Элдурун с тоской наблюдала, как капли дождя медленно стекали по стеклу. Их монотонная дробь сплеталась в унылую мелодию с гулкими раскатами грома и жалобно стенавшей дверью её комнаты. Картина за окном была однообразной, серой и совершенно безрадостной, как произошедшие в мире события.

Едва британские вооружённые силы высадились в Рейкьявике с операцией «Форк»¹, родители отправили Элдурун к бабке, что жила в долине Тингведлир². Расставание с родителями, уход из университета, прощание с друзьями и надвигающаяся война… Страх неизвестности постепенно расползался по телу Элдурун, ледяными щупальцами облипая нутро и впиваясь острыми когтями в душу. Девушка нервно отдёрнула занавеску, словно пытаясь отогнать страх, но он не ушёл. Скрип лениво раскачивающейся двери отдавался тягучим эхом в полупустом особняке, затрагивая самые потаённые струны её естества и терзая измученный отчаянием мозг. Накинув на плечи шаль и пальто, Элдурун торопливо подошла к двери.

Прошло несколько дней после последних событий, а нервы её не выдерживали. Руки тряслись, она задыхалась и словно проваливалась в бесконечную пучину мрака. Нет, в этой безжизненной комнате, как и в самом доме, находиться было невыносимо.

Элдурун вышла в убогое пространство полутёмного коридора. Гнетущее безмолвие. И скорбь. Стены, казалось, тяжко вздыхали. От их дыхания колыхались серебристые паутины, а пылинки мерцали сплошной завесой. Элдурун шла по гнилым, скрипучим половицам, спускаясь на нижний этаж. В коридоре она помедлила, прислушиваясь к звукам внутри особняка, настороженно оглянулась по сторонам и, не дождавшись появления строгой бабки, решительно вышла на улицу.

Дождь не прекращался, нудно продолжая моросить. Никто не слушал его одинокую песню, лишь земля жадно впитывала драгоценную влагу, а высокие ели подставляли каплям глянцевые иголки. Запахнув пальто, Элдурун побрела по протоптанной тропинке между деревьев к величественной реке, что петляла словно змей, огибая каменистые берега.

Долина была разрисована застывшими лавовыми потоками и растерзана многочисленными трещинами и ущельями. Её обрамляли возвышавшиеся красочные каньоны, в которых бурлил водопад, и журчали горячие минеральные источники. Пустошь простиралась далеко за горизонт к вулканам, что отдыхали в объятиях Морфея³. Река разливалась, серебряными завитками украшая одинокую землю с изумрудной мягкой травкой и впадая в таинственное озеро Тингвадлаватн⁴. Несмотря на дождь, его воды окутала дымка тумана, словно сотканная из нежного батиста. Тяжёлые аспидно-синие облака рассеивались над озером, приоткрывая молочное кружево неба. Таинственная гармония и красота этого места завораживали, принимая в тёплые объятия одинокую путницу, что пришла сюда искать утешения.

Впервые за дни своего пребывания в долине Элдурун пришла к этому прекраснейшему озеру. Бабка девушки прозвала его «огненным» из-за вулканического происхождения. Это было естественное величие и необыкновенное изящество жидкого иолита⁵, которое манило безмолвной загадочностью. Едва Элдурун вошла в чарующее пространство тумана, время замедлилось настолько, что, казалось, соприкоснулось с вечностью. Всё застыло. Успокоилось. Замерло, убаюканное мелодией тишины. Девушка закрыла глаза… Больше не доносился далёкий гул шоссе и шум дождя… Только покой… Только тишина…

Элдурун мягко вышла из забытья. Спонтанная сосредоточенность была её обычным состоянием, но в этот раз всё пошло иначе. Не чувство безразличия, ясности и расслабленности испытала она, но тревожную прострацию. Где-то вдали она услышала гулкий топот копыт и ни звука её обыденного мира.

Элдурун обернулась. Редкие дома, церковь с кладбищем, шоссе – всё это бесследно исчезло, лишь обнажённая долина простиралась вокруг, куда хватало взора. И одинокий странник на коне быстро приближался к ней. Сквозь завесу дождя девушка не сразу различила его черты, но стоило ему подъехать ближе, и она испуганно шарахнулась в сторону.

