Дежавю – паршивое чувство. Мне больно и физически, и морально. Но разбитые кулаки ничто по сравнению с ноющим сердцем. Мередит обошла своих родителей, хотя я не думал, что это возможно. Я ненавидел Сьюзен и Генри за предательство, за то, что сломали меня, однако сейчас я понимаю, что их поступок лишь надломил меня. Мередит же взяла гребаную кувалду и со всей силы ударила по моему сердцу. Даже если поступок был совершен от обиды, мне все равно больно. Переспать с моим же сыном…

Что было бы, если бы я ответил ей? Сказал бы, что люблю ее каждой клеточкой своей души еще с момента, когда она наставила на меня дуло? А может и раньше. Я люблю Мередит, черт возьми, до сумасшествия. Я поступил бы паршиво, как эгоист. Кайл ветреный парень в силу возраста, но он никогда не говорил мне, что увлечен кем-то как человекам, поэтому я воспринял его слова всерьез.

– Тут пронесся ураган? – Кайл заходит в спортивный зал и присвистывает. – Что за черт? Ты же недавно его обставил.

Я поднимаю глаза на сына и пытаюсь придумать оправдание. Зал разгромлен, несколько тренажеров сломаны, а окно и зеркало разбиты. Моя боль вырвалась, и я обратил ее в гнев. Он выбил все мысли из моей головы, но страх Мередит еще сильнее расстроил меня. Не хочу, чтобы меня боялись люди, которых я люблю. Я не мой отец.

– Я очень неудачно положил штангу, потерял равновесие, и все посыпалось, как фишки домино, – выдохнув, кидаю стекла в ведро. – Ты что-то хотел, Кайл?

Парень подходит и помогает убрать осколки и другой мусор. Он слишком долго молчит, и я повторяю свой вопрос. Тогда Кайл вздыхает и отвечает, что хотел поговорить о Мередит. Что, черт возьми, он хочет мне сказать? Ты переспал с моей женщиной, и я просто не могу ничего слушать.

– Думаю, это не мое дело, Кайл, – каждое слово выходит из горла тяжело, словно раскаленный металл. – Вы взрослые, и ваше дело, если вы…

– Мы не занимались сексом, – перебивает меня сын. – Я поцеловал ее, но Мередит оттолкнула меня и сказала, что влюблена в кого-то. Ты не знаешь, кто это может быть? Вы были долго здесь вдвоем, и ты должен был заметить, если бы она с кем-то встречалась.

Облегчение. Радость. И вина. Я не поверил ей, потому что давно усвоил урок о подлости людей, но мне не следовало сомневаться в ее честности. Мередит не врала, а я доказал, что недостоин ее. Наговорил ей ужасных вещей, но это все равно ни черта не меняет. Если она каким-то чудом сможет простить меня, и мы скажем Кайлу, правду, то он поймет, что мы ему лгали, и я лишусь его доверия. Я должен ставить его на первое место, да и Мередит найдет партию лучше. Мы не пара из мелодрам, которая будет вместе, несмотря ни на что. Мы живем в паршивой реальности, в которой между нами пятнадцать лет и куча скелетов.

Обида перерастает в отчаяние. Я безумно хочу быть с Мередит, открыто любить ее и даже построить будущее. Однако давно усвоил, что не все желания могут сбыться.

– Здесь я тем более не помощник, – выдавливаю из себя и, бросив весь мусор, направляюсь к выходу. Резко останавливаюсь, потому что не могу не задать один вопрос: – А где, кстати, Мередит?

Уже стемнело, а она так и не вернулась. После звонка незнакомца я предпочитаю знать, где она, а лучше – видеть ее рядом.

Кайл выглядит немного обиженным. Возможно, он ожидал, что я дам ему совет, как покорить Мер. Это было бы слишком, извините. Я отступил, сколько еще мне надо отдать от себя? Многого ли я лишусь еще? Я устал, я просто устал.

– Мер осталась у Лекси, – выдает Кайл, и мои глаза ползут на лоб. Кажется, драма не закончится никогда. – Знаю. Пожалуйста, не нагнетай. Не видеть мне Мер, как свой затылок. Может, сходим к Лу, пока мы остались в чисто мужской компании?

