Loe raamatut: «Отель «М100»»
Ближайшее будущее
Весна, ночь, Австрия, курорт Бад-Гастайн
Старинный отель расположился на склоне горы, выше главной улицы. За окном мансардного номера шпиль средневекового храма визуально разделил городок на горную часть и равнинную. На склонах расположились многоуровневые улицы, отели, дома, казино, на равнине – пригород. Лесистые горы утонули в темноте ночи, и если бы не звезды, то не различить, где заканчивается небо.
Морозный воздух с запахом хвои через отрытую форточку наполнил свежестью хорошо натопленный номер. Тишина, кажется, слышно, как падают редкие снежинки.
Алекс взглянул в зеркало.
Двухдневная щетина не портила молодое лицо и скрывала шрам на щеке у ямочки. Короткая стрижка, светлые волосы. Холодные голубые глаза. Рост выше среднего, спортивное телосложение.
Алекс накинул горнолыжную куртку и вышел из номера.
В коридорах отеля звуки шагов впитали мягкие ковры. Антикварный лифт с двойными коваными дверями услужливо тихо гудя доставил гостя на первый этаж.
Стойка администратора была пуста.
– Рано же тут спать ложатся.
Не успел Алекс сказать это, как вдруг, за приоткрытой дверью на улицу, увидел красный свет. Подойдя ближе, услышал голоса и спокойную классическую музыку.
На территории отеля шла астрономическая вечеринка, пахло морозом и корицей. Гости отеля, сидя на шезлонгах, укутавшись в пледы, пили горячий глинтвейн и слушали лектора. Рядом стояли телескопы разные по устройству и размеру. Один огромный, похожий на бочку, выше взрослого человека. Маленький телескоп захватили дети, мешая друг другу наблюдать.
– Смотрите! Вы видите, видите? Какая красная звезда! – кричал мальчик лет семи, не отрываясь от окуляра телескопа.
Его отец смеялся, придерживая ребенка за руку, чтоб тот не сломал оборудование.
– Это Бетельгейзе, красный сверхгигант, звезда в созвездии Ориона, – сказал Мэтт, владелец отеля, он же лектор.
Мэтт, еще не старый полный мужчина, одетый как полярник, с узкой вертикальной бородкой. Со знанием дела, активно жестикулируя, на английском и немецком рассказывал о звездах, демонстрируя их в телескоп и светя лазерной указкой в небо. Указка с зеленым лучом делала его похожим на персонажа из «Звездных войн», над чем по-доброму посмеивались окружающие.
Несмотря на усилия Мэтта, многие дремали под теплыми, увесистыми, как шкура медведя, пледами. Казалось, большинство, за исключением итальянцев, ждет, когда можно будет сбежать в теплый номер. Они устали еще днем, накатавшись на горных лыжах. Итальянцы, пара средних лет, отчаянно спорили с Мэттом, указывая на небо.
Настал момент, когда Мэтт заметил напряжение и закончил лекцию словами:
– Благодарю за терпение, но уже пора спать. Завтра вас ждут горнолыжные трассы. А, нет, сегодня, уже половина первого ночи. Самые стойкие, конечно, могут остаться.
Все, кроме Алекса, пошли в отель.
– Алекс, вы все пропустили, остаетесь? – спросил Мэтт.
– Йес, – ответил Алекс на школьном английском.
– Этот телескоп с автонаведением, вот пульт, просто нажимай «продолжить», – проинструктировал его Мэтт и ушел.
– Надо же, какая фишка в этом отеле. Они бы еще программу лояльности придумали – полет в космос! – оглянувшись, сказал Алекс.
В управлении телескоп оказался несложным, но увиденное разочаровывало. Марс маленький и размытый, как гранатовое зернышко, астероиды – точки, меньше соседних звезд, галактика Андромеды – белое пятно, не такая, как на рабочем столе компьютера. Радовали красавец Юпитер с россыпью галилейских спутников, Сатурн с ушками колец.
Спустя полчаса Алекса осенило: большинство людей всю жизнь смотрят на компьютерную графику, отредактированные фотографии – на рисунки! В телескоп все показано как есть, так же, как видят настоящие астрономы. Это как отредактированная фотография роскошной красавицы и живое общение с обычной девушкой, но со своими, только ей присущими изюминками: взглядом, голосом, нежной кожей…
– Алекс, ты не уходил? – спросил Мэтт, внезапно появившись из-за спины.
