Loe raamatut: «Жестокая Правда»

Знакомство

Четыре утра. Или ночи. Кто вообще решает часы уже считаются утренними или еще ночными? Наверное, это мне решать.

Я стиснул зубы. Вообще ничего решить не могу. Я пнул по жестяной банке. Та звонко покатилась по асфальту и остановилась у кирпичной стены, врезавшись в нее. На мгновение во мне проснулся человеческий долг, и я подумал, что следует донести жестянку до мусорки. Я наклонился ее подобрать и учуял запах мочи. Поморщился и бросил это гиблое дело.

Закуток, где я сокращал путь до отеля, явно использовался городскими, как общественный туалет. Я распрямился и осмотрелся. Слабая полоса света осталась в десяти метрах от входа в переулок. Кожа покрылась мурашками, я застегнул куртку. Холодный сентябрь выдался. Еще и ночь.

Не стоило гулять в такую темень. И зачем опять поперся?! Я прикрыл глаза, стараясь ощутить весь страх, накрывший меня. Пусть чувства насытят меня, испуг захватит, и, может, тогда я наконец вспомню, что такое вдохновение. Раньше почти любая ситуация приводила ко мне музу, а сейчас ничего не помогало. Если бы у творческого кризиса было дно, то я был бы на десять метров ниже.

Ни одна идея не посетила мою голову. Я опустошен. Наверное стоит побродить где-то еще. Напугаться, как следует. Ночи, темных переулков и одиночества – недостаточно.

Скрежет раздался так внезапно, что я вздрогнул и невольно глянул в его сторону. Из люка выбиралось нечто. Я отскочил, точнее, думал, что отскочил от внезапной опасности. Но за ворот куртки потянули. Мгновение, и меня впечатали спиной в стену. Запахло сыростью. Из-за адреналина я туго соображал, а кровь, пульсирующая в ушах, помешала мне расслышать фразу.

Нечто повторило, может, не один раз прежде, чем я осмыслил слова:

– Если ты отдашь мне взгляд добровольно, то я сохраню тебе жизнь.

Я моргнул. Зрение? В смысле? Мое? Как я его отдам?

– Сохранишь жизнь? Значит, если не отдам убьешь?

Бесцветные глаза, с одними лишь зрачками, сосредоточились на мне. Те сузились.

– А что еще это может значить? – фыркнула девушка.

Только сейчас, когда она повела себя, как капризная дамочка, я понял, что передо мной в действительности дама.

– Ну, – она надавила мне на горло и тут же ослабила хватку, я закашлялся, – отдаешь?

– Что? – просипел я, жадно хватая ртом воздух.

– Ну что за идиот?! Все же понятно! – Она отпустила меня, и я рухнул, больно приземлившись на асфальт.

Я кашлял и пялился на нее. Она бродила рядом. От нее веяло опасностью, но она выглядела такой хрупкой. Я потрогал затылок. Повреждений нет. Если девушка – галлюцинация, то вызвана не ударом. Может, я сошел с ума? Она же не вылезла из люка, чтобы напасть на меня? Кто вообще так делает?

– Ну что ты молчишь? – не выдержала она.

Я поежился, когда она приблизилась. О соблюдении дистанции эта девушка, кажется, не догадывалась. Она присела и в лицо мне выдала:

– Глаза взамен на жизнь.

Жуть. Я кашлянул, но на этот раз из-за запаха. К сырости примешивался запах мусора и разложения.

– Может, ты не будешь забирать у меня зрение?

– Я заберу его, – уверенно сказала она.

Я судорожно соображал. Вот событие, которое может вернуть мне вдохновение. Я попал в настоящую передрягу, потом напишу об этом! В истории будет чувствоваться жизнь, потому что я ее прожил! Осталось только выжить. Я не совсем понимал ее условия. Это демон? Джин? Что значит зрение взамен на жизнь?

– Почему именно зрение? – болтал я. – Вдруг я могу предложить тебе что-то другое. Зрение мне и самому нужно, потому что я писатель. А писательство – моя жизнь, мое призвание. Понимаешь?

Слова сами вырвались. Если бы я не зажал рот рукой, то продолжил бы говорить.

