Loe raamatut: «Золотой круг»

Глава 1. Сказание вогулов.

– А вы знаете, что такое золотой круг? – Сакатов отложил очки на раскрытый перед ним журнал, и хитро посмотрел на нас с Дениской.

– Солнце! – Сходу ответил ему Дениска.

– Денис, ты же студент! Геометрию что, в университете совсем отменили? Солнце – это звезда, шар. Нет, не угадал. – Сакатов усмехнулся и покачал головой.

– Почему не угадал? Солнечный круг, небо вокруг. Песня такая была. – Поддержала я Дениску.

– Была такая песня, да. – Согласился Сакатов – Нет, Оля, это не солнце. Мало ли о чём поют, всему, что ли, надо верить?

– Может, это гало? – Высказала я свою версию.

– Опять не угадали, хотя, согласен, можно с натяжкой гало назвать золотым кругом. Вообще-то, гало – это круг света. Но, в данном случае, нет.

– Алексей Александрович, может, не будем драгоценное время на эту викторину тратить? – Рассудительно сказал Дениска – Лучше расскажите сами, всё равно ведь не угадаем. Можно много чего вспомнить, что подходит под такое название. Золотое кольцо тоже можно назвать золотым кругом. И, кстати, чтобы поднять престиж моего образования, сразу скажу, что кольцо – это сектор. А круг – это вся плоскость внутри окружности.

– Денис, я признаю свою ошибку и неправильно поставленный вопрос. В моём случае, правильно было назвать предмет моего вопроса золотой окружностью, но его уже назвали золотым кругом. Вот, что получается, когда споришь с грамотным человеком! Молодец!

Мы сидели с Дениской, моим семнадцатилетним племянником, в гостях у Алексея Александровича Сакатова, нашего самого главного специалиста по магическим наукам, и нашей ходячей энциклопедией естественных и сверхъестественных наук. Мы пили чай, и готовились услышать его очередную необычную историю, ради которой мы и приехали к нему. Я не ошибусь, если скажу, что за этим последуют наши новые приключения, которые он, с завидным постоянством, находит нам последние пару лет.

