Спуститься с небес

– Виктория, все как обычно?

– Да, – кивнула она, – Егор, только скажи бармену, пусть побольше мяты положит в мой коктейль. Ты же знаешь, я люблю, как она обжигает, а он в прошлый раз, видимо, решил на мне сэкономить. Я как будто водички из-под крана попила, – пошутила она.

– Понял, – усмехнулся Егор. – Бармена сегодня после работы будем бить всем коллективом.

Девчонки оценили юмор и дружно рассмеялись.

– А мне в кофе положите шарик крем-брюле, – попросила Машка, кокетливо хлопая ресницами.

– Сделаю все, как в лучших домах Парижа и Лондо́на – Егор нарочно поставил ударение на второй слог и, подмигнув им, удалился.

– Хорош гусь, – сказала Машка, глядя ему вслед.

– Ну так замути с ним, – посоветовала Вика.

– Да ну, ты че? – Машка посмотрела на нее, как на инопланетянина. – Он же официант.

– И что с того? – хмыкнула Вика. – Или, по-твоему, официант не человек? Какая разница, кто он, главное – чтобы нравился.

– Да ну на фиг, – отмахнулась Машка. – Что он мне сможет дать? Свою нищенскую зарплату?

– Ой, Машка, меркантильная ты, – вздохнула Виктория.

– Чья бы мычала, – фыркнула она. – Мне даже страшно представить, кого тебе папик выберет в мужья.

– Зря ты так думаешь, мужа я буду выбирать себе сама. И неважно, кем он будет, главное, чтобы мы любили друг друга.

– Да ну тебя. – Машка отмахнулась. Она устроилась поудобней, откинулась на спинку дивана, подложила под руку подушку и довольно вздохнула. – Все-таки хорошо с тобой тусить, Виксель. Для тебя в этом городе нет ничего невозможного.

Каждый раз, когда подруга ее так называла, у Вики перед глазами возникала картинка старинной банкноты царских времен. Почему? Она и сама не могла объяснить.

– Слушай, ты так и не рассказала, чем закончилась та история с платьем? – вспомнила Машка. – Ты, вроде, говорила, что его уже кто-то купил?

– Не купил, а просто отложил, – уточнила Вика и с усмешкой добавила: – Хотелось бы узнать, что за курица покусилась на мое платье. – После ее замечания они засмеялись, а когда успокоились, Вика продолжила: – Но папуля решил этот вопрос. Уж не знаю, каким способом, но, честно сказать, меня это заботит меньше всего, главное, что тряпочка теперь висит в моем гардеробе. – Ее лицо озарила улыбка победителя лотереи.

– И что он сделал? – хмыкнула Машка. – Небось, так наехал на сотрудников магазина, что им ничего не оставалось делать, как продать платье. Все в нашей жизни решают бабки. – Она смешно оттопырила пухлую нижнюю губу и покачала головой. – Нет, – она цокнула языком, – даже не бабки, а власть. С деньгами ты просто богатый чел, а с властью ты царь и бог.

– Да ладно тебе, ты так говоришь, как будто ты у нас из рабочего класса. – Вика бросила взгляд на подругу.

Машка тоже была далеко не из бедной семьи. Ее родители считались одними из самых успешных бизнесменов. Отец владел несколькими крупными автосервисами, в которых обслуживалось большинство состоятельных жителей города, а мать заправляла сетью модных салонов красоты. Неудивительно, что волосы Машки всегда были в идеальном состоянии, хоть снимай для обложки журнала Top Stylist. Благодаря своей матери она считалась в городе первооткрывательницей всех модных тенденций.

Егор снова нарисовался, словно из ниоткуда. Он поставил напитки на стол, поиграв перед носом у девчонок мышцами, с очаровательной улыбкой на жестких губах пожелал им приятного вечера и снова исчез за перегородкой.

– Ну до чего же хорош. – Машка с замиранием сердца посмотрела ему вслед, затем перевела взгляд на подругу. – Не бедная, но по сравнению с тобой я просто нищеброд.

– Зато этот нищеброд на своей тачке гоняет, – подмигнула ей Вика, – а мне еще ждать до совершеннолетия. Блин, ну что за страна такая? – в сердцах воскликнула она. – В Америке шестнадцать лет исполнилось, покупай машину и – вперед.