Я качаю головой, отказываясь от не очень заманчивого предложения. Лу, насколько я знаю, взяла первый отпуск с открытия бара и свалила в Доминикану, что оказалось не вовремя, учитывая всю неразбериху. Сидеть в «У Лу» и отшивать официанток – совершенно не то, чем я хочу заниматься.

– Давай тогда посмотрим игру, – бурчит Кайл. – Сегодня играют «лэйкерс».

А вот это неплохо. Спортивный канал и пиво. Говорю Кайлу, что спущусь через минуту, дожидаюсь его ухода и набираю номер Лекси. Я просто позвоню и узнаю, в порядке ли Мередит.

– Маркус, чего тебе? – не скажу, что Лекси отличается вежливостью, но и так грубо она со мной не говорила.

– И тебе привет, маленькая ведьма, – хмыкаю я. Пытаюсь собрать все силы в кулак и выдавить из себя вопрос: – Слушай, Лекси, Мер у тебя? Уже поздно, и я бы хотел убедиться, что она у тебя.

Слишком много слов и оправданий. Это звучит подозрительно.

– Она уехала пару часов назад, – отрезает Лекси. Ее голос немного вздрагивает, когда она добавляет: – Я не знаю куда.

Сердце пропускает удар. Первой мыслью становится Нью-Йорк, а затем в памяти проносится злосчастный звонок, и я едва не падаю.

– Почему, черт возьми, ты не по…

Не успеваю договорить, потому что Лекси выпаливает:

– Я знаю все о вас, Маркус. Проклятье, как ты это допустил? Ты ее любишь?

– Лекси, я… все сложно, – выдыхаю я с трудом. – Знаю, что произошло между вами с Кайлом. Мне жаль, малышка.

Лекси всхлипывает. Бедная девочка… Она не должна была попасть в эту гребаную паутину вранья. Мы все виноваты, и как распутывать этот клубок?

– Я нагрубила ей, – Лекси вновь шмыгает носом. – Мне очень жаль. Передай Мередит, что я полная дура и прошу прощения. Надеюсь, она скоро вернется.

– Я тоже.

Господи, Мер, где же ты на этот раз?

***

Звонки и СМС не увенчались успехом. Мер не отвечает. После третьего десятка я решаю спуститься к Кайлу и подключить его. Он звонит, но Мередит снова сбрасывает звонок. Все наши попытки – глухой стук в стену.

– Дьявол, она же могла улететь в Нью-Йорк! – шипит Кайл.

Отрицательно качаю головой:

– Я позвонил заведующей делами семьи Ван дер Мееров и проверил, где ключи от квартиры на Манхэттене. Она никак не попадет туда, а денег на отель на все лето ей не хватит. Она выйдет на связь в ближайшее время.

Скорее я успокаиваю себя, а не Кайла. Волнение, страх и невыносимая боль.

Выхожу на улицу, поднимаю глаза к ночному звездному небу и взмаливаюсь про себя:

«Боже, я не обращался к тебе многие годы, но прошу, хотя бы сейчас помоги. Убереги мою любимую. Не так, как меня. Просто помоги ей уцелеть».

– Пап! – кричит Кайл из гостиной. – Мер написала!

На ватных ногах ступаю к нему. Сын показывает мне короткое сообщение:

«Я в порядке. Вернусь через пару дней. Мне надо проветриться».

Облегченно выдыхаю. Мередит вернется. Пусть и не ко мне. Я хочу, чтобы она вернулась.

***

Мередит ушла из дома четыре дня назад, и до сих пор от нее больше не было вестей. Все те дни, что мы провели в неведении, я почти не спал. С работой тоже не клеилось: все чертежи получались ужасно и не соответствовали требованиям заказчиков.

Время переваливает за полночь. Кайл час назад уехал к очередному другу, а я остался мучиться в постели. Раньше мой дом казался пустым и слишком большим, но сейчас эти стены давят на меня. Не могу больше лежать, мне слишком жарко. Выбираюсь из постели и подхожу к лестнице, когда внизу слышатся шорохи. Дверной замок щелкает. Что-то Кайл рано вернулся. Сердце на мгновенье замирает, и я встаю, как вкопанный. Что, если Мередит вернулась?

