Тропами Пилигрима. Пешком по Индии, от Ганга до Дели…

© Михаил Юровский, 2019

© Издательский дом «Кислород», 2019

© Дизайн обложки – Георгий Макаров-Якубовский, 2019

© Для обложки использован фрагмент картины художницы Милбурн Чериан «Исцеление».

* * *

Перечитав свои дневники двадцатилетней давности, я немного оторопел. Как несостоявшийся психолог в других людях и в себе замечаю: почти все мы занимаемся самообманом. Вместо того чтобы действовать, достичь поставленной цели, лишь создаем ее видимость.

Этой книгой я решил разорвать порочный круг, достичь долгожданной цели, и, кажется, у меня получилось. По ходу сюжета я вспоминаю свою жизнь, пройденные пути и прочитанные книги, истории встреч в пути.

С индианкой на ГОА – t° там под 50…

Индия дала мне колоссальный опыт выживаемости в невероятных по нашим меркам условиям. Она выбивает все пробки, все ненужные костыли и лишает стереотипов о том, что такое идеал. Я прошел ее пешком и на попутках, почти без денег, а порой и с пустым кошельком, но я сделал это! Она останется навсегда в моем сердце. Сколько бы лет ни прошло, сколько бы стран я не исколесил, Индию не затмит ничто и никогда…

Предлагаю вам пройти моими тропами, тропами Пилигрима, получить удовольствие от всего того, что ранее вам было неизвестно об этой удивительной стране – Индии.

Сыну Роме

Если бы не книги, я бы не стал путешествовать. Если бы не путешествия, не стал бы журналистом, если бы не журналистика – не начал бы писать книги. Считаю, что если делать в жизни всё постепенно, постоянно и правильно, то все мечты и планы так или иначе в свой черед осуществятся. Отец троих детей. Живу в Иркутске. Путешествую по всему миру и пишу книги о своих открытиях.

Хабиб с женой в горах Памира – кайф!

От книг к походу

Начитавшись книг с романтикой трущоб, я загорелся желанием узнать, так ли всё просто в этой самой Индии. И вот, шагая по снегу в летних ботах и шерстяных носках, я сажусь в обледенелый вагон и мчусь в Новосиб, откуда вылетаю в Нью-Дели. Как выяснилось, приставка «Нью» этот город нисколько не украсила. Вся Индия начинается с аэровокзала.

Он огромный, просторный, подобный стадиону и лабиринту одновременно. Выйти-то из него можно, а вот попасть внутрь очень сложно. И решить эту непосильную задачу можно только полностью расслабившись, как местные, просто забив на всё, когда уже нет больше сил, и прилечь прямо на каменный пол или подоконник…

Первое ощущение по прилёту в Дели было: наконец-то это случилось!!! Мы вновь в Индии!

Там мы с подругой Ленкой встретили парня из Урюпинска, Леху, он потерялся в аэропорту, и она решила ему помочь. В итоге мы с ним остались вдвоем уже на Майн-Базаре, где она от меня ловко сбежала в Дели, сославшись на супер занятость. И что мы стали делать с Лехой? Сразу нашли самый дешевый отель с одной кроватью. В итоге моя первая ночь в Индии была в постели с малознакомым мужиком из Урюпинска!

Потом был перелет в Бангалор и жизнь в ашраме. Там я оказался один среди группы латиносов… Они долго не могли понять, из какой я страны, пока не сказал, что я от Путина. Они обрадовались.

В общем, ходить на медитации, слушать мантры через стадионные динамики, тусоваться со всем миром и есть вегетарианскую еду, которая из тебя вылетает, не успел ты покинуть столовую, это всё было забавно, но на пятый день жутко надоело. Хотелось приключений, и не терпелось увидеть эти самые трущобы. В итоге я вернулся в Дели и оказался на фестивале культур, где присутствовало более трех миллионов людей со всего мира. Всё бы ничего: песни и пляски на стадионной сцене, речи за мир во всём мире и один перл от англоамерикоса с трибуны: дескать, в мире одна проблема – война между Россией и Украиной. Других противоречий страны Запада за собой не замечают. Война-то идет! Ну да ладно о политике. Дальше больше – фест кончился гигантским дождем. Медленно, как коровы, люди ходили по щиколотку в грязи, и все европейцы вдруг оказались в стихийных трущобах – индусов на фесте было мало. Белые люди со всего света вдруг стали аборигенами и давай месить грязь в белых индийских одежда. Немного погодя к нам подступилась индийская пресса, выискивая недовольных такой грязью. Среди русских таковых не оказалось. А что?! Дождик-то там всегда теплый – не с Байкала же вода!