Перед ней возвысился древний скандинав, будто сошедший со страниц учебника по истории. Его длинные мокрые волосы разметались по плечам, светлые глаза сверкали звёздами на чистом от бороды остром лице. Он был закутан в кожаный плащ, на ногах красовались грубые ботинки, а за спиной виднелся лук с колчаном стрел. Его конь нетерпеливо фыркал и стучал копытом о землю, пока два столь разных человека заворожено смотрели друг на друга.

– Как твоё имя? – спросил мужчина на древненорвежском.

Брови Элдурун поползли вверх. Она поняла смысл его слов лишь потому, что когда-то в детстве бабушка говорила с ней исключительно на древненорвежском языке. Зачем-то Элдурун оглянулась по сторонам, словно искала ответ на произошедшие события. Но убедившись, что её реальный мир действительно исчез, осторожно ответила:

– Элдурун…

Губы мужчины тронула насмешливая полуулыбка.

– Кто ты и как сюда попала?

Элдурун задохнулась от непонимания происходящего. Её замешательство и явный страх не скрылся от взора мужчины, он спешился с коня и подошёл к ней, но она в ужасе отступила.

– Не бойся меня, – осторожно произнёс он. – Я не причиню зла… Моё имя Фаннгейр.

И хотя Элдурун держалась враждебно, на мгновение в ней вспыхнуло любопытство.

– Ты явно чужеземка, хоть и говоришь по-нашему, – продолжил Фаннгейр, внимательно её осматривая. – Одеяние у тебя странное… Откуда ты?

Но Элдурун продолжала молчать. «Похоже, это сон, – лихорадочно размышляла она. – Я потеряла сознание и погрузилась в сумасшедший сон. Мои фантазии вырвались наружу. Да, это действительно просто сон».

– Ты вымокла и заметно продрогла, – сказал Фаннгейр, снимая плащ и осторожно накидывая на неё. – Поедем со мной, – он взял её за руку, но Элдурун заупрямилась.

– Я никуда с тобой не поеду!

Фаннгейр посмотрел в таинственные недра её, мерцающих серебром, глаз.

– И что ты будешь делать? – с насмешкой спросил он. – Останешься здесь, в глухой долине, одна?

Элдурун кивнула и решительно выдернула руку из его крепкой хватки. Ладонь, нежившуюся ещё мгновение назад в приятном тепле, обдало холодом.

– Хорошо, – безразлично кинул Фаннгейр, вскочив на коня. – Скоро опустится ночь, и здесь будет небезопасно, но если тебе желанно попасть в руки преступникам, я не буду препятствовать.

Мгновение он насмешливо смотрел в охваченное ужасом лицо девушки, а после демонстративно повернул коня в сторону, намереваясь пустить его галопом. Но Элдурун остановила его.

– Постой! – только и вымолвила она.

Фаннгейр протянул ей руку, и она нерешительно ухватилась за неё. Он помог ей взобраться и сесть позади себя, а после погнал коня в обход озера к южному берегу.

Скачка на конском крупе далась Элдурун нелегко, с непривычки отдаваясь болью во всём теле. И как бы крепко она не держалась за Фаннгейра, всё равно медленно сползала, собираясь в любой момент рухнуть в грязь. Трясясь на коне, она одновременно размышляла, как могла уснуть или потерять сознание вне дома, и почему сон, который она видит, настолько реалистичен. И главное, почему не осталась у озера, а согласилась на безумное приключение с очаровательным молодым скандинавом. Ведь если это сон, то даже если её убьёт дикий зверь, она сможет легко проснуться. В любом случае, страшиться ей не стоило, а потому Элдурун как могла себя успокаивала.

Вскоре они достигли длинного дома расположенного у подножия вулкана Хейнгидля. Едва Фаннгейр остановил коня, Элдурун обессиленно сползла на землю. Конь недовольно фыркнул, а Фаннгейр, спешившись, подошёл к ней.

– Ты явно не из наших мест, – с загадочной улыбкой промолвил он. – Девы моего народа умеют держаться в седле, а ты словно первый раз на коня села.

Скорчившись от боли, Элдурун простонала:

– Да, первый раз.

Фаннгейр протянул руки, намереваясь помочь ей встать, но Элдурун дёрнулась в сторону. Проигнорировав её реакцию, он грубовато поднял её на руки и отнёс в дом.

Это было простое жилище с очагом посередине и стойлом для скота в противоположном конце. Когда Фаннгейр развёл огонь, Элдурун смогла разглядеть стол, одинокий стул, просторное ложе из меха, небольшой сундук, разнообразные сосуды и оружие, висевшее на стене.

