Loe raamatut: «Смертельно белые ночи»

Пролог

С сопки открывался вид на Мурманский порт. Баржа с углем медленно подползала по реке в зону разгрузки. Пестрели портовые краны. На вечном приколе стоял ледокол Ленин. Нежно зеленели сопки на противоположном берегу Туломы. Гудел клаксонами автомобильный мост на горизонте. Низкое лазорево-синее небо с редкими перышками облаков опрокинулось в воду и поблескивало солнечными искрами. А за спиной высился монумент защитникам Заполярья, в народе просто Алеша, внимательно глядящий в сторону неприятеля.

Хорошо.

Борис любил приходить на сопку у подножья монумента. Несмотря на бегунов и собачников, тоже облюбовавших самую высокую точку города, здесь он чувствовал себя единственным человеком на земле.

Это ощущение щекотало нервы, будоражило воображение и пробуждало смутно-сладкие образы давно минувшего прошлого. Боря любил эти странные видения и побаивался одновременно. Не зря побаивался.

Боря Рубанов. Обычный мальчик из обычной семьи. Грезивший холодным морем. Как и все сверстники в Мурманске, с детства мечтал быть моряком, уходить на атомных ледоколах к Северному полюсу и возвращаться на берег, где его ждет любимая… Потом увлекся историей и культурологией, засматривался видео, зачитывался книгами, заглядывал в библиотеку и мечтал сделать погружение в прошлое делом своей жизни. Но прагматизм родителей и неудачно посаженное компьютерными играми зрение вместо флота и истории довели парня до прикладной математики в Мурманском Арктическом Университете.

Уже три года Борис наблюдал, как школьные друзья покоряли основы навигации, давали подписки о неразглашении и проходили практику на настоящих кораблях атомного флота. Он же корпел над формулами, учился программированию, с головой зарывался в сложные коды и выбирался на студенческие тусовки. Словом, вел нормальную жизнь молодого парня.

На улице стояла середина июня. Солнце ни на секунду не пряталось за горизонт, воздух напитывался настоящим летним теплом, но по-прежнему пах весной, цветущими рябинами, нежной пыльцой цветущего дерена и углем.

Боря собирался отправиться летом на подработку. Студент-третьекурсник, досрочно закрывший сессию с двумя автоматами, последовал за менее успешными одногруппниками и вместо практики в университете договорился разгружать уголь в порту. Но до начала тяжелых физических испытаний, суливших настоящее мужское время препровождение и парочку дополнительных сантиметров к бицепсам, оставалось две недели.

Борис уставился вдаль на искрящуюся воду. Еще несколько дней назад он предвкушал время свободы перед работой в порту и намеревался съездить в Териберку. Прогуляться по берегу Баренцева моря. Побродить по заповеднику. Постоять на краю водопада. Попить звеняще-прозрачной воды из озера. Да что там, взять палатку! И уйти в поход на три дня. Обойти весь заповедник. А может быть, найти сумасшедшего экскурсовода и отправиться на полуостров Рыбачий. Туда, где Земля больше похожа на Марс.

Парень вздохнул скорее по привычке, чем по необходимости. Суждено ли теперь сбыться этим планам? Что вообще теперь будет? От тревожных мыслей и накатывающей паники сердце должно было ускорить ритм. Если бы не одно но. Сердцу было все равно. Оно не билось. Боря был мертв уже три дня.

Глава 1.

Утро три дня назад было самым обычным. Ясным, пьяняще свежим. С чрезмерно ранним подъемом – солнце слепило сквозь распахнутые окна и мешало спать.

Боря лениво потянулся и продолжил валяться в кровати. Разглядывал, как в солнечных лучах танцуют пылинки, и думал, что неплохо бы убрать в своей комнате. Черные джинсы валялись прямо в центре паласа, футболка с лаконичным изображением спортивного бренда свисала с подлокотника компьютерного кресла, на сиденье лежала скомканная балахонистая темно-зеленая толстовка. Стопка книг по истории накренилась и грозилась упасть со стола, огромные наушники валялись поверх запыленной клавиатуры, и из них орал тяжелый рок. Плакаты с анимешными героями из недавнего детства все еще висели на стенах в компании групповой фотографии друзей с прошлого Бориного дня рождения.