– Виксель, ну передо мной-то хоть не понтуйся, – усмехнулась она. – Как будто сейчас ты не ездишь за рулем, а права – дело наживное. Придет время, принесут тебе их на блюдечке с золотой каемочкой, и будешь гонять на папином «порше» не только по ночам, а круглые сутки. Кстати, в Америке действительно можно получить права в шестнадцать лет, а вот ездить в темное время суток нельзя. И по фиг там всем, кем твой папа работает. Так что и тут, и там есть свои плюсы и минусы. Но у нас гораздо проще решать вопросы: заплатил и поехал дальше. А там за взятку можно еще и срок получить.

Виктория действительно часто садилась за руль без прав. Нет, конечно, родители не давали ей машину, она втихаря брала ее сама. По-русски говоря, угоняла на вечерок. Ох и доставалось же ей от отца. Нередко ее останавливали полицейские, задерживать нарушительницу никто не решался – не хотели получить от начальства по шапке, но и отпустить просто так не могли: она мало того что ездит без прав, так еще и несовершеннолетняя. Им приходилось сопровождать ее до дома, где ее с «распростертыми объятиями» встречали разгневанные старики. За то, что дочь заставляла отца, как он выражался, краснеть перед подчиненными, он ругался страшно. После таких инцидентов Виктория вынуждена была на время забыть о вождении. Правда, длилось это недолго. Как правило, через две-три недели все устаканивалось, и Вика, напрочь позабыв о своем обещании не садиться за руль без прав, снова угоняла железного коня и отправлялась в ночное путешествие. На самом деле отец переживал не за то, что она ставила его в неловкую ситуацию перед подчиненными, а за ее безопасность. Виктория была еще тем лихачом, а учитывая, что машины, на которых она гоняла, имели под капотом не одну сотню лошадок, его беспокойство увеличивалось соответственно их числу. Он ругал себя на чем свет стоит, ведь это он научил дочь ездить на машине раньше времени.

Телефон Машки издал сигнал входящего сообщения, она прочитала его и озвучила подруге:

– Руслан приглашает нас завтра в клуб. Говорит, там будет какой-то крутой диджей выступать. Пойдем? – Она вопросительно изогнула идеальные брови.

– А почему бы и не пойти? – улыбнулась Вика и отхлебнула из стакана глоток обжигающе-свежего лимонада. – Во сколько начало?

– Сейчас спрошу. – Машка двумя большими пальцами со скоростью звука настрочила сообщение, ответ на него пришел так быстро, что она едва успела сделать очередной глоток кофе. – В десять, – озвучила Машка и, глянув на Вику поинтересовалась: – Сможешь? Предки отпустят?

– Ну, не отпустят, значит, убегу, – фыркнула та. – Представляю, какую мать закатит истерику.

– Почему?

– Да потому что она терпеть не может, когда я хожу в такие заведения, – ответила Виктория. – Боится, что начну какую-нибудь гадость употреблять. В отличие от меня у нее клубы ассоциируются не с музыкой и танцами, а непременно с чем-то нехорошим. Ну я же не идиотка, чтобы заниматься всякой фигней. После того как она рассказала мне историю про одну девчонку, мне теперь даже страшно подумать об этом.

– А что за история? – поинтересовалась Машка.

– Да, – махнула рукой Вика, – долго рассказывать.

– Виксель, ты куда-то торопишься?

– Вообще-то нет. – Вика пожала плечами.

– Ну тогда расскажи, не выпендривайся, – наигранно строго потребовала Машка.

