– Ты сказала, что это были чернокожие люди из Австралии, которые распространились в Новую Гвинею и Африку. Как же так случилось, что сейчас аборигены так отличаются от чернокожих во всём мире?

– Замечательный вопрос, Мишель. Мой рассказ должен был включать больше деталей. Видишь ли, в результате катастрофы произошло такое смещение пластов, что залежи урана, разбросанные по поверхности Земли, испустили сильное радиоактивное излучение. Это случилось только в Австралии, и те, кто избежал смерти, подверглись его сильному воздействию, как при ядерном взрыве.

Они изменились генетически, поэтому сегодня гены африканцев отличаются от генов аборигенов. Более того, окружающая среда полностью изменилась, и их питание также радикально видоизменилось. С течением времени эти потомки бакаратинцев были «преобразованы» в современную расу аборигенов.

По мере того как смещения продолжались, образовывались новые горы, одни очень быстро, другие – в течение дней. Образовывались расщелины, проглатывающие целые города, и затем они закрывались, уничтожая все следы существующей цивилизации.

Вдобавок ко всему ужасу случился потоп, какого планета не знала в течение эонов. Более того, вулканы выбрасывали в небо одновременно так много пепла и на такую невероятную высоту, что оно потемнело. Испарение с океанов, которые в некоторых местах фактически кипели на площадях в тысячи квадратных километров, соединялось с облаками пепла. Созданные таким образом густые облака вызвали настолько сильный проливной дождь, что тебе было бы даже трудно его представить…

– А корабли на орбите?

– После 12 недель они были вынуждены возвратиться на Землю. Они выбрали спуститься над территорией современной Европы, не имея абсолютно никакой видимости над остальной частью планеты. Из семи кораблей только одному удалось приземлиться.

Другие были сброшены на землю бурями, которые происходили на всей планете – циклонными ветрами, дующими со скоростью 300-400 километров в час. Основной причиной этих ветров была разница температур – которая, в свою очередь, была вызвана внезапными извержениями вулканов.

Итак, одному-единственному оставшемуся кораблю удалось приземлиться на территории современной Гренландии. На его борту находились 95 представителей жёлтой расы, многие из которых были врачами и специалистами в различных областях. Приземлившись в крайне неблагоприятных условиях, было нанесено повреждение, из-за которого судно не смогло снова взлететь. Однако он оставался полезным как убежище. У них было достаточно продовольствия, чтобы продержаться долгое время, и поэтому они обустроились так хорошо, как только смогли.

Примерно месяцем позже всех их поглотило землетрясение – и корабль тоже. Это была последняя катастрофа, которая уничтожила все следы цивилизации на Земле. Череда катастроф, которые последовали за столкновением с астероидом, уничтожила всё население в Новой Гвинее, Бирме, Китае и Африке, хотя район Сахары пострадал в меньшей степени. Однако все города, созданные в районе Красного моря, были поглощены вновь образовавшимся морем. Короче говоря, на Земле не осталось ни одного города, и миллионы людей и животных были стёрты с лица земли. Соответственно потребовалось совсем немного времени для появления повсеместного голода.

Нет нужды говорить, что замечательные культуры Австралии и Китая стали не более чем воспоминаниями, которые стали легендами. И так случилось, что люди (внезапно разбросанные и отделённые друг от друга новообразованными пропастями и морями) впервые на планете Земля испытали каннибализм.

Глава 4. Золотая планета

Пока Тао заканчивала свой рассказ, моё внимание привлекли разноцветные огоньки, которые засветились возле её сиденья. Закончив говорить, она сделала движение рукой. На одной из стен комнаты появились серии букв и цифр, которые Тао внимательно проверила. Затем свет погас, и изображение пропало.

– Тао, – сказал я, – только что ты говорила о галлюцинации или коллективной иллюзии. Мне трудно понять, как вы можете вводить в заблуждение тысячи людей – разве это не шарлатанство, похожее на то, как на сцене иллюзионист дурачит толпу, используя дюжину более или менее «выбранных» людей?

Тао снова улыбнулась.

