Вера вышла в прихожую и посмотрела на экран домофона. У ворот стояла Матушка в сопровождении Толика. Вера разволновалась. Должно было случиться что-то очень серьёзное, чтобы Матушка явилась к ней лично. Она-то знает, что семейство Веры ей не обрадуется. Откуда-то адрес узнала… Вера выскочила на улицу, чтобы поговорить с Матушкой у ворот. Но Матушка решительно отодвинула Веру в сторону и прошла во двор, а затем в дом. Толик следовал за ней.

– Что ж ты, Верочка, от меня дом на запоре держишь? Мои двери всегда для тебя открыты!

– Что-то случилось, Матушка? У меня муж дома и мама, боюсь, они не поймут… Ко мне в гости никогда никто не приходит, – робко попробовала остановить Матушку Вера.

– Поймут, милая, поймут. У меня дело серьёзное, отлагательств не терпит. Мне видение ночью было, Эммануил сказал идти к тебе и спасать душу твою, пока не поздно. Ничего важнее этого нет! Поэтому веди меня к своей семье.

Перепуганная Вера привела гостей в столовую.

– Мама, Вадик, познакомьтесь, это Матушка, – представила Вера и почувствовала неловкость оттого, что имени своей благодетельницы не знала.

– Чего?! – опешила Нинель Борисовна.

Вадик продолжал обедать. Он нечленораздельно с набитым ртом поздоровался и посчитал долг вежливости выполненным. Кто пришёл и зачем, его не интересовало.

А вот Нинель Борисовна сразу же почувствовала недоброе.

– Матушка, присядьте, я вам чаю налью. Толик, присаживайтесь тоже, – пригласила Вера.

Матушка присела на предложенный Верой стул, но отодвинула его от стола. Молчаливый Толик остался стоять у входа в столовую.

– И чего этой мамаше приспичило? – неожиданно первая перешла в наступление Нинель.

– Мама! – Вера схватилась за сердце. – Матушка, чайку, присаживайтесь ближе…

– Не надо, Верочка, кушать здесь всё равно, что в отхожем месте, – грустно покачав головой, сказала Матушка. – Я говорить буду, а вы меня послушайте. Времени отниму у вас немного. Я пришла спасти ваши души.

Вадик перестал жевать.

– С чего такая забота? – усмехнулась Нинель.

– Лишних слов произносить не надо, – перебила её Матушка. – Пустословие – грех. Мне вчера было видение, мне явился отец Эммануил и сказал, что вас ждёт кара страшная и неминуемая. То, что вы сделали двадцать шесть лет назад, страшный грех. Вселенная говорит, что за всё надо платить.

Вера подобострастно закивала головой, подтверждая правоту Матушки.

– Есть только два пути расплаты за свой грех, – деловито продолжила Матушка, – это либо кара небесная, либо оплата материальная, то есть жертва на благие дела. Вселенная милостива к раскаявшимся.

– Чего это она говорит? – не понял Вадик. – Что за грех-то?

Вдруг Вера часто задышала, схватилась за голову и начала оседать на пол. Толик успел подхватить её и усадить в кресло за спиной у Матушки. Вадик даже не повернул головы в сторону жены.

– Мать, она про какой грех распинается? – требовал объяснений Вадик.

– Я откуда знаю?! – рявкнула тёща. – Это сектанты какие-то, ты что не видишь? Белая вся, как в муке вывалялась! Пришла деньги вымогать у тебя.

– Старуха, ты не туда попала. Топай отсюда в другое место лохов искать, – беззлобно рассмеялся Вадик. На грехи память у него была короткая.

– Нет, детка, я пришла по адресу. Это ты двадцать шесть лет назад собственного сына, младенца невинного, отнёс и бросил где-то, чтобы он там издох, как щенок брошенный.

Вера пришла в себя и с надеждой прошептала:

– Он его в роддом отнёс. Там его, наверное, нашли сразу. Вы что-то знаете, Матушка? В видении было что-то о судьбе ребёнка? Он… не жив?

– Молчи, идиотка! – заорала бабка, брызгая слюной. – Это же шантажистка! Никто никого не носил и не бросал! Ты зачем на порядочных людей наговариваешь?!

– Мать, да мало ли что было столько лет назад, – попытался успокоить тёщу Вадик.

Он потянулся за зубочисткой и обратился к Матушке, ковыряя в зубах и причмокивая:

– Бабуся, ты ополоумела, что ли? Я не помню, что было вчера! А ты тут задвигаешь о том, что при царе Горохе было! Ещё белых и красных приплети.

– Такие грехи срока давности не имеют. Вселенная всё помнит и тебе напомнит, не сомневайся. Каждому из вас напомнит, и у каждого своя кара будет, – пригрозила Матушка. – Каждый из вас самое главное потеряет. Вот ты лично, Вадим, как думаешь, что скажут твои коллеги по сомнительному бизнесу, если узнают, что ты сына бросил? Они родную кровь ценят, семья для них святое. Тем более – сын, наследник! Да тебе руки никто не подаст и вслед плевать будут. Упадёшь ты в вашей бандитской иерархии ниже самой последней шестёрки. Всего лишишься, сперва репутации, потом всех денег и доходов, а потом казённый дом тебя приютит. Там таких толстячков любят. Устраивает тебя такой расклад?

