Loe raamatut: «Точка зрения. Дело № 34/1. Сточные вены»

Этот мир стал опасным даже для мертвых костей…

Энн Маккефри, Элизабет Скарборо «Народ Акорны»

ПРОЛОГ

Река Смоль черна и полноводна, и пусть ее воды – прозрачны, как и у любой другой реки. Несмотря на кирпичную, мыльную и литейную мануфактуры, она остается чистой.

Пока – чистой.

Никто не рискует купаться в Смоли. Слишком большое течение, ведь здесь, возле Рурка, находится устье. Смоль впадает в Обсидиановое Море, и именно поэтому она так и называется.

Злые языки, которым не нравится Рурк, говорят, что этот город – черен, как обсидиан и смола.

Они не правы.

Черны здесь только дома Угольных Доков – северной окраины.

Ночью здесь довольно тихо, лишь прибой Обсидианового Моря сонно ворчит о том, что утром на причале будет шумно. В особенности этим утром.

Потому что рассвет окрасит Угольные Доки в бордовый, а причал – в кровавый.

Доски пропитаются кровью насквозь. И в этот день на причале будет особенно многолюдно.

Люди любят зрелища. А особенно – кровавые. Ведь в такие моменты они осознают, что в их жизни все не так уж и плохо.

Они, по крайней мере, живы.

Толпа соберется большая. И, пожалуй, никто из тех, кто придет поглазеть на распятое на кривом кресте тело, не заподозрит в абсолютно голом и совершенно обескровленном трупе того, кто многие годы хранил их покой…

***

Сегодня с самого утра в участке было столько дыма, что казалось, будто где-то здесь разгорелся пожар. Но пожара не было.

Просто на месте были почти все, даже те, у кого сегодня должен был быть выходной.

Гул голосов, запах табака и тревоги заполнили помещение. Слышался стук новомодных печатных машинок, шорох бумаги и звук льющейся жидкости.

Когда в участок вошли Шлюха и Поц, впервые за многое время на них никто не обратил внимания. Не до злорадства. Не до разглядывания откровенного декольте Киры. Не до обсуждения ярко-зеленого костюма Джека.

Сегодня у всех было что-то более важное.

Что-то более интересное.

И – страшное.

Оглядев коллег, Кира и Джек направились прямиком к кабинету начальника. На табличке, прибитой к двери уже слегка поржавевшими гвоздями, было выгравировано: «Капитан Денвер Фрост».

Никто не заметил, что они не стучались.

Повернув ключ в замке, Джек бросил взгляд на напарницу, прислонившуюся к стене, а потом посмотрел на начальника.

Звук льющейся жидкости был отсюда.

– Абсент? С утра? Может, подождешь, когда соберемся? – спросил он.

Капитан, уже сделавший большой глоток зеленого пойла, поморщился.

– Мы не соберемся. У меня больше нет повода, – ответил он, даже не взглянув на вошедших. – Вы знаете, кого убили?

– Один из помощников градоправителя. Капитан, это очевидно связано с…

– Джоран Шейк. Именно он работал со мной. Он давал отмашку. И он же нас финансировал, – Капитан сделал еще один глоток. – Я поручу это трем командам. И вы в этот список не войдете. Дело громкое, но у нас висит еще куча других. Вы нашли похитителя подростков?

Кира тряхнула своими густыми черными волосами и сложила руки на груди.

– Капитан, убийство в Доках…

– …вас не касается…

– … связано с Тварями, и ты это знаешь!

Капитан так резко поставил стакан на стол, что тот едва не треснул. Несмотря на то, что разговаривала с ним Кира, он уставился тяжелым взглядом на Джека.

– Это он давал нам деньги на то, чтобы я оплачивал ваш «отпуск за свой счет». И пока место Джорана Шейка кто-нибудь не займет, Призрачные Тени работать не будут. Потому что иначе наша деятельность будет признана незаконной. Объясни это ей.

Глаза Капитана блеснули, и он уставился на просвечивающее сквозь зеленую жидкость дно стакана. За все то время, что яркие напарники находились в кабинете, он не удостоил Киру даже взглядом.