Она свела белые брови:

– Не понимаю. Объясни.

Я удивился:

– И ты не нападешь на меня, пока я объясняю?

– Нет.

– Не верю. – Я вновь приложил ладонь ко рту. Какая глупость. Я понимал, что не стоило это произносить вслух, но не удержался и выдал правду. Не то чтобы я самый честный человек на свете, но ситуация не располагала к искренним беседам. Сейчас следовало думать, как выжить любой ценой, а не быть честным.

Она хмыкнула:

– Я не могу врать.

– Что? – тупо переспросил я.

– Это плата за дар, – нетерпеливо пояснила она, – сказать мне можно только правду, но и я говорю только правду.

Я рассмеялся. Как последняя истеричка. Затем потер лоб, успокаиваясь.

– Обидно. Меня пытается убить сумасшедшая, – пробормотал я и вновь пришлось приложить усилия, чтобы заткнуться.

С безумцами не договориться. На то они и безумцы, что их не поймешь.

– Я не пытаюсь тебя убить! – крикнула она и подскочила. Затем опять присела напротив меня. Я испуганно отклонялся, потому что ее палец приближался. Она четко произнесла: – Мне. Нужны. Твои. Глаза.

– Глаза? – дрожащим голосом уточнил я. – На одном не сойдемся?

Последнее сказал скорее на панике, чем как рациональное предложение.

Она внезапно улыбнулась, словно прозрела. Белоснежная улыбка озарила темный переулок:

– А ты прав! Наверное пойдет!

Я понял, что это значит слишком поздно. Черный длинный ноготь летел в мой глаз.

Глава 1

Я схватился за голову, когда дверца в машине хлопнула:

– Можно аккуратнее?

Правда посмотрела на меня вопросительно. Очевидно не поняла, что я от нее хочу. Пришлось объяснять. И пристегнуть ее.

– Такой ты нежный, – пробормотала она, зевнув. Солнце слепило, но она, с ее же слов, не привыкла бодрствовать днем. Не удивительно, с таким-то видом. Будто потомка Таргариенов бросили в стакан к подростку-готу и взболтали. Смесь дикая. Правда – так я нарек новую знакомую в связи с ее даром. Она сказала, что выглядит обычно. Ну да.

– Так кто, ты говоришь, такая? – Я завел машину.

– Земная. – Она поправила солнцезащитные очки, только что купленные.

– А я тогда кто, по-твоему?

– Наземный, – хмуро выдала она.

Я почти закатил глаза. Точнее, глаз. Один оставшийся. Второй забрала земная Правда. Это было быстро, больно и внезапно. Зато спасло мне жизнь. После того, как Правда вырвала глаз из моей глазницы, я вдруг понял, что она не шутила про убийство. То есть я легко отделался. Странности начались после, когда я стал болтать, чтобы она взяла меня с собой. Я хотел узнать, зачем она это сделала. Удивительно, что она показалась мне разговорчивой в первую встречу, но чем дольше мы находились вместе, тем меньше она говорила.

– Эта штука мешает, – буркнула Правда, тыча в очки черным ногтем.

Я ей улыбнулся:

– А мне мешает повязка, которую мне наложили из-за отсутствия глаза. Не тебе жаловаться.

Правда скривилась. Я попросил продиктовать адрес. Она пожала плечами:

– Езжай, я скажу, когда повернуть.

– А просто адрес нельзя назвать?

– Я его не знаю.

– Но ты же сказала, что знаешь, куда направишься дальше, – припомнил я.

– Да, но я ведь там была. Зачем мне адрес?

– Все земные такие неприспособленные? – поинтересовался я, когда машина тронулась с места.

До жути хотелось узнать про них побольше. Волновался, как ребенок, которому только что показали глобус и сообщили, что земля на самом деле круглая. Шок. Недоверие. Принятие. Вопрос, удобно ли людям на той стороне земного шара жить вниз головой.

– Большинство. Некоторые не покидают туннелей всю жизнь. Редко кто ассимилируется среди людей. Поворот!

Я резко дал по тормозам. Сзади послышались сигналы.

– Направо или налево? – уточнил я.