– Нет, но уже собираюсь.
– Я кое-что покажу… – сказал Мэтт, разворачивая большой, кажется, самодельный телескоп, увешанный оборудованием, проводами и мигающими светодиодами.
Настроив аппарат посиневшими от холода пальцами, Мэтт осмотрелся и вполголоса с гордостью сообщил:
– Только что вспыхнула! Ее еще нет в каталогах. Я проверил в базе Центра малых планет и уже отправил рапорт.
Алекс посмотрел в холодный окуляр телескопа, на монитор ноутбука. Ничего не происходило, видна была еле заметная звездочка – точка среди более ярких звезд.
Соорудив нагромождение из линз перед окуляром, Мэтт добавил:
– Вот, вот, смотри!
Алекс посмотрел и увидел еще более размытую тусклую точку с еле заметным хвостиком.
Мэтт, активно жестикулируя, зашагал взад-вперед, то громко, то шепотом, все больше на немецком, восторженно восклицая: «Она из облака Оорта, а может быть…»
Алекс смотрел на Мэтта с серьезным лицом, потом с улыбкой кивал, пока не перешел на смех вместе с ним. Мэтт явно перебрал глинтвейна, выполняя роль лектора и одновременно гостеприимного хозяина.
– Поздравляю, очень круто, – сказал Алекс.
Мэтт пожал ему руку, пожелал доброй ночи на трех языках и принялся вглядываться в телескоп, любуясь тем, что он открыл.
Утром
– Не зря говорят, начни меняться – и весь мир изменится, – подумал Алекс, вставляя ногу в горнолыжный ботинок, который никак не получалось застегнуть.
За полгода до поездки, чтобы уйти из ненавистного отдела продаж Алекс поступил в вуз. Учеба ладилась, но не выходила из его головы, даже в отпуске, в котором он оказался благодаря пожилому преподавателю по матанализу: тот посоветовал курорт и саму идею горнолыжного отдыха.
Стук в дверь, резкий, грубый звук. За дверью крики:
– Откройте, полиция!
Открыв дверь, Алекс увидел молодую девушку в полицейской форме, та говорила на немецком. Спортивная фигура, белые волосы, собранные в хвост, правильные черты лица.
– Форма вам к лицу. Такое редко бывает, но вам, фройляйн, точно идет, – сказал, улыбаясь, Алекс.
– Мистер Макаров Александр? – спросила она с серьезным лицом, на ломанном русском, невольно вызвав опять улыбку.
– Йес.
Из-за спины красавицы появился мужчина средних лет, он был чем-то раздражен, возможно тем, что его не было видно за девушкой.
– Я представитель консульства. Вы будете депортированы, собирайтесь, – сказал чиновник, предъявив бумагу.
– Это шутка? – спросил Алекс, сохраняя на лице улыбку для блондинки.
– Это не шутка, собирайтесь, вылет через шесть часов, – спокойным, властным голосом добавил чиновник.
– Я ничего не сделал! – предпринял последнюю попытку оправдаться Алекс.
Уверенные взгляды людей в штатском, телосложением похожих на стальной сейф для оружия, убеждали не сопротивляться. Они появились за девушкой и чиновником, как только Алекс попытался возразить.
Сборы были недолгими, привычка из армии собираться за 45 секунд помогла в очередной раз. Выйдя из номера, Алекс заметил, что не он один привлек внимание полиции. Тихий отель шумел, как улей, от голосов полицейских и возмущенных гостей. Крики на итальянском заглушали все языки и диалекты, казалось, что большинство постояльцев прибыли с родины пиццы и спагетти.
На парковке отеля, в одной из десятка полицейских машин, Алекс заметил хозяина отеля, Мэтта. Тот подмигнул и поднял указательный палец вверх.
– Хотя бы намекните, в чем дело? – обратился Алекс к консульскому, садясь рядом с ним в полицейскую машину.
– Мне нельзя с вами разговаривать. Не знаю, но такое впечатление, что вы либо шпион, либо… не знаю, – ответил тот.