Джек вздохнул, а потом повернулся на стоявшую с отсутствующим видом напарницу.

– Придется работать бесплатно, – пояснил он.

Капитан стукнул кулаком по столу.

– Вон отсюда! У вас есть дело о похищениях подростков от тринадцати до пятнадцати лет в районе Термитника. И пока вы не приведете мне этого похитителя, думать забудьте о деле Джорана Шейка.

Кира и Джек переглянулись.

Вернувшись в накуренное помещение, где вовсю шло обсуждение жуткого убийства одного из самых влиятельных людей Рурка, они протиснулись к своему столу, стоявшему в самом темном углу.

Устроившись на своем стуле, Кира достала мундштук, сигарету и закурила.

– Он ведь не серьезно, правда? – тихо спросила она у Джека.

Тот вздохнул и взял папку из довольно высокой стопки.

– Не знаю, – ответил он. – Как ты смотришь на то, чтобы поискать нашего похитителя среди Тварей?

Кира поперхнулась дымом и посмотрела на напарника, как на сумасшедшего. Потом в ее взгляде засквозило понимание. Она одарила Джека заговорщической улыбкой.

– Ты прав. Нам срочно нужна консультация.

– Переодеваться будешь? Сегодня ты прям скромницу из себя строишь.

– А может, я такая и есть?

– Это издалека видно по некоторым… колыханиям.

– У тебя тоже видно…

– Я не ношу узкие штаны!

– А кто говорит про штаны? У тебя пиджак топорщится!

– Там книга!

– Угу-угу!

– Ну извини, это ты у себя в сиськах можешь целый квартал спрятать, и никто не заметит разницы! Ты в курсе, что сначала заходит содержимое твоего декольте, а потом уже ты сама?

– Заткнись.

– Сама заткнись!

– Ты – первый!

– Так ты пойдешь переодеваться, или нет?

Они спорили тихо, впрочем, сегодня это было не важно. Сегодня никому не было до них дела.

А им никогда не было дела до всех остальных. По крайней мере, так казалось.

Мэри

В Рурке все еще тепло, хотя с каждым днем осень становится все ощутимей. Рассветы приходят все позже, и Мэри больше не боится их проспать.

Рассветы становятся все серее.

И это ей не нравится. Она хочет насладиться красками, пока есть время.

Сегодняшний рассвет был прекрасен. Он был желтым, оранжевым и немного алым. Он окрасил пожухлую траву возле Крематория в яркие цвета, и Мэри улыбалась, глядя, как мир становится цветным.

Хороший знак? Нет, никакого знака. Все испортили глаза, потемневшие в миг наивысшей красоты. Проморгавшись, Мэри обнаружила, что рассвет закончился. А небо затянули тучи.

Каждый день. Теперь приступы кратковременной слепоты приходят каждый день.

Неотвратимость скорой тьмы пугает. Но иногда Мэри хочет, чтобы все уже случилось. Надежда, которая умирает и возрождается, приносит жуткую боль.

Она – одна из жнецов Смерти. Но собрания культа давно не проводились: подкупленный ими смотритель Крематория приболел, и когда он снова сможет открыть им двери царства смерти, праха и пепла – неизвестно.

Мэри этому рада.

Возможно, потому что сейчас, когда она еще видит, жизнь важнее смерти.

Пока – важнее.

Сварив кофе, Мэри садится на кресло и пытается разглядеть картину, что нарисовала вчера вечером. На ней человек в белоснежных одеждах, который держит в руках что-то красное. К сожалению, рисовать красками она больше не может. Потому что чем ближе она подходит к предмету – тем хуже его видит.

Поэтому она рисует мыслью.

Образы были совсем другими. Она представляла себе море, песок и солнце. Завтра в Горшечном Квартале будет ярмарка, и Мэри хочет продать как можно больше картин.

Деньги заканчиваются.

Она представляла идиллическую картину, а в итоге нарисовала человека на темно-бордовом фоне, который протягивает к ней ладони. На ладонях что-то красное.

Что? Ткань? Или кровь?

