Loe raamatut: «АБеВеГа русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных обрядов»

© Российский Остеон-фонд, 2007

Предисловие к редкой книге

Этой книгой издательство до определенной степени пытается выплатить долг поколений перед великим русским писателем Михаилом Дмитриевичем Чулковым, который оказался незаслуженно забыт страной, которая некогда гордилась тем, что была «самой читающей». Мы провинились перед этим автором уже тем, что его труд числится в числе первоисточников, наверное, у каждого второго автора, занимающегося славянским фольклором и языческими верованиями и сидит в разделе «Библиография» практически в каждом студенческом реферате по русской этнографии, языческим верованиям древних славян, русским народным обрядам и обычаям. Увы, никто из тех, кто ссылается на «Абевегу русских суеверий», в действительности и в глаза не видел этой книги! Говорю об этом с такой уверенностью, потому что в настоящее время по единственному ее экземпляру находится в наглухо закрытых спецхранах государственных библиотек и читателям разрешается разве что поглядеть на нее издали.

Дважды изданная 225 лет назад, «чулковская «Абевега» с тех пор не переиздавалась ни разу. В виде урезанном более чем в 10 раз выдержки из «Абевеги» уже в перестроечное время вышли в сборнике «Сказание о чудесах» (М.: Советская Россия, 1990). Затем уже в новое время появилось ублюдочное переиздание этого труда под названием «Новая абевега русских суеверий», которая под этим названием кочует по полкам интернет-магазинов (это примерно то же самое, что появился бы «Новый Евгений Онегин»).

Почему же так произошло? Отчего русские этнографы забыли про основоположника русской этнографии? Книгу надо прочитать, чтобы ее понять. Скорее всего, это случилось от того, что в книге описываются не только и не столько старорусские или славянские верования, сколько верования народов России. В ней описываются очень подробно верования украинцев, бурятов, калмыков, камчадалов, марийцев, чувашей, татар – по сути эта книга есть первая, подлинная и настоящая энциклопедия мифов, обрядов, примет и верований самых разных народов нашей страны и потому в последующие века, когда в этнографической науке стал господствовать узко специализированный подход, она оказалась невостребованной.

Так над этой книгой сгустился самый настоящий «заговор молчания». Когда наше издательство попыталось вступить в переговоры с одной из весьма уважаемых библиотек относительно попыток скопировать ее, нам предложили оказать библиотеке скромную благотворительную помощь в размере всего лишь 2000 долларов. Стоимость этой книги 1782 года издания на букинистических сайтах достигает десятков тысяч долларов! И это касается классического труда, разрешенного царской цензурой еще 225 лет тому назад! Что уж говорить про более редкие издания?

Более внимательно ознакомившись с положением дел в государственных библиотеках, наше издательство может сказать лишь одно – это трагедия. Трагедия нашего поколения. Достаточно сказать, что компьютеризация наших ведущих государственных библиотек не простирается дальше вешалок. Да, на входе вам выдадут читательскую электронную карточку с магнитной полосой, но до сих пор НЕ СУЩЕСТВУЕТ даже электронного каталога хранилищ Российской государственной и Государственной публичной исторической библиотеки (те же, что есть, охватывают лишь последние 9 лет, а если Вас интересуют книжные сокровища предыдущих веков – копайтесь сами в пыльных ящиках, дорогие читатели!).

Уже не первый год мы обиваем пороги государственных библиотек и музеев, предлагая свою посильную помощь в деле оцифровывания хранилищ и запасников. Увы, до сих пор эта инициатива наталкивается на стену молчания. Ежегодно то сгорает один музей, то разворовывается другой, задастые тётеньки рыдают над печальной участью своего рабочего места и хором сетуют на незначительное государственное финансирование. Хочется спросить: «Вам, девушки, сколько миллионов требуется на сканер? А сколько на корейский цифровой фотик?» Главная трагедия российской культуры – отнюдь не в недостаточном финансировании со стороны государства, а в тупости и инертности чиновников от российской культуры. Доходит до анекдота – мужа работницы разворованного музея сажают в тюрьму за пособничество в воровстве, а директора того же музея, который даже не обеспечил надлежащего контроля и учета за хранилищами и по сути создал все условия для расхищения – награждают очередным орденом.