Впереди сидящий полицейский сделал ему замечание, и все молча ехали до аэропорта Зальцбурга.
В аэропорту Алексу вернули вещи, посадили в самолет до Москвы. Неулыбчивая красавица в полицейской форме оставалась у самолета до тех пор, пока от борта не отъехал трап. Во время полета Алекса не покидало чувство, что вот сейчас кто-то позвонит и скажет: «Извините, мы так виноваты, летите обратно». Но чуда не произошло.
По прилету, при прохождении паспортного контроля, сотрудник таможни подозвал Алекса и отвел в кабинет, на стене которого красовался плакат времен холодной войны «Будь бдительным». Помимо Алекса, внутри были трое.
– Добрый день, Александр. Мы представители ведомства, отвечающего за безопасность страны, – заговорил тонким, девичьим голосом, один из трех, предъявив документы сотрудника министерства иностранных дел. На лацкане его серого пиджака блестел маленький, размером с ноготь мизинца, золотой значок с изображением галочки, похожей на сержантскую, и молнии внутри нее. Молодой чиновник услужливо пригласил Алекса присесть, помигивая обоими глазами.
Двое других молча стояли спиной к окну. Яркое, слепящее солнце прятало их лица в тени.
– Мы думаем, что это событие связано с вашей службой в армии, точнее, с той ее частью, что проходила в горячей точке, – продолжил молодой чиновник. Алекс повернул голову, как будто искал выход.
– Александр, если хотите, мы можем подать в Гаагский суд за эти их бессовестные действия, – не унимался чиновник.
После его слов на мгновенье показалось, что один из стоящих у окна еле сдержал улыбку.
– Прошу прощенья, – начал Алекс, – у меня такси заказано.
– Макаров, а вы ничего необычного не видели во время отпуска? – спросил один из стоящих у подоконника. Свет из окна слепил, продолжая скрывать его лицо.
– Необычного? Больше, чем хотелось, – ответил Алекс, встал и добавил:
– Меня депортировали, а я ничего не нарушил. Не вернули деньги за отель.
После слов Алекса образовалась длительная пауза, у окна переглянулись. В профиль стало заметно, что один, тот, что молчал, сильно старше, и у него борода. Снова прозвучал вопрос:
– Макаров, может быть, что-то еще? – спросил стоящий у окна.
– Нет, больше ничего, – ответил Алекс.
– Можете идти, по возврату средств за отель с вами свяжутся, – закончил чиновник.
На следующий день. Подмосковье
В съемной квартире, на кухне Алекс стучал по клавишам ноутбука.
– Нет, армия тут не причем. Не дали бы визу и все, – вслух рассуждал Алекс, допивая остывший кофе со вкусом сахара.
– Что необычное я видел?
– Что необычное я видел?
– Только открытие Мэтта. Бред. Подвыпивший Мэтт, любитель, что-то там открыл, на что такая реакция властей? Бред!
Странно, но домен сайта отеля Мэтта переадресовывал на сайт курорта. Отель пропал из туристических систем бронирования, из бизнес-справочников поисковиков.
Алекс набрал в поиске: «Может ли астроном-любитель открыть что-то важное? Примеры».
Поисковик выдал тысячи ссылок с примерами открытий, начиная с семнадцатого века, записав в любители астронома Уильяма Гершеля. Попадался совсем уж негодный контент вроде паблика Кота-астронома, сайтов астрологов и фильма для взрослых, где студентка сдает зачет по астрономии…
Энциклопедии, профильные астрономические сайты и форумы сузили поиск, подведя к мысли о том, что времена любителей прошли. В дискуссии на одном из астрономических форумов Алекс прочитал:
«…Случайно можно открыть кометку, но, скорей всего, задолго до того, как ее заметит любитель, она будет открыта профессионалами в Чилях. Ну не можем мы тягаться с оптикой в разы с большей апертурой…»
Среди обилия ссылок попадались новости: «Астронома-любителя в городке Оахака-де-Хуарес, Мексика, арестовала полиция», «В Пекине у астронома-любителя власти конфисковали мощный самодельный телескоп». Алекс посмеялся, но попытался открыть эти новости, однако ссылки на них оказались «битыми».