Одна мысль о возможности взглянуть на нее заставляет меня побежать в коридор. Капюшон и ночь прячут лицо, но я могу рассмотреть мягкие пряди и изгибы фигуры, к которым прикасался ни один раз. Дыхание перехватывается, все тело парализует. Мер тихо снимает обувь, желая остаться незамеченной, но я включаю свет. Девушка резко выгибается, ее глаза сощуриваются от резкой вспышки. Лицо любимой вытягивается, но она тут же собирается и надевает маску хладнокровия. Мередит все еще считает, что я злюсь на нее или даже ненавижу.

Мы должны поговорить. Жаль, что я понял это лишь сейчас.

– Мер… – и что сказать? Хочу признаться в любви, броситься в ноги, но ведь я решил, что не могу быть эгоистом. Не с Мередит.

– Не надо, – девушка поднимает руку, приказывая мне замолчать. Я опоздал. – Я ехала десять часов и не хочу сейчас слушать нотации, саркастические комментарии или очередные сравнения с матерью. Увольте, я наслушалась от тебя всякого. Хочешь презирать меня – ладно, но делай это молча, не смешивая меня с дерьмом.

Мередит устало стягивает с себя толстовку с буйволом, символом штата Вайоминг, проходит мимо меня, закинув ее мне на плечо. Машинально хватаю ее за плечо, заставляя остановиться. Ее равнодушный взгляд безумно злит меня, и я вопреки ее просьбе и здравой логике начинаю ее отчитывать:

– Где ты была? Почему ты не позвонила? Ты не подумала, что за тобой мог следить тот отморозок? Полиция до сих пор ничего не нашла, а ты решила развеяться? О чем ты думала, черт возьми?

Мередит выхватывает свою руку, съеживается и огрызается:

– Я думала о том, что мне разбили сердце! Надоело опускать глаза и оправдываться. Я думала о себе, понятно?

Мой голос срывается на гортанный рык, и я повышаю голос:

– Глупая, мы думали, что тебя убили или…

Закрываю рот до того, как сказал, чего боялся больше всего. Озвучивать это ужасно и хреновее, чем эгоизм. Нельзя даже допускать такие мысли.

– Или что, Маркус? – в глазах Мередит загорается интерес, хотя лицо остается бесстрастным. – Что могло еще тебя беспокоить хотя бы секунду?

Зажмурившись, я выпаливаю:

– Или что ты уехала. Вернулась в гребаный Нью-Йорк или решила уехать на учебу в Англию. Добровольно покинула нас… меня. Если бы ты ушла, мне бы пришлось привыкать жить без тебя. Без твоих краснеющих щек, когда ты смущаешься от каждого приятного слова, без самой доброй и искренней улыбки во всем мире, без оленьих глаз, смотрящих на меня каждый день. Я не могу представить себя, если не услышу твой мягкий смех и не увижу ангельские волосы, рассыпанные на подушке или моей груди.

Внутренний голос или сердце говорит, что я должен договорить, сказать те самые три слова, но страх или нечто такое же тупое заставляет меня заткнуться. Открываю глаза, чтобы посмотреть на Мередит. Ее глаза наполняются слезами, губы приоткрываются. На мгновенье кажется, что Мер смягчается, но девушка тут же вырывает свою руку и сдавленным голосом произносит:

– Этого недостаточно, Маркус. После всех твоих слов, сказанных раньше, этого не хватит. Я не могу забрать свои слова назад, но закончим на этом. Наш договор…

– Я люблю тебя, Мередит, – затыкаю ее.

Девушка удивленно распахивает рот, и я подаюсь порыву и целую ее. Одной рукой подхватываю ее и поднимаю в воздух, продолжая сплетать наши губы и языки. Мередит колеблется, и я мечтаю, чтобы она меня оттолкнула, накричала, ударила. Все что угодно, лишь бы не отдавалась мне.

Мер, будь умнее. Я последняя сволочь. Пожалуйста, не делай этого. Не люби меня, не отдавай мне свое сердце и тело.

Но Мередит не слышит мои мысли и принимает меня, прижимаясь ко мне всем телом. Свободной рукой расстегиваю ширинку на ее джинсах, пальцами залажу под трусики и подушечками провожу между складок. Влажная и готовая. Всегда. Мер выгибает спину, и я понимаю, что мы не сможем добраться даже до дивана. Усаживаю ее на лестницу и отрываюсь. Свет из коридора светит на ее лицо и правую часть тела. Сердце завывает от того, что в ее прекрасных сине-зеленых глаз ни проблеска сомнения.