Парень лениво перевернулся на другой бок и решил, что уборка подождет еще денек. В конце концов, ему уже двадцать. Сколько осталось вот так свободно жить в своей комнате, завтракать маминой фирменной яичницей и предупреждать, что придет поздно? Вдруг он сегодня влюбится, и следующее лето встретит в компании жены в съемной квартире, которую придется убирать самому? Вряд ли это будет всерьез, но кто он такой, чтобы спорить с судьбой!

Наслаждаться полной свободой молодого парня без забот и обязательств Боре действительно оставалось недолго. Вот только причина была вовсе не в женитьбе и не в съемной квартире. Хотя без любви, конечно, не обошлось.

Борис еще немного повалялся без дела, попытался снова уснуть, но бьющий прямо в глаза луч солнца был против. Парень сполз с кровати, натянул вчерашнюю футболку на поджарый торс, предварительно обнюхав ее на предмет свежести и остатков вчерашних сигарет «за компанию». Впрыгнул в джинсы и отправился в ванну.

Все же двадцать лет – отличный возраст. Что бы ты вчера ни делал, утром ты бодр, весел, красив и даже вполне популярен у девушек. Борис это понимал, но не умел до конца оценить. Он брызнул на лицо холодной водой и вскользь пробежал глазами по зеркалу. В нем отражался белобрысый в рыжину парень, с взлохмаченным отросшим ежиком волос, огромными зелеными глазами и длинными пушистыми ресницами. На узкую переносицу парень нацепил очки в модной широкой оправе, и отражение приобрело четкость.

Боря провел ладонью по колючему подбородку и решил, что сойдет и так. Встречу с потенциальной девушкой он назначил на вечер, а прогуляться до сопки можно и небритым.

На залитой солнечным светом кухне его по старинке ждала записка от мамы с подробным рассказом о том, что взрослый парень должен поесть на завтрак и обед. Боря хмыкнул, достал из холодильника холодное молоко и сделал пару жадных глотков. Мамиными указаниями он, конечно, пренебрег. Хотя стряпню профессиональной поварихи искренне ценил. Дело было исключительно в задержавшемся на несколько лет подростковом бунте.

Борис сбежал с пятого этажа по лестнице, захватил в кофейне внизу пол-литра латте в ядрено-зеленом стакане и бодро пошагал через Центральный парк в сторону сопки. Утренний Мурманск пах свежестью, угольной пылью и надеждой на длинное лето с никогда не уходящим за горизонт солнцем. Странное северное лето.

Дорога до сопки была выверена регулярными прогулками. Вид на расползшийся по холмам город, блестящую ленту реки и портовые краны запал в душу парня с самого детства, когда папа впервые привел его к памятнику Алеше, который окрестили так в честь созвучной песни. Тропинками через парк, потом по прямой, как стрела, улице. Несколько крутых лестниц вверх, петляя между военными мемориалами и парой церквей. Снова в парк и, наконец, по диковатой каменистой тропке наверх. К подножью гиганта-солдата.

Не доходя до памятника, Боря остановился на вытоптанной лужайке, поросшей кустами брусники и карликовой березой, пригибающейся к земле. Самая красивая точка, разумеется, по мнению парня, находилась именно тут. Забрался на камень, включил в наушниках подборку русского рока, уставился в горизонт и погрузился в себя.

Впервые он заметил странное медитативное состояние в этом месте пару лет назад. Борю будто отрывало от земли, и он смотрел на Мурманск сверху. А потом уносился вдаль по течению реки, туда, где ждет Териберка и Северный Ледовитый океан. Удивительная чувствительность для парня, утверждавшего, что мир построен на прагматизме, расчетах и закономерностях, а любовь – ерунда. Насчет последнего он, конечно, лукавил. Негоже парню показывать чувства.

С настоящей любовью действительно не ладилось. Вокруг постоянно вились девчонки: симпатичные, веселые, иногда даже умные. Реже – все вместе. Борис оценивал их и с удовольствием назначал встречи, но чего-то особенного, этого самого екающего сердца не ощущал. Может быть, люди вообще переоценивают это чувство. И никакой любви с первого взгляда не бывает. Во всяком случае, не в двадцать лет.