– В каком-то смысле ты прав, так как сейчас на вашей планете и особенно на сцене крайне редко можно найти настоящего иллюзиониста. Я должна напомнить тебе, что мы – специалисты во всех видах психических явлений, Мишель, и для нас это очень легко, потому что…

В этот момент удар необычной силы потряс космический корабль. Тао посмотрела на меня полными страха глазами – её лицо полностью изменилось, и на нём можно было прочесть выражение явного ужаса. С чудовищным треском корабль развалился на несколько кусков, и я слышал вопли астронавток, в то время как мы все были выброшены в космос. Тао схватила мою руку, и мы с головокружительной скоростью неслись через звёздную пустоту. Я понял, что из-за нашей скорости наш путь сейчас пересечётся с кометой – в точности похожей на ту, мимо которой мы пролетели несколькими часами ранее.

Я почувствовал руку Тао на своей руке, но даже не подумал повернуть голову в её направлении – я был буквально загипнотизирован кометой. Мы должны были столкнуться с её хвостом – это было неизбежно – и я уже мог чувствовать ужасную жару. Кожа на моём лице была готова лопнуть – это был конец…

– Ты в порядке, Мишель? – мягко спросила Тао со своего места. Я думал, что схожу с ума. Я сидел напротив Тао на том же самом месте, где я слушал её рассказ о первом человеке на Земле.

– Мы умерли или сошли с ума? – спросил я.

– Ни то ни другое, Мишель. На твоей планете есть поговорка, что картинка стоит тысячи слов. Ты спросил меня, как мы можем вводить в заблуждение толпы людей. Я сразу же ответила, создав иллюзию для тебя. Я понимаю, что должна была выбрать менее пугающий опыт, но тема в данном случае очень важна.

– Это просто фантастика! Я бы никогда не поверил, что что-то подобное могло случиться таким образом и так неожиданно. Всё было настолько реальным – весь сценарий. Я не знаю, что сказать… Единственное, о чём я тебя прошу, не пугать меня так снова. Кроме того, я мог умереть от страха…

– Вовсе нет. Наши физические тела были на наших местах, и мы просто отделили наши… давай назовём их «астропсихические» тела от наших физических и других тел…

– Каких других тел?

– Все другие: физиологическое, психотипическое, астральное и так далее. Твоё астропсихическое тело было отделено от других с помощью телепатической системы, порожденной в моём мозгу, который в данном случае выступал в роли передатчика. Между моим астропсихическим телом и твоим установилась прямая взаимосвязь.

Всё, что я себе представляла, проецировалось в твоё астропсихическое тело точно так, как будто это происходило на самом деле. Единственное, не имея времени, чтобы подготовить тебя к этому опыту, я должна была быть очень осторожной.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда ты создаёшь иллюзию, субъект или субъекты должны быть готовы увидеть то, что вы хотите, чтобы они увидели. Например, если ты хочешь, чтобы люди увидели в небе космический корабль, важно, чтобы они ожидали увидеть его. Если они ожидают увидеть слона, они никогда не увидят космический корабль. Таким образом, с помощью правильных слов и умно контролируемых намёков толпа объединится вокруг тебя в ожидании увидеть космический корабль, белого слона или Фатимскую Деву – типичный случай явления на Земле.

– Это должно получаться легче с одним человеком, чем с 10 000.

– Совсем нет. Напротив, с несколькими людьми происходит цепная реакция. Ты высвобождаешь астропсихические тела отдельных людей, и когда ты приводишь процедуру в действие, они телепатируют между собой. Немного похоже на эффект домино – когда ты заставляешь первое упасть, должны упасть все остальные, вплоть до последнего.

Так что это была очень простая игра с тобой. С тех пор как ты покинул Землю, ты всё время оставался более или менее беспокойным. Ты не знаешь, что логически произойдёт дальше.

Я использовала это типичное состояние сознательного или бессознательного страха, который всегда присутствует, когда кто-то путешествует на летающей машине – страх взрыва или крушения. Затем, так как ты видел комету на экране, почему бы не использовать её тоже? Вместо того чтобы жарить твоё лицо, когда ты приближался к комете, я бы могла заставить тебя пересечь её хвост, веря, что он заморожен.

– В общем, ты могла свести меня с ума!

– Не за такое короткое время…

– Но это, должно быть, продолжалось больше пяти минут…?