– Сядь к очагу и согрейся, – сказал Фаннгейр и вышел на улицу.

Элдурун скинула с плеч грязный плащ, пальто и шаль, и, потирая озябшие руки, прошла к огню. Шерстяное платье стало дымиться, распространяя неприятный едкий запах. Элдурун вытащила из причёски шпильки, и волосы мокрыми завитками тяжело рассыпались по плечам. Она протянула ладони к пламени, вновь внимательно осматривая помещение, в котором находилась, как вдруг из тёмного угла показалось какое-то животное. Элдурун не сразу заметила его, но когда зверь вышел на свет, и его шёрстка запылала огнём, а глаза подозрительно сверкнули угольками, она от неожиданности вскрикнула и, вскочив на ноги, вжалась в стену.

Дверь со скрипом открылась, и в дом вошёл Фаннгейр.

– Чего ты кричишь? – равнодушно спросил он.

– Тут дикое животное! – взвизгнула Элдурун.

– А, это, – протянул он, заметив лиса. – Это Логи.

– Что?!

– Мой друг. Он не причинит вреда.

– Твоё домашнее животное?

– Нет, он просто приходит иногда, – пояснил Фаннгейр, подойдя к зверьку.

Лис подскочил на задних лапах, подставляя мордочку его ласковым рукам и несколько раз их лизнув.

Элдурун недоверчиво осматривала героя её сна и его друга-зверюшку.

– Как в сказке, – задумчиво прошептала она.

Фаннгейр искоса глянул на неё.

– Ты что-то сказала?

– Ничего…

– Тебе, наверно, неприятно в мокром одеянии. У меня есть свободная рубаха. Она простая, из грубого сукна, но всё же лучше, чем твоё странное платье.

Фаннгейр прошёл к сундуку и, распахнув его, достал бурую длинную рубаху. Когда он оказался перед Элдурун, протягивая одежду, она скептически посмотрела на него.

– Я не собираюсь оставаться у тебя.

– И что? Уйдёшь ночью в разыгравшийся дождь? Переоденься, – он небрежно всунул ей рубаху в руки.

Фаннгейр отошёл к столу, скидывая с плеч безрукавку, сшитую из кожаных лоскутов, а затем льняную рубаху, оставшись в одних мешковатых штанах. Элдурун отметила про себя его могучее телосложение, несмотря на его молодой возраст. Широкие плечи, крепкая спина и сильные руки с рельефными мышцами, перекатывающиеся под тонкой кожей, что словно светилась белизной в полутёмном помещении. Своей статью он выгодно отличался от её тщедушных ровесников. Фаннгейр налил в деревянную кружку содержимое глиняного сосуда, стоявшего на столе, и, сделав жадный глоток, повернулся к Элдурун. Она поспешно отвернулась, вспыхнув от стыда и опасаясь, что он заметил её восхищённый любопытный взгляд.

– Почему ты не переодеваешься? – спросил Фаннгейр, игнорируя её смущение.

– Я не буду переодеваться, пока ты смотришь.

– Хорошо, я отвернусь.

Фаннгейр вновь повернулся к столу, отламывая кусочек чёрствого хлеба и поглаживая лиса.

Мокрая ткань платья неприятно липла к телу, от чего кожа Элдурун начала невыносимо зудеть. Но остаться перед молодым скандинавом в одной рубахе, пусть даже такой длинной, ей не хотелось. Ещё с лекций в университете она знала, что викинги были жестокими насильниками и кровожадными воинами, и это не вдохновляло её оставаться с Фаннгейром наедине. Хотя всё это казалось лишь сном, где-то в глубине души Элдурун посеялись семена сомнений, которые постепенно пускали корни и разрастались сорняками страха.

Элдурун расстегнула многочисленные пуговицы и сняла платье. Она осталась в одном белье, состоявшем из широкого бюстгальтера с конусовидными чашечками, панталон и чулок, которые она поспешно сняла. Бегло взглянув на Фаннгейра и убедившись, что он не смотрит на неё, она накинула на тело рубаху, от которой пахло потом, смолой и затхлостью. На угловатой фигуре Элдурун она висела как мешок, спускаясь чуть ниже колен, и неприятно колола нежную кожу. Но, не смотря на все недостатки, рубаха была сухой и тёплой.