– Ну ладно. – Вика развернулась к ней лицом и подобрала под себя одну ногу. Машка последовала ее примеру, несмотря на то что была в платье. – Ну так вот, – начала Вика, – это сейчас моя мать красавица, высокая, стройная, а в детстве она была гадким утенком и очень стеснялась своей внешности. В ее классе училась девочка по имени Галя. Она была настоящей красавицей, вылитая принцесса из голливудской сказки. Даже угри и прыщи не коснулись ее идеально гладкой фарфоровой кожи. Одноклассницы ей страшно завидовали. Оно и понятно, фигура у нее была – отпад мозгов: тонкая талия, упругая задница, пышная грудь, к тому же роскошные черные волосы и голубые глаза. Моя мама, в отличие от нее, чуть ли не до последнего класса ходила плоскогрудой пигалицей. Пацаны слюной исходили, когда Галя выходила из раздевалки на уроках физкультуры, ну а девчонки, как это обычно бывает, сгорали от зависти, – усмехнулась она, подумав о том, что подобное нередко чувствовала по отношению к себе. – В общем, в школе Галя считалась первый красавицей. Она не только быстро созрела, но и раньше всех начала встречаться с парнями и пользовалась у них большим успехом. Вот только никто из них надолго не задерживался в ее жизни.

– Почему? – Машка вытаращила глаза от удивления.

– Да потому что она их меняла, как колготки, – хмыкнула Вика. – Надоедали они ей быстро. Ну, что поделаешь, вот такая она была любвеобильная барышня. Незаметно для себя Галя сбилась со счета, сколько парней у нее было, а они стали посмеиваться над ней и называть Переходящее Красное Знамя. Со временем первое слово отпало, и за ней на веки вечные закрепилось прозвище Галя – Красное Знамя. Те, кто не знал причину его возникновения, удивлялись, но большинство жителей города были в курсе, почему ее так называют. – Вика замолчала и громко потянула лимонад из трубочки, заставив подругу поморщиться.

– Белова, сколько раз я просила тебя не делать так? – возмутилась Машка. – У меня аж мурашки от этого. – Она задрала рукав платья и показала предплечье, покрытой гусиной кожей.

– Ну, нравится мне громко сербать, – весело рассмеялась Вика, откинув голову назад, отчего ее хвост запрыгал по спине.

– Хватит ржать, – Машка хлопнула ее по ноге, – давай уже рассказывай дальше.

– Ладно. – Вика промокнула салфеткой уголки глаз и продолжила: – Вот так, переходя из рук в руки, Галя досталась одному наркоману по имени Гриша.

– Офигеть! – воскликнула Машка. – И что дальше?

– Ну так слушай! – Вика возмущенно взмахнула рукой. – В общем, чувак воспользовался тем, что девчонка была из обеспеченной семьи, подсадил ее на свое зелье, и стали она кайфовать вместе. Сначала все выглядело как развлечение, но с каждой новой дозой их аппетиты росли, а ненасытный организм требовал все больше и больше. Ну а для того, чтобы получать удовольствие, нужны деньги. Работать Гриша не хотел, да и работник из него был никакой, его гнали отовсюду поганой метлой. Ясен пень, кто будет терпеть прогульщика на своем предприятии? В начале их совместного проживания ситуацию спасала Галя, она работала, получала неплохую зарплату, большую часть которой они спускали на зелье. Но настал тот день, когда у нее начались те же проблемы, что и у женишка: ломка по утрам и постоянные прогулы на работе. Вскоре ее уволили, и ей ничего не оставалось делать, как начать воровать у родителей. Сперва это были деньги из кошелька отца или матери, потом, когда они стали прятать бабки, она начала втихаря выносить вещи из их дома. Постепенно Галя украла все, что только можно было продать. Естественно, родители не могли сидеть сложа руки, глядя, как их единственная красавица дочь катится в пропасть. Они отправили ее на лечение в клинику, но она оттуда сбежала и совсем перестала показываться в их доме. Через несколько лет, когда моя мать уже вышла замуж за отца, они как-то ехали по загородной дороге и увидели на обочине женщину. Время было позднее, она стояла одна и махала рукой. Старики подумали, что она тормозит машину, и решили подвезти ее. А когда батя остановился, она подбежала к пассажирской двери и, заглянув в окно, спросила: «Отдохнуть не желаете?» И ты знаешь, кто это был? – спросила Вика.

– Галя? – Ореховые глаза Машки стали походить на чайные блюдца.

