Loe raamatut: «Заоблачный полёт. Избранные стихи»

Font:

Порой пишу на злобу дня,
Порой в стихах пурга и иней…
Не путайте, прошу, меня
С литературной героиней!

ISBN 978-5-4485-2339-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зачем нужны на свете соловьи

Зачем нужны на свете соловьи?
Чтоб души озарять особым светом.
Невзрачные, невидные, ничьи,
Они сродни непризнанным поэтам.
Слагая трель свою, как чистый стих,
Дитя свободы, облаков и лета,
Оставит равнодушным лишь глухих.
Ну разве это не мечта поэта?

Я тебя заговорю

Я тебя заговорю,
Заболтаю, как умею,
Слов красивых надарю,
Силу тайную имея
Паутиной пестрых фраз
Замотаю в кокон яркий.
Заведу другой рассказ
Импульсивный, яркий, жаркий.
Я тебя заговорю
Миг прощания отсрочив…
Расставаться не люблю,
Вот и голову морочу.

Заоблачный полёт

Помню, как во сне летала в детстве,
Память та с годами не умрёт.
Только уж теперь не повторится
Тот ночной заоблачный полёт.
Словно шлейф, подол простой юбчонки.
Не касаясь стопами земли —
Цыпки на коленках, ноги тонки…
Что же там в предутренней дали?
Ощущенье странного восторга,
Страха, счастья, словно наяву.
Маленькое сердце билось гордо.
Люди! Я лечу, расту, живу!
Худенькая, словно жаворОнок,
Чувства все свои собрав в клубок,
Робкая, но сильная с пелёнок —
Получеловек иль полубог?
Это всё ушло, не повторится,
Больше не летается уже.
Но тех лет не стёртая страница,
Птицею живёт в моей душе.

Солнечная Синячиха

Здесь кажутся выше травы,
Здесь сосны хвоей звенят.
Здесь детство мое, здесь мама,
Здесь Родина у меня.
Здесь, радуя всю округу,
Путишна – речка живет.
Каждому путнику – другу
Песню волною поет.
Здесь звезды ярче сияют,
Сочнее все краски дня.
Синячиха – скромная, милая,
Солнечная моя!
Здесь слух неизменно волнует
Округлость уральская слов.
Здесь бездна лазурного неба
Сливается с ширью лесов.
Здесь все до боли знакомо
И дышится в полную грудь.
А как уеду из дома —
Тоска не дает заснуть.
Но знаю, что горечь прощаний
Восполнится радостью встреч.
А Родина – это навечно,
Как солнце и русская речь!

2007 год

Поедем завтра в церковь

«Поедем завтра в церковь!» – лампадку погасив,
Мне бабушка сказала. И страшен был призыв.
«Бабуль, какая церковь?» – тут дух мой занялсЯ, —
«Ведь я же пионерка и мне туда нельзя!
Нам в школе говорили, что Бога вовсе нет,
Религия приносит один лишь только вред.
А если кто узнает, что в храме я была,
Как Жанну в Орлеане сожгут меня дотла!»
«Ничё, ничё, поедем к причастию как раз.
Посмотришь и на службу, и на иконостас.
Давай пиши «За здравье» – неграмотная я —
Мария… Ольга… Нина… и прочая родня».
С тех пор прошло всего лишь каких-то сорок лет.
Мы Ленина забыли… и комсомола нет.
Зазывный звон церковный привычным стал уже…
У бывших пионеров Бог уцелел в душе.

Сами вы, ребята, с прибабахом

Испокон веков бытует мнение
Кем-то как-то выданное махом:
Если пишешь музыку-ты гений,
Если ты поэт, то с прибабахом.
Если ты певец или художник,
Прёшь по жизни с истинным размахом,
Ты таланта своего заложник…
Если ты поэт, то с прибабахом.
Можешь быть звездой ТВ канала,
Или вдруг заделаться монахом,
Даже стать обложкой секс-журнала…
Если ты поэт, то с прибабахом.
Без поэтов не сложится песня,
И не будет колыбельной детям.
И весь мир, скажу вам, если честно,
Мы без рифмы просто обесцветим.
Трезвый ум и пламенное сердце,
Музыка души единым взмахом…
Уж простите мне такую дерзость —
Сами вы, ребята, с прибабахом!