– Не более десяти секунд – так же как во сне, или, мне следует сказать, в кошмаре, который, между прочим, происходит приблизительно по такому же принципу. Например, ты спишь и начинаешь видеть сон… Ты находишься в поле с чудесным белым жеребцом. Ты приближаешься, чтобы поймать его, но каждый раз, когда ты пытаешься сделать это, он убегает. После пяти или шести попыток, которые, конечно, занимают время, ты запрыгиваешь на спину коня и начинаешь скакать галопом. Ты скачешь всё быстрее и быстрее, и ты счастлив, опьянённый скоростью… Жеребец скачет галопом так быстро, что больше не касается земли. Он находится в воздухе, и сельская местность проплывает под тобой – река, равнины и леса.

Это поистине великолепно. Затем на горизонте появляется гора, становясь всё более и более высокой по мере твоего приближения. Ты с трудом должен подняться выше. Конь летит всё выше и выше – он почти над самым высоким пиком, когда его копыто ударяется о скалу, нарушая твоё равновесие, и ты падаешь – ниже и ниже – ты падаешь в пропасть, которая, кажется, не имеет конца… И находишь себя упавшим с кровати на пол.

– Без сомнения, ты хочешь сказать, что этот сон длится всего несколько минут.

– Он длился бы четыре секунды. Сон начался так, как будто ты отмотал назад фильм на видео до определённой точки и затем смотрел его. Я знаю, это трудно понять, но в этом конкретном сне всё бы началось в момент, когда ты потерял равновесие в постели.

– Признаюсь, я не понимаю.

– Я совсем не удивлена, Мишель. Полное понимание требует большего обучения в этом предмете, и на Земле в настоящее время ты не найдёшь никого, способного обучить тебя в этой области. Сны в настоящий момент не имеют значения, Мишель, но ты, даже этого не замечая, за те несколько часов, что ты провёл с нами, сделал значительные успехи в некоторых областях, и вот это имеет значение. Сейчас пора объяснить тебе наши мотивы приглашения тебя на Тиаубу.

Мы поручаем тебе миссию. Эта миссия – рассказать о всём том, что ты увидишь, переживёшь и услышишь за время пребывания с нами. Опиши всё в одной или нескольких книгах, которые ты напишешь, когда вернёшься на Землю. Как ты теперь понимаешь, мы наблюдаем за поведением людей на вашей планете в течение тысяч и тысяч лет.

Определённое количество этих людей прибывает в очень критичный момент в истории, и мы чувствуем, что пришло время попытаться им помочь. Если они будут слушать, мы можем обеспечить, что они выберут правильный путь. Вот почему ты был выбран…

– Но я не писатель! Почему вы не выбрали хорошего писателя – кого-то хорошо известного или хорошего журналиста?

Тао улыбнулась моей страстной реакции.

– Единственные писатели, которые могли бы сделать это так, как оно должно быть сделано, мертвы – я имею в виду Платона или Виктора Гюго – но даже они доложили бы факты с большими стилистическими украшениями. Мы требуем самого точного описания, какое только возможно.

– Тогда вам нужен журналист-корреспондент…

– Мишель, ты сам знаешь, что на вашей планете журналисты настолько склонны к сенсационности, что часто искажают правду.

Как часто, например, ты видишь новости, которые отличаются друг от друга от канала к каналу, от газеты к газете? Кому ты веришь, когда одни дают 75 человек, погибших от землетрясения, вторые – 62, а третьи – 95? Ты действительно думаешь, что мы можем доверять журналисту?

– Ты совершенно права! – воскликнул я.

– Мы наблюдали за тобой, мы знаем о тебе всё, как и о некоторых других на Земле, и ты был выбран…

– Но почему именно я? Я не единственный на Земле, кто способен быть объективным.

– Почему не ты? Со временем ты узнаешь главную причину, стоящую за нашим выбором.

Я не знал, что сказать. Более того, мои возражения были нелепыми, так как я уже вступил в дело, и пути назад не было. В конце концов, я должен признаться, что всё больше и больше наслаждался этим космическим путешествием. Без сомнения, миллионы людей отдали бы всё, что имеют, лишь бы оказаться на моём месте.

– Я больше не буду спорить, Тао. Если таково ваше решение, мне следует только подчиниться. Я надеюсь, что справлюсь с заданием. Понимаете ли вы, что девяносто девять процентов людей не поверят тому, что я скажу? Для большинства людей это будет слишком невероятно.