Черт, не могу сдерживаться. Не с ней. Я слишком слаб.

Впиваюсь в ее губы еще раз и тянусь к краю маленькой белой маечки. Только сейчас замечаю, что на ней нет бюстгальтера. Пышные набухшие груди выпрыгивают перед моим лицом, а твердые соски так и просят их ублажить. Откидываю хлопковый клочок ткани в сторону и, облизнувшись, шепчу:

– Надеюсь, у тебя больше нет такой одежды, иначе я выкину ее. Никто не должен видеть эту красоту.

Мер хихикает, и это просто невероятно сексуально и мило.

Сажусь на колени между ее ног и целую каждый прекрасный комочек, вбирая их в рот и посасывая. Мередит втягивает воздух сквозь зубы и стонет. От ее сладостного вскрика, когда я слегка прикусываю ее левый сосок, моя голова кружится. Тихий, почти мертвый голос разума все еще твердит мне о том, что это наш последний раз. Я должен запомнить каждый изгиб тела Мередит, ее родинки, родимое пятно на пояснице, светлые волоски и мягкую бархатистую кожу. Больше я не смогу это увидеть и потрогать.

Я увлекся грудью Мер, поэтому приподнимаюсь и целую ее лицо, губы, веки, щеки. Все, что попадется. Она отвечает. Все происходит сумбурно, неаккуратно, словно если мы не займемся сексом, то мир взорвется. Отрываюсь от ее рта, кидаю быстрый взгляд на бедра Мередит, вновь смотрю в ее глаза и прошу (или скорее приказываю):

– Откинься назад и приподнимись.

Мер послушно делает, что я сказал, и я стягиваю с нее джинсы вместе с милыми красными стрингами с белым сердечком на лобке, раздвигая ее ноги. Розовые складки так и умоляют, чтобы я их ублажил. Мер упирается локтями о ступеньки. Наше положение отнюдь не самое удобное, но кому это важно? Уж точно не двум разгоряченным влюбленным. Наклоняюсь и сперва целую внутреннюю сторону бедра, проводя влажную дорожку до самой киски. Мой язык начинает кружить вокруг клитора, а затем перемещается к узкому входу.

– Сладкая Мер, ты не представляешь, как мне это нравится. Раздвинь ноги чуть шире – шепчу я, лизнув ее маленький клитор. – Ты такая послушная, когда одурманена желанием.

– Маркус, прошу…

Мой член болезненно пульсирует, когда я довожу любимую женщину до оргазма. Я хочу заявить права на нее, назвать своей, но мой единственный способ быть ее партнером, назвать своей женщиной – быть сейчас с ней, заниматься любовью, делать ей приятно.

Поцелуй должен был быть нежный, но не получилось. Губы Мередит сводят меня с ума, и я сдвигаю свои штаны, высвобождая член, и вхожу в нее. Тепло окутывает меня, и я готов кончить сейчас же. К черту презервативы, к черту затекшие колени. Толчки плавные, а бедра Мередит двигаются мне навстречу. Мои синие яица наконец расслабляются после первого оргазма прямо в ее лоно. Чуть отдышавшись, я целую ее потную шею. Мередит приходит в себя и тяжело дышит. Выхожу из нее и сажусь на ступеньку. Мой друг готов к следующему раунду.

– Садись на меня, как в прошлый раз, – задыхаясь, указываю я.

Мередит медленно и аккуратно садится на мой член и начинает скакать на нем. Ее прыгающие груди, запрокинутая голова и приоткрытый от стонов рот – самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Когда мы без сил падаем на лестницу, голос разума усиливает свое влияние и забирает контроль у сердца. Натягиваю штаны,, встаю и зажмуриваюсь. Мер встает на ног, подобрав свою одежду.

– Прости, – хриплю я, поднимаясь с лестницы. – Я не должен был этого делать.

– О чем ты? – Мер натягивает майку на голую грудь и недоуменно смотрит на меня.

В горле встает ком, но я должен исправить все. Этот раз был последним, больше я не прикоснусь к Мередит.

– Секс ничего не меняет, – отрезаю я. – Ты все еще нравишься Кайлу, а я не хочу причинять боль сыну. Все кончено.

Мередит хмыкает с досадой и неким презрением, будто не удивлена. Не могу смотреть ей в глаза.