На рыбалке

Снова вижу, как будто в детстве,
На рыбалку с отцом плыву.
И довольная, и усталая
Режу веслами синеву.
Волны ласковыми ладошками
Мокро шлепают лодки бока,
А отец, подмигнув насмешливо,
Гордо сунул в садок чебака.
Речка живо сверкает водами,
Соловей в ивняке поет,
Небольшая деревня Тимошино
Нам поклоны приветливо шлет
В тихих заводях, скрытых от ветра,
Благодатный покой и уют.
Меж тростинками камышовыми
Стаи мелочи рыбной снуют.
Помаленьку улов пополняется —
Вот щуренок попался в снасть.
Выгнув хвост, долго он трепыхается,
Чешуею на солнце искрясь.
Вышли на берег. Мокрые весла
Положили в густую траву.
«Ну, давай, что ли, мы с тобой, дочка,
На костре заварганим уху!».
Вот огонь, треща, разгорелся,
Раскалились сухие сучья,
И в кипящей воде мерцают
Красноватые жабры щучьи.
Дым костра посыпает пеплом,
Словно специей, наше варево…
Промелькнули года.
Но вкусней той ухи
Ничего на свете не знаю я.
И иной раз хочу безмерно
Повернуть вспять волны в реке.
Разожгу костер на природе,
Заварганю уху в котелке.
Вот сейчас, вот еще немножко,
Воплотится моя мечта!
То ли стала другой рыбешка,
То ли я уж давно не та…

Однажды на поляне сидели два кита

«Однажды на полянке сидели два кита,
Один из них лохматый, тик-таки-таки-та…»
Друзья, вы прочитали совсем не «дикий бред» —
Ведь с этих строк родился еще один поэт.
Пять лет поэту было, он не умел писать,
В душе его царили покой и благодать.
Считал на небе звёзды, был помыслами чист,
Жизнь перед ним лежала, как белоснежный лист.
Киты, коты, собаки – все были мне друзья,
(Поэтом юным этим была, конечно, я).
Я помню, как любила и лес, и в небе гром,
Как сердце откликалось восторгом и добром…
С тех пор, как вдохновение, из прошлого привет,
Та строчка, от которой затеплился поэт:
«Однажды на поляне сидели два кита,
Один из них лохматый, тик-таки-таки-та…»

Любим недолюбленно

Грезим о несбыточном,
Ждем неисполнимого.
Счастья тропку узкую
Топчем с нелюбимыми.
Верим недоверчиво,
Жизнь живем с опаскою,
Дружим гуттаперчиво,
Ластимся неласково.
Души нераскрытые
На замки закованы.
Чувства недоразвиты,
Мысли заколдованы.
Сердце неотзывчиво
Черствостью загублено…
Пишем недосказанно,
Любим недолюбленно…

Между строчек

Не срослось, не сложилось,
друг-друга не поняли —
Мне обидой нелепой
ветер дунул в глаза.
Стал теперь ты чужой,
стала я посторонняя,
Только многое нужно
мне тебе рассказать.
Но вот как? Мы теперь
ходим разными тропами.
Написать бы письмо,
злую гордость гоня.
Попросить между строк бы
словами особыми:
«Я простила тебя
и прости ты меня!
Я сейчас твои волосы
мысленно трогаю,
По щеке бы погладить,
и прижавшись, обнять».
Между строчек, я знаю,
сказать можно многое…
Лишь тому, кто умеет
между строчек понять.

Молодец

Вконтакт зашла сегодня утром рано
Читаю депутата местной думы:
«Поздравил с Днём Победы ветеранов…»
И куча фоток в новеньком костюме…
А между строчек: «Как всё надоело…
Хочу на море… я устал… трындец!
Скорей бы в отпуск… но сначала ДЕЛО!
Пусть знают все, какой я молодЕц!»