– Мишель, почти 2000 лет назад поверили ли они, что Христос был послан Богом, как он о том возвестил? Конечно, нет, ибо они бы не распяли его, если бы верили. Однако сейчас миллионы верят тому, что он говорил…

– Кто верит ему? Они действительно верят ему, Тао? И вообще, кем он был? Прежде всего, кто есть Бог? Он существует?

– Я ожидала этого вопроса, и это очень важно, что ты его задал. На древней каменной табличке, которая, я верю, называется Наакал, написано: «Вначале ничего не было – всё было тьмой и тишиной».

Дух – Высший Разум – решил создать миры, и он повелел четырём высшим силам…

Человеческому разуму, даже высокоразвитому, крайне трудно постичь такую вещь. На самом деле в некотором смысле это невозможно. С другой стороны, ваш Астральный Дух усваивает это, когда он освобождается от физического тела. Но я забегаю вперёд – давай вернёмся к самому началу.

Вначале не было ничего, кроме тьмы и духа – Духа.

Дух был и есть бесконечно могущественный – могущественный за пределами понимания любого человеческого разума. Дух настолько могуч, что смог действием одной лишь своей воли инициировать атомный взрыв с цепными реакциями невообразимой силы. Фактически Дух вообразил миры – он вообразил, как создать их – от самых огромных и до самых мельчайших. Он вообразил атомы. Когда он вообразил их, он создал в своём воображении всё, что движется и будет двигаться: всё, что жило и будет жить, всё, что неподвижно или кажется таковым – абсолютно всё.

Но это существовало только в его воображении. Всё ещё было в темноте. Когда он имел полное представление того, что он хотел создать, он смог, с помощью своей исключительной духовной силы, мгновенно создать четыре силы Вселенной.

С их помощью он побудил первый и самый гигантский атомный взрыв всех времён – то, что некоторые люди на Земле называют «Большим Взрывом». Дух находился в его центре и побудил его. Тьма ушла, и Вселенная создавала себя сама в соответствии с волей Духа.

Таким образом, Дух был, есть и всегда будет в центре Вселенной, так как он её Хозяин и Создатель…

– Ну, тогда, – прервал я, – это рассказ о Боге, как о нём учит христианская религия – или почти так – и я никогда не верил ихней чепухе…

– Мишель, я говорю не о религии, которая существует на Земле, и особенно не о христианской религии. Не путай религии с Творением и с простотой всего, что получилось в результате. Не путай логику с нелогичными искажениями религий. У нас ещё будет возможность поговорить об этом позже, и тебя, несомненно, ждут сюрпризы.

В данный момент я пытаюсь объяснить тебе Творение. В течение миллиардов лет (конечно, для Творца это вечно «настоящее», но это на уровне нашего понимания – считать миллиардами лет) сформировались все миры, солнца и атомы, как вас учат в школах, планеты, вращающиеся вокруг своих солнц, а иногда и со своими спутниками, и так далее. В определённые периоды времени, в определённых солнечных системах некоторые планеты остывают – формируется почва, твердеют скалы, формируются океаны и земные массивы становятся континентами.

Наконец, эти планеты становятся пригодными для жилья определённых форм жизни. С самого начала всё это было в воображении Духа. Мы можем назвать его первую силу «Атомной силой».

На этом этапе с помощью его второй силы он зачал простейшие живые существа и многие простейшие растения, из которых позже возникли подвиды. Эту вторую силу мы назовём «Овокосмической силой», так как эти существа и растения были созданы простыми космическими лучами, которые образовали мировые яйца.

С самого начала Дух вообразил испытывание чувств при помощи особого существа. Он вообразил Человека с помощью третьей силы, которую мы будем называть «Овоастромической силой». Таким образом был создан Человек. Ты когда-нибудь задумывался, Мишель, какой потребовался интеллект, чтобы создать человеческое существо или даже животное? Кровь, которая циркулирует благодаря сердцу, которое бьётся миллионы раз, независимо от воли… Лёгкие, которые очищают кровь с помощью сложной системы… Нервная система… Мозг, который отдаёт приказы, чему способствуют пять чувств… Спинной мозг, который является сверхчувствительным и заставит тебя (тотчас же) убрать руку от горячей плиты так, чтобы ты не обжёгся – мозгу потребовалась бы одна десятая секунды, чтобы отдать приказ, предотвращающий твою руку от ожога.