– Всё, – тихо сказала Элдурун.

Фаннгейр обернулся и смерил её пристальным взглядом, в котором загорелись лукавые огоньки. От него не скрылось то, что Элдурун продолжала дрожать от зябкости. Он прошёл к ложу, взял покрывало из овечьей шерсти и, приблизившись к ней, накинул ей на плечи.

– Ты голодна?

Элдурун отрицательно качнула головой.

Фаннгейр стоял так близко, что она чувствовала его дыхание. Его волосы цвета льна прямыми прядями ниспадали на могучую грудь. Пронзительно-яркие глаза, обрамленные белесыми ресницами под дугами густых светлых бровей, мерцали инеем на благородном лице с высокими скулами и тонкими губами. Он взволновал Элдурун, и она поспешно отвернулась.

Фаннгейр отошёл к очагу и подвесил над ним небольшой котелок. Через мгновение пространство наполнил сладкий аромат, после чего он перелил дымящееся содержимое котелка в кружку.

– Садись у огня, – кинул Фаннгейр через плечо и, когда Элдурун послушалась, всунул ей в руки кружку. – Вот, выпей.

– Что это?

– Горячий мёд. Тебе надо согреться изнутри.

Он сел рядом с ней, а лис, приблизившись, запрыгнул к нему на колени. Пока Элдурун пила обжигающий мёд, Фаннгейр пристально её разглядывал. В пламени огня её высохшие волосы отливали расплавленной медью, оттеняя смугловатую кожу лица. Она старалась не смотреть на него, но когда взгляды их соприкасались, её глаза вспыхивали отблесками серебра.

– Может, расскажешь, откуда ты? – нарушил тишину Фаннгейр. – Я раньше не видел огненноволосых дев, вроде тебя.

– Зачем мне говорить о себе, если это мой сон? – пожала плечами Элдурун.

– С чего ты решила, что это сон? – насмешливо спросил он.

– Потому что то, что произошло со мной, немыслимо! В жизни так не бывает.

– И что же с тобой произошло?

Горячительный напиток подействовал расслабляюще, и Элдурун заметно оживилась.

– Ну, я живу в 1940 году, и вдруг оказываюсь в средневековье в компании молодого скандинава! – весело воскликнула она. – Разве подобное возможно наяву? Это сон.

Глаза Фаннгейра расширились от удивления.

– 1940 год, – прошептал он. – Невероятно… Так значит это ты…

– Что, прости?

– Тебя напророчили мне, Элдурун, – взволнованно произнёс Фаннгейр. – Дева, что предназначена мне, должна прийти из завесы в тысячу лет, чтобы соединиться со мной… Это ты.

– О чём ты говоришь? Кто тебе напророчил меня?

– Троллиха Йора.

Элдурун звонко рассмеялась, на досуге поперхнувшись очередным глотком.

– Троллиха?! – откашлявшись, воскликнула она. – Ты водишь дружбу с дикими зверями и троллями. Быть может, в погребе у тебя живёт гном, а в хлеву притаился эльф?!

– Ты мне не веришь?

– Конечно, нет! – усмехнулась она. – Всё это плод моей фантазии! Ты, твой лис, этот дом, всё это снится мне…

Внезапно Фаннгейр оказался совсем рядом с ней, трепетно обхватив её лицо жаркими ладонями. Сквозь каждую клеточку тела Элдурун прошла волна тока, ослепляя её и затрудняя дыхание. Она болезненно вскрикнула.

– Ты тоже ощутила это? – прошептал Фаннгейр. – Неужели во сне возможно чувствовать подобное?

– Что это было? – замерев от испуга, спросила Элдурун.

– Связь, – просто ответил Фаннгейр, вновь отодвинувшись от неё.

– Какая связь?..

– Наша с тобой связь, Элдурун. Это не сон, а реальность, и ты действительно здесь рядом со мной. Ты переместилась во времени, чтобы мы могли соединиться вновь. Так было предначертано богами.

Ошеломлённая произошедшим, Элдурун некоторое время растерянно смотрела на Фаннгейра. Но выпитый мёд уже стал действовать, обволакивая разум эйфорией и разливаясь по телу блаженным теплом. Приятное расслабление сняло напряжение, и вдруг ей стал безразличен происходящий абсурд.

Элдурун небрежно махнула рукой.