Шанта – в ашрам

После этого мокрого вечера я двинулся в Мумбаи (бывший Бомбей) – легендарный мистический мегаполис, где разворачивалось яркое действие романа «Шантарам». И провел на ногах несколько суток, безуспешно пытаясь обойти пешком этот самый Мумбай. Особенно запомнилось купание в Индийском океане – он оказался абсолютно черным, как выяснилось, очистных сооружений здесь не существует, и всё дерьмо мегаполиса попадает в прибрежные воды! Там я нашел статуэтку Афродиты с оторванной головой.

Сари и просто хорошая женщина там

Дальше было Гоа – это типа нашей Анапы, с таким пеклом в марте, что всё пышет зноем, на пляже можно сидеть только под козырьком в шезлонге. А нормальной еды никакой нет. Я бомжевал везде: на улице, на берегу, у ворот посольства, на лавке, на вокзале, в аэропорту, в канаве с адскими индийскими жуками-комарами… Это длилось вплоть до отлета через месяц, который я не чаял как дождаться. Радости моей тогда не было предела – трущобы меня отпустили, хотя в них самих, в их гуще среди индусов еще не побывал. Днём бродил в разные стороны, не особо заботясь о посещении достопримечательностей, куда устремлены все туристы. Хотелось насладиться самой атмосферой улиц Бомбея, Васко-Да-Гама, и городочка по имени Гоа.

Путь в Мумбаи

После Гоа, где меня смутили сильные волны и адское пекло, я, недолго думая, переночевал прямо на берегу среди скорпионьих норок, было сыро, но ничего, нормально. Двинул ведь не куда-то, а в город Болливуда – Мумбаи! Говорят, чтобы сняться в индийском кино, особых талантов не надо. Решил проверить. Но ехал я туда не за кино – просто всё Гоа показалось слишком уж русским. Как иллюстрация – кариб, пристающий на пляже с криком «Пивка! Пивка!» и не дающий шанса посидеть в тени зонтов, от которых, правда, проку было мало. Ну вот, ломанулся я, не зная брода, по железной дороге в славный Мумбай.

Описывать индийские поезда можно долго. Скажу просто – ничего страшного. Шок лишь первые двое суток, а потом ты просто в трансе от того, как на полку по три-пять-семь человек влезает… Но самое удивительное – все держатся с запредельным достоинством и притом не хамят мимоходом.

Первый индус был приличный и улыбался

Индопоезда

Поезд. Люди. Мусор. Нищие. Калеки. Бабки на полу. Мужчины с мрачным пустым взором. Дети. Если ад где-то и есть – он живет в чьем-то воображении. В безнадежности и обреченности. Нет ничего удивительного, что массы угнетенных духом людей сбиваются в кучу и так живут…

Все они живут и движутся. Уступают друг другу места. Не скандалят. Понимают и сочувствуют друг другу. Представьте московское метро в час пик, только в нём вам ехать не час, а сутки и больше. Люди в индийских поездах едут и на второй, и на третьей полке. На окнах решётки, на потолке вентиляторы, гоняющие адский спертый воздух – больше взвивая пыль, чем что-то охлаждая. При температуре 45 градусов как что-то охладится? Тяжелее всего не телесный дискомфорт и духота, а атмосфера безнадежной обреченности, как в столыпинском вагоне.

Они идут и идут, как мертвецы: мнимые уборщики – попрошайки со взглядом голодных собак, старухи-пофигистки, труженики в застиранных рубахах. Все едут туда-сюда, бесконечно перемещаются. Матроны с тремя детьми. Лысые бизнесмены со взглядом, в котором приговор. Странные туристы вроде нас – окунувшиеся в грязный бульон этого котла ради экзотики. Кто-то ловит твой взгляд – приехавшего на тот свет и он даже готов поделиться с тобой своим перекусом, тут так принято. Как бы бедно ни жили люди, они всегда проявляют благородство.

Сидишь так, забившись в угол, глядишь на раскаленные пустыри за окном и просто умираешь. Нет уже ни твоего места в мире, ни твоих нелепых ролей, аппетиты и те утихли – просто уже «приехал». Добираться еще неизвестно сколько и как долго… Эти бесконечные разносчики всякой снеди – чай масала, булочки, чикен бриани (по цене ресторана два-три куска курочки и много пресного риса). Но всё пронизано запахом отчаянья. Нет никакого смысла – съел ты что-то или нет. Всё уже неважно.