Ты когда-нибудь интересовался, почему на такой планете, как твоя, среди миллиардов индивидуумов нет даже двух с одинаковыми отпечатками пальцев; и почему то, что мы называем «кристаллической структурой» крови, так же уникально среди индивидуумов, как и отпечатки пальцев?

Ваши специалисты и техники на Земле и на других планетах пытались и до сих пор пытаются создать человеческое тело. Они преуспели? Что касается роботов, которых они создали, то даже самые совершенные из них никогда не будут чем-то большим, чем вульгарной машиной, по сравнению с механизмом человека.

Возвращаясь к «кристаллической структуре», о которой я только что упомянула, её лучше всего описать как некую вибрацию, специфическую для крови каждого индивидуума. Она не имеет ничего общего с группой крови. Различные религиозные секты на Земле абсолютно верят в «правильность» отказа от переливания крови. Их мотивы основываются на учениях и книгах их религиозных учений и их собственной интерпретации таковых, в то время как им следует взглянуть на истинную причину – влияние друг на друга различных вибраций.

Если переливается много крови, она до определённой степени может влиять на реципиента в течение некоторого периода времени, которое варьируется в зависимости от объема переливаемой крови. Конечно, это влияние никогда не бывает опасным.

Через какое-то время, которое никогда не превышает одного месяца, вибрации крови реципиента берут верх, не оставляя ни следа от вибраций донорской крови.

Не следует забывать, что эти вибрации в большей степени характерны для физиологического и жидкостного тела, чем для физического тела.

Но я замечаю, что сильно отклонилась от темы, Мишель. В любом случае пришло время присоединиться к остальным. Мы скоро прибудем на Тиаубу.

Я не отважился спросить Тао о природе четвёртой силы, так как она уже направлялась к выходу. Я покинул своё место и последовал за ней на командный пост. Там, на приборной панели и крупным планом человек говорил медленно и почти непрерывно. Номера и цифры со сверкающими точками разных ярких цветов непрерывно пересекали экран, чередуясь с символами.

Тао усадила меня в кресло, которое я раньше занимал, и попросила меня не вмешиваться в мою систему безопасности. Затем она отошла посовещаться с Биастрой, которая, казалось, надзирала за астронавтками, каждая из которых была занята у своего пульта управления. Наконец, она вернулась и села в кресло рядом со мной.

Биастра: главнокомандующая Тиаубинского космического корабля

Эти иллюстрации были подтверждены Мишелем Дэмаркэ исходя из его опыта на Тиаубе. Все иллюстрации защищены авторским правом OR-RAR-DAN, 1998.

– Что происходит? – спросил я.

– Мы постепенно снижаем скорость по мере приближения к нашей планете. Сейчас мы находимся на расстоянии 848 миллионов километров от неё и прибудем примерно через двадцать пять минут.

– Можем ли мы сейчас её видеть?

– Терпение, Мишель. Двадцать пять минут – это не конец света! – подмигнула она, очевидно, в хорошем настроении.

Крупный план на панели сменился широкоугольным кадром, показывая нам общий вид командного пункта межгалактической базы, которую мы видели раньше. Сейчас каждый оператор был глубоко сконцентрирован за своим индивидуальным пультом управления. Многие из «настольных компьютеров» управлялись с помощью речи, а не вручную, реагируя на голоса операторов. Цифры, сопровождаемые светящимися точками разных цветов, быстро пересекали экран. Никто на космическом корабле не остался стоять.

Вдруг вот она, прямо в центре панели. Межгалактическая база сменилась… Тиаубой!

Моя догадка должна была быть верной – я мог чувствовать её. Тао немедленно телепатировала подтверждение, не оставляя мне никаких сомнений.

По мере того как мы приближались и Тиауба росла на панели, я не мог оторвать глаз от экрана, так как то, что я видел перед собой, было неописуемо красиво. Первое, пришедшее мне на ум слово, было «светящаяся» – потом на него наложилась «золотая» – но эффект, производимый этим цветом, был вне всякого описания. Если бы мне пришлось изобретать слово, возможно, это могло бы быть «свето-паро-золотая». На самом деле, я имел впечатление погружения в светящуюся золотую ванну – как будто в атмосфере была очень мелкая золотая пыль.