Включил телевизор. В выпуске новостей после информации о достижениях руководства страны и организаций, приближенных к ним, рассказывали о всплеске солнечной активности, о том, что северное сияние будет видно двое суток в центральной Европе и в России, до широты Ростова. Сытый чиновник от академии наук, молодой человек с не по годам высоким научным званием, отвечал журналисту:
– Все в полном порядке, нет никакой опасности, это красивое природное явление, наслаждайтесь.
По телевизору ни слова не сказали о конфискации телескопа в Пекине.
– Да и у кого вообще есть телескоп, анекдот, – сказал Алекс и вспомнил одноклассника Павла Андроника. У него был телескоп, точнее, у его деда. Вся его семья инженеры, технари. Школу окончил экстерном, «Физтех» тоже, гений, говорят, сейчас где-то в науке.
Алекс взял телефон и вышел на балкон. Набрал номер Павла раз, другой, но дозвониться не получалось.
Ясное небо и холодный воздух дополняло протяжное, весеннее пение птиц. Красные отблески севшего за горизонт солнца окрасили контуры многоэтажных домов, но не стемнело, по всему небу перекатывались зелено-синие всполохи, волны северного сияния. Как будто художник широкой кистью делал размашистые мазки, не жалея красок.
Посмотрев вниз с балкона, Алекс увидел, что соседка с маленькой дочкой любуются северным сиянием.
– Что-то трещит, – сказала дочка маме.
– Тебе показалось, доченька.
Алекс задержал дыхание. Действительно потрескивало, звук шел то сверху, то снизу.
– Это звук северного сияния. Говорят, что этого звука нет, он производится у нас в голове, где-то в ухе, – сказал Алекс и вспомнил, что ему это рассказывал в детстве Павел.
Молодая мамочка подняла голову вверх к Алексу, улыбнулась, обняв дочку крепче, и продолжила смотреть на небо.
Прохожие шли по своим привычным маршрутам, не замечая ничего, кроме внутренних диалогов в своих головах.
– Только детки, старики и те, кто не разучился видеть, замечают красоту. Остальные видят только то, что уже невозможно не заметить, – вспомнил слова деда Андроника Алекс, и хотел повторно набрать Павла, но тут поступил звонок с незнакомого номера:
– Александр Макаров? – спросила неизвестная.
– Да, – ответил Алекс.
– 23 года, вчера вернулись из Австрии?
– Верно, – ответил Алекс и вошел в квартиру с балкона.
– Это полиция. Завтра, к девяти утра, Горотдел, кабинет номер восемь. Не опаздывайте, – сказала, как будто отдала приказ, женщина по телефону.
– Конечно, я же еще в отпуске, – ответил Алекс с сарказмом, но звонившая уже положила трубку.
Спустя пару минут в мессенджер поступило сообщение от Паши:
– Доброго времени суток, я в командировке и не смогу сразу ответить. Пишите, отвечу, как только появлюсь в сети.
Алекс набрал сообщение, в котором описал события последних дней, в том числе открытие Мэтта. Отправил и стал ждать. Чем дольше ждал, тем больше ожидал получить в ответ насмешливый смайлик, но отклика не было. Более того, Паша удалил сообщение.
Через час поступил звонок с незнакомого телефона, звонил Павел Андроник.
– Хай, Алекс. Возьми карандаш и листок бумаги. Пожалуйста, быстрей, – попросил Павел.
– Привет, Паш. Что за спешка? – поинтересовался Алекс, попутно вынимая из стола листок бумаги.
– Алекс, записывай мои координаты. Записал? Повтори.
Алекс повторил координаты.
– Ты так и не ответил, что случилось?
– Алекс, я не могу долго разговаривать. Меня похитили, выручай. Ни в коем случае не иди в полицию, пропадешь, выходи прямо сейчас, – сказал Паша, и связь стала пропадать. В трубке послышались другие голоса: «Э, ботан, у тебя че, был еще один смартфон? Кому звонил?». Звук оплеухи, связь прервалась.
Алекс посмотрел на смартфон и почувствовал удары пульса в голове, ком в горле. Глубоко вздохнул, выдохнул. Огляделся на оборванные обои съемной квартиры и старую мебель. Сильный порыв ветра распахнул не закрытую дверь балкона, едва не разбив стекло.