– Хорошо. История необычная, на первый взгляд совершенно не реальная, но она произошла на самом деле, и тому были свидетели. «Золотой круг» – это тонкая окружность почти идеальной формы из золотых крупинок, расположенная не в золотоносной породе. Сейчас объясню. Есть коренные месторождения, в которых содержание золота примерно грамм тридцать на тонну руды. Есть россыпи, с содержанием золота примерно до пятидесяти грамм на кубометр породы. Все они называются золотоносными. А есть золотосодержащие руды меди, никеля, серебра, железа, цинка, в которых золото является лишь сопутствующим компонентом. Конечно, встречаются ещё и самородки, но это, сами понимаете, редкость, это как в лотерею выиграть. Так вот, в золотоносных рудах различают несколько способов расположения золотоносных жил. Это – плитоподобные залежи, седловидные жилы, прожилковые и штокверковые залежи. И есть ещё один, особый и редкий вид залежей – трубоподобные тела. Сразу представляем себе трубу в разрезе, да? Только это золотая труба. Понятно, если трубоподобное тело, значит залежь располагается по пласту, тянется по нижней части окисленных руд на довольное большие расстояния. Так вот, если взять руду, в которой располагается золотое трубоподобное тело и гипотетически порезать его пласт как булку хлеба, на кусочки, то на срезе каждого кусочка будет виден этот золотой круг. Ну, и не надо вам говорить, что найдя такую жилу, добытчик будет безмерно рад этому. Потому как, увидев на сколе породы такой золотой круг, человеческая фантазия сразу дорисует к этому кругу длинную золотую трубу. И, чем больше фантазия, тем длиннее представляется труба. Это из разряда приятных находок. Но мы-то с вами обычно сталкиваемся не со счастливыми находками, а как раз наоборот. Так вот, перехожу к собственно проблеме, из-за чего и такое длинное вступление у меня получилось. Есть другая сторона такой вот золотой находки, тёмная. Это когда на породе есть только отпечаток золотого круга, но жила от него не идёт дальше. Обрывается. Посмотрите фотографию. – Он протянул нам старую выцветшую фотографию – Она, правда, чёрно-белая, слой золотоносный очень тонкий, но всё равно виден чёткий круг. Фотография эта сделана в начале июня одна тысяча девятьсот сорок первого года. Перед самой войной. Сделана на колмыкском прииске «Большевик». Диаметр этого золотого круга – восемьдесят семь сантиметров. Толщина золотоносной окружности – восемь миллиметров. Но дальше этого круга золота не было обнаружено. Это всего лишь отпечаток золотой трубы, за ним располагалась только пустая порода. Через три недели после появления такого круга началась Великая отечественная война. Я не буду так кардинально связывать появление этого золотого круга с началом страшного события, не мне делать такие выводы, и это может быть простым совпадением. Но на шахте «Большевик», через шесть дней после этой фотографии, пропало одиннадцать шахтёров, их следов не нашли нигде. Поиски продолжались две недели. Ничего не осталось от целой смены рабочих, даже инструментов их не нашли нигде. Там, на шахте, в основном работали заключённые. Но побег исключён. Искали этих бедолаг, искали, а потом война началась, другие заботы навалились на нашу страну, поболее, чем поиск одиннадцати заключённых. Так что мы никогда не узнаем истинную картину, что там случилось. Но вот случай на Горноблагодатском руднике, уже привлёк к себе больше внимания, хоть нигде открыто про него не говорили. Гора Благодать относится к самой старейшей из разрабатываемых на Урале железорудных месторождений. И качество руды там очень высокое. Выход железа из руды составлял около пятидесяти семи процентов. Рекордсменка! Железная гора. Это месторождение было открыто ещё в одна тысяча семьсот двадцать восьмом году. Последнее время разрабатывалась открытым способом, в карьере. Вот там и случилась эта история. Хочу особо подчеркнуть, что там добывалась именно железная руда, и относится рудник к предприятиям чёрной металлургии, а никак не к золотодобыче. Самой первой, если мне не изменяет память, была запущена штольня «Мамышева», тоже где-то в начале восемнадцатого века, сразу после открытия этого месторождения. На Благодатном месторождении, на самом деле, не одна только штольня «Мамышева» находилась, там были и шахты–гиганты: «Южная», «Наклонная», «Северная», «Вентиляционная». Одна только «Южная» в советское время выдавала в год почти полтора миллиона тонн руды. Представляете? Так вот. В одна тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году ликвидировали шахту «Наклонная». Официальная версия – шахта закрыта вследствие обвалов стенок кровли и увеличивающихся притоков подземных вод. И только один человек в управлении Горноблагодатского рудника знал истинное положение вещей. Пётр Васильевич работал горняком всю свою жизнь. И последние пятнадцать лет из них был бригадиром. В пятьдесят седьмом году ему исполнилось пятьдесят семь лет. Он был ровесником века. В бригаде его уважали, слово его было веским, даже ведущие инженеры нередко прислушивались к его советам. Обстоятельный он был мужик, серьёзный. И поэтому, когда в конце очередной смены раздался радостный крик Митьки Заревина, и вся бригада сгрудились возле золотого круга, проступившего из породы, он воздержался от победного рёва своих товарищей. Выступивший круг был диаметром почти метр. Тонкий слой золотых окатышей отсвечивал от их шахтёрских лампочек, словно