Мы плавно спускались к планете, и панель больше не показывала её контуров, но можно было различить контуры континента, который резко заканчивался океаном, усыпанным множеством островов разных цветов.

Чем ближе мы приближались, тем больше деталей можно было разглядеть – объективы с переменным фокусным расстоянием не использовались во время посадки по причине, которую мне объяснили позже. Что меня больше всего заворожило, так это цвет передо мной – я был ослеплён!

Все цвета в каждой тональной вариации были более яркими, чем наши. Ярко-зелёный, например, почти светился – он излучал цвет. Тёмно-зелёный имел противоположный эффект – он «хранил» свой цвет. Это очень трудно описать, так как цвета на этой планете не могут сравниться ни с одним, существующим на Земле. Красный цвет можно было узнать как красный, но это был не тот красный, который мы знаем. В языке Тао есть слово, которое определяет виды цветов на Земле и на других подобных ей планетах. Наши цвета – Калбилаока, я перевёл это слово как «тусклый», у них же наоборот – Теосолаковиники, что означает, что они излучают свои цвета изнутри.

Вскоре моё внимание привлекло то, что на экране выглядело как яйца – да, яйца! Я видел землю, усыпанную яйцами, некоторые из них были наполовину покрыты растительностью, другие – абсолютно голые. Некоторые казались больше, чем другие, и некоторые лежали. Другие стояли в вертикальном положении с чем-то похожим на острый конец, указывающим в небо.

Я был так изумлён этим видом, что снова повернулся к Тао, чтобы спросить её об этих «яйцах», когда вдруг на экране появилась круглая форма, окружённая несколькими сферами разных размеров, и немного дальше ещё больше «яиц». Эти были огромными.

Я понял, что эти сферы были космическими кораблями, такими же, как наш.

– Так точно, – сказала Тао со своего места, – а круглая форма, которую ты видишь, это ячейка, в которую очень скоро будет помещён наш космический корабль, так как мы находимся в процессе стыковки.

– А гигантские яйца, что это?

Тао улыбнулась.

– Здания, Мишель, но сейчас есть кое-что более важное, что я должна тебе объяснить. На нашей планете есть много сюрпризов для тебя, но есть два, которые могут оказать на тебя вредное воздействие. Поэтому я должна удостовериться, что ты принял элементарные меры предосторожности. Сила притяжения на Тиаубе не такая, как на твоей планете. Твой вес в 70 земных килограмм здесь будет равен 47 кг. Когда ты покинешь космический корабль, если ты не будешь осторожен, то рискуешь потерять чувство равновесия в своих движениях и рефлексах. Ты будешь склонен сделать слишком большой шаг и, возможно, упадёшь и поранишь себя…

– Но я не понимаю. В вашем космическом корабле я чувствую себя прекрасно.

– Мы приблизили внутреннее гравитационное тяготение к земному – или почти к земному.

– Тогда тебе должно быть очень неудобно, так как, судя по твоему росту, ты должна весить килограммов на 60 больше своего нормального веса.

– Это правда, что под действием этой силы наши тела тяжелее, но мы компенсируем это полулевитацией, таким образом, мы не ощущаем дискомфорта и в то же время мы удовлетворены, видя, что ты комфортабельно перемещаешься среди нас.

Лёгкий толчок указал на то, что мы состыковались. Это необычное путешествие закончилось – я собирался ступить на другую планету.

– Второе, – продолжила Тао, – тебе придётся носить маску, по крайней мере некоторое время, так как яркость и цвета буквально опьянят тебя, как если бы ты выпил алкоголь. Цвета – это вибрации, которые действуют на определённые места твоего физиологического тела. На Земле эти места настолько мало стимулируются и мало тренируются, что здесь последствия могут оказаться печальными.

Защитное силовое поле моего сиденья «отключилось», вновь освобождая меня и давая возможность двигаться в своё удовольствие. Приборная панель была пуста, но астронавтки всё ещё были заняты. Тао повела меня к двери и назад в комнату, первую, в которую я входил, где я лежал в течение трёх часов. Там она взяла очень лёгкий шлем, который закрыл моё лицо от лба до места чуть ниже моего носа.