После стадии «вознесения над собой», как сам парень окрестил свои ощущения, наступал этап «падения». Боре начинало казаться, что он врастает в камень, на котором сидит, пускает корни, опускается под землю, и мир вокруг погружается в темноту. Что-то жуткое наплывает со всех сторон. И зовет, пытается дотянуться…

Сегодняшний день шел по классическому сценарию. Боря собирался пару часов полюбоваться городом, потом спуститься с обратной стороны сопки через парк, забежать к институтскому другу, поболтаться по городу и прийти домой на обед. Бессмысленные свободные деньки студента на каникулах. Что может быть прекраснее!

Борис почувствовал неясную тревогу так неожиданно, что чувство полета оборвалось в самом его зародыше. Словно душа попыталась воспарить над бренностью, а ее насильно втянули обратно в тело.

Припекающее солнце вдруг скрылось за единственным облаком, и сразу стало зябко. Подул пронзительный ветер, впрочем, вполне привычный для мурманчан. Мир как будто потерял краски и покрылся коркой льда. Полярный день сменился полярной ночью. Холодной, непроглядной, вечной. Конечно, все это Боре только показалось. В действительности ничего особенного не происходило. Всего лишь естественный ход времени и перемены погоды, но что-то было неуловимо неправильно. Например, девушка, появившаяся рядом с Борей, словно из неоткуда.

Борис вздрогнул, когда плечом к плечу с ним на камне очутилась женская фигура.

Он скорее почуял ее, чем увидел. Резко повернулся, чтобы высказать свое негодование: неужели в этом городе больше нет мест?! И оторопел.

Незнакомка очаровывала, сражала, лишала возможности мыслить, затягивала в неизведанную пучину. Сердце заколотилось в висках, а мозг, сгенерировавший десяток колкостей, растерял остатки когнитивных способностей.

– Ты что здесь делаешь? – только и смог проговорить Боря с запинкой, и сам удивился нахлынувшему смущению.

– Один здесь отдыхаешь? – нагловато хохотнула девица.

– Я не совсем отдыхаю, я… – Почему-то стало неловко и захотелось оправдаться.

– Расслабься, – обезоруживающе улыбнулась незнакомка и протянула ладонь с длинными заточенными ногтями кроваво-алого цвета. – Я – Ада.

– Необычное имя. А я – Борис, можно – Боря. – Парень ответил на рукопожатие и невольно оценил бархатистость женской кожи.

– Знаю, – просто пожала плечами Ада, всем своим видом показывая, что не собирается объяснять, откуда она знает его имя.

Боря подумал, что стоило бы спросить, как девушке удалось так незаметно подобраться, не следила ли она за парнем, и что ей нужно. Вместо этого он глупо улыбался во весь рот.

– У тебя красиво разбегаются морщинки вокруг глаз. Мне нравится, – прямолинейно заявила Ада.

– Ты мне тоже нравишься.

Борис зарделся, как подросток, от вылетевшей фразы, а Ада только радушнее улыбнулась.

«Это самое странное знакомство в мире», – промелькнуло в голове парня.

Девушка, действительно, поразила воображение, а заодно и сердце Бори. Тоненькая, хрупкая, с затянутой в черный корсет талией и белой кожей она выглядела фарфоровой статуэткой, которой просто не могло существовать в современном северном городе. Длинные черные волосы струились по плечам и падали до талии, лишь оттеняя бледность. Пронзительно-зеленые глаза, гораздо зеленее, чем у Бори, смотрели с хитринкой и немного с вызовом. Пухлые приоткрытые губы манили и зазывали. Просили приблизиться к ним, приникнуть и никогда больше не отрываться.

Боря тряхнул головой, чтобы сбросить наваждение. Ада внимательно за ним наблюдала.

– Ну что, Борис, расскажешь о себе?

– Да что тут рассказывать. Учусь в МАУ, это арктический универ. На математика и немного программиста, ничего интересного. Живу у центрально парка с окнами на Азимут. Мама – повар, папа трудится в порту и зимой подрабатывает гидом. Возит туристов смотреть сияние.