– Да. – Вика кивнула. – Моя мать просто обалдела, когда узнала в той грязной, неухоженной тетке с осипшим голосом красавицу одноклассницу, которая сводила с ума всех парней в школе. Еще через время мать узнала от знакомых, что Галя умерла от слишком большого количества принятого «удовольствия». Она не дожила до двадцати семи лет. А ведь ей пророчили прекрасное будущее. Все думали, что с такой внешностью она непременно станет кинозвездой или супермоделью. Но, увы, – она развела руками и громко вздохнула, – Галя – Красное Знамя бездарно распорядилась тем, чем так щедро одарила ее природа. Не знаю почему, но меня эта история тронула до глубины души. Я до сих пор не могу ее забыть, – призналась Виктория и вспомнила слова матери, которые услышала в тот день: «Дочка, на Руси есть такая пословица: береги платье снову, а честь смолоду. Так вот, прошу тебя, будь достойной девушкой».

– Очень поучительная история, – задумчиво закивала Машка.

Вернувшись в тот вечер домой, Виктория застала отца в гостиной. Он смотрел новости, сидя на диване перед телевизором. Если бы она не знала, что ее батя губернатор, она бы подумала, будто перед ней сидит обыкновенный мужик. Именно так он выглядел в серых спортивных штанах, домашней футболке и с босыми ногами, утопающими в мягком густом ворсе белого ковра.

– Привет, папуль! – Вика присела рядом, чмокнула его в колючую щеку и поймала себя на мысли, что еще утром она была гладкой.

– Как погуляла? – поинтересовался он.

– Да нормально. – Вика отмахнулась, она подумала, что нет смысла скрывать правду, он и так все узнает. – С Машкой в «Мяте» посидели.

Отец пристально посмотрел на нее и потянул носом воздух, явно принюхиваясь.

– Можешь не нюхать, – фыркнула она. – Я не пила. Мне не нравится алкоголь.

Она взяла отца под руку, положила голову ему на плечо и уставилась в телевизор, где в этот самый момент на экране показывали его. Он давал интервью журналисту федерального канала. Речь шла о ходе строительных работ, о сроках их выполнения и сдачи объектов к предстоящему спортивному мероприятию. А пока он смотрел репортаж, она мысленно готовилась к очередной просьбе. Как только лицо отца исчезло с экрана и на его месте появилась физиономия ведущего новостей, она начала разговор с заезда через сорок седьмой километр.

– Спасибо за платье, – поблагодарила она.

– Твоя душенька довольна? – пошутил отец и ласково погладил ее по голове.

– Еще как, – ответила Вика. Она посмотрела на него и состроила жалостливую гримасу. – Только теперь к нему нужны туфли.

– Я же говорил тебе, давай куда-нибудь слетаем на выходные, – напомнил он. – Там бы сразу все и купили.

– Зачем куда-то лететь? Я в «Галерее» видела потрясающие туфельки. Они невероятно подходят к моему платью. Ты не представляешь, как мне хочется их купить! – Она хлопнула длиннющими ресницами и с мольбой в глазах спросила: – Ты дашь мне денег?

– Хочуха ты моя, – усмехнулся отец, он притянул ее к себе, обнял за плечо и поинтересовался: – Сколько они стоят?

– Недорого, – ответила Вика. – Всего лишь сорок тысяч.

– Ну, это ерунда. Ладно, завтра отправлю за тобой водителя, съездишь с ним в магазин и купишь все, что тебе нужно.

– Папочка, я тебя обожаю! – радостно воскликнула Вика. Она повисла у него на шее и звонко чмокнула в щеку. – Ты самый лучший отец в мире!

– А помнишь, как ты нам с матерью закатила истерику в «Детском мире» из-за того, что мы не хотели покупать тот дурацкий дом для твоей Барби? – с улыбкой спросил отец.

– Да, – хихикнула она и, как бы оправдываясь, пожала плечами. – Но я же тогда была маленькой и ничего не понимала.

Несмотря на возраст, Вика очень хорошо запомнила тот случай. Именно из-за него родители очень сильно поссорились. Они не разговаривали несколько дней, спали в разных комнатах и даже ели отдельно друг от друга. А в доме царило гнетущее напряжение.