– Я тебя поняла, Маркус, – говорит она и, развернувшись, уходит.

Она покидает меня, а утром нашим отношениям приходит конец, потому что Кайл зовет Мер на свидание, и моя любимая соглашается.

Глава 25

Мередит

Прошло больше месяца, начался июль, и многое изменилось за это время. Мы с Кайлом теперь встречаемся. Вроде бы. Он точно так думает, но я не могу сказать, что мы вместе. Да, мы ходим на свидания, гуляем, флиртуем, держимся за руки, а две недели назад впервые поцеловались. И я ничего не почувствовала: ни трепета, ни тепла, ни радости. Как бы я не хотела, я не могу забыть Маркуса, выбросить его из своего сердце и жить дальше без него. Он крепко засел в моей душе и не собирается оттуда уходить.

А еще Маркус засел за работу. Он стал типичным в моем представлении бизнесменом: все время звонил кому-то и консультировал, иногда кричал. Маркус выходил только для того, чтобы поесть или съездить на курорт, где выполняет очередной заказ. Я безумно скучаю по нему, но изменить что-то не в моих силах. Моя учеба закончилась, и академия выслала мне электронный диплом, копию которого я уже отправила в Колумбийский университет. Как бы мне не претил Нью-Йорк, не хочу искать себе новое пристанище. Я хочу полюбить «Большое яблоко», как его любили бабушка и дедушка. Большую часть жизни я провела вдали от Манхэттена, поэтому я дам ему шанс. К тому же я смогу жить в квартире, которую обустраивала бабушка.

Ничего себе! Осталось меньше двух месяцев до моего отъезда. Что же будет со всеми нами потом? Со мной и Кайлом? С Маркусом и с нашими… чувствами? Мысль о том, что мы надолго попрощаемся, ранит, хотя с другой стороны это шанс разорвать эту нелепую связующую нить. Вернусь ли я когда-нибудь в Джексон? Есть ли шанс, что мы с Маркусом все же будем вместе? Мы точно встретимся, ведь все сон наследство находится в его руках.

Через несколько минут я должна созвониться с новым юристом, но уже не семейным, а моим личным. Очевидно, что семьи Ван дер Меер больше нет. Он будет следить за законностью всех операций корпорации, проверять все документы, которые я буду подписывать. Престон Арччибальд. Довольно пафосное имя, но надеюсь, что он хороший адвокат.

Ноутбук выключает вкладку с колумбийским университетом, и на экране высвечивается входящий видеозвонок. А вот и он. На экране появляется мужское лицо, потрепаетесь временем. Остатки волос зачесаны на бок, чтобы скрыть гладкую лысину, маленькие тусклые глаза прикрыты большими очками, которые, я уверена, стоят несколько тысяч, а верхняя часть тела облачена в льняной костюм, отлично подходящий в такую погоду. Из-за разницы во времени мы созваниваемся ранним утром, и мне не хотелось как-то строго одеваться и приводить себя в более подобающий вид, поэтому теперь мне неловко в своей футболке.

– Доброе утро, мисс Ван дер Меер, – голос мужчины охрип из-за вероятного затяжного курения. Лицо спокойное, а от его позы веет уверенностью. – Рад с вами познакомиться. Как поживаете?

– Здравствуйте, мистер Арчибальд, – вежливо здороваюсь я. – Спасибо за вопрос, но я предпочту приступить сразу к делу, сэр.

– Вижу в вас пыл вашего деда, – усмехается адвокат. Я знала, что они знакомы, так как мистер Арчибальд был близко знаком с мистером Ноланом. – Я начну с того, что на вашем сберегательном счете, открытом мистером Монтгомери в апреле, уже накопилась приличная сумма, поэтому хочу спросить, что вы хотите сделать с этими деньгами?

Свожу брови на переносице. Что за ерунда? Кажется, адвокат что-то напутал.

– Извините, я не понимаю, о каких деньгах вы говорите, – искренне говорю я.

Юрист опускает взгляд на свои документы, чтобы удостовериться в своей правоте.

– Да, все верно, – кивает он. – Маркус Монтгомери отказался от получения денег и договорился об открытии счета, на который будут начисляться ваши средства.

– Но на мою карту поступает немаленькая сумма каждый месяц, – все еще ничего не понимаю.