– Это твоя реальность, не моя. Вот сейчас я усну, а проснусь у себя, заледеневшая от долгого пребывания под дождём.

– Как знаешь, – с напускным равнодушием пожал плечами Фаннгейр.

Элдурун выпила остатки мёда и легла прямо на пол перед огнём. С игривой улыбкой она сладко потянулась и посмотрела на Фаннгейра долгим взглядом. Он воспринял это как призыв и придвинулся ближе. Когда он склонился над ней так, что его волосы коснулись её лица, сокрыв их обоих от остального мира, Элдурун пылко прошептала:

– Поцелуй меня…

Лукавая улыбка тронула губы Фаннгейра, а светлые глаза вспыхнули нежностью. Он медленно наклонился, бережно коснувшись её щеки грубыми кончиками пальцев. Глаза Элдурун таинственно мерцали под пушистыми ресницами, а губы дрожали в томительном ожидании. Фаннгейр приник к ним чувственным касанием, наполняя её сокровенные глубины желанием. Сладкое таинство взволновало их обоих, обжигая и лаская пьянящей страстью. Тело Элдурун пронзила трепетная дрожь, и она бессознательно выгнулась ему навстречу, блаженно простонав и откровенно, без всякого стыда, наслаждаясь поцелуем.

Когда Фаннгейр мягко отстранился от неё, Элдурун инстинктивно подалась вперёд, желая продолжения. Ей вдруг стало зябко после столь воспламеняющего прикосновения, и когда она открыла глаза, в них отразилось сожаление.

– Меня никто никогда не целовал.., – мечтательно прошептала Элдурун. – Не думала, что впервые это случится с красивым скандинавом из моих грёз…

Она повернулась лицом к огню, закрыв глаза и сладко завернувшись в овечье покрывало. Фаннгейр улыбался, любуясь её невинным очарованием и необыкновенной красотой. Он ласково гладил Элдурун по голове, путаясь в огненных завитках волос, успокаивая её бережными прикосновениями и отгоняя страхи прочь.

Глава вторая

ЗЫБКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Элдурун тяжело пробуждалась под мягкое потрескивание углей в очаге. Тьма, царившая вокруг, не позволяла ей открыть глаза, а потому, зарывшись в бархат своих волос, она пыталась снова погрузиться в сладкий сон. Ей было уютно и тепло на ложе из меха, и покидать столь блаженное царство совсем не хотелось. И не хотелось расставаться с волшебством сна, что одурманил её горячим томлением, и чей вкус она всё ещё ощущала на своих губах. Прекрасный мужчина, страстный скандинав, тайная грёза её девичьего сердца явился ей самим совершенством, и Элдурун было жаль, что её безумное приключение закончилось столь быстро, мимолётно затронув её истерзанную душу.

Почувствовав ноющую боль в ногах, Элдурун тяжело перевернулась, наткнувшись на чьё-то горячее тело. Это заставило её сморщиться от неудовольствия и открыть глаза. Сознание всё ещё не желало возвращаться в бесцветный мир, а потому странная обстановка, которую она едва ли могла различить, ничуть её не встревожила. Деревянный высокий потолок со свисающими паутинами, множество разнообразного холодного оружия, развешенного на стенах, чудесный мягкий мех, которым она была укрыта, и непривычный аромат соломы, смолы, воска и мужского пота. И только почувствовав чьё-то прикосновение к своей коже, она испуганно села на ложе.

Её чарующий сон не закончился. С ужасом Элдурун оглядывалась по сторонам, пытаясь осмыслить произошедшее. Она всё ещё находилась в странном средневековом доме, а рядом с ней лежало горячее, дышащее древним могуществом, тело молодого скандинава. Она не проснулась близ озера под дождём или в своей комнате в особняке, и не могла понять – почему… Неужели сон всё ещё продолжался? Или то, что вчера поведал ей Фаннгейр – правда? Всё было столь реалистично, но непостижимо для неё, что сознание Элдурун металось в смятении, а душу охватила паника.

Она посмотрела на Фаннгейра и тут же резко отвернулась от жгучего стыда. Он лежал рядом с ней абсолютно обнажённый и неприкрытый шкурами. В зябкой прохладе постепенно охлаждающегося дома, его тело буквально источало живительное тепло, словно в нём была заключена сила солнца. Элдурун чувствовала, как её лицо опаляет бесстыдное и мучительное любопытство, а дыхание предательски учащается. Она нерешительно повернула голову и украдкой вновь взглянула на Фаннгейра. Его тело предстало перед ней во всей красоте и мужественности, заставив её глупо улыбнуться и стать пунцовой. Элдурун желала любоваться им и дальше, но стоило Фаннгейру шевельнуться, как она испугано подскочила и бросилась прочь из дома.