В тот злополучный день они всей семьей отправились в «Детский мир». Ходить по яркому красочному магазину, где царит атмосфера волшебства и чудес, видеть множество сказочных персонажей было самым любимым занятием Вики. В то время тряпки еще не особо занимали ее, разве только какие-нибудь блестящие туфельки или платье, как у принцессы из мультфильма. Но стоило только раз-два надеть вещь, и интерес к ней пропадал. Увидев огромный розовый дом для кукол, которых у нее было несметное количество, она замерла и долго смотрела на него, как завороженная. Дом был трехэтажный, внизу находились кухня и гостиная. Маленькая белая лестница, обрамленная перилами, вела наверх, в комнату Кена, и еще одна лестница поднималась выше, в комнату Барби. На фасаде дома было целых три балкона, по одному на каждом этаже. Все как у людей, только меньше. Этот мини-особняк занимал довольно много места. Выйдя из оцепенения, Вика оглянулась в поисках родителей. Они стояли чуть в стороне и, рассматривая тряпичного клоуна, хихикали, как дети. Она подбежала к ним, схватила их за руки и потянула к своей мечте.

– Я хочу этот дом! – требовательно заявила она.

– Вика, у тебя уже есть такой, зачем тебе еще один? – возразила мать.

– У меня не такой! – Она топнула. – Мой маленький.

– Дочь, не вижу смысла покупать еще один. – Мать взяла ее за руку и попыталась увести подальше от дворца. Но Вика уперлась ногами в пол и начала кричать на весь магазин:

– Купите мне этот дом! Хочу дом!

– Детка, мама права, зачем тебе еще один? Давай купим что-нибудь другое, – предложил отец и взял дочку за руку в надежде, что вдвоем с женой они смогут быстрее увести ее. Но сдвинуть с места упрямую девчонку оказалось не так-то просто. Сделать это получилось бы только с помощью подъемного крана. Конечно, он мог закинуть ее на плечо и вынести из магазина, но в тот момент ему хотелось объяснить, что ей не нужен этот дом. А дочь не унималась. Она вырвала свои ладошки из их рук и стала носиться вокруг особняка, при этом громко вереща:

– Хочу дом, хочу дом, хочу дом…

Все, кто был в это время в магазине, собрались вокруг них, с любопытством наблюдая за несносной девчонкой и бросая осуждающие взгляды на ее родителей.

– Вика, прекрати сейчас же! – прикрикнула на нее мать, озираясь по сторонам. От стыда она готова была сквозь землю провалиться. – Пойдем лучше мороженое поедим, – нарочито ласковым голосом сказала она в надежде, что ее предложение заинтересует дочь.

Но не тут-то было.

– Не хочу мороженое, хочу дом! – не переставая вопила Виктория. – Я никуда не пойду, пока вы мне его не купите. – Она вдруг упала на пол и забилась в истерике.

– О господи! – воскликнул отец. – Только этого мне не хватало.

Теперь уже было не до ее понимания, ему хотелось как можно быстрее убраться из магазина. Он кинулся к дочери, схватил ее на руки и, бросив взгляд на одну из продавщиц, стоявшую в толпе зевак, сказал:

– Девушка, упакуйте нам этот чертов дом.

Услышав его требование, мать тихим голосом, чтобы не слышали окружающие, процедила сквозь зубы:

– Саша, ты сейчас неправильно поступаешь. Нельзя потакать ее бесконечным желаниям.

– Ты хоть мне нервы не трепи, – огрызнулся он. – Я не могу слушать такие истерики в магазине. Завтра весь город будет говорить, что я пожалел для дочери игрушку.

Что могла сделать в той ситуации мать? Не станешь же спорить и ругаться с мужем при людях. Она лишь тяжело вздохнула и молча проглотила очередное поражение в воспитательном процессе дочери. В тот день, когда они вернулись домой, Вика, не желавшая слышать скандал родителей, устроила грандиозную вечеринку своим любимым Барби и Кену по случаю новоселья. Именно в тот день она уяснила одно золотое правило: для того, чтобы заполучить заветную вещицу, нужно громко сказать «хочу!».

Голос отца, прозвучавший над ухом, вернул ее в реальность:

– Да ты и сейчас не сильно взрослая.