– Скорее всего, мистер Монтгомери сам обеспечивает ваше проживание, – заключает адвокат. Почему Маркус ничего не сказал мне? Он не взял ни копейки и с самого начала полностью содержал меня даже тогда, когда ненавидел. – Предлагаю продолжить и разобраться с остальными делами.

– Да, конечно.

Переговоры длятся целую вечность, а я не запоминаю ни единой детали, касающейся работы главы. Сегодня я будто впервые осознаю, что после бакалавриата уже стану боссом. Разве я готова к этому? Конечно, у меня всегда есть возможность перепоручить всем мои обязанности другому человеку, но дедушка видел во мне преемника, и я делала все, чтобы им стать. Да, вначале я буду той еще неумехой, и мне придется нанять хорошего консультанта. Остается надеяться, что я справлюсь.

Разговор отнял все мои силы, поэтому, отключив звонок, плюхаюсь на кровать. Поспать было бы отлично, но как только моя голова прикасается к подушке, в комнату врывается Кайл. Прячась от его радостного выражения лица, зарываюсь под плед, однако парень ловко забирает его у меня и, хлопнув по бедру, весело объявляет:

– Мы идем к озеру. Надевай купальник и выходи.

Осматриваю Кайла, уже экипированного для похода на пляж, и спрашиваю:

– Есть ли у меня выбор?

– Не-а, – хмыкает Кайл и еще раз хлопает меня, подгоняя. – Давай же, Мер, проведи со мной немного времени. Скоро мы будем видеться только по вечерам.

Мало того, что Маркус сам уткнулся в дела, он заставил Кайла работать. Он мог бы сам нанять сына, но твердо решил «никакой протекции для неучей». Да уж, жестко и справедливо. Пусть я не считаю Кайла глупым, но очень легкомысленно бросать университет. Нам повезло родиться с деньгами, и мы должны доказывать самим себе, что достойны их.

– Ладно, я сейчас спущусь.

Кайл, улыбнувшись, чмокает меня в щеку. И каждый раз после поцелуя – даже такого крохотного! – я столбенею от стыда и небольшого дискомфорта. Я бы могла его полюбить, если бы не любила его отчима.

***

Каждая мышца двигается, когда он поднимает руки. Пресс напрягается, и я могу видеть каждый кубик, освещенный лучами солнца. Кожа уже успела потемнеть, и в сочетании с отросшей щетиной она придала ему нечто необузданное и дикое. Я слежу из-под припущенных солнечных очков, как он идет к берегу, как узкие плавки облегают его подкаченную задницу и как все мускулы на спине напрягаются, когда он ныряет.

– Эй, Мер! – зовет меня Кайл с соседнего лежака. – Идем плавать.

С трудом отрываюсь от Маркуса и перевожу взгляд на своего молодого человека. Он в плавках, но на него я не хочу пялиться, как маньячка. Кайл симпатичный, у него красивое стройное тело, и он хороший. Действительно хороший. Однако Кайл не Маркус.

Кайл не Маркус.

Натянуто улыбаюсь и поднимаюсь с соломенной подстилки. В Шайене я присмотрела изумрудный купальник с высокими трусиками танга и рельефным лифом с квадратным вырезом и купила его. Не знала, зачем он мне, пока не надела сегодня. Хочу, чтобы Маркус увидел меня в нем.

– Я поплыву на другой берег, а ты можешь сплавать к водопаду, – говорит Кайл.

По горячим камням подступаю к воде. Она довольно холодная, на то это и горное озеро. Вокруг него растут деревья, берега покрыты зеленой свежей травой, за соснами виднеются холмы. Никаких людей, никакой цивилизации. Вода кристально чистая и голубая-голубая, как на картинках в интернете. Здесь невероятно тихо. Только ветер, всплески и хруст веток. Я плыву к водопаду, как и предложил Кайл. Шелковая вода обволакивает мое тело. Водопад высотой примерно трехэтажное здание. Некоторое время любуюсь на него, затем подплываю ближе к нему и залажу по плотную струю. Она приятно бьет по плечам, но мое внимание привлекает небольшая пещера. Лучи света туда не проникают, она кажется очень таинственной и манящей, поэтому без раздумий плыву туда. Проход узкий, и на секунду я торможу, но сразу двигаюсь дальше.

И, конечно же, там Маркус.