настоящее солнце в день затмения. Шахтёры щупали золотую жилу, некоторые пытались отколупать крупинки золота, радостно взвешивая их на своих ладонях. А Пётр Васильевич тихо сказал: «Не к добру это. Не надо трогать это золото. Про́клятое оно». Никто его даже слушать не стал. Забегая вперёд, скажу, что все, кто прикасался к этому золоту, умерли в течение одного года. Все семь человек. В бригаде у Петра Васильевича было девять человек, не считая его самого. Вот и считай, из бригады только трое в живых осталось. Когда после смены Пётр Васильевич об этом золотом круге доложил начальству, то сразу предупредил, что не похоже это на жилу, нет там дальше золота. И повторил то, что сказал недавно бригаде, что не надо касаться золота, не для людей оно. На что ему было отвечено, что золото никогда лишним не бывает. И премию даже можно получить, если жила хорошая. И со следующего дня уже начали работать на жиле. Вернее этот круг размолотили, а за ним ничего. Пустая порода. Прав он оказался, нет дальше жилы. А потом началось. Шахта стала обваливаться, крошилось всё – свод, стены, падали подпорки, со всех сторон хлынули потоки воды. Процесс было уже не остановить. Погибло из бригады Петра Васильевича двое шахтёров, а в общей сложности погибли на шахте в этот период десять человек. Петра Васильевича перевели на «Южную», он ещё года три работал, потом на пенсию его отправили. В семьдесят шестом году его не стало. Сын его, Юрий Петрович, разбирая после смерти Петра Васильевича его архив, а тот всю жизнь собирал вырезки из газет, в которых упоминалась их гора Благодать, нашёл тетрадь, а там была записана такая невероятная история, что Юрий Петрович задумался и отложил её подальше, чтобы поразмышлять над ней, когда время выдастся. Ну, и как обычно бывает, дела, хлопоты, и руки до тетрадки у него всё никак не доходили. И забылась бы эта тетрадка, затерялась с годами, если бы не удивительный случай, который произошёл с внуком Юрия Петровича, Геннадием. Сам Юрий Петрович пошёл по стопам своего отца, работал шахтёром всю свою жизнь, ему в этом году исполнилось восемьдесят два года. Сын у него проработал водителем, тоже на шахте. А его внук Гена, окончил Горный институт три года назад. Но по специальности не пошёл работать, торгует горным оборудованием. Ему двадцать четыре года, не женат, живёт в Екатеринбурге. Так вот, Геннадий приехал к деду своему в этом году в мае, у него отпуск совпал с днём рождения Юрия Петровича. Приехал с другом, Олегом, с которым вместе работает. Олег впервые оказался в Кушве, а что там показывать из достопримечательностей? Конечно карьер, оставшийся от горы Благодать. Вот и повёл его Гена на своё любимое место, где они с пацанами любили лазить. Зрелище там великолепное, ступенчатый карьер, размеры очень впечатляют, плюс природа наша Уральская. Суровая красота. Мужская такая, настоящая. Вот и лазили они там целый день, до самого глубокого вечера, пока не умаялись, и не сделали привал. Выбрали место повыше, чтобы всю округу видеть, достали свои бутерброды и сидят, ужинают, любуются красотами. Решили дождаться заката, в городе ведь его не увидишь, кругом дома. И вот, когда солнце почти уже село, на одной из полок карьера, на стене, что-то так ярко блеснуло, что они оба это заметили. Блеснуло, и почти сразу погасло. Это их заинтересовало, и они быстро спустились, чтобы на это смотреть. Ну как быстро, карьер большой, пока они спускались, уже и темнеть начало. Место они это нашли, посветили фонариками, и увидели, что в плотной породе зёрнышки золотые блестят. Они пригляделись, а зёрнышки эти в углублении небольшом располагаются, и это углубление представляет собой ровную окружность. Если и располагалось когда-то золото по всей окружности, то теперь остались всего несколько зёрнышек, видимо, их не заметил тот, кто остальное золото взял. Олег выковырял зёрнышки из этой бороздки, всего там было шесть зёрнышек, каждое до пяти миллиметров, не меньше. Да только споткнулся, и выпали они у него из рук, когда он хотел дать Геннадию их разглядеть. Зёрнышки скатились по склону, и пропали. Они так и не смогли их найти, так как сверху немного мелкого щебня сползло, когда они зёрнышки искали. Конечно, расстроились. Пошли домой, всю дорогу это только и обсуждали. Все дома уже спали, они тоже легли. А утром Геннадий деду рассказал про золотой круг. Дед посмотрел на него, полез в комод, достал из самого нижнего ящика тетрадь и протянул ему. Говорит, чтобы прочитали про этот золотой круг. Он и сам это читал, и знает, что это не хорошее место, где такой вот круг проявляется. Геннадий тетрадку в свою сумку закинул, пошли они со своим другом купаться. Вечером домой засобирались. Дед опять ему про тетрадку напомнил, сказал, чтобы обязательно они вместе с товарищем её прочитали. Геннадий кивнул, и они с Олегом уехали в город. Прошло пару месяцев, и друг Геннадия неожиданно заболел. Так кашлять начал, что из него кровяные сгустки выходить начали. Лёг в больницу, там его обследовали, и удивились, что молодой человек не курит, ведёт здоровый образ жизни, а лёгкие у него, как у старика с пятидесятилетним стажем курильщика. Вот тогда Геннадий и вспомнил про эту тетрадь. Сам прочитал, и мне принёс. Вчера принёс. Посидели мы с ним, поговорили. И решили, что в ближайшие выходные поедем с ним в Кушву, к его деду, и Гена нам покажет, где этот круг золотой проявился. Ты ведь тоже со мной поедешь?

