть… ой, простите, я не о вас.

– К этой "касте проклятых" я не принадлежу, хотя иногда использую кое-какие их методы. Секретный отдел использовал колдунов в качестве невидимых киллеров для устранения неугодных власти представителей: борцов за справедливость, отказников, узников совести, шпионов и прочих врагов советской власти. Ну и, конечно, для промывки мозгов.

– Вы хотите сказать, что гэбня их… того…

– Да, убирала с помощью магии и шаманства или просто изводила порчей, делала более покладистыми. Ведь в таком случае убрать неудобного человека гораздо проще и чище: жил-был неугодный Сидоров, затем вдруг умер от разрыва сосуда или сердечного приступа.

– И причем здесь вы и ваш отец? – Ольга подозрительно взглянула на хозяйку.

– У тогдашней оппозиции были свои маги и экстрасенсы, которые и вели борьбу с продавшимися советской власти колдунами.

– Что за чушь? Как можно судиться с тем, что с юридической точки зрения не существует? Как можно судить за убийство через порчу или еще какие кровавые ритуалы? Даже слов таких в юриспруденции не существует!

– Совершенно верно. КГБ было легче: они подсовывали опальным колдунам подрывную литературу или наркотики, а судьи давали несчастным длительные сроки. Таких ведь порчей не изведешь, не затравишь злыми духами. Колдуны умели защитить себя на астральном уровне…

– Но как все-таки вы с этим связаны?

– Благодарные клиенты давали отцу всякую эзотерическую литературу. Я этим зачитывалась и сама втянулась в темное дело. К тому же отец познакомил меня с одним из своих клиентов, который оказался очень сильным биоэнергетиком. Он-то и стал моим учителем. Так какие, Ольга, у вас проблемы?

– Мы с сыном решили переехать в Израиль, так сказать, на историческую родину. У меня там есть родственники и знакомые. Мне надо решить, где начать новую жизнь, чем заняться и вообще, стоящее ли это дело, "репатриация".

– Да, еврейский народ повалил из России, как только запахло жареным. Я не осуждаю, сама бы сбежала из страны, которой уже не существует, да только некуда. По телефону я вас предупредила, что нужна будет подробная карта Израиля, чтобы выбрать наиболее благоприятное место проживания.

Ольга с готовностью полезла в сумочку и достала уже довольно обветшалую сложенную вчетверо бумагу. Люда внимательно изучила издательство, выпустившее карту еврейского государства.

– Ого, сионистская подрывная литература, "тамиздат", – с иронией заметила она.

– Ну это раньше давали сроки за преподавание иврита, а сейчас хоть черту с рогами молись – никому дела нет.

– Ну, давайте посмотрим на вашу историческую… – Люда разложила на столе карту и принялась водить своей маленькой ладошкой над Святой Землей. – Вы хотите в какое-то конкретное место поехать?

– Да, в Иерусалим. Там у нас уже 12 лет живут давние друзья… очень ждут и зовут. – Ольга с воодушевлением заерзала на табурете.

– Давайте проверим священный город! – Люда провела рукой над точкой, изображавшей Иерусалим. Веселая улыбка неожиданно сползла с лица биоэнергетика, бровки озабоченно и удивленно поползли вверх. – Иерусалим – самое неудачное место для вас.

– Почему?

– Иерусалим – огромная черная дыра. Не понимаю, как там вообще люди живут. Эта дыра выкачивает столько энергии, просто ужас.

– Ну что вы! – возмутилась Ольга. – Священный город трех религий – черная дыра? Там столько святых мест, столько верующих и праведников собралось, а вы говорите, "невозможно жить"?!

– Я религиями не интересуюсь. Говорю то, что вижу. Вот здесь – очень хорошее место. – Люда указала на пространство неподалеку от Мертвого моря. Здесь находятся очень древние захоронения, много позитива. Что тут у нас. – Люда выискивала на карте подходящий город. – Вот, вам лучше всего ехать в Иерихон.

– Иерихон? Так ведь это арабский город, к тому же расположен на "территориях". Мне об этом городе писала иерусалимская подруга. – Ольге явно не понравились советы гадалки.

– На каких еще "территориях"?

– На "оккупированных Израилем", – вспомнила Ольга советскую антиизраильскую риторику.