Он облокотился на стену пещеры и смотрит в небольшую расщелину на стене. Естественным образом здесь образовалось подобие скамейки, куда можно забраться и посидеть. Стены пещеры покрыты буграми и острыми выступами. Волосы Маркуса прилипли к вискам и скулам, по шее и груди, выглянувшим из-под воды, стекает вода. Хочу пробежаться пальцами и поймать каждую капельку. Мое желание не ушло. Мне противна мысль о том, что он был с кем-то. Да и я не хочу даже думать, что Кайл когда-нибудь захочет продвинуться… дальше поцелуев. Я не отвечу ему взаимностью, и тогда мы расстанемся. Разворачиваюсь, чтобы уплыть, но Маркус успевает меня заметить и окликает меня. Не могу смотреть на него, потому нахожусь все еще спиной к нему.

– Я обычно здесь прячусь один, – хрипит Маркус. – Кайл любит плавать, как сумасшедший, а я – наслаждаться спокойствием. Тебе здесь нравится, Мередит?

Мои брови ползут на лоб, а рот открывается от удивления. Он впервые начинает цивилизованный разговор, а я вот думаю только о его мышцах и прекрасном теле. Впервые вкусив плотские утехи, мой аппетит стал невероятным. Я хочу Маркуса, вожделею его до боли. Он нужен мне полностью: и душой, и телом.

– Мер, поговори со мной, – просит он, и сердце жалобно ноет в груди. Поджимаю губы, чтобы не сболтнуть лишнего. – Я очень скучаю по тебе, любимая.

Зажмуриваюсь, останавливая слезы, и отплываю к выходу из пещеры. Я тоскую по нему, но Маркус сам решил, что нам не быть вместе. Его выбор, к которому я вынуждена присоединиться.

– Прости, мне не следовало этого говорить, – кидает Маркус, когда я покидаю пещеру.

Выбравшись оттуда, начинаю задыхаться, будто здесь мало места и кислорода. Маркус в очередной раз выбил почву у меня из-под ног. Нечестно, что он настолько легко может вывести меня из равновесия, когда я даже слова не могу ему сказать наедине.

Кайл подплывает как раз вовремя. От солнца на его носу появились чудесные веснушки, как у Маркуса. У него еще и волосы отросли, и так ему намного лучше. Плотные упругие кудряшки и веснушки делают из него просто невероятно обаятельного молодого человека. От Кайла веет теплом и смехом, он логичный, понятный и простой. А Маркус – сочетание люда и пламени. Он страстный и беспощадный, как огонь. Но в то же время Маркус рассудительный и хладнокровный как лед. Сплошное противоречие, черт бы его побрал.

Кайл подмигивает мне, вдруг ныряет, проплыв вперед, хватает за бедра и садит к себе на плечи. Я визжу и говорю, чтобы он отпустил меня, но Кайлу весело, и вскоре это озорство передается и мне. Мы падаем в озеро, брызгаемся, топим друг друга. Уши закладывает вода, в глазах мутно. Плечи и спина, скорее всего, сгорели, потому что прикасаться к ним становится больнее. Маркус в отличие от нас спокойно сидит на берегу. Он не уходит, словно заставляет себя смотреть на нас. Будто наше веселье доказывает его мнение о нашей связи. Благодаря Кайлу я отвлекаюсь от боли и не думаю о том, что Маркусу тоже больно.

Но после полуденной жары Кайл уходит на собеседование. С его неоконченным колледжем он не может работать по профессии, поэтому он нашел вакансию администратора на базе отдыха, где сейчас Маркус делает ремонт. Думаю, это неплохо, что он будет присматривать за Кайлом, потому что этот оболтус не готов к самостоятельному плаванью. Мы остаемся вдвоем. Я стараюсь выдерживать дистанцию, поэтому плаваю вдали от Маркуса возле скалистого обрыва.

Вдруг раздается странный звук, похожий на выстрел. Я вздрагиваю от испуга, потому что он прозвучал где-то рядом. Звук затерялся где-то в деревьях, поэтому не могу понять, где и что это было. Без особого вдохновения кричу:

– Маркус, ты слышал это?