– Какое подробное досье, – широко улыбнулась Ада. – Я ожидала чего-то менее развернутого.

– Я слишком много болтаю?

– Нет-нет, что ты. Просто парни обычно отвечают односложно, а ты удивил.

– А ты?

– Что я?

– Ну, откуда ты взялась? Я живу в Мурманске всю жизнь. Всех ровесников знаю либо лично, либо через кого-то. Тебя, такую, я бы заметил еще в детстве.

– Какая логическая цепочка, – ухмыльнулась Ада. – Ты прав. Я переехала. Из Сортавалы.

– Давно?

– Месяц назад.

– Ого! Зачем? И почему сюда?

– Закончить некоторые дела.

– Какие?

– Боря, Боря, может, притормозишь? Есть некоторые личные вещи, которые я не готова вываливать через пять минут после знакомства.

– Да, конечно. Извини. Просто я как будто тебя знаю. Всю жизнь знаю.

– И не одну, – еле заметно хмыкнула девушка.

– Что?

– Ничего. Так, мысль пришла. У меня бывают… хм… озарения.

– Озарения? – Глубоко внутри проскользнула едва заметная тревога, которую Борис поспешил прогнать.

– Ну, знаешь, могу предсказать судьбу. Вижу будущее, гадаю по руке.

– Как цыганка? – недоверчиво поинтересовался Боря.

– Не веришь?

– Честно говоря, я не верю в магию. Ну, посмотри вокруг: атомные ледоколы, портовые краны, шахты. Какая уж тут магия!

– И ты никогда не ощущал ничего необъяснимого? – В голосе Ады промелькнуло лукавство.

По спине Бори пробежали мурашки страха. В мыслях всплыли его воспарения над землей и закапывания вглубь. Смутные образы и чужой зов. Как будто он ощущал все это наяву. Но парень не подал виду:

– Нет, ничего такого.

– Что ж, ты – счастливчик. Живешь в реальности. А хочешь…– Ада осеклась.

– Что?

– Ничего. Понимаю же, что не хочешь.

– Нет, ты скажи! Вдруг, я хочу.

– Ну пеняй на себя, ты сам попросил! – В зеленых глазах промелькнула бесовщинка. – Хочешь, я предскажу твою судьбу? По руке.

– А давай! – Боря хорохорился, но ситуация нравилась ему все меньше. Кто знает, что удумает эта странноватая хиромантка. Хотя, скорее всего, она обычная шарлатанка или просто слишком увлекающаяся персона, как все это тарологи, нумерологи и прочие –ологи.

– Тогда протяни руку ладонью вверх.

Боря подал руку и заметил, как в венах предплечья возбужденно пульсирует кровь. Словно ждет или боится.

Ада нежно покрутила его кисть, что-то пробормотала на непонятном языке, провела по центру ладони острыми коготками. Замерла на секунду. А потом подняла на Борю затуманенный взгляд и с нескрываемым ехидством проговорила:

– У меня для тебя не очень хорошие новости.

– Ну-ка? – Снова этот неприятный тревожный холодок и снова попытка скрыть предчувствие от себя самого.

– Ты сегодня умрешь. Прямо сейчас.

– Что?

Желание расхохотаться захлебнулось в вязкой жидкости с металлическим привкусом, заполнившей рот. Ада наотмашь полоснула по горлу Бори скальпелем. Кровь хлынула потоком.

Боли не было. Был лишь немой вопрос: «За что?».

Борис пытался зажимать рану руками. Бордовая жижа заливала толстовку, штаны, липла к рукам. Попала даже на новые очки. Все эти странные мысли промелькнули слишком быстро, чтобы иметь значение. Боря не успел даже подумать о том, что будет с его семьей, и почему его жизнь оборвалась так рано.

Последним, что отпечаталось в его голове, стали слова Ады: «Я потом тебе объясню», и ее смутный образ, забрызганной кровью. Следом наступило небытие.

Глава 2.

Ада знала, что убьет именного сегодня. Летнее солнцестояние – лучшее время для ритуального жертвоприношения. И лучшее время, чтобы поднять мертвеца. Впервые – человека.