– Я сейчас, – сказал Алекс и начал собирать туристическое снаряжение.
Координаты, которые указал Андроник, были Алексу знакомы с походов школьных лет. Окский заповедник, река Пра, болота между Деулино и Брыкиным бором. Закачав свежие спутниковые снимки в карты навигатора, приблизив снимки, Алекс увидел крышу дома среди зелени макушек деревьев.
Спустя двадцать минут Алекс вышел улицу с набитым рюкзаком за спиной и тяжелой герметичной сумкой в руке. Через два часа на обочине трассы поймал попутку до Рязани.
Полпути грузный небритый водитель Газели интересовался туристическим снаряжением:
– А сколько стоит? Да ты что? Так дорого…
Ему было непонятно – для чего люди с рюкзаками идут в лес, в горы. Сойдясь на том, что активные туристы с жиру бесятся, и на пляже лежать лучше, молча проехали остаток пути.
В рязанской закусочной громко работал телевизор. В новостях рассказывали о солнечной активности. Журналист говорил быстро, с щенячьей радостью, как будто хотел отключить мозг всем, кто его смотрит:
– Северное сияние у вас над головами – это красивое зрелище, такое бывает раз в жизни! Нет никакой угрозы, все в полном порядке, все под контролем.
Посетители выпивали, жевали холодные бутерброды, смотрели новость, за ней другую, в конце информационного блока веселые видео. Алекс доел и вышел.
Добравшись из Рязани в Деулино, набрал из колодца воды, надул пакрафт Иволга, переложил в него гермы, рюкзак, воду в бутылях, собрал весло и двинул по полноводной весенней реке в сторону Брыкина бора.
– Здесь моя зона комфорта, – выдохнул Алекс.
Неожиданно из-за поворота появилась байдарка, за ней еще две, которые плыли против течения. Это были спортивные немецкие байдарки, с деревянным каркасом, с оболочкой из дорогих материалов. В первой сидел на веслах крепкий мужчина средних лет в дорогом «сухом костюме». Увидев Алекса, широко улыбнулся, поприветствовал на английском и уплыл, скрывшись за бревнами деревянного моста. За ним не поспевали два азиата в навьюченных снаряжением байдарках. Стараясь как можно быстрей догнать первого, они нервничали, но не включали электродвигатели, закрепленные позади байдарок.
Полноводная Пра неспешно несла над корягами, проплывая совсем близко, можно было рассмотреть в бурой воде острые ветки затонувших деревьев.
Запах хвои, сырости, протяжные весенние крики птиц, зеленые сосновые и еще голые дубовые боры, кувшинки, у берегов завалы из сломанных деревьев, болота – настоящие джунгли, к счастью, не интересные большинству, и потому не тронутые ржавым ковшом цивилизации.
Солнце спряталось между деревьев, заставив причалить на ночевку. «Один в заповеднике – такую ночь должен прожить каждый, если он хочет почувствовать, что живет», – вспомнил слова преподавателя географии Алекс, залезая в палатку.
В три часа ночи он проснулся от того, что громко урчал живот. Вышел из промокшей палатки, огляделся. По реке стелился туман, в воде отражение Луны, тишина, не шевелятся нежные, молодые листики. Свет из налобного фонарика сквозь пар изо рта осветил разорванный пакет.
– Живот-то не у меня урчал! Лисы, – подумал Алекс.
* * *
Утром, изучая маршрут, Алекс сообразил: нужно срезать путь по земле. Армейский опыт приказывал – необходимо зайти в указанное место с самого неожиданного направления – с болот.
Трудовой день на веслах уже не компенсировала красота мест. В спешке он не взял перчатки, и избалованные офисом руки сдались, мозоли успели не только появиться, но и слететь. Во время сплава становилось легче, когда он вспоминал армию и слова подполковника Воронова из учебного центра ВДВ под Омском:
«Запомните, тот опыт, который вы получили здесь, это остро заточенный нож, который с вами навсегда. Пока вы бьетесь, вы не проиграете, а если и помрете в бою, то о смерти не узнаете».