Ответа нет, потому сама решаюсь узнать источник. Деревья растут плотно друг к другу и близко к краю берега, а ветки свисают над озером. Если в лесу кто-то и есть, то я этого не услышу из-за ветра и шелеста листьев. Всматриваюсь в глубь рощи, в каждый ствол и в кусты, но там никого. Расслабившись, разворачиваюсь спиной к лесу, а следом слышится хруст и на меня падает большая тяжелая ветка. Жесткий и шершавый кусок дерева бьет прямо по спине и задевает шею. От силы удара я взвизгиваю и тут же ухожу под воду. Глубина здесь не менее двух метров, и у меня не получается взять себя в руки и всплыть наверх. Я продолжаю глотать воду и задыхаться, барахтаясь. Кислород почти заканчивается, силы иссякают. Еще немного, и я…

Крепкие руки подхватывают меня и вытаскивают из воды. Маркус встряхивает меня и наклоняет, давая прокашляться и выплюнуть всю воду. Затем тащит к берегу, вытаскивает и усаживает на обрыв. Провожу ладонями по лицу, протираю глаза, и зрение возвращается ко мне. Руки трясутся, зуб на зуб не попадает, хотя я и не замерзла. Маркус забирается ко мне, обеспокоенно оглядывает мое лицо и тело.

– Подними волосы, – дрожащим голосом командует он. Я подчиняюсь и показываю место ушиба. – Черт, синяк будет здоровенный. Надо ехать в больницу, чтобы сделать рентген, Мер.

Я отрицательно качаю головой. Никуда не хочу. Даже двигаться выше моих сил. Я могла умереть. Сначала пожар, потом тот загадочный человек, а сейчас вода? Что будет дальше? Нет, я не хочу знать.

– Я в порядке, – прикрыв спину мокрыми волосами, с запинками говорю я. – Просто ветка упала очень неожиданно.

Резкий спазм ударяет в спину, и я кривлюсь. Маркус сильнее хмурится, поднимается на ноги, заодно прихватив и меня. Спина не так уж и сильно болит, чтобы ехать в больницу. Ерзаю на руках мужчины, понимая, что такое близкое нахождение друг с другом не сулит ничего хорошего.

– Прекрати, – шипит он, – иначе мы оба упадем. По камням не очень удобно ходить.

Мы возвращаемся туда, где лежат наши вещи, и Маркус ставит меня на ноги.

– А ты прекрати думать, что я хрустальная, дурак, – складываю руки на груди, не обращая внимания на жжение в шее и спине. – Я не рассыплюсь, если поцарапаюсь.

На лбу мужчины выступает венка. Я его разозлила. Маркус протягивает мне мою одежду, а сам складывает все наши вещи в сумку. Грудь часто вздымается: он старается успокоиться.

– Ты тонула! – Маркус повышает голос и резко встает, сложив руки на груди.

Это мне нечем парировать, поэтому, нацепив шорты, разворачиваюсь и ухожу по тропе назад к дому.

***

К врачу я все-таки сходила. И как же я была рада кинуть в Маркуса снимки с целым и невредимым позвоночником! Однако радость продлилась недолго. По возвращении домой поняла, насколько по-детски вела себя. Мало того, что я устроила ему бойкот, так еще и не поблагодарила за спасение. Меня даже не разговорило желание спросить, слышал ли он выстрел. Скорее всего, в лесу кто-то охотился, потому что в Вайоминге охота – привычное ремесло. Кайлу я решила не рассказывать ту часть, где я чуть не захлебнулась, потому что он и так переусердствовал с объятиями после уведенной ссадины на шее. Едва оторвалась от него. Честно, иногда его тактильность меня раздражает.

К ночи моя совесть совсем перестает молчать, и мне становится вдвойне стыдно за неблагодарность к Маркусу. Ворочаюсь с одного бока на другой, не могу уснуть. Черт. Поднимаюсь с постели и иду в сторону спальни, в которой провела самые чудесные ночи в моей жизни. Все тело покрывается дрожью, ладони потеют. Я не готова туда зайти. Отвожу взгляд от бежевой двери и вижу, что кабинет Маркуса открыт. Слава Богу, он еще не спит. Подхожу ближе, стучусь и, не дожидаясь ответа, проникаю в кабинет. Маркус, откинувшись на спинку, что-то печатает на клавиатуре. Под глазами у него образовались синяки: сказывается недосып. Ему надо отдохнуть. Маркус поднимает глаза и вопросительно смотрит на меня. Слова застревают в горле. Делаю несколько шагов к его столу и оказываюсь прямо напротив Маркуса.