Нужен кто-то, кто ей об этом скажет.

Тот, кто видит.

И Мэри чувствует, что скоро ей помогут.

Они оба всегда излучают жизнь. Для них существование в этом мире – радость. И они заражают этой радостью других.

Мэри улыбается, слушая их шаги по лестнице и привычную перепалку на совершенно дикие темы. Они поддерживают друг в друге эту жизнь. Они – как одно целое. Но между ними нет чувственности. Дополняя друг друга, они не пересекают грань крепкой дружбы.

В это не верят.

Это странно в свете их внешности и отношений.

Но это так.

Мэри подходит к двери и открывает ее. Она ждет их на пороге, осознавая, что жаждет окунуться в их жизнелюбие. Согреться им.

Обычно она не скучает по Призрачным Теням. Это – прерогатива Томаса.

Дело о съеденном крысами руководителе оркестра закончилось полторы недели назад. Томас точно уже скучает. А вот Мэри…

Они приближаются, и Мэри чувствует другие запахи. Досады, кремовых пирожных и свежих яблок.

– Да у тебя все слипнется, если ты их все съешь!

– Не все. А только задница. И то ненадолго.

– Помогать тебе не буду!

– Помогать делать что? Разлеплять задницу?

– Пожирать это сладкое нечто! О, привет Мэри! Джек был уверен, что ты выйдешь нас встречать!

Мэри улыбается. Перепалки Киры и Джека – это нечто постоянное. То, на чем стоит этот мир. Почему-то рисующая уверена, что если эти двое перестанут спорить, где-то рухнет один из столпов мироздания.

– Небеса… надо было раньше прийти… Ты хоть…

– Я вас вижу, – улыбается Мэри. – Пока – вижу.

– Что-то незаметно, – в голосе Киры слышится тревога. – Твои глаза…

– Они слепые, – добавляет Джек.

Она их видит. Силуэты. Джек в чем-то ярко-зеленом, а Кира явно в откровенном платье. Блеск пистолета на ее поясе тоже можно увидеть.

Она их видит. Тенями.

Но они и есть Тени.

Призрачные Тени Рурка, охраняющие покой жителей этого черного города.

– Проходите, – Мэри сторонится, чтобы пропустить напарников в свое жилище.

У нее всегда грязно, ведь она не в силах разглядеть эту грязь.

Но они привыкли.

Кира и Джек заходят и замирают, глядя на ее новую картину. В комнате разливается запах страха.

Они боятся? Чего?

Внезапно ее глаза снова окунаются во тьму. Второй раз за утро.

Чей это ужас? Друзей или ее?

Мэри часто моргает, и остатки зрения возвращаются к ней. Она снова видит силуэты.

– Я… я не могу разглядеть, что нарисовала, – неловко говорит она, хотя и так ясно, что эту картину на ярмарку лучше не нести.

Попадет ли она на эту ярмарку? Сможет ли что-нибудь продать? Как она будет продавать, если ничего не видит?

– Это… очень красиво, – выдавливает Кира.

– И жутковато. Чьи это глаза? – спрашивает Джек.

– Глаза? – переспрашивает Мэри.

– Да, – в голосе Джека становится все больше ужаса. – Ты нарисовала меня. И я держу в руках… глаза. А у меня за спиной… это, что, кишки?

Теперь Мэри тоже страшно.

– Это не ты, – говорит Кира. – Не совсем ты. Видишь? У тебя глаза желтые. Мэри нарисовала тебя Тварью.

Джек глубоко вздыхает и поворачивается к Мэри.

– Мы принесли пирожные и яблоки, – сдавленным голосом говорит он. – Сегодня утром убили того, кто контролировал деятельность Призрачных Теней. Поэтому мы здесь на свой страх и риск. Официально мы пришли к тебе, как к старой подруге. И знаешь… кажется, ты уже нарисовала что-то связанное с этим делом.

– Шейку глаза не выкалывали. Они на месте. И я не знала, что ты имеешь к этому отношение.

– Ты же сама сказала, что это не я!

– Ну… не совсем ты.

– О чем ты думала, когда рисовала? – спрашивает Джек.