– Жаль, что вам туда нельзя. Тогда поищите место наиболее близкое к Иерихону, и тогда я просчитаю, что и как надо делать, чтобы адаптироваться в новой стране. Теперь давайте посмотрим, насколько вам подходит Израиль в принципе.

Люда вышла в гостиную и принесла карту мира. Ладонь гадалки зависла на несколько минут над странами и континентами.

– Да, Израиль вам совсем не подходит. Лучше всего Швеция и Финляндия, но попасть туда нереально. Не очень хорошо, но можно еще попробовать Канаду или Америку.

– Швеция и Финляндия? Такие страны любому эмигранту подойдут лучше всего. – Ольга как-то сразу сникла. Она пообещала подумать о месте "неподалеку от Иерихона" и сообщить о времени следующей консультации, окончательно про себя решив не связываться более с этой странной дамочкой.

Дело в том, что Ольга уже много лет посещала тайные сионистские кружки по изучению иврита и истории Израиля и напрочь заболела сионизмом. Она давно мечтала переехать именно в Израиль, и именно в Иерусалим. Как только границы для выезда из Советского Союза открылись, она без промедлений подала заявку в ОВИР.

Часть 1. Зона отчуждения

Глава 1. Кому нужен этот "Евгений Онегин"?

Выезд из Питера был очень тяжелым. Повсюду приходилось ловить презрительные взгляды патриотов и слушать "благодарности" за "освобождение Ленинграда". Было просто страшно. Страшно жить в стране, в которой у тебя отобрали гражданство, и ты, фактически, не имеешь уже никаких прав. Спасали только деньги, полученные от жилищного кооператива, где папа купил любимой дочке однокомнатную квартиру. Повсюду надо было совать взятки и подарки чиновникам, служащим и даже простым рабочим.

И вот наконец земля обетованная. Страна давних грез и надежд на лучшую жизнь и светлое будущее.

Получив прямо в аэропорту Бен-Гурион израильское гражданство, "дмей кис"¹ с парой сотен американских долларов от Министерства Абсорбции и скудные пожитки, Ольга вместе с сыном направились в Иерусалим.

Там жила ее давняя подруга Мила, переехавшая в Израиль еще в конце 70-х во время кратковременной оттепели, вызванной проведением брежневской Олимпиады. Советскому партийному руководству претили митинги протеста "предателей Родины" во время проведения такого крупного международного мероприятия: в столице было полно иностранцев и журналистов из капиталистических стран, мечтающих выставить страну в невыгодном свете. Во избежание неприятных сюрпризов часть надоедливых евреев выслали за 101 километр, а других, особенно просионистки настроенных, отпустили в Израиль к их несуществующим родственникам.

Мила родилась в писательской семье. Отец, член Союза советских писателей, писал патриотические книги о Совдепии, дед участвовал в подготовке русского издания "Истории евреев", еще в дореволюционной России. Брат, уже живя в Израиле, на русском и иврите писал книги про репатриацию евреев из России. Сама же Мила была журналистом.

Оказавшись на исторической родине, девушка устроилась практически по специальности, на радиостанции "Коль Исраэль"². Она разъезжала по всей стране, вела репортажи, брала интервью у жителей Эрец-Исраэль, а на самой станции вела два цикла передач на русском языке для жителей Советского Союза и местных русскоязычных репатриантов.

Иногда Ольге удавалось из питерской квартиры услышать сквозь треск гэбэшных глушилок передачи своей подруги от "подрывной сионистской радиостанции". И тогда она с гордостью говорила:

– Это наша Мила ведет репортаж!

Эрец-Исраэль очаровала культурную и воспитанную Милу. Она стала очень религиозной, соблюдала все еврейские праздники, обряды и предписания. В письмах к подруге Мила подолгу и с восхищением рассказывала, в какую замечательную страну она приехала.

Мила старалась привить любовь ко всему еврейскому и своим детям. Алекс и Лея прекрасно знали историю израильского народа, могли наизусть произнести любое важное благословение. Алекс свободно цитировал высказывания многих еврейских мудрецов и собирался свою жизнь посвятить изучению Торы³. Они довольно хорошо разговаривали на русском языке, хотя в их речи вместе с "ивритскими словечками" прочно обосновался израильский акцент с его поющими растянутыми гласными и гортанными согласными.