Мы предлагаем предпринять массовое оцифровывание хранилищ и запасников библиотек и музеев, а библиотечные и музейные работники опасаются, как бы после этого не снизилась посещаемость их заведений. То есть воровать и поджигать – пожалуйста, а вот оцифровать, записать на диски, выложить в Интернет и сделать ценности доступными народу – ни-ни! И после этого мы еще говорим о том, что наши дети всё меньше читают, предпочитают книге телевизор, комиксы, компьютерные игры, манги…

В этом отношении показателен пример Западной Европы и США. Так, недавно СМИ сообщили, что корпорация «Майкрософт» решила предпринять беспримерное БЕСПЛАТНОЕ оцифровывание всех запасников Британской библиотеки. Только вдумайтесь в это – ВСЕХ АВТОРОВ за последние 500 лет (исключая тех, которые охраняются законом об авторских правах, разумеется). И все эти сокровища культуры будут доступны западному читателю абсолютно бесплатно. В утешение российскому читателю скажем, что наверняка, в Британской библиотеке найдутся и книги российских авторов, так что не исключено, что нам также удастся ознакомиться с раритетами отечественной словесности.

Мы уже говорили, что у предлагаемой читателю книги была сложная судьба. 225 лет тому назад она была издана дважды под разными названиями, но затем оказалась забытой и если ее строки достигали читателя, то лишь в пересказе эпигонов, которые зачастую даже не утруждали себя сносками и ссылками. Еще до революции книгу разодрали на цитаты все, кому было не лень.

Перед нашим издательством встала и немалая проблема с представлением читателю авторского текста. С одной стороны, хотелось бы донести до читателя книгу великого русского писателя в подлинном ее виде, с другой же стороны, мы отдаем себе отчет в том, что за 200 лет лексика русского языка значительно изменилась, и далеко не все современные читатели смогут справиться с текстом екатерининских времен. Поэтому после немалых сомнений было решено отредактировать текст и предложить его современному читателю в наиболее удобном виде, то есть в современной русской лексике, орфографии и пунктуации. Редакция не коснулась лишь композиции произведения, и «Абевега» предстает перед читателем в том виде, в каком была изначально – от первой и до последней строчки.

Коротко об авторе

Чулков Михаил Дмитриевич

(Статья из «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона»)