– О море…

– Я прав. Шейка нашли на причале.

– И это явно Твари, – добавляет Кира. – Мы уже сталкивались с такими. Судя по всему, кто-то провел ритуал плодородия стервятников. А что у нас любят поедать стервятники в первую очередь?

– Но почему я? – восклицает Джек. – Я глаза на завтрак не ем!

Кира вздыхает.

– Я не знаю, – отвечает она. – Мэри? Сваришь еще кофе? Джек обещал съесть все купленные пирожные. А пока он будет это делать, мы с тобой подумаем, чем же тебе так насолил мой напарник, что ты нарисовала его Тварью.

Томас

Он давно готов к завтрашнему дню. На эту ярмарку у него большие планы, и он не собирается ничего упускать.

Костюм. Шляпа. Начищенные до блеска туфли. Неприметный серый плащ.

Он собирается неплохо поживиться, и ему нужно слиться с толпой. Завтра в Горшечном Квартале будет много зажиточных горожан из Спирали. Им-то и предстоит расстаться со своими кошельками. А тем, кто поглупее – и с драгоценностями.

Томас любит красть картины. Но в этом деле ему не везет. Зато карманник из него вышел неплохой.

А еще на ярмарке он хочет найти подарки для Теней. Ведь однажды они снова соберутся.

Эту ночь он спал на удивление спокойно, несмотря на то, что вчера вечером возле его дома кто-то истошно кричал.

Звал.

Просил о помощи.

В Термитнике это не редкость, а всем помочь невозможно.

Каждый раз, когда ему хочется выйти и помочь, Томас напоминает себе, что он – всего лишь неудачливый вор, и он и так многое делает для того, чтобы жители этого города спали спокойнее. Он – один из Теней.

Сегодня он выспался до кончиков ногтей. И он готов к завтрашнему дню.

Позавтракав немного заветренной, но все еще пригодной для еды свиной печенью, Томас решает разобрать полотна Мэри, что она приносит, когда Призрачные Тени начинают работать.

Возможно, стоит сходить к рисующей. Она завтра тоже будет на ярмарке, вероятно, она сможет что-то продать.

Ее последняя картина – роскошный вечер знати, чей блеск подернут болотной ряской, внушает сомнения. Эту, наверное, продать не получится.

Он может оставить ее себе.

Он хорошенько расправляет полотно и придавливает его старыми книгами, найденными в углу. Это детективы, которые читает Джек.

Читает – и время от времени забывает у Томаса.

Прошлое дело оставило привкус горечи. Такой же, какой остается у Томаса, когда он слышит, как в темных закоулках Термитника кто-то кричит о помощи.

Но он не герой. Он – вор. Он – Тварь.

Шакал.

Он не может спасти всех.

И прошлое дело показало это с самой очевидной стороны. Слепнущая Мэри боится, что когда ее недуг победит, она станет бесполезной, но в прошлом деле бесполезным оказался именно Томас. Он не смог бороться. Не смог совладать с чарами золотой птицы.

Все прошло мимо него.

Красивые хрустальные люстры, бокалы, наполненные искрящейся жидкостью, закуски и позолоченная посуда. Люди в шикарных одеждах. Томас разглядывает картину Мэри, и ему кажется, что среди толпы безликих "сливок общества" он видит Киру и Капитана.

Нет. Их там нет.

Это всего лишь иллюзия.

Ему мерещится запах Киры. Ее чувственность и любовь к жизни. Тепло души и бесконечная доброта.

А еще он чувствует запах яблок, кремовых пирожных, страха и настороженной тревоги.

Он понимает, что это ему не кажется, только когда раздается стук в дверь.

На пороге он обнаруживает Киру, Джека и Мэри.

Рисующая держит в руках свернутое в рулон полотно.

Все это напоминает очередное дело. Но дела нет. Потому что Капитан заранее уведомляет Томаса о том, что Призрачные Тени начинают свою работу. Он дает ему время подготовиться.

Мэри всегда приходит первой. Одна.

Что происходит?