Себя теряю по частям

Себя теряю по частям,
Сегодня зуб, а завтра почка…
Так скоро всю себя раздам
И что мне делать в одиночку?
Кому слезинку, часть души,
Кому кусок больного сердца,
Кто в печень влез-сиди, грызи,
Раз от тебя не отвертеться.
Теряю волосы, глаза,
И слух, и зрение и фигуру…
Здоровье уберечь нельзя,
Характер, гордую натуру…
Что есть во мне от моего,
От изначального, родного?
Лишь струнка чуткая в душе
Для добро сказанного слова.
Да грусти маленький клубок,
С наивным шепотком печали…
И все? Да, кажется, и все…
Мне больше ничего не дали.
Себя теряю по частям,
Сегодня зуб, а завтра почка…
Лишь грусть с печалью не отдам,
Чтоб не остаться в одиночку.

Дождь

Благодатный летний, тёплый дождь
Припустил на пыльную округу.
Внемлет влаге чёрствая земля,
Словно исцеляющему другу.
И поёт природа «Дождь, дождь, дождь!»
Он же горд, отплясывает лихо!
Вспыхнула рябиновая гроздь,
Потянулся тополь к тополихе.
Сразу всё очнулось, ожило,
Осветилось внутренней отрадой.
Если у деревьев есть душа,
То она дождю сегодня рада.

Чудесная погода

«Чудесная» погода что хочет, то чуди'т:
Покажет то Сахару, то сотню Антарктид.
«Я так могу, и этак, и наперекосяк:
Задорный темперамент пока что не иссяк!» —
Весна изобретает природную спираль —
Стоит конец апреля… а, кажется, февраль.

Любовь и кровь

В СССР, где мы росли,
Там секса не было, ребята.
И без него тогда могли
Плодиться парни и девчата.
В России секса дофига:
Кругом одно сплошное…*разврат*.
Оно послаще пирога,
Но перестал народ рождаться.
Из-за границы эту дурь
Когда-то к нам сюда заслали,
Чтоб мы (пиши, а не халтурь!)
В итоге все повымирали.
Отсюда вывод очень прост:
Европа нам чинИт преграды.
Чтоб был естественный прирост,
Нам сексу ихнего не надо!
Нам «секис» этот портит КРОВЬ,
Да ну его к едрене фене!
Когда у нас была ЛЮБОВЬ —
Детей по 10 было в семьях.
…
Дед говорит, а я пишу
Любовь и кровь, и эти цифры…
В конце я снова согрешу,
Придя опять к извечной рифме.

Русская речь

Родной, богатый русский наш язык!
Что время, люди делают с тобою?
Ведь что греха таить, что мы порою,
Погрязнув в суматохе дней и лет,
Порой осознанно, а может быть и нет,
Коверкаем могучий наш язык.
И он слегка от этого поник.
А знать родной язык не ремесло!
Он не прощает и полузабвенья.
А старые и новые слова
Одной тугой цепи стальные звенья.
Но вдруг в толпе мелькнут едва-едва
Старинные забытые слова:
«Теперича, маленько, шибко, баско».
(И молодая Русь мерещится тогда),
И любо мило их звучанье, и прекрасно!
А тут вдруг слух нещадно резанёт
«Бистро» и «холл», и «шоп», и «сэконд хэнд».
Зачем и как в язык родной вошёл
Чужой, ненужный, дикий этот сленг?
Чем хуже «горница, харчевня, магазин
И лавка для подержанных товаров»?
Засилье слов нерусских в языке зачем,
Ведь слов своих, живых у нас немало?
Про русский мат отдельный разговор-
Он пересёк давно уж нить экватора
И со словами «здравствуй, дай, прощай»
Все интуристы учат русский матерный.
А речь подростка: «тачка, блин, чувак,
Шнурки и предки, классно, круто, клёво».
Слова-зараза в нашу жизнь вошли
И всё это, отнюдь, уже не ново.
И как ни поверни, я не могу
Никак себе такой жаргон позволить.
Кто хочет, пусть «базарит», я ж пишу,
Горланю, говорю, глаголю.
И грязных слов я в речь не допущу.
Пусть будет всё красиво, просто, ясно!
И стих мой будет, словно жизнь моя,
Написанная чисто и прекрасно.
Стихов и жизни прожитой тропа
Я знаю, никогда не будет узкой,
Ведь как родная дочь родного языка
Живу, пишу и думаю по русски!