Михаил Дмитриевич Чулков (1740–1793) – замечательный русский литератор. О жизни его сохранились чрезвычайно скудные сведения. В предисловии ко 2-му изданию его «Записок экономических» сказано, что Чулков «в младолетстве обучался в московском университете и, изучив одно токмо начальное основание словесных наук, взят был из оного с прочими по именному указу и определен на службу». К этим данным можно прибавить только то, что в 1790 г. Чулков был надворным советником и секретарем Сената. С ранней молодости он отличался необыкновенной любовью к литературе и «писал почти беспрестанно сочинения всякого рода». Чулков был одним из самых плодовитых и разносторонних писателей XVIII в., и небесталанным. Митрополит Евгений свидетельствует, что Чулков «около 20 лет возраста своего (следовательно, в 1760 г.) отличал уже себя многими изрядными стихотворениями и романами». Первые опыты Чулкова остаются для нас неизвестными; знаем только, что в 1767 г. он издал «Краткий мифологический лексикон», да, по Сопикову, в 1766–68 гг. выпустил в 4 частях «Пересмешник, или Славянские сказки» (Евгений указывает только одно второе издание, 1783–89 гг.). В первом периоде своей деятельности Чулков чувствовал склонность к беллетристике и сатире. В эпоху сатирических журналов он издавал два небольших сатирических журнала: «И то, и Cё» (1769 г.) и «Парнасский Щепетильник» (1770 г.), в которых немало следов полемической борьбы с литературными противниками: особенным его нападкам подверглись романист Ф. А. Эмин и В. И. Майков. Их осмеял он и в сатирической поэме «Плачевное падение стихотворцев» (впоследствии эта поэма вышла отдельной книгой, в СПб., без обозначения года, вместе со стихами на качели, на Семик и на Масленицу). В период увлечения сатирой Чулков издал первую (больше не было) часть необыкновенно популярного у наших предков романа «Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины» (ч. I, СПб., 1770). По своей внешней фабуле он является сколком с французских романов приключений; типы, выводимые в романе (ухаживатель Ахаль, Светон, секретарь), часто встречаются в сатирических журналах. Надо предположить, что обстановка жизни Чулкова содействовала возникновению в нем склонности изучать песни, сказки, обряды и суеверия народные. В его журналах заслуживают внимания и стиль, по изобилию пословиц и поговорок приближающийся к народному, и нередкие этнографические заметки, и народные песни. После издания журналов Чулков обращается к большим сводным трудам этнографического характера. Первым таким трудом было «Собрание разных песен». Мы знаем, что первые две части этого собрания были напечатаны по распоряжению императрицы Екатерины II и были готовы в 1776 г. (приводимое всюду указание на то, что собрание песен Чулковым в 4-х частях было напечатано в 1770–75 гг., неверно, ибо 19 июля 1776 г. Чулков ходатайствовал о разрешении императрицы печатать и остальные части сборника; см. «Архив дирекции Императорских театров», отд. II, стр. 101, СПб., 1892). Первое издание песен, сделанное Чулковым при сотрудничестве с Михаилом Поповым, в настоящее время не находимо и мы знаем о нем только по последующим. Второе издание было сделано Н. И. Новиковым в 1780–81 гг.; оно было дополнено двумя частями и в литературе известно как «Новиковский песенник» («Новое и полное собрание российских песен, содержащее в себе песни любовные, пастушеские, шутливые, простонародные, хоральные, свадебные, святочные, с присовокуплением песен из разных российских опер и комедий»; впоследствии издание повторялось). Чулков заносил в свое собрание не только народные песни, которые, можно догадываться, он не записывал со слов, а списывал с тетрадей грамотеев, но и модные романсы современных ему авторов и арии из комических опер. Значение сборника Чулкова велико: до него не появлялось такого богатства народных песен, и он первый стал печатать песни без изменений и поправок стиля. В истории изучения русской народности Чулкову принадлежит почетное место. Собирание песен современникам его казалось по меньшей мере делом совершенно излишним, если не вредным: даже митрополит Платон отозвался о песнях, переизданных Н. И. Новиковым, как «о сумнительных». В 1780 г. Чулков приступил к новому этнографическому собранию, значительно низшему по своей научной ценности. В 1780–83 гг. в университетской типографии у Новикова были отпечатаны в 10 частях «Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, сказки народные и прочие оставшиеся через пересказывание в памяти приключения». Чулков отличался большой любовью к памятникам народного творчества, но не обладал этнографическим пониманием, которое, впрочем, в то время еще и не привилось; он считал вполне возможным обращаться с былинами и народными рассказами по своему усмотрению. Ни одна из тех повестей, «которые рассказываются в харчевне», не занесена им в подлинном виде: он изменял, переделывал, дополнял их по рыцарским романам, по изданиям «Bibliotheque bleue». В 1782 г. вышел его «Словарь русских суеверий», который был переиздан в 1786 г; под заглавием: «Абевега русских суеверий, идолопоклонничества, жертвоприношений, свадебных, простонародных обрядов, колдовства, шаманства и проч.». Для своего времени это был замечательный этнографический труд, которым в наше время находил возможным пользоваться А. Н. Афанасьев, в своих «Поэтических воззрениях славян на, природу». От занятий этнографией Чулков перешел к занятиям историей промышленности и юриспруденцией. Труды Чулкова по истории торговли до сих пор совершенно не оценены. Им написано и по повелению императрицы за счет ее кабинета издано огромное «Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах от древних времен до настоящего и всех преимуществ, узаконений и т. д.». (М., 1781–1788, 7 частей, в 21 томе; величайшая библиографическая редкость). Труд Чулкова основан на изучении архивных материалов и для истории нашего торгового законодательства имеет важное значение. В 1788 г. появилось извлечение из этого труда: «Краткая история российской торговли» (М.). Из «Описания» же извлечены «Словарь учрежденных в России ярмарок, изданный для обращения в торговле» (М., 1788) и «Наставление необходимо нужное для купцов, а особливо для молодых людей» (М., 1788). К области практической экономии относятся «Записки економические для всегдашнего исполнения в деревнях прикащику и рачительному эконому» (М., 1788; 2-е изд., 1790). Чулкову одному из первых пришла в голову мысль популяризовать русские законы и издать справочную юридическую книжку. В 1791–1792 гг. вышел в 5 книгах его «Словарь юридический или свод российских узаконений, временных учреждений суда и расправы». В первой части узаконения были расположены в азбучном порядке, во второй – в хронологическом, с Уложения по 1790 г. (первая часть была переиздана в Новгороде в 1796 г.). Затем Чулковым был начат «Сельский лечебник, или Словарь врачевания болезней, бывающих в роде человеческом, в роде скотском и птиц домашних» (при жизни Чулкова вышло в Москве, в 1789–90 гг., 4 части; после его смерти, в 1803 г., вышла 5-я). Остальные напечатанные труды Чулкова: «Похождение Ахиллесово под именем Пирра до осады Троянской» (СПб., 1799; 2-е изд., М., 1788, по Сопикову); «Оберон, поэма Виланда в 14 песнях» (перевод с немецкого, М., 1787); «Переложение в стихах прозаического с французского перевода писем Петрарки к любовнице его Лори» (указание самого Чулкова; по росписи Сопикова эта книга неизвестна). В рукописях остались многие сочинения Чулкова, такие как проект вечного мира, примечания об экономических крестьянах, проект о заведении купеческого банка, словарь русского языка, словарь земледелия, скотоводства и домостроительства, поэма в девяти песнях о Самозванце Гришке Отрепьеве и др. Добавим еще сообщение Чулкова о том, что его комедия, до нас не дошедшая, под заглавием: «Как хочешь, назови», представлялась неоднократно в придворном театре в С.-Петербурге. Общей оценки деятельности Чулкова не существует. Этот человек в литературе был в своем роде Ломоносовым, конечно, меньших размеров. Его труды энциклопедического характера принесли большую пользу русскому обществу; труды по истории русской торговли составляют солидное ученое исследование; этнографические его своды сыграли большую роль в истории изучения русской народности.