– Привет, Томас! – весело говорит Джек, хотя Томас слышит в его голосе отголоски фальши. Это от него исходит тревога.

Мэри кивает ему, и хорошо видно, что скоро все случится. Она часто моргает, пытаясь сфокусировать взгляд, но он все равно остается рассеянным.

Ее глаза теряют цвет. Скоро они превратятся в бельма.

Кира улыбается. Она тоже слегка встревожена, но ее улыбка искренна.

– Мы тут решили тебя навестить! – жизнерадостно продолжает Джек, хотя и так все понятно по полотну, что держит в руках Мэри. – Соскучились. А особенно Кира.

Томас неловко улыбается, глядя, как они устраиваются.

Происходящее кажется ему сном. Такого не бывает.

Пока не открыто очередное дело, Призрачные Тени не собираются. И уж точно не начинают обсуждение без Капитана.

– Как ты думаешь, что это? – Джек берет у Мэри полотно и расправляет его на специальных крюках.

Томас замирает.

Такого Мэри еще не рисовала.

Джек на картине выглядит ястребом. Одной из самых опасных Тварей, что населяют этот мир. Его желтые глаза сверкают, а руки кажутся слишком бледными. На его ладонях лежат окровавленные глаза.

Мэри – рисующая. Она рисует прошлое, настоящее и будущее.

Но Джек – не Тварь. Он простак, который интуитивно чувствует таких, как Томас и Мэри. Их способности бессильны против него. Но он – не Тварь.

Картина выглядит жуткой и завораживающей одновременно.

И она не имеет никакого отношения к настоящему, прошлому или будущему.

– Это… – Томас чувствует, что его горло пересохло, и сглатывает слюну. – Это какой-то символ. О чем ты думала?

– Я хотела нарисовать море. Радость. А получилось… – Мэри кажется расстроенной. – Я не смотрела в будущее, я хотела просто нарисовать море!

– Мы знаем, – Кира ласково обнимает Мэри за плечи. – Не волнуйся. Но что-то же это должно значить…

– А где Капитан? – спрашивает Томас, разглядывая жуткую картину во все глаза. Ему кажется, что он чувствует скрытую ярость того, кто когда-то их всех собрал. Ярость, боль и желание пустить кровь.

Нет.

Опять не кажется.

– Какого демона вы все здесь собрались?

Капитан

Записку принесли в тот самый момент, когда Капитан допил второй бокал абсента и спрятал бутылку в стол. Успокоиться так и не получилось.

Курьер был ему не знаком. Взъерошенный мальчишка лет шестнадцати в помятом коричневом костюме и кепке, сползающей на лоб. По тому, как он раздувался от важности, сразу можно было понять, что записку ему вручил кто-то очень представительный.

У Капитана в животе заворочалось что-то склизкое, когда он увидел этого паренька.

Поблагодарив его и дождавшись, когда он покинет кабинет, Капитан вскрыл конверт и похолодел.

"Пусть твоя шлюха перестанет заниматься делом похищений. Отзови ее и напарника. Что делать дальше ты знаешь. Что будет, если не послушаешься – тоже знаешь".

Подписи не было.

Закрыв дверь кабинета на ключ, Капитан снова достал абсент. Дрожащими руками налил зеленую жидкость в бокал и залпом выпил.

Он думал, что проблемы будут с делом Джорана. Более того, он был уверен, что несмотря на явное сходство с ритуалами стервятников, Твари к этому делу отношения не имеют, но проблемы появились там, где он их совершенно не ожидал.

Совершенно заурядное дело. Серия похищений в Термитнике. Там все время что-то происходит. Дети тоже пропадают регулярно. Капитан был уверен, что с этим делом будет связан кто-то из Глуби, а получается – здесь замешаны жители Верхнего Города.

Знать, не признающая существования трущоб.

Что за бред?

Но содержание записки говорило само за себя. Ему прямым текстом указывали на то, чтобы это дело оставалось нераскрытым.

И угрожали жизнью Киры. А Кира считалась его любовницей только для верхушки. Да, они узнали, что она работает на него, но, немного подправив легенду, он все-таки смог убедить знатных снобов, что они вместе. Ему нужна будет спутница на разные мероприятия, связанные с делами Призрачных Теней.