Странная, притягательно-манящая и угрюмо-нелюдимая. Привлекательная той красотой, которой не бывает в настоящем. Девушка из прошлого. Ада.

Душа Ады действительно жаждала жить в прошлом. Но жила воспоминаниями об истории, которая могла стать прекрасной в вечности, но которой суждено было оборваться вместе с жизнью шамана…

Ада стряхнула непрошеную слезу и вынырнула из рвущих душу видений, обрывочными картинками мелькавших в подсознании с первых дней ее жизни. Этой жизни.

Она тщательно готовилась к этому дню. Исподтишка следила за Борей, ходила с ним одними путями, вынюхивала, выискивала, выспрашивала, подслушивала. Мониторила социальные сети. Невзначай перекидывалась парой слов с его друзьями, следовала за Борей в библиотеку, бродила по порту, заглядывала туда, куда обычно гражданские люди не проникают. Даже заходила в кафе, где работала Борина мама.

Знала, как он учится, когда выходит из дома, сколько спит, с кем общается, какие планы строит и о чем мечтает. Как, оказывается, много информации можно узнать о человеке в современной реальности. Не то что тогда, двести лет назад…

Мысли снова ползли не туда. Вновь и вновь возвращали ее в тот ужасный день, когда Мурманска толком не существовало, а Териберка процветала и развивалась как будущий порт и центр рыбной ловли. Когда небольшая группа саамов обосновалась недалеко от становища. Когда юный шаман…

Ада выдохнула и облокотилась о кухонный стол. Уже полчаса она сидела над чашкой чая и яичницей, пытаясь заставить себя проглотить хоть кусочек. Но в горло ничего не лезло. Спазм не давал не только проглатывать пищу, но и нормально дышать.

Этот день, самый обыкновенный летний день у современных людей, и день победы света над тьмой у саамов, должен был изменить будущее. Ее будущее и будущее любимого… С раннего детства, еще в Сортавале, Ада убивала и воскрешала. Нет. Сначала просто убивала. Мелких птичек, мышей, жуков. Странное увлечение для девочки из благополучной семьи.

Еще страннее было то, что Ада делала после убийств. Красивый мужской голос по ночам шептал ей страшное: учись воскрешать. Ада знала, что обладателя голоса зовут Александр, и почему-то это простое имя звучало как нектар для ее ушей. Пару раз девочка попыталась поделиться странными видениями с родителями, но они все списали на бурное воображение и быстрый рост. Пришлось скрываться.

Начинающая некромантка притаскивала трупы животных на задний двор двухэтажного барака, где жила семья, и начинала ритуал. Сначала она просто пыталась водить над ними руками и шептать слова, которые слышала во сне. Потом начиталась инструкций в интернете и начала использовать самодельные талисманы и кости с ближайшего кладбища, чертила магические круги, использовала беладонну и белену, которые с трудом добывала у местных бабок. Но ничего не получилось.

Мыши не оживали, птицы не начинали петь. А Ада понемногу отчаивалась. Лишь образ из сна, который поднимал что-то неясное в душе маленькой девочки, не давал сдаться. Ритуал впервые удался в двенадцать, когда девочка перестала быть ребенком и вступила в страшный период подросткового бунта. Этот день совпал с весенним равноденствием. Тогда-то Ада догадалась, как Луна и Солнце влияют на ритуалы.

Образ из сна стал открывать ей новые знания, поведал о саамах, что до сих пор живут на русском севере. Передал легенды и назвал себя шаманом или нойдой, как ему было привычнее.

Ада пыталась снова и снова. С каждый разом получалось все лучше. За птицами и мышами пошли кошки и собаки. Девушка ликовала – воскрешенные животные продолжали бродить по улицам и даже привязывались к некромантке, словно теперь она была их хозяйкой. Но стоило ей подумать, что животное слишком навязчиво, и мысленно отпустить его, оно падало замертво. Ада всегда горевала.