П. Щеголев.

А

Абысс

– так называется у татар школьный учитель.

Ава-Юмон

– под этим именем черемисы¹ признают супругу их первенствующего бога и первостатейную богиню.

Агир

– так называется гирька, имеющаяся в курде, особенной машинке, которую калмыцкие попы получают от ламы и во время молитвы ее употребляют. См. Вера.

Аграфенин день

– 23 июня церковь празднует память, святой мученицы Агриппины, которая в простом народе прозвана Купальницей по следующей причине. Древние славяне признавали идола Купало богом плодов и праздновали его дни 23 и 24 июня. Разложив огонь, они совершали перед ним различные игрища, и пляски, перескакивая через него и припевая часто имя Купалово, за что ожидали в тот год изобилия плодов, что и между нынешними христианами во многих деревнях осталось; а потому Святая Агриппина всеми простолюдинами и называется «купальницей» – от идола Купало. К числу языческих святых мест принадлежит и находящаяся по Рижской дороге в десяти верстах от Санкт-Петербурга липа, ветви которой переплелись с отростками ближайших деревьев, так что составляют природную беседку, в которой и государь император Петр Великий ради приятности ее неоднократно изволил иметь свое пребывание. На этом месте собираются ижорки накануне Иванова дня, то есть в Аграфенин день, и препровождают с пением и воплями всю ночь при великом огне; а напоследок сжигают белого петуха, совершая при этом много скачки, плясок и прочего.

Агун

– это слово арабское, которым сибирские татары называют настоятеля своего духовенства.

Адамова голова

– так называется трава, которой окуривают пленицы или силки, которыми ловят диких уток, но это окуривание должно производиться в Великой Четверг, а иначе, но мнению суеверов, окуривание это будет не действительно, и силки не будут ловки.

Адугар

– Джа или Джа-Адугар, так у киргизов называются колдуньи. См. Ворожеи.

Агрискон

– так некрещеные чуваши называют день недели, который у них есть пятница, а нашего воскресенья они не чтут, этот же день они проводят в праздности и пировании.

Аилекас Яувра

– лопари² так называют все те озера, которые они почитают святыми; и во всех таких местах стоят освященные деревья, на которых видны разные лопарями начертанные виды, перед которыми стоят жертвенники. См. Вера.

Айха-Дгани

– калмыцкое божество, жилище коего полагают в преисподней; от сего божества, разрушатся их огненные Галаты. См. Вера.

Ажушок или Ажулунач

– идол всех камчадалов³; вообще его изображают столбиком с обделанной верхушкой наподобие человеческой головы. Ставится он в юрте над домашней посудой и почитается за караульщика, отгоняющего от юрты злых духов за что и кормят его камчадалы каждый день, мажут ему голову и рожу вареной сараной⁴ или рыбой.

Алане

– славянский народ⁵, не имевший ни богов, ни храмов, ни жрецов, но, вынув саблю из ножен и вонзив ее в землю, поклонялся ей, как богу, которого мнили правителем всех тех мест, в которых они воевали. Некоторые из этого народа предсказывали будущее, складывая и разбирая в определенное время прутики с наговариванием и соблюдением различных торжественных обрядов.

Албаст

– так вотяки⁶ называли дедушку-домового, который по их мнению живет в пустых избах, деревнях и банях. См. Домовой.

Алган-Голи

– калмыцкая адская шнурованная книга, в которую записывают все содеянное калмыками, и по которой они бывают судимы Ирлик-ханом, то есть их адским судьей. См. Вера.

Алган-Таки или Таки-Алган

– так у башкиров называется торжество, которое бывает перед свадьбой; бабы и девки заводят между собой спор о невесте, однако первые одерживают верх и, взяв первенство и преимущество у вторых, выводят в некотором месте у невесты волосы.