Не хватало еще вляпаться в ДТП. Потом не объясню представителям закона, что забыл за рулем меньше чем через сутки после потери одного глаза. Я еще и под таблетками. Вероятно, поэтому не нервничал. Удобно. Хотя расплата за это очевидно еще настигнет меня. Как и за остальное. За то, что предложил помощь девушке без имени, вылезшей из канализации. И за то, что делаю это не за даром.

– Туда, туда! – орала Правда, словив панику из-за поднявшегося на дороге шума. Она указывала направо.

Я повернул. Парочка водителей проводила нас продолжительными осуждающими сигналами.

– Предупреждай заранее, – попросил я, успокаиваясь. Вновь в машине воцарилось спокойствие. Собравшись с духом, я спросил: – Так и что? Ты правда знаешь, как мне вернуть глаз?

– Да, – она лежала на панели, всматриваясь в здания впереди, – сказала же, что не способна говорить ложь.

– Ты же понимаешь, что это звучит… безумно, – я собирался сказать «фантастически», чтобы сгладить углы, но сказал правду.

– Без разницы, веришь ли ты мне, главное, что помогаешь. Мне сложно среди людей ориентироваться, не то что тебе.

Я кивнул. Ее проблемы очевидны, иначе я бы не додумался тогда прицепиться к ней. Но как я мог упустить такой шанс, узнать что-то настолько необычное, сокрытое от других людей? Я покосился на нее одним глазом. При свете дня на человека она походила еще меньше: у нее не ногти черные, а ногти и фаланги пальцев, словно ими она рыла землю и та въелась в бледную кожу. Та тонкая, ее редко касались солнечные лучи. Я сомневался, что Правде и сейчас-то комфортно находиться на свету. Светлые длинные волосы спутались, а концы почернели от грязи. Странно, что корни настолько чистые, словно девушка не потела никогда. Потому что мылась-то она точно нечасто. Запашок от нее тот еще. И все это чудо пряталось под широким черным плащом, купленным на мои деньги.

В городе подобная одежда не привлекала внимания. Многие девушки уже ходили в пальто, хотя, как по мне, днем еще достаточно тепло.

– Поворот!

Я выругался. Опять не сказала, куда. Еще трижды мы чуть не вылетели через лобовое стекло и, наконец, добрались до места. Я припарковался и вышел из машины первый. У Правды возникли проблемы. Уморительно, что такое сильное существо (я хорошо помнил, как легко она впечатала меня в стену) не справлялась с дверью автомобиля. Посмеяться вдоволь я не успел, потому что Правда выбила дверцу изнутри.

– Может не будешь ломать мои вещи? – буркнул я.

– Почему?

– Потому что мне их жалко, – собирался сказать, что я не миллионер, но даже в шутку не получилось, потому что деньги у меня водились.

Мы направлялись к автосалону, оттуда слышался крик. Я занервничал. Не таблетки перестали действовать, а уровень стресса увеличился настолько, что перекрыл их действие.

Правда широкими уверенными шагами направлялась к открытому гаражу. Я попытался поймать ее за локоть, но она увернулась, словно у нее глаза на затылке.

– Что?

– Ты же не убьешь никого? – спросил я. По дороге она уже отвечала, но я хотел удостовериться.

– Я не собираюсь никого убивать.

– Хорошо, просто если ты будешь делать что-то слишком, – начал я, но перебил сам себя, – если ты кого-то убьешь, то я позвоню в полицию.

Я зажал рот руками. Плохо. Правда мне глаз вырвала, могла и вспомнить про угрозы умертвить меня.

– Не вызовешь, я тебе не позволю.

Некоторые вещи она выучила за тот месяц, что следила за людьми. Например, что полиция – это те люди, которых следует избегать. Я спрашивал Правду, зачем та занималась слежкой, она не ответила. Видимо, мы настолько близки, чтобы лишать меня глаза, но не настолько, чтобы делиться планами.

Я осмотрелся: светло, людно. Навряд ли она что-то сделает средь бела дня. Мы возобновили движение. Я успокаивал себя разумными доводами.