Очень нужна вода, но она так быстро греется, что, если сразу не выпил охлажденную, то она пьется с трудом.

Вообще что это – жизнь или смерть, люди или призраки, теснота или душегубка? Вылезая на перрон или заходя в туалет, зловещее место с видом в бездну, ты не видишь никакого просвета – только щель и вонь.

Кто-то тебе улыбается. Ты отшатываешься. Ты уже ничего не боишься, просто кто-то в этом злом цирке еще готов над кем-то поиздеваться. Например, кипяток белым в термосы индусы ни за что не хотят давать бесплатно. Мой крымский попутчик Стас раз пять ходил и отдал много денег. Я взбесился, взял термос и совершенно бесплатно набрал чай масалу. Когда индусы в кухонном вагоне обступили меня с жаждой денег в глазах, я им сказал чисто по-русски, тыкая в каждого из них пальцем и свирепо глядя: «Вы, индусы, к нам в Москву толпами валите, мы же с вас три шкуры не дерем!» Они как будто всё поняли – расступились, старший сказал мне что-то успокаивающее, и я пошел назад с чаем.

Зато сон тут как в больнице. Ты уже не обращаешь внимание на неудобства и чье-то тело рядом – просто проваливаешься в пустоту. Ты хоть на час-два спасен от кошмара связанности, всеобщей нужды. Это созависимость как в тюремной камере – ты уже не отдельное автономное тело, ты часть. Биогумус и множество специфических запахов рождают негу в твоей голове и затёкшем теле. Мне кажется, белым женщинам сама Индия нравится из-за того, что все их тут хотят скопом… Нет ни одного метра пространства, где бы белую вне зависимости от ее наружности не хотели бы. Это называется «счастливы вместе».

Тут ты нигде и никогда не бываешь одинок. Даже если есть такая иллюзия, кто-то всегда на тебя смотрит, хочет что-то от тебя – денег, места, одежды. Это, конечно, сначала злит и тревожит, и только потом ты понимаешь: тебе ничего не принадлежит… Вообще ничего. Всё иллюзия. Всё временно. Всё случайно. И когда это ощущение приходит, рай. Ты по-настоящему расслабляешься: всё мое – ваше, всё ваше – оно мне тоже может сгодиться. И ты в полной прострации, расслаблен – наконец, ум-ад ослабил контроль, и ты всё принял. Люди оказываются настоящими, человечными, готовыми тебе помочь, даже если тебе помочь нечем.

Старьёвщик со смартфоном – оптимист!

Подъезжая к ночному Мумбаи, я не мог ни дышать, ни слышать – так сильно простыл. Дело в том, что в городке Васко-да-Гама на вокзале оказался бесплатный душ… Я помылся там напоследок прямо как был, в шортах и футболке, чтобы надолго хватило. Но не учел только, что ехать пришлось в поездах, где круглые сутки хреначат мощные вентиляторы под потолком. Нам со Стасом дал наводку моряк, но истинный индус по имени Прабакхер… прямо как в «Шантараме». Долго-долго продвигаясь по ночному Мумбаю среди трущоб и помоек, я видел людей, лежавших тут же в релаксе с крутыми айфонами. Как ни странно, все они смотрели одни индийские фильмы.

Литература пути

В местных гостиницах «предбанники» вымощены мрамором, парадные довольно широкие при низких потолках, а лестницы такие узкие, и перила такие расшатанные, что, когда открывается дверь в номер, который вы от усталости всё равно готовы занять, вас уже не пугает ни многолетняя грязь, просто размазанная вокруг выключателей, ни пепел и пыль на подоконниках, ни шум мото-рикш и прочий гомон с улицы, на которую окна, кажется, даже не выходят… они просто как динамики, через которые улица дышит вам прямо в мозг, пульсируя жаром, запахом похлёбки с перцем, коровьего помёта, керосина и прочей экзотики… Вы приходите в себя, только вытянувшись во всю длину на неожиданно белых простынях и тупо таращась во вращающийся под потолком вентилятор… И вся обстановка в целом очень напоминает вьетнамскую пыточную камеру… Кажется, еще немного, и в дверь войдёт вьетконговский полицейский и устроит вам такой допрос с таким пристрастием – с иголками в нос и ложками острого перца в глаза, которые будут бесконечно слезиться от перевозбуждения, и того гашиша, который вам попытаются продать тут же, в гостинице, пока вы оформляете все формальности, чтобы поселиться в ней – что вы маму родную сдадите, не задумываясь о последствиях… И хотя на входе в эту гостиницу вам даже услужливо предложат воды (налитой тут же из-под крана), доверия вам всё равно нет никакого. Ни грамма, ни капли. Процедура заселения очень долгая и муторная: через предъявление ксерокопии (!) паспорта, заполнение каких-то анкет и вашу подпись, чуть ли не с отпечатками ваших пальцев… как будто это – последний приют всех криминальных лиц мира! Тут запросто можно потеряться, тут ничего не найти. Сканер работает на всю катушку и запах рентгена просто пронизывает воздух, и ты это чувствуешь с самых первых шагов, сделанных после выхода из здания вокзала…