– Я тоже с вами! – Воскликнул Дениска.

– Поеду. – Согласилась я – Интересно посмотреть. Так что же в этой тетрадке?

– Сейчас. – Сакатов торжественно показал нам новую тетрадь с заголовком «Золотой круг», и сказал – Я переписал текст из старой тетрадки в свою, немного подправил стилистику, заменил некоторые фразы на более приемлемые. А сделал это я потому, что решил создать свой персональный сайт и все эти истории публиковать на нём. Как вы думаете? Интерес это вызовет?

– В определённых кругах. – Ответила я – В тех, которые не умеют пользоваться компьютером.

– Сейчас все умеют им пользоваться. – Обиженно парировал он – Ну ладно, слушайте.

Он торжественно открыл первую страницу, заботливо пригладил её, надел очки и начал читать:

Про золотой круг мне рассказал мой дядька Пантелей, а тому рассказал его дед, а деду его дед, который был сыном Ефима, про которого я и хочу рассказать. Давно это было, лет сто пятьдесят назад. Тогда дорогу строили до Благодатной, просеку рубили для неё, вот и согнали крестьян на работу со всех окрестных деревень. Татищев самолично приезжал к горе, он тогда был начальником государевых заводов на Урале. Очень тогда впечатлила его гора из магнитного железняка, нет такой второй на Урале. Ему показали, как железный инструмент держится на отвесной поверхности горы, и не падает. Он-то и дал горе название в честь императрицы Анны, её имя с древнееврейского языка переводится, как Благодать. Гора эта вёрст на двадцать отстоит от Уральского хребта. Я прямо так и представляю, как стоит такая одинокая красавица, с двумя верхушками, окружённая со всех сторон лесами, издалека её видать. На южной вершине её возвышаются две голых скалы, сплошное магнитное железо. С западной стороны скала спускается отвесной стеной, саженей на сорок.