Подполковник был крепким мужиком выше двух метров ростом, лысым, с аккуратной густой бородой. Ни капли жира, быстрый, жесткий – машина для уничтожения личного состава врага. Передвигался по пересеченной местности и по плацу одинаково грациозно, как тигр, несмотря на свой, как в то время казалось Алексу, пожилой возраст – «сороковник». Говорили, что он один вырезал полкишлака душманов в Афганистане, ночью, без шума.
Когда позже такой человек отдавал приказ уже на войне, его нельзя было ослушаться, умри, но сделай, в прямом смысле. Все старались походить на Воронова, быть такими, как он.
Жалко, что на «гражданке» полученные навыки никак не применить, иной раз остается скрипеть зубами и помнить, что выдержка, терпение – это часть пути к победе. Если уж чему и научила армия, так это безжалостному отношению к самому себе, – думал Алекс, коротая время в пути за этими мыслями.
Часть маршрута он плыл, где-то шел по колено, по пояс в холодной воде, обходя коряжистые места, привал, опять сплав, но вот, наконец, отрезок пешего пути. Собрал пакрафт, закинув снаряжение на спину. Пока шел по берегу, по воде, пришла мысль, которую гнал от себя:
– Пешая нитка по болоту измотает больше водной. Закат подгоняет, ночью по болотам не пройти. Нужно торопиться – идти напролом.
Сломав ветку в свой рост, проверял ею топь и уверенными шагами, мокрый после сплава, продолжил идти, проваливаясь среди мха и кочек. Не дойдя пяти километров, он сделал привал, припрятал снаряжение и пошел дальше налегке. Двигался медленно, скрытно, переходя, перебегая от укрытия к укрытию в моменты сильных порывов ветра в такт движению веток. Чем ближе Алекс подходил к цели, тем плотнее прижимался к земле, к деревьям. Все чувства обострились, «острый нож проснулся».
Темнело, в тени сосен и елок утопал двухэтажный сруб, рядом стояли джип и минивэн. В доме во всех окнах горел свет, играл шансон.
– Пашка никогда бы не оказался в одном доме с людьми, слушающими шансон, по своей воле.
Осмотревшись, выждал. Не услышав лая собак, Алекс подошел ближе к дому. Внезапно открылась дверь, осветив прямоугольник леса, на улицу вышел лысый коренастый мужик, выплеснул ведро воды, выругался и закрыл дверь.
Приблизившись к дому, Алекс начал всматриваться в окна. Бинокль не помогал, почти на всех окнах были шторы, кроме одного. Именно у этого окна сидел Павел, привязанный к стулу, и с кем-то разговаривал.
С детства он почти не изменился. Тот же рыжий малый, квадратное лицо, очки, кажется, даже тот самый растянутый свитер. Только появились нелепые усы.
Вспомнился отец Павла, его слова: «Есть телосложение, а у тебя, Пашка, теловычитание». Отец стимулировал сына стать сильнее, заниматься спортом, но Пашка… Несмотря на то, что в детстве проигрывал драки, спортом не занимался. И все же всегда бил в ответ, но не сейчас.
Как в немом кино, к Пашке кто-то подошел и ударил в голову. Алекс рванул вперед, но остановился и спрятался за деревом.
– Нельзя заходить, не зная, сколько их, есть ли оружие.
Подойдя ближе, к двери, Алекс залез в «слепую зону» на козырек и начал слушать, переплавляя усталость в злость. До восхода солнца никто не выходил, не было ни звука из дома, к счастью, шансон тоже выключили.
* * *
Раним утром редкие солнечные лучи пробились между веток, разбудив после холодной ночи птиц. Их трели пробирали до костей замерзшего Алекса. Он начал разворачиваться под солнечные лучи, но замер.
Резкий скрип открывающейся двери снизу. Шарканье ног, запах перегара.
– Я в магаз. Слышь, че я говорю? – крикнул неизвестный – крепкий, даже толстый, средних лет мужчина с засаленной головой, в куртке, похожей на короткий плащ.
Пульс в голове мешал слушать неизвестного. Взгляд затуманился.
– Дыши. Глубже дыши. Это адреналин. Ты готов, действуй сразу, быстро, жестко. Будешь долго сомневаться, потеряешь основной выброс энергии.