Она вспомнила все необходимое год назад, прошлым летом. Незадолго до этого парень из сна приказал ей попробовать поднять мертвого человека. Ада была в ужасе – она не спала трое суток, лишь бы не видеть этого психа и не слышать его ужасных слов. Как бы она его ни любила, убить человека…

А потом Ада увидела Бориса. Парень с друзьями приезжал в Сортавалу на экскурсию. Два дня беспечные студенты дурачились на берегу Ладожского озера, катались на катере и обследовали мраморный карьер. А Ада шла по пятам и закипала от злости.

Она смотрела на Борю, вглядывалась в непосредственные юношеские черты и не понимала: неужели он ничего не помнит. Двести лет назад он убил шамана, а Аду лишил смысла жизни. Так почему теперь в этой жизни нойда приходит к ней в каждом сне, а его убийца живет как самый обычный человек. Радостно, полноценно.

Нечестно!

Ада хотела убить Борю на месте. Убить и сбежать. Но шаман рассказал, что нужно делать. В тот раз она отпустила Борю живым и принялась готовиться. И вот сегодня целая жизнь, посвященная изучению теории и практики некромантии, должна была вылиться в результат, к которому она всегда неосмысленно стремилась.

И именно сегодня ей вдруг стало невыносимо жалко парнишку. Обычный студент, в меру веселый, вполне симпатичный, даже привлекательный. Он ничего не помнил и ничего не знал. Просто жил, дышал мурманским воздухом с примесью угля, о чем-то мечтал, с кем-то встречался. Не задумывался ни о каких саамах, шаманах, некромантах и прошлых жизнях. И наверняка даже не мыслил об убийствах.

Может быть, это вообще не он… Нет, Ада не могла перепутать. Он. Он! И Александр это подтвердил, когда Ада описала парня. Она должна. Должна!

Как бы там ни было, а решиться на убийство человека сложно. Практически невозможно, если ты не сумасшедший и не одержим местью. Ада же хотела отомстить, очень хотела! Но как-нибудь по-другому…

Убийство казалось правильным тогда, год назад. И тогда – двести лет назад. А сейчас, когда она успела, пусть и издалека, но все же привыкнуть к Боре, убийство казалось ужасом наяву… Конечно, парню недолго предстоит пробыть мертвым. Всего какие-то минуты, пока длится ритуал воскрешения. Но потом… Потом ему вновь предстоит умереть. Уже навсегда.

Она могла бы очаровать его живым и увезти в эту Териберку, чтобы провести главный ритуал в жизни, но Александр приказал привязать Бориса некромантией. Необходимость или перестраховка?

Ада вздрогнула, и длинные почти черные от природы волосы рассыпались по плечам. С трудом запихнув в себя одно яйцо из двух и сделав пару глотков кофе, девушка поднялась из-за стола.

Бедно обставленная кухня выходила окнами на самую обыкновенную серую улицу, каких в Мурманске десятки. Ада, привыкшая к необъятным водным просторам перед глазами, сперва хотела поселиться с видом на реку. Или хотя бы поближе к воде, но за год подготовки удалось скопить не так много денег, чтобы выбирать жилье по велению души. Зато почти ежедневный путь Бориса до сопки пролегал мимо ее окон.

Вот и сегодня девушка быстро умылась, надела платье, в котором, по ее собственному мнению, выглядела особенно изящно, и быстрее ринулась к окну. Борис не заставил себя долго ждать – через пять минут он прошествовал мимо с блуждающей улыбкой и стаканом кофе в руке.

Сумка с необходимыми для ритуала атрибутами еще с вечера ждала у входа. Но самым главным атрибутом было Солнце – которое сегодня не спрячется за горизонт ни на секунду. Ада предпочла бы в этот день уже быть в Териберке и проводить обряд, но Александр сказал выждать две недели. И что она будет делать с несчастным мертвяком все это время? Как прятать от мира, как ехать в Териберку? Конечно, теоретически Ада была готова – запаслась нужными знакомствами, подготовила для Бори одежду и отрепетировала легенду, но коленки тряслись, а ладони потели.

Она вышла спустя пару минут после того, как Борис показался за окном. Ада даже увидела его силуэт у подножья лестницы. Дело оставалось за малым – идти по пятам, очаровать, завести разговор и убить. Бедный мальчик… Зачем он так сглупил в прошлой жизни…

Ада вздохнула и отправилась следом за своей жертвой.