Если что-то и объединяет людей мира – это искусство. Великий дар слияния всех чувств… Сочувствие – каркас всего истинного, сострадание – язык настоящей литературы.

Ничто так не меняет мировоззрение и не обогащает внутренне, как хорошая добрая литература. Хорошая книга берет тебя в объятия и никуда не отпускает. Не сможешь забыть ее, где бы ты ни был и что бы ты ни делал – всё это с тобой. В данном случае это роман Грегори Роберта Дэвиса «Шантарам». Без этой книги я вряд ли загорелся бы желанием посетить Индию. «Шантарам» всегда держал меня в напряжении.

Помню, как меня тронул путь «Отверженных» Гюго, особенно образы Жана Вальжана и его антипода Жавера. Казалось бы, ничего особенного, но ожидание этого пути живо во мне. Сейчас я нашел на развалах и Гюго, и Фейхтвангера, не менее толстенных «Лис в винограднике». Эти книги обожала моя мать. Эти книги я перечту… мысленно с нею. Всё, что мне осталось, – это ее любовь к литературе, привитая мне с 10 до 15 лет. Дальше мы не общались. Больше между нами не было мостов – всё было забыто на добрых 25–30 лет… Да, еще была Шахерезада и ее «Тысяча и одна ночь», много военных романов, которые и не вспомню сейчас – какие-то шпионские страсти. Я любил ждать их развязки, наблюдать за муками героев и верить, что их беззащитная самоотверженность не напрасна…

Последний роман, которым я поделился с матерью, – «Чертово колесо» Михаила Гиголашвили. Нечто захватывающе-будоражащее тысяча одной деталью криминального мира перестроечной поры. Мать оценила. Я даже перечитал ее после смерти моей матери – о том, как мафия бегала с чемоданом денег по поддающейся гниению полураспада Грузии, Средней Азии

А сюжет «Шантарама» не поддается пересказу. С одной стороны, там описано дно Индии. Белый человек завербован всесильной мафией, попадает на войну в Афганистане, и так далее. Но это ничто без любви, больших чувств, дружбы, простых радостей встреч на фоне трущоб.

Ленка с Лёхой – она ему очень нравится

Если у человека нет любви, но он к ней склонен – его сердце занимает дружба и взаимопомощь. Если они рушатся в силу обстоятельств, в сердце героя и читателя бесконечная безумная боль, бездна отчаянья и тоска. Тоска утраты всего, к чему бы ты ни был привязан, вот лейтмотив «Шантарама»…

Мало какая книга так трогает, потому что при всей палитре переживаний, приключений и привязанностей остается нечто в герое – доверие к миру, бесконечная связь с каждым встречным. «Как можно быть таким доверчивым!» – часто восклицают те, кто осел в рутине и забыл, что мы в этот мир пришли странниками, что мы всюду в гостях, нет у нас своего дома – всё это тлен. И только ощущение себя частью большой бесконечной семьи народов и делает тебя родным. Родня – это не те, кто чем-то на тебя похож, а те, кто в тебе видит себя, кто готов тебя принимать. Не обязательно у себя дома – пусть вы просто на миг пересечетесь на кривых и злачных улочках… Но один взгляд, один жест и одно слово выдаст в вас своего – кому можно доверять.

На этом основана древняя традиция гостеприимства и чаепития на Востоке, когда ты можешь легко убедиться, что нет граней между твоим мирком и вселенной странника, ты дома. У тебя есть ощущение защищенности, что в тебе самом нет клетки – миру открыт твой дом, значит, ты не в тюрьме. Ты на свободе. Стоит только посмотреть на дворцы, в Самарканде или Севилье, и убедиться, что выстроившие их давно мертвы, а эти дворцы лишь дань их пафосу и тщеславию. Именно тщеславие и хвастовство губят тех, кто живет не по чести – они как сигналы СОС запускаются в мир и показывают тщету и бренность.