Tsitaadid raamatust «Сильные мира сего», lehekülg 2

Есть вещи, о которых не принято говорить или, во всяком случае, которые не принято называть своими именами; и слова о страхе смерти здесь, среди всех этих сгорбленных стариков и женщин с увядающими лицами, были восприняты как бестактность, позволительная разве лишь студенту-медику и куда более неуместная, чем непристойность.

Все свое внимание он сосредоточил только на самом себе, думал только о своей особе, любил только себя, то есть поступал так, как обычно поступают стареющие люди.

Сколько безвозвратно утраченных мыслей приходится на одну уцелевшую!

Испытывать страх еще можно, но показывать, что боишься, просто непозволительно!

Толпа, ожидающая пять часов кряду, когда же наконец проедет королевская карета, испытывает больше радости, чем монарх, приветствующий из экипажа эту толпу…

Всякая любовь, представляющаяся людям чрезмерной, есть путь к Богу.

Собственно говоря, мужество нужно человеку лишь для того, чтобы достойно умереть.

Но никто не мог бы сказать, двадцать ли тысяч направляли труд двух миллионов и обращали его себе на пользу, или же два миллиона, движимые потребностью действовать, торговать, восхищаться, ощущать себя причастными к славе, увенчивали избранных диадемой.

Никто никогда не признается в том, что

страшится смерти, и эта сдержанность вовсе

не есть достоинство, как кое-кто утверждает, а

лишь боязнь отпугнуть тех, на чью помощь

рассчитывают

Ничто так не льстит людям, как откровенность человека, облеченного властью.