Ефим тогда был ещё пятнадцатилетним парнем, когда переехал со своей семьёй в мансийскую деревню Ватино, которая стояла на реке Баранче. Что погнало их семью в эту деревню, прадед Пантелея уже не помнил, но поговаривали, что отец их с другими мужиками разбойничеством на дорогах занимались, а с одного обоза, который они разграбили, сбежал мужик. И вот, чтобы их не узнали, да не схватили, да на каторгу не отправили, они и повезли свои семьи далеко на Урал. Название места, откуда они приехали, он тоже не запомнил. Но семья Ефима приехала и осела в Ватино, места им понравились, и они отстроились там, хозяйство завели. Степан Чумпин, который и показал железную гору шихтмейстеру Сергею Ярцеву, как раз из той деревни был, из Ватино. Но к тому времени, когда Ефим с семьёй в деревню приехали, Степан Чупин уже не жил в Ватино, а получив немалую сумму из казны за открытие такого богатого месторождения руды, отправился дальше, на север Урала, и никто его больше не видел. В ту пору уже гору Благодать начали исследовать, приехали туда геодезист с надзирателем лесов Куроедовым, составили план местности, наметили, где проложить дорогу. Вот и собрали по деревням народ, чтобы просеку прорубить для дороги, и Ефим нанялся туда лесорубом. Нагнали-то много народу, да порядка мало было, и кормили плохо. Горный чиновник Арцибашев вороватый был, всё норовил в свой карман побольше положить, поэтому порции были маленькие, как будто вовсе не для мужиков, а для детей малых предназначались. Продукты порой испорченные подвозили, люди ходили полуголодные. А полуголодный люд много ли наработает! Вот и стали разбегаться людишки по своим деревням. А Ефим сызмальства не был избалован, мог пропитание себе в лесу найти и без оружия, хоть зимой, хоть летом, с голоду не пропадёт. Да и когда они переехали в Ватино, он сразу подружился с вогулами, это местные жители, многие их премудрости перенял. Местные жители хорошо приняли Ефима, с ними он и на охоту, и на рыбалку ходил. Ефим молча терпел все лишения и неудобства, полгода без выходных махал топором с рассвета до заката. Да однажды ему ногу зажало толстой веткой, нога распухла, даже наступать не смог он на неё. Вот его и отправили с обозом домой, чтобы он подлечился. А там у него местная зазноба была, вогулка Нена. Как только довезли его до дома на телеге, он с матерью поздоровался, и поковылял к дому этой Нены. Та увидела его из окна, выскочила, стоят они, друг на друга смотрят. А у вогулов детей рано женили, в пятнадцать-шестнадцать лет они уже вполне готовы были создать семью. Вот и задумал отец Нены, Куща, а он был старшиной поселения, выдать дочку свою за вогула из соседней деревни. Да только Нена, хоть и была всегда покорной дочерью, да характер свой в этом вопросе показала настоящий северный, несгибаемый. Куща для порядка поругался, но потом смирился, и противиться счастью дочки не стал. Заслал Ефим сватов к Нене, а так как он жалование получил хорошее, то и выкуп получился достойный. И пока Ефим с больной ногой своей на работу не был востребован, их с Неной быстренько и поженили. Почти месяц молодожёны прожили в деревне, наслаждаясь своим счастьем. Настала пора Ефиму собираться снова на вырубку, нога у него зажила, и он больше не хромал. А в последний вечер, перед отбытием Ефима на работу, позвал его Куща в свой дом. Сказал, чтобы один приходил, без жены. Удивился Ефим, но послушал своего тестя, пришёл один.

В доме у тестя перед очагом сидел худой высокий старец, опёршись на странный посох, навершие которого было выточено в форме головы филина. Как только Ефим поздоровался с ним, сел с ним рядом, старец повернулся к Ефиму и долго изучающе смотрел на него. Потом молвил:

– Добрый ты человек, Ефим, и много хорошего для людей можешь за свою жизнь сделать. – Он пошевелил угли в очаге своим посохом, вздохнул и начал свой неторопливый рассказ – В суровые края прибыла твоя семья, Ефим. Очень суровые. Когда светлый Нуми-Торум создавал нашу землю, его брат, сиятельный Хотал-эква, обиделся на него, что не позвал его на праздник, отвернулся он от него, поэтому с тех пор солнце так ненадолго заглядывает в эти края. А потом они помирились, и Хотал-эква старается, чтобы наше лето, хоть и короткое, успело дать нам свои дары, и мы бы запаслись ими на всю холодную зиму с избытком. Щедр наш край, пусть он не всегда к нам милостив, но и прощает от всего сердца, зла ни на кого не держит. Имя моё Йиби-ойка. Хочу, чтобы ты услышал моё предостережение.