– Или дать уехать, будет на одного меньше? Пусть едет, – проносились мысли в голове Алекса.
– Да пошел ты… Я уехал, все, – толстый сел в машину и поехал, не дав прогреться двигателю.
Как только машина скрылась между деревьев, Алекс бесшумно, как кошка, спустился с козырька и шагнул в открытую дверь.
Резкий запах подгоревшей яичницы ударил в нос. В красивом срубе был бардак: разбросанные повсюду бутылки, сломанная удочка на полу и полное ведро мусора на фоне дорогой кожаной мебели, кухни из массива дерева и хрустальной люстры.
Войдя во вторую комнату, Алекс заметил спящего на диване мужика, с которым был уже «знаком»: это он вчера вылил ведро.
Повернул голову, чтобы осмотреться, и:
– Эй, ты кто такой… – мужик проснулся и попытался ударить.
Алекс сделал нырок корпусом и жестко ударил локтем в голову. Неизвестный с грохотом упал, почти туда же, где спал. Алекс нагнулся добить, но нет, не нужно, противник уже отключился.
– Пашка! Ты где?! Это я, Алекс.
– Я здесь, на втором этаже.
Алекс забежал на второй этаж.
Пашка сидит в кресле, связанный, с подбитым глазом.
– Как же я рад тебя видеть! – сказал он.
– Я тоже.
– Ты один? – с испугом спросил Паша.
– Ага.
Не успел договорить Алекс, как услышал за спиной лязганье затвора. Этот звук он отличал из тысяч. Алекс толкнул друга в сторону и, разворачиваясь, двинулся навстречу звуку. На пороге стоял тот, который уезжал с оружием в руках. Алекс схватил ствол автомата рукой и задрал его вверх.
Прогремела очередь!
Алекс вынул магазин из автомата и ударил им по лицу противника. Ещё удар! Тот, не ожидая такого напора, начал слабеть. Его удары, попытки бросков не работали. Секунды – и враг лежит в луже крови.
Алекс перезарядил автомат, осмотрелся и принялся шарить по карманам нападавшего, выкладывая на пол «трофеи».
– Их двое или будут еще? – спросил Алекс, связывая руки и ноги веревкой, снятой с Андроника.
– Двое, – ответил Андроник.
Связав бандитов, Алекс спросил:
– Паш, что за дела, что происходит?
* * *
Павел Андроник с детства умел выдерживать паузы, даже в такие моменты, как этот. Он молча умылся, переоделся, проходя мимо связанного бандита, испуганно взглянул на него. Руки Пашки до сих пор дрожали. Сел в кресло и начал говорить:
– Алекс, ты изменился. Я слышал, что ты побывал на войне, но до последнего не верил, думал, что ты такой же добряк, каким был в школе, – сказал Паша и пристально посмотрел на Алекса.
Алекс только в этот момент понял, почему Павел держит паузы: он думает, а только потом говорит, чего не делает большинство.
– Мне не за что оправдываться, – сухо ответил Алекс, помолчал и добавил: – Нет ничего хуже, чем быть слабым, живущим в комфорте, осуждающим насилие, пряча свою бесхребетность за религией или вегетарианством, от реального мира, такого, какой он есть. Скажи мне лучше, что происходит, Паш?
Павел смотрел на бандитов в соседней комнате. Они очухались, сидели и слушали из дверного проема.
– Не при них, – сказал Паша и начал собираться.
– Я наберу полицию, приедут и развяжут вас, чтоб вы тут не сдохли, – сказал Алекс бандитам и хотел уйти, но обратил внимание на одинаковый шеврон на одежде уголовников. На куртке у каждого был шеврон с изображением галочки и молнии внутри нее.
– Никуда вы не денетесь, – крикнул один из них, второй зло улыбнулся.
– Вы вообще кто такие? – крикнул Алекс, дослал патрон в патронник и направил ствол автомата.
Улыбки пропали, один из бандитов побелел, наклонил голову и зажмурился, второй уставился блестящими глазами на Алекса.
– Поехали, время на их стороне, – сказал Павел.
Павел оказался на импровизированной парковке у дома, когда Алекс ножом резал колесо одной из машин.