Раннее утро выдалось холодным после продолжительного ночного дождя. Небо, затянутое тяжёлыми сизыми облаками, не пропускало тепла солнечных лучей. Пространство в густом, непроглядном тумане, что словно излучал перламутровый свет, тонуло в зыбкой мгле рассвета. Оказавшись в одной рубахе на свежем воздухе, Элдурун пробрала дрожь. Холод успокоил сладкий трепет её души, остудил нестерпимый жар совести. Постепенно дыхание успокоилось, но тело безумно сотрясало так, что зубы жалобно лязгали друг о друга. Не выдержав объятий равнодушного холодного утра, Элдурун юркнула в дом.

Фаннгейр проснулся и ждал её, сидя на ложе. Когда она увидела его в первозданной красоте, то, застыв на месте, закрыла лицо руками, вспыхнув с новой силой. Губы скандинава тронула хитрая улыбка. С дерзким бесстыдством, совершенно не смущаясь своей наготы, он лениво поднялся и, взяв покрывало, прошёл к Элдурун. Как и накануне, он заботливо укрыл её теплом, но от неожиданности его близкого присутствия, она изумлённо вскрикнула и шарахнулась в сторону. Её взгляд устремился на великолепие его тела, потом в озорные, искрящиеся смехом, глаза. Понимая, что Фаннгейр едва сдерживается, чтобы не рассмеяться, и откровенно забавляется её смущением, гордо демонстрируя мужское естество, Элдурун кинулась к ложу, погрузившись в мех с головой. Услышав его раскатистый хохот, она осмелилась выглянуть из-под покрывала. Не сдерживая издевательского смеха, Фаннгейр прошёл к сундуку, где лежала его одежда. Он неторопливо натягивал штаны, пока взгляд Элдурун был устремлён на его тугие ягодицы.

– Ты как ребёнок, – насмешливо произнёс Фаннгейр. – Словно никогда нагих мужчин не видела.

– Не видела! – воскликнула Элдурун, откидывая покрывало и задыхаясь от возмущения. – У нас не принято разгуливать без одежды перед женщинами! А я… меня… ко мне никто не прикасался! Ни разу! Даже не целовал…

– Значит, вчера ты сказала правду? – хитро спросил он, присаживаясь у очага, чтобы вновь развести огонь. – Я первый, кто лишил твоих губ невинности?

Его лукавый взгляд обжёг Элдурун, и она сердито отвернулась.

– Ты сам ещё дитя, – тихо проворчала она.

– Я уже давно не ребёнок, Элдурун.

– И каков же твой возраст?

– Двадцать зим прошло…

– Ха! – заносчиво воскликнула Элдурун. – Ты всего на год старше меня! До мужчины тебе ещё явно далеко!

Фаннгейр посмотрел на неё, как на ненормальную.

– Мальчик становится мужчиной по прошествии двенадцати зим. С этого возраста он имеет право принимать участие в битвах, торговых делах и в походах.

Его голос прозвучал так поучительно, что Элдурун не нашлась, что ответить. Она забыла, что находится во времени древних скандинавов, а тогда всё было несколько иначе, чем в двадцатом веке.

– Почему ты всё ещё здесь? – спросил Фаннгейр. – Вчера ты сказала, что покинешь меня, как только уснёшь. Или маленькой гостье настолько понравился мой поцелуй, что она решила остаться?

Элдурун укоризненно на него посмотрела.

– Я не могу, – только и сказала она.

– Что не можешь?

– Уйти… Я не знаю, почему ещё нахожусь здесь и не просыпаюсь…

Фаннгейр печально качнул головой.

– Когда же ты поймёшь, что это не сон, а реальность…

Положив мясо, ломоть хлеба и сыр на тарелку, он прошёл к Элдурун и сел подле неё на ложе.

– Вот, поешь, – сказал Фаннгейр.

Элдурун с благодарностью приняла завтрак. Пока она медленно поглощала пищу, Фаннгейр пристально смотрел на неё.

– Объясни мне, пожалуйста, что происходит, – нарушила она невыносимое молчание тихой просьбой.