Когда-то давно древний камень-огонь превратил большие камни в наши горы. После этого старшая дочь верховного владыки Нуми-Торума, северная гагара с игольчатым клювом, положила камень-огонь на вечное хранение глубоко в недра гор, под их основание. Сверху подземные воды его омывают, спокоен камень-огонь, никто не тревожит его. Да только не углядела она, что от камня-огня отпала малая песчинка, и ушла вместе с подземными водами через болота и реки далеко от сотворённых гор. А пока песчинка пробивалась через наши болота, на неё наступила босой ногой Сорни-эква, золотая баба, когда шла в гости к своему другу, дикому Учи, лесному великану. И в том месте, где Сорни-Эква вдавила песчинку в землю, наткнулась песчинка на чудной коричневый камень, упавший с неба, и встала из земли удивительная железная гора. Сорни-эква объявила себя её хозяйкой. Золотой трон себе там поставила. Да только эту гору уже облюбовал злой дух Куль-Отар, повелитель подземного мира. Началась у них война. Сорни–Экве помогала дочь Нуми-Торум, северная гагара с игольчатым клювом, поэтому они вместе выгнали Куль-Отара из железной горы. Да только он не думал сдаваться. Куль-Отар напоследок запрятал в нижней пещере хребет щуки, и в костях хребта схоронились его слуги-черви. И пропел над ним он свою поганую смертельную песню:

Сорни-Экве, мертвую от страха,

я бросил в свой полный рот с двадцатью острыми зубами,

и захрустел зубами, как будто она была утёнком.

И плюнул Куль-Отара на скелет, и отполз от железной горы, скрежеща своими зубами.

Сорни-Экве позвала к себе праздновать победу древнюю Мых-Ими, на земле которой выросла железная гора, ещё позвала своего друга великана, и позвала властителя вод Энки, и тихого Хуси, и лесовика Утчи. Собрались они и начали веселиться. И когда они наелись рыбы, выпили сока из забродивших ягод, тогда начали прыгать вокруг огня, рассказывая в танце друг другу истории. И тут Сорни-Экве наступила голой ногой на скелет щуки, из которого торчали острые сухие кости, проткнула она свои ноги, кровь хлынула во все стороны, и тут же черви – могильщики проникли через её раны в самое сердце. И слюна Куль-Отара приклеилась к Сорни-Экве и потащила её через твёрдый камень в подземное логово Куль-Отара. Гости онемели и остолбенели от этого. И только древняя Мых-Ими, видя, что Сорни-Экве скоро уже совсем скроется в коричневом камне, бросила вслед горсть земли. Земля закрутилась, как вихрь, вокруг Сорни-Экве. В том месте, где Куль-Отар затащил её в каменную стену, остался след от Сорни-Экве, золотой бабы, в виде раскрученного золотого кольца. Не стало больше Сорни-Экве, золотой бабы, рассыпался её трон. После этого такое золото считается проклятым металлом, сеющим вражду и смерть, и там, где в скале люди натыкаются на такой золотой круг, там и есть вход в тёмное логово Куль-Отара. Как увидишь такой знак, не бери оттуда золота, оно рано или поздно вернётся к своему хозяину, прихватив твою душу. Нужно плюнуть на золото и сказать: «Пойду к медведю-родичу, потрётся он спиной о пуство, и не будет больше у тебя богатства!»

Ефим выслушал историю, про себя посмеялся над чудной сказкой, но виду не подал, что не поверил ни единому слову. Поблагодарил он Йиби-ойка, поклонился ему, встал, чтобы уйти, в это время дверь дома открылась, и зашёл Куща, тесть Ефима. Удивился он, что Ефим собрался уходить, спрашивает его, почему не хочешь посидеть со мной за столом, поговорить. А Ефим ему отвечает, так я у вас и так целый вечер просидел, слушал историю Йиби-ойка. И показывает на табуретку возле огня. А там никого нет. Куща подозрительно смотрит на Ефима, никого нет рядом, они только вдвоём с Ефимом. Ефим ему всё рассказал, а Куща ему и говорит: « К тебе приходил наш предок, старик-филин Йиби-ойка. Не к каждому он приходит, это большая честь для тебя. Но не радуйся, приходит он не только к радости, но и для того, чтобы предупредить перед опасностью. Запомни его слова, отнесись к ним с почтением».