Мэри больше не может играть его пассию. Настал черед Киры.

И это сводило Капитана с ума.

Потому что жизнь Киры была для него важна. Очень важна.

Важнее всего этого проклятого города.

Чувствуя себя грязным, Капитан вдруг подумал, что если верхушку так интересует дело пропавших детей, то другое дело он сможет раскрыть.

Значит, Джорана Шейка все-таки убили Твари.

Значит, Призрачным Теням все же суждено собраться.

Дети… тот мальчишка, крысиный-король, тоже был ребенком. Он погиб от руки какого-то знатного ублюдка. О, с каким же злорадством Капитан сообщил Лилии Брайт, что ее отец убил ее бывшего учителя.

А потом погиб сам.

Дело закрыто.

Этого ему очевидно не простили.

Верхний Город стал грязнее Термитника… грязнее Глуби.

Или он всегда был таким? Под масками благочестия и высоких манер скрываются настоящие Твари.

Дети… где-то в глубине души Капитан понимал, что даже закрыв дело официально, не сможет его оставить. Потому что это дети.

Твари Верхнего Города лелеют своих детей. А детей тех, кого считают грязью, заставляют выполнять свои извращенные прихоти.

Если бы не война, Капитан был бы таким же. Унрайла открыла ему глаза на то, что в этом идеальном мире существуют Твари.

Возвращение домой открыло ему глаза на то, что этот мир никогда не был идеален.

Это он был юным глупцом.

В Унрайле он обзавелся жуткими шрамами и потерял глаз.

В Рурке же он потерял веру. Этот город, стоящий в устье реки Смоли, впадающей в Обсидиановое Море, черен, как оникс, и души жителей его так же черны.

Впрочем, другие города не лучше.

Приказав Нору Лайту, своему заместителю, держать ухо востро, Капитан быстро покинул переполненный участок, намереваясь зайти к Мэри.

Он закроет дело о похищенных детях, оставив его нераскрытым.

Но он найдет похитителя.

И теперь у него есть кое-кто, кто способен убить, не прикасаясь. Золотая птица.

Он ненавидит Тварей. Но есть исключения.

Томас и Мэри.

А теперь еще и Ника.

Мэри дома не оказалось.

Понимая, что время уходит, Капитан немедля отправился к Томасу.

И обнаружил, что с его приходом Призрачные Тени собрались в полном составе.

Почувствовав внезапную злость, он сунул руку в карман плаща, сминая проклятую записку, и прорычал:

– Какого демона вы все здесь собрались?

Томас вздрогнул и обернулся, Мэри обняла себя за плечи и съежилась, Джек с самым озорным видом сделал вид, что прячется под стол, а Кира отвернулась и достала из кармана мундштук.

Бросив взгляд на полотно, возле которого они все стояли, когда он зашел, Капитан нахмурился.

Человек на рисунке жутко напоминал Джека.

Это и был Джек.

Облаченный в белоснежные одежды высшего жнеца Смерти, он вытягивал ладони вперед. На ладонях лежали чьи-то глаза.

– Капитан, прошу заметить, что вы меня давно знаете, – посерьезнев, Джек вылез из-под стола и сложил руки на груди. – Я глаза на завтрак не ем и не собираюсь начинать.

Кира фыркнула. Капитану на миг показалось, что она собирается начать очередной спор по пустякам. Но вместо этого она произнесла:

– Лицемер.

– Кто? Я? – удивился Джек.

– Не ты. А наш начальник. Ты же сказал, что убийство Джорана Шейка не наше дело. Так какого демона ты сам сюда явился? Соскучился по Томасу?

Капитан понял, что абсента было мало. Несправедливость замечания Киры была настолько очевидной, что ему пришлось сжать зубы, чтобы не сболтнуть лишнего. Еще не хватало ей узнать, что его шантажируют.

И то, что он собирается выполнить условия шантажиста.

Отстранить ее и Джека от дела N 31/4.

Это дело будет закрыто.

Этим делом он займется сам…