– Чтобы не догнали! – крикнул он, разрезав резину почти до колпака.
– Вообще-то это моя машина! – сказал Паша. – Да я прикалываюсь! – добавил он и рассмеялся. Хотя смех получился какой-то неискренний, чувствовалось, что напряжение не спало.
Пошел дождь, парни сели в джип и поехали.
– Паш, что там летит? – спросил Алекс, не отрывая взгляда от дороги.
– Знаешь, Алекс, почему мы друзья с детства? – начал Павел, – Твоим языком военного, ты надежный, как винтовка-трехлинейка, не подводишь.
– Ну, не хочешь – не говори, – сказал Алекс и надавил на газ.
Лесная дорога извивалась между сосен, резкие запахи омывайки и масел в машине напомнили о цивилизации. Дождь усилился, машину потряхивало на ухабах, тянуло в сон.
– Окей, Алекс, я расскажу, но не все, – прервал молчание Павел.
– Давно, когда мы были с тобой детьми, ведущие астрономы в крупных обсерваториях заметили угрозу. Информацию засекретили. Ушли годы на разработку технологий, которые реально способны спасти Землю. Я участвовал в этой работе. Думаю, Мэтт заметил комету, а может быть и не только ее. Хотя вряд ли его знаний и оптики хватило бы на большее, – внезапно Павел оборвал рассказ, помолчал и тихо, как будто выступал перед аудиторией студентов, продолжил:
– Облако Оорта находится далеко за орбитой Плутона, в нем много разных по величине объектов, как правило, изо льда. Миллионы лет из облака Оорта не было серьезных гостей, а тут появились. Что-то заставило их сойти с орбит. Большинство ученых считает, что проблема в нашей звезде – в Солнце. Отчасти всемирное потепление связно не с деятельностью человека, а с усилением солнечной активности. Есть предположения, что возраст Солнца рассчитан неверно, оно увеличится в размерах и поглотит Землю. В солнечной системе происходит то, чего не было, пока существует человечество. Мы до конца так и не поняли, что происходит.
Павел замолчал, почти перестал идти дождь. Алекс с невозмутимым лицом вырулил с лесной дороги на разбитый асфальт, включил радио, недолго перебирал станции, остановился на песне ДДТ, но тут же сделал звук тише и спросил:
– И какой у нас план?
– Выедем из Рязанской области, дальше дорогу покажу, – сказал Павел и включил другое радио. На лице и в дрожащем голосе Павла до сих пор читался страх.
– Прорвемся, Паш! Где наша не пропадала, – сказал Алекс и по-дружески стукнул его по плечу.
По радио шел выпуск новостей. В голосе диктора слышалась привычная радость борзого щенка, помимо погоды, рекламы и другого информационного мусора, была новость о том, что космический туризм набирает обороты, количество запусков выросло на порядки, и теперь можно будет путешествовать семьями.
– Журналист забыл упомянуть, что у рядовых граждан нет шансов оторваться от Земли, только семьи олигархов и высших чиновников смогут оказаться на орбите, – выругался Павел и начал перебирать радио, пока не нашел фоновую музыку.
Дождь усилился, перейдя в ливень, разбитая дорога заставляла снизить скорость.
– Стой! Остановись, подвезем! – крикнул Паша.
На обочине лесной дороги голосовал подросток с навьюченным велосипедом. Алекс не сразу затормозил, проехав метров двадцать, начал сдавать назад. Остановившись напротив паренька, посигналил. Ливень усилился. Лицо парня спряталось в глубоком капюшоне куртки, стало заметно, что у велосипеда порвано колесо. На багажнике велорюкзак, палатка и другое туристическое снаряжение. Ручьи текли по одежде, велосипеду и сумкам.
– Эй, ну садись, что ты! – крикнул Алекс, приоткрыв окно.
– Ну, что за народ, он что, ждет, что мы его уговаривать будем?! – добавил он, сдерживая себя в выражениях.
Субъект не двигался, создавалось впечатление, что паренек испугался непонятных людей в черном джипе.
– Отсоединяй колесо, кидай в багажник барахло, садись, подвезем до Рязани, – спокойным голосом сказал Паша, слегка приоткрыв дверь машины.