На следующее утро, с самыми первыми лучами восходящего солнца, Ефим пустился пешком к вырубке. К вечеру того же дня он добрался до своих товарищей, которые уже закончили работу и ели похлёбку. Он принёс с собой солонины, угостил их, и заметил, что они продвинулись уже почти до самой горы. К нему подошёл обермейстер, старший в шахте, и предложил поступить к нему на службу, он набирал бригаду рудокопов. И жалование приличное посулил, и сказал, что всем рудокопам деляны леса будут отмеряться, чтобы рядом шахтёрский посёлок основать. Ефим даже не стал долго думать, согласился. Так началась его работа на шахте. Как бы ни было в шахте тяжело, но Ефиму понравилось. Кайлом махать он мог целый день без устали. Правда, вечером он только добирался до соломенного тюфяка, склонял голову, и тут же засыпал. Их бригаде выделили деляны, они все вместе заготовили брёвен для дома, и начали ставить дома для своих семей. К зиме у него уже стоял новёхонький сруб под тёсаной крышей. Он привёз в Кушву, так назвали новое поселение, свою Нену. А через пару месяцев она уже понесла, и тихо шептала Ефиму, что родится обязательно сын, что она чувствует это. Ефим был счастлив. Работа ему нравилась, платили хорошо, они с Неной таких денег отродясь раньше не видели.

И вот однажды, это было в конце зимы, шёл снег, и он пошёл за лопатой, чтобы отгрести снег от разноса, и увидел, что за набросанными досками что- то отразилось блестящее от его фонаря. Он ещё раз махнул фонарём, и точно, золотой отблеск, словно молния в чёрном небе, блеснул на скале. В это время рядом с ним проходил Дотоптыш, который работал вместе с Ефимом в его бригаде. Дотопыш тоже увидел блеск в стене, и первым добежал до него. «Золото! Это золото!» Закричал Дотопыш и начал выковыривать грязым пальцем золотые крупинки. Ефим тоже потянулся к золоту, выколупал несколько камушек, они упали ему на ладонь, и тут он вспомнил предостережение Йиби-Ойка, и бросил золотые зёрнышки на землю. И говорит Дотоптышу, чтобы он тоже выбросил их. Да куда там! Дотоптыш от радости даже тулупчик свой худой сбросил, золото двумя руками выскребать начал, потом давай досками золотую жилу забрасывать, чтобы, значит, больше никто её не увидел. И только дома Ефим вспомнил, что надо было плюнуть на жилу и слова сказать. На следующее утро он так и сделал. А Дотоптыш весь день хитро на него поглядывал, и палец к губам подносил, мол, никому не говори. А сам всё нырял под доски, да золото там отковыривал. А к вечеру Дотоптыш отозвал Ефима подальше и говорит ему: «Ефим, что за чёртово месторождение, там только тоньше моего мизинца слой был, дальше опять руда железная, до чего чудно! Не думай плохого ничего, я тебе половину золотого песка отсыплю, мне чужого не надо, поделим по-честному, мы ведь с тобой вместе его нашли». Ефим отказался от своей доли, хоть и с сожалением, но решил посмотреть, что там осталось, на месте золотого круга. Дождались они с Дотоптышем, когда бригада из штольни выдвинулась, и пошли к тому месту, где круг золотой был. Дотоптыш откинул доски, а там всё черно, только видно, что узкая бороздка в породе осталась. Дотоптыш только дотронулся до этой полоски пальцем, как сверху камень сорвался, покатился по склону над ними, и свалился на Дотопыша, раскроив ему голову. Тот даже не успел отскочить от него. Упал Дотопыш, откинулась рука у него, раскрылась ладонь, а в ней мешочек с золотым песком. Когда Ефим сообщил начальству о смерти Дотоптыша, пока суд да дело, начали его расспрашивать и про золото в мешочке, которое рядом с Дотоптышем нашли. Ефиму скрывать нечего было, он честно всё и рассказал, как было. А через три дня ему сон снится, будто рядом с ним снова сидит старик-филин, грустный такой, говорит ему, чтобы простился с любимой женой своей Неной, и с сыном своим народившимся. Забирает его с собой Куль-Отар. И виной тому – проклятое золото. Ефим проснулся среди ночи, разбудил Нену, рассказал ей и про разговор с Йиби-ойка, и про его предупреждение, и про то, как они с Дотоптышем золото нашли, и про то, что он, несмотря на предупреждение, всё-таки схватился за золото. А теперь старик ему сказал, что его время пришло. Нена разревелась, вцепилась в него, сказав, что не отпустит его больше на шахту. Ефим подумал-подумал, и решил, что скажется больным и дома пока отсидится, а там видно будет. Нена перед утренней сменой пошла к Степану, ещё одному рабочему из бригады Ефима, предупредить, что Ефим простыл, лихорадит его, поэтому дома лежит. Только спустилась с крыльца и перешла дорогу, как в её доме раздался крик, от которого у Нены подкосились ноги. Она кинулась обратно в дом. Ефим стоял на коленях у печи, весь дымился, и уже не кричал, а тяжело дышал. Кругом была расплескана горячая вода. Рядом валялось большое корыто. Это Нена вчера натаскала в большой чан воды, чтобы нагреть на печи воду для стирки. Вода с утра уже вскипела, а Ефим, непонятно зачем, полез к печке и опрокинул на себя крутой кипяток. Ефим прожил только до вечера. Он так и не открыл глаз, ничего не сказал Нене, не пришёл в сознание, только стонал от боли. Вот так, и его настигло проклятие золотого круга. Когда появился на свет сын его Токий, Нена уехала с ним обратно в свою деревню. Когда Токий вырос, Нена рассказала ему всё, что ей сказал той ночью Ефим. Записано мной, Демьяном. Седьмого числа ноября месяца одна тысяча девятьсот первого года.