– Ты ничего не понимаешь?

Элдурун качнула головой. От неё вдруг повеяло грустью, что коснулась мягкой ладонью и Фаннгейра.

– Как я тебе уже говорил, ты перенеслась из своего времени в моё.., – начал он, но Элдурун перебила его.

– А какой сейчас год?

– 940.

– Десятый век… Но это невозможно… Как я могла перенестись к тебе?

– Вот этого я не знаю, это ведь ты совершила переход.

– Но я тоже не знаю, как это получилось! – Элдурун обиженно замолчала, медленно вкушая пресное, немного обугленное мясо и кислый сыр с чёрствым хлебом. Но потом продолжила: – Ты говорил, что меня напророчили тебе…

– Да.

– И.., – нерешительно начала она. – Это была… троллиха?

– Да, – кивнул Фаннгейр, замечая явное неверие и насмешку в глазах Элдурун. – Почему ты не веришь?

– Потому что тролли бывают только в сказках. В моём времени есть только… обычные люди.

– К твоему времени их действительно не останется. Йора последняя троллиха из своего народа.

– Как ты с ней познакомился?

– Она воспитала меня. Сколько себя помню, она всегда была рядом и заменила мне мать. Она воспитала меня, научила грамоте.

– Вот как… Значит, ты воспитывался троллихой, – губы Элдурун тронула озорная улыбка. – Тогда понятно, почему ты повёл себя так бесстыдно!

Фаннгейр усмехнулся.

– В твоём времени так себя не ведут?

– О, нет! В моём времени мужчины весьма благородны и почтительны к женщинам.

– В моём времени тоже, – пожал плечами Фаннгейр.

– То, как ты повёл себя со мной, не было почтительным…

– Мне просто понравилось тебя дразнить.

Элдурун не сдержала глупой улыбки.

– Нас учили, что скандинавы были кровожадными и насиловали женщин в походах, – задумчиво протянула она.

– В походах, да, – согласился Фаннгейр. – Тогда мужчины становятся «викингами». Но к своим женщинам мой народ относится с почтением. Наши женщины имеют равные права с мужчинами, бо́льшую свободу, чем у других народов. К женщинам нельзя относиться грубо и всячески унижать, это наказуемо.

– Это утешает… Значит, я могу надеяться на то, что ты не будешь груб со мной и не изнасилуешь меня?

Фаннгейр сурово взглянул на неё из-под нахмуренных бровей, словно своими словами она оскорбила его.

– Я уже говорил, что не причиню зла, – в его голосе послышалась твёрдость стали. – И не прикоснусь к тебе, если ты сама того не захочешь.

Элдурун виновато потупила взор.

Фаннгейр поднялся и прошёл к столу. Налив в кружку мёда, он вновь подошёл к ней, протягивая напиток. Она отрицательно качнула головой.

– Если я выпью, то снова опьянею.

– Чего же ты хочешь?

– Воды.

– Хорошо, я принесу тебе.

Фаннгейр надел рубаху, плащ, сапоги, и вышел из дома, оставив Элдурун одну. Она отставила тарелку с недоеденной пищей в сторону и откинулась на ложе.

Как странно всё произошедшее для неё! И как тоскливо стало на душе от осознания этой реальности. Она перенеслась в десятый век, но не знала, сможет ли вернуться обратно в своё время. И, что ещё важнее, не знала, хотела ли вообще возвращаться. Там надвигалась война, она временно оставила учёбу, которая ей не нравилась, и строгих родителей, что не давали ей дышать, душили болезненной заботой. Но, не смотря на это, они по-прежнему были дороги её сердцу, и Элдурун беспокоилась о них, как и о бабушке. Что теперь будет с ними, если она не вернётся? Так девушка и лежала, тяжко и противоречиво размышляя до тех пор, пока Фаннгейр не вернулся.

Всунув кувшин с водой ей в руки, он небрежно сказал:

– Я отправляюсь за дичью, вернусь только вечером.

– А что делать мне? – забеспокоилась Элдурун.

– Не знаю. Займи себя чем-нибудь.

– Чем?

– Я не знаю. Но прошу тебя не выходить из дома или, хотя бы, не уходить далеко от дома. В горах небезопасно, да и в долине тоже.

Взяв лук и колчан со стрелами, Фаннгейр вышел за дверь, вновь оставив Элдурун в тоскливом одиночестве на целый день.