Мила тщательно подготовилась к долгожданной встрече с Ольгой: приготовила вкусные блюда, фотографии, где она с подругой гуляла по Питеру. Ведь только подумать, они не виделись более десяти лет без всякой надежды встретиться еще когда-либо. Но "железный занавес" был пробит и вот, о чудо, долгожданная встреча.

– Как вы удачно приехали, – радостно щебетала Мила. – У меня сегодня тройной праздник: кроме вас приехал отец, а еще как раз вчера вечером начался Суккот.

Тут с балкона вышел подтянутый и бодрый пожилой человек.

– Да, доча, красивую сУку⁴ ты установила у себя на балконе.

Лицо Милы сделалось каменным.

– Не сУку, а суккУ, папа. Ты же прекрасно знаешь, как на иврите произносится "кущи". Кстати, знакомься, это моя старая подруга Ольга. Я тебе про нее рассказывала. Только на этой неделе приехала из Питера на постоянное проживание.

– Ой, извините, Оленька. Меня зовут Леонид, но для вас просто Леня. Я – тот самый папа этой оторвы, вашей подруги. Если бы знал, что здесь присутствует такая интересная дама, то не стал бы так грубо выражаться. Как там город трех революций поживает?

– Бурлит и разлагается. Государство отобрало у людей деньги, не платит зарплаты, полки магазинов пусты, жить стало невозможно.

– И поэтому вы решили слинять в Израиль? – ехидно заметил Леня.

– Отъезда в Израиль я ждала десять лет.

– И вот наконец вы здесь, – закончил повествование Ольги Леонид. – Но уверяю, вы еще очень горько пожалеете, что покинули свою Родину, настоящую Родину, с ее великой культурой и историей.

– Наша история гораздо богаче и древней, а культура не уступает своим величием русской, – вставила свое слово Мила.

– О какой культуре ты говоришь! Да ты посмотри, во что одеты эти "культурные" люди. Стыд и срам! Доча, как ты могла докатиться до такой жизни! Мои внуки скоро забудут русский язык, язык великих русских писателей!

Тут как раз вошла Лея, внучка Леонида.

– А вот и моя дорогая внученька! – обрадовался Леонид. – Скажи, Лея, что ты сейчас читаешь?

– "Мастер и Маргарита" Булгакова.

– В твои-то годы и читать такие серьезные книги, – растерялся агрессивный дедушка. – Не знал, что ты умеешь читаешь на русском.

– Я читаю книгу на иврите.

– На иврите! Замечательно! Нужно было родиться в России, чтобы читать русских классиков в переводе! Это просто безумие! – возмутился Леонид. – А ты знаешь, кто такой Евгений Онегин?

– Нет. Но у нас учится в классе "оле хадаш ми Русия" Евгений⁵.

Дед принялся осматривать апартаменты дочери, зло подшучивая над религиозными атрибутами, которые попадались ему на глаза. Тут он подошел к небольшой книжной полке. Среди ивритской литературы Леонид нашел несколько потрепанных томиков на русском языке. Все книги были написаны классиками русской литературы: Чеховым, Достоевским, Толстым.

– А Пушкин где?

– Но, папа, у меня его и не было.

– "Не было", – проворчал старик. – Ты пишешь книги на русском языке и у тебя в доме нет Пушкина. Внуча, ты знаешь кто такой Пушкин?

Девочка отрицательно покачала головой.

– Папа, зачем еврейской девочке, живущей в Израиле, знать о проблемах русского аристократа прошлого века? – возмутилась Мила.

– И это говоришь ты, моя дочь?! – рассвирепел Леонид. – Причем тут русский аристократ? А что их должно интересовать, эти СУки и Талмуд?!

Тут он обратился к Ольге:

– Мила мне сказала, что вы приехали с сыном. Сколько сыну лет? Вы не боитесь, что с ним произойдет то же, что и с моими внуками?

– Сыну скоро тринадцать. А за его культурное образование я не боюсь. Социум постоянно пытается навязать свое мировоззрение, свою историю, своих героев. Сейчас такое время: рушатся империи, создаются новые государства, происходит массовое переселение народов, смешение языков и культур. Хорошо бы, чтобы сын абсорбировался в новой среде. Иначе ему будет очень тяжело.