– А дальше идут записи Петра Васильевича. Повторять второй раз не имеет смысла, я вам уже рассказал про происшествие на шахте «Наклонная». Петр Васильевич подробно расписал, кто и как умер. Если кратко, то из его бригады завалило на шахте двоих, через неделю один сорвался в карьере, сразу насмерть разбился. Через месяц ещё один утонул. Через четыре месяца один в больнице умер от аппендицита, другой, тоже в больнице, умер от гриппа, они почти в одно время умерли. А последний из тех, кто держал в своих руках проклятое золото, ровно через одиннадцать месяцев просто шёл по улице, упал, и у него остановилось сердце.

– Ужас какой. – Вздохнула я.

– Так почему этот Пёрт Васильевич не остановил их! – С негодованием воскликнул Дениска – Он мог силой их всех оттолкнуть от золотого круга, и сказать, что нельзя к нему прикасаться!

– Он так и не простил себе этого. – Спокойно ответил ему Сакатов – И до последних своих дней сожалел, что не поверил написанному, пока не случилась эта страшная трагедия. Но во всё это, на самом деле, сложно поверить. У вогулов, или манси, очень своеобразные мифы, и боги у них называются очень непривычно для нашего слуха. Как и во всех мифах, много иносказательности. Денис, ты что, если прочитаешь сказку «Колобок», будешь всем советовать хлеб под замок закрывать? Вот то-то и оно. Я тут почитал некоторые мифы манси, так первое впечатление, что несусветность полная. А потом подумал, и пришёл к выводу, что в них главное – это взаимодействие с природой. И глубокий смысл им придаёт именно человеческая составляющая. Добро должно побеждать зло. Сильный не должен обижать слабого. Как, собственно говоря, и в сказках любого другого народа.

– Ты считаешь, что надо каким-то волшебным образом отвести болезнь от друга Геннадия? – Спросила я – Но ведь в тетрадке нет рецептов, как снять проклятие. Там все, кто столкнулся с золотым кругом и подержал в руках это золото, погибают.

– Да, конечно, там все погибают. – Согласился Сакатов – И я не понимаю, каким образом можно это остановить. Но ведь неразрешимых задач не бывает.