После того как он пообещал дать деньги на туфли, Вике хотелось быстрее убраться в свою комнату. В любой момент в гостиной могла показаться мать, а ей совсем не хотелось слушать на ночь глядя очередные нравоучения.

– Ладно, пап, пойду спать, что-то устала я. – Виктория притворно зевнула, пожелала ему спокойной ночи и убежала в свою комнату.

Отец решил последовать ее примеру, он выключил телевизор и уже собирался встать с дивана, как в этот момент в гостиную вошла мать в нежно-голубом шелковом халате до пят. Про себя он отметил, что этот цвет невероятно шел к ее темно-каштановым локонам, лежавшим на плечах.

– Саша, ты не видел, Вика вернулась домой? – спросила она и присела рядом.

– Вернулась, – подтвердил он, – мы только что с ней общались.

– И на какую тему? – полюбопытствовала мать.

– Как понять – на какую? – усмехнулся отец. – Как обычно, тряпки обсуждали. Теперь туфли ей понадобились к платью. Пообещал завтра отправить за ней водителя, пускай с ним съездит в магазин.

– Господи, ну зачем ты ей потакаешь во всем? – в сердцах воскликнула Ольга. – Да у нее миллион туфель! Ну что за девчонка, одни тряпки на уме! – Она цокнула языком от досады.

– Да вы все, бабы, одинаковые! – Он отмахнулся. – Я у себя в администрации только и слышу, как девки обсуждают, у кого какие сумки, туфли, часы или кто за сколько шубу купил. А последнее время совсем обнаглели, уже при мужиках стали говорить про нижнее белье и какой марки самые лучшие колготки.

– Я согласна с тобой, – вздохнув, Ольга собрала волосы и перекинула через плечо. – Мы любим принарядиться. Но меня не это беспокоит, а то, что кроме шмоток, клубов да ночных покатушек ее больше ничего не интересует. Учиться совсем не хочет, спрашиваю у нее, в какой вуз будешь поступать, а она мне заявляет: «Да мне по барабану, куда папа пристроит, туда и пойду». Меня пугает, что у нее нет никакой цели в жизни, нет стремления чего-то добиться, кем-то стать.

– Ну чего ты заладила – цель, стремление? – Александр Владимирович всплеснул руками. – Она не мужик, ей семью не кормить. Ей нужно удачно выйти замуж да внуков нам нарожать.

– А вот здесь я с тобой не согласна, – возразила Ольга Юрьевна. – Женщина тоже должна уметь о себе заботиться. Жизнь, она ведь штука какая, все может перевернуться с ног на голову в любую минуту. Да и вообще, как можно жить, не имея никаких интересов, увлечений? Она что, сорняк какой-то? – спросила она. – Это мы с тобой виноваты, что Вика выросла такой. Ты слишком многое ей позволяешь, она с детства ни в чем отказа не знает.

– Ну что ты меня постоянно упрекаешь? – возмущенно воскликнул Александр Владимирович, он вскочил с дивана и заметался туда-сюда. – Скажи, в чем моя вина? – Он постучал себя по груди и так посмотрел на жену, что она невольно поежилась под его взглядом. – В том, что я не хочу, чтобы она в чем-то нуждалась? Ну чего ты к ней цепляешься? Пусть девчонка наслаждается молодостью. Выйдет замуж, будет уже не до гулянок.

Ничего другого Ольга Юрьевна не ожидала услышать. Она снова чувствовала себя проигравшей в очередной битве с мужем за воспитание дочери.

– Что бы она ни сделала, ты всегда ее защищаешь, – грустно усмехнулась она и принялась нервно теребить поясок халата. – Из тебя получился бы прекрасный адвокат.

– На то я и отец! – Он остановился напротив жены и уставился на нее. – Оль, ну чего ты так сердце рвешь за эту учебу? – спросил он. – Не переживай, я все устрою. Обещаю, все будет хорошо. Я позабочусь о нашей дочери. – Он ненадолго замолчал, а потом в сердцах добавил: – Как же вы меня достали, девки. Одной «дай», другая говорит «нет». Ей-богу, сил уже нет. Пошли лучше спать, мне завтра рано вставать.

Александр Владимирович направился на выход, Ольга Юрьевна обреченно вздохнула и пошла за ним…