– Пойдём, Мишель, и добро пожаловать на Тиаубу.

Выйдя из корабля, мы шли по очень короткой дорожке. Тотчас же я почувствовал себя более лёгким. Ощущение было очень приятным, хотя и несколько сбивало с толку, так как несколько раз я терял равновесие, и Тао приходилось стабилизировать меня.

Мы никого не видели, факт, который очень меня удивил. Земная перспектива заставила меня ожидать, что меня будет приветствовать толпа репортёров, вспышки фотокамер.... Или что-то похожее – возможно, красная дорожка! А почему бы не лично глава государства? Ради всего святого, этих людей не каждый день посещает инопланетянин! Но ничего…

Пройдя небольшое расстояние, мы пришли на круглую платформу сбоку от пешеходной дорожки. Тао села на круглое сиденье внутри платформы и подала мне знак сесть напротив.

Она достала предмет размером с рацию, и я тотчас же почувствовал себя пришпиленным к сиденью невидимым силовым полем, как это было в космическом корабле. Затем, мягко и с едва ощутимым жужжанием, платформа поднялась на несколько метров и быстро полетела к «яйцам», находящимся на расстоянии примерно 800 метров. Разреженный и слегка ароматный воздух ударял по оставшимся незащищённым частям лица ниже носа, что было очень приятно, температура вокруг была около 26 градусов Цельсия.

Через несколько секунд мы прибыли и пролетели сквозь стены одного из «яиц» так, как будто мы прошли сквозь облако. Платформа остановилась и мягко опустилась на пол «здания». Я смотрел вокруг себя во всех направлениях.

Казалось абсурдным, но «яйцо» исчезло. Мы действительно вошли в «яйцо», но тем не менее вокруг нас, насколько мог видеть глаз, простиралась сельская местность. Мы могли видеть посадочную площадку и пристыкованные космические корабли, как будто мы были снаружи…

– Я понимаю твою реакцию, Мишель, – сказала Тао, которая знала, о чём я думал, – я объясню тебе эту загадку позже.

Неподалёку от нас сидели двадцать или тридцать человек, все до некоторой степени занятые у панелей и экранов, которые мелькали цветными огоньками – примерно как внутри космического корабля. Что-то вроде музыки играло очень мягко, приводя меня в состояние эйфории.

Тао подала мне сигнал следовать за ней, и мы направились к одному из меньших «яиц», которое находилось возле «предполагаемых внутренних стен» большего «яйца». Когда мы шли, нас радостно приветствовали все, мимо кого мы проходили.

Здесь я должен упомянуть, что Тао и я представляли собой необычную пару, когда мы двигались через комнату. Огромная разница в росте означала, что, когда мы шли, она была вынуждена двигаться медленно, чтобы я не должен был бежать, чтобы не отставать – мои движения были больше похожи на неуклюжие прыжки, ибо каждый раз, когда я пытался спешить, я только усугублял проблему. Мне приходилось координировать мышцы, которые привыкли нести вес 70 килограмм, а сейчас несли только 47 – можете себе представить эффект, который мы создавали.

Мы направились к свету, который сиял на стене маленького «яйца». Несмотря на мою маску, я сильно ощущал его яркость. Мы прошли под светом сквозь стену и вошли в комнату, которую я тотчас же узнал, так как видел её на экране космического корабля. Лица были также мне знакомы. Я понял, что нахожусь в межгалактическом центре.

Тао сняла мою маску.

– Сейчас всё в порядке, Мишель, здесь она тебе не нужна.

Она представила меня лично каждому из дюжины людей. Все они что-то восклицали и клали руку мне на плечо жестом приветствия.

Их лица выражали искреннюю радость и доброту, и я был глубоко тронут теплотой их приёма. Было так, как будто они считали меня одним из них.

Тао объяснила, что их главный вопрос был: почему он такой грустный – он болен?

– Я не грустный, – запротестовал я.

– Я знаю, но они не привыкли к выражению лица людей Земли. Здесь, как ты можешь видеть, лица выражают бесконечное счастье.

Это правда. Они выглядели так, как будто каждую секунду получали отличные новости.

Я осознавал, что в этих людях было что-то странное, и вдруг меня осенило: все, кого я видел, казались одного возраста!