Первое время она сидела на одном месте, вздрагивая от любого шороха, но потом освоилась. Осмотрев каждый дюйм в доме, она прибралась, стала поддерживать огонь в очаге, и бесцельно бродить близ дома, любуясь красотами раскинувшейся вдали пустоши и возвышавшегося позади вулкана Хейнгидля.

Близилась ночь. Свирепый ветер гневно разгонял грязную пену облаков, очищая глянцевую ткань чернильного неба, на котором весело мерцали огоньки звёзд. Со звериным воем он порывисто налетал на стены дома, сотрясая и пытаясь разрушить. С жалобными стонами стены храбро выдерживали его натиск, не поддаваясь силе природы.

Завернувшись с головой в мех, Элдурун сжималась в комок, прислушиваясь к диким воплям ветра и мерному пению огня. Он плясал неспешный величественный танец, отбрасывая причудливые тени, которые оживали бесплотными существами. В момент её сосредоточенного созерцания вернулся Фаннгейр, сильно хлопнув дверью. Она подскочила на ложе и, увидев его, бросилась к нему с искренней радостью, что отобразилась на её лице нежной улыбкой.

– Наконец-то! – воскликнула она. – Я уж думала, ты никогда не вернёшься!

Фаннгейр внимательно на неё посмотрел, и его губы медленно расплылись в обворожительной улыбке, озаряя прежде суровое лицо.

– Ты ждала меня, маленькая гостья из будущего? – сладко пропел он.

Элдурун зарделась и поспешно отвернулась.

– Просто мне было страшно оставаться одной в этом мрачном доме.

– Мой дом не мрачный, – усмехнулся Фаннгейр.

– Всё равно здесь мне не по себе…

Он прошёл к столу, положив на него тушки мёртвых уток и белых куропаток.

– Ты голодна?

– Нет, я съела у тебя всё, что ты оставил мне утром.

– Это мало. Ты слишком худая, тебе нужно больше есть. Удивительно, как тебя ветер ещё не сносит.

От подобной критики Элдурун слегка опешила, но Фаннгейр невозмутимо начал ощипывать тушки. Она села напротив и стала внимательно за ним наблюдать.

Он работал с привычной уверенностью, быстро, чётко, без лишних движений, а разделавшись с тушками, стал потрошить их и обжаривать на вертеле. Иногда он хитро поглядывал на Элдурун, но не проронил ни слова, пока готовил ужин. И лишь когда мясо аппетитно подрумянилось, Фаннгейр нарушил молчание.

– Расскажи мне о своём времени, – попросил он.

– Что?.. – не сразу поняла Элдурун, очнувшись от созерцания скандинава.

– О своём времени. Или ты уже забыла, пока находишься здесь, рядом со мной?

Его глаза блеснули озорным огоньком, а губы ласково улыбнулись, словно приглашая Элдурун в тепло души. Несомненно, гостья из будущего нравилась ему и то, что она была сотворена для него самими богами, отзывалось в его душе всполохами нежных чувств, ранее ему не знакомых.

Элдурун улыбнулась и, подсев ближе к нему, заговорила:

– В моём времени сейчас идёт война. За несколько лет до моего рождения уже произошла первая мировая война, но вот сейчас идёт вторая мировая. Такая же кровавая и страшная. А может ещё хуже…

– Мировая война? – удивлённо вскинул брови Фаннгейр. – Это как «мировая»? Всем миром воюете что ли?

– Да, так и есть. В первой мировой участвовало 38 стран. Сейчас идёт война куда страшнее… Я жила в Рейкьявике, но переехала к бабушке в эту долину, потому что в нашу страну вторглись англичане…

1. Вторжение в Исландию – стратегическая операция британских вооружённых сил, проведённая в 1940 году во время Второй мировой войны. Целью операции было предотвращение возможной высадки германских войск в Исландии, а также недопущение использования территории острова экипажами немецких подводных лодок.

2. Ти́нгведлир (исл. Þingvellir) – долина в юго-западной части Исландии, вблизи полуострова Рейкьянес, а также одноимённый национальный парк, внесённый в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

3. Морфей – бог добрых сновидений в греческой мифологии.

4. Ти́нгвадлаватн (исл. Þingvallavatn) – крупнейшее естественное озеро на юго-западе Исландии.

5. Иоли́т – минерал.