«Да, Правда, очевидно проще относится к смерти и физическим повреждениям, но у нее есть какая-то цель, а значит с ней можно договориться. Она разумная. Она слышит, – я вспомнил про отсутствующий глаз, – хоть и не совсем то, что подразумевается. – В любом случае, я не собирался отпускать ее одну. – Я буду рядом, чтобы все запомнить и понять таких, как она, вдруг и другие вылезут из-под земли, – убеждал я себя. – Это ради человечества. Или я обезумел, что поверил этой девушке. А врать я не могу по какой-то другой причине».

Правда залетела в гараж, не замедлившись. Плохо – я ожидал, что она остановится, расспросит работяг. Она говорила, что ищет конкретного человека. Я сглупил: ждал от нее нормальности. Ошибся. Побежал за ней.

В сервисе пахло моторным маслом и грохотали инструменты. Правда открыла первую, попавшуюся на пути дверь, быстро заглянула туда. Не нашла того, кого искала. У следующей двери мы поравнялись.

– Опиши того, кто тебе нужен, я помогу, – предложил я.

Правда не отозвалась, открыла следующую дверь.

– Девушка, вы что хотели? – раздалось со спины. Я обернулся. Ближайшие к нам работники отвлеклись от машины. Остальные гремели металлом.

Правда приспустила очки и нахмурилась. Ее, кажется, что-то смущало.

– Что надо-то вам? – Мужик, что заговорил с ней терял терпение.

– Хм, – протянула она и склонила голову набок. – Почему вы не злитесь?

Я не понял, к чем это. Мужик, видимо, тоже. Он покраснел:

– А должен?

Она кивнула. Для мужика это стало долетевшей до бензина искрой.

– Что за шутки?! – прогремел бас.

Пока мужик распрямлял спину и выпячивал грудь, я ежился. Он демонстрировал силу. Стойка – вам лучше бы бежать, ребята. Но меня от страха пригвоздило к месту, а Правда улыбнулась:

– Наконец-то, а то я уже решила, что попутала человека. Вы, людишки, все на одно лицо.

– Ты нарываешься… – посмотрел он однако на меня, – успокой свою девчонку.

Правда загородила меня и спросила:

– Язык или жизнь?

Мужик не оценил прямолинейности. Я ужаснулся. Конечно, потеря глаза – не подарок, но без языка наверное еще сложнее. Хотя… И вообще, на кой черт ей язык?! Спрашивать некогда. Правда наступала на мужика. Тот и не моргнул. Ни тени страха на лице, только всепоглощающая ярость. Я физически ощущал, как воздух накалялся. Лязг металла стихал. Внимание обращалось на нас.

– Язык или жизнь? – переспросила Правда.

Мужик не воспринял угрозы серьезно. Как бы я не верил в силу Правды, но вокруг собиралась толпа. Сомнительно, что она раскидает всех. Особенно напрягало, что работяги оторвались от автомобилей, а вот инструменты из рук не выпустили. Тяжелые, металлические инструменты.

У меня разболелась голова. Заранее. Я остро ощутил, что обзор мой сузился. Шагнул назад. Уперся в стену. Правда же стояла на месте, так словно это перед ней все должны расступиться. Она обернулась и спросила, указывая на пылающего яростью мужика:

– Он злой?

– Да, – прошептал я очевидное для всех, кроме вылезших из-под земли.

– Ну так и что? Спрашиваю в последний раз, – она нетерпеливо переступила с ноги на ногу, – язык или жизнь?

– Вот сейчас и ответишь на этот вопрос. – Его кулак полетел в нее.

Она отклонилась и внезапно приземлилась на руки, встав на мостик. Работяги испуганные неестественным зрелищем отскочили. Весь их пыл улетучился. Правда напоминала вывернутого наизнанку четвероного паука. Оставаясь на четырех конечностях, она отскочила от тяжелого ботинка. Нога мужчины пролетела мимо, его немного занесло, но в отличие от остальных, он не напугался. Он еще сильнее разозлился.

Опасный тип. Правда извернулась и посмотрела на него с вызовом:

– Я видела с каким упоением, ты избиваешь себе подобных.

После этой фразы мужик окончательно слетел с катушек. Удивительно, что теперь разумным казалось спасать от него Правду. Баланс сил так резко менялся, что я растерялся и просто ждал, чем все кончится.