Матушка слегка разволновалась, и в разговоре стали проявляться жаргонные словечки и интонации.

– А ты, детка? – обернулась Матушка к Нинель.

– Какая я тебе детка! Ты до моих лет доживи, – встрепенулась та.

– Может, ты годами мне в бабки годишься, – парировала Матушка, – а умом ты передо мной дитя неразумное. Вот если не повлияешь на зятя и меня не послушаешь, так и станешь как младенец. Зять обнищает, тебя на улицу выгонит, а ты болеть станешь, умом тронешься и помирать будешь дурочкой, долго и мучительно, в голоде и холоде!

– Ах, ты!.. – задохнулась Нинель. – Да если я твой рот не захлопну, тогда точно дурой буду!

– А ты, Верочка, – продолжала Матушка, – и так наказана! Всю жизнь за свой грех расплачиваешься. Но если вы пожертвуете на благие дела три миллиона, для тебя, Вадим, это не деньги, то Вселенная приведёт сына домой, и сердце материнское успокоится.

– Мама, Вадик, я вас умоляю! Вадик, умоляю! Матушка сможет, она его найдет! – заламывала руки Вера.

– В общем, даю вам на поиски денег неделю. Потом приду снова, – сказала Матушка, поднимаясь со стула и направляясь к выходу.

– Проваливай! И больше не появляйся, здесь тебе не обломится, – зло бросил ей в спину Вадик.

Незваная гостья обернулась на его реплику.

– Прокляты вы! Обои в цветочек наклеили, скатёрку на стол постелили и всё? Думаете, хорошо живёте? В достатке, сытости и чистоте? Нет! – злобно зашипела Матушка и погрозила пальцем. – Я вижу! Вокруг вас всё черным-черно и смрадом гнилым воняет! Вздохнуть нельзя! Это не дом, а чёрная дыра, она ширится и вас тянет в свою утробу ненасытную! Там ваши души вечность страдать будут! А начнут мучиться на этом свете и очень скоро!

Она развернулась и быстро пошла к выходу. Вера торопливо встала и засеменила за Матушкой, пытаясь схватить её руку.

В столовой воцарилась тишина. Было слышно, как тяжело дышит Вадик.

– Мать, а ведь пацаны не поймут… – наконец сказал он.

В комнату вернулась Вера, как побитая собака, глаза мокрые, испуганно бегают с матери на мужа. Нинель встала из-за стола, подошла к ней и отвесила звонкую пощёчину.

– Ты что натворила, дрянь!

Вера закрылась руками, потому что мать замахнулась для нового удара. Хлопнула входная дверь, и в столовую быстро вбежала Юлька. Бабка опустила руку – девчонке знать не следует о том, что здесь произошло.

– Я на минутку, документы забыла… А что у вас тут случилось? – быстро оценила ситуацию Юля. – Мама, тебе плохо?

– Нет, Юля, всё в порядке, – неестественно бодро ответила Вера, отвернулась и стала переставлять посуду на столе. – Садись, ты сегодня без завтрака уехала.

– Некогда, спасибо, я кофе попила на работе, – Юлька с подозрением рассматривала родню.

– Юля! – раздалось от входной двери.

– Это ещё кто?! – разозлилась Нинель. – У нас сегодня проходной двор?!

В комнату вошёл парень, он брезгливо вытягивал вперёд руки.

– Это Стас, мой друг, – представила парня Юлька.

– Простите за вторжение, – немного смутился он, услышав бабкин возглас. – Я должен был подождать Юлю в машине. Но я облился колой, можно руки помыть? Неприятно, руки липнут…

Вдруг Вера вскрикнула, подалась вперед, к нему и упала в обморок.

– Мама! – бросилась к ней Юлька.

– Вадик! Быстро унеси жену, ей плохо! Не сиди! – скомандовала бабка.

Вадик завозился, вылезая из-за стола:

– Она сегодня целый день в обмороке! Лучше бы она из обмороков не выходила.

– Я скорую вызову! – испугался парень.

– Нет! – рявкнула бабка. – Вы куда собирались? На работу? Вот туда вам и дорога. На работу опаздывать нельзя. А мы тут сами разберёмся.

Она засеменила за Вадиком, который, неловко подкидывая и тяжело пыхтя, потащил Веру из столовой. А Стас и Юля застыли в полном недоумении: парень и девушка, оба огненно-рыжие с необычайно яркими синими глазами.

Вадик отволок Веру в комнату и уложил на кровать. Она так и лежала на своей кровати несколько часов, вздрагивая от каждого шороха. Она бы забилась под кровать, как Юлька в детстве, если бы это спасло её от расправы. Веру трясло от холода, потом накатывали волны жара, и она покрывалась липким потом. Бедное сердце заходилось в бешеном ритме от страха, потом вдруг радостно возносилось куда-то ввысь с головокружительной скоростью – мой сын, мой сыночек жив, он нашёлся! Потом накатывала волна тоски, и сердце срывалось вниз в бездонную яму – они прогонят его снова, мне не разрешат видеть сына! Как они не понимают, ни Вадик, ни мать, что Матушка права! Вот оно доказательство: не успела Матушка выйти за порог, как Вселенная показала свою силу и мудрость, привела сына домой! Эмоции такой силы терпеть было невозможно. Вере хотелось броситься с большой высоты, она могла бы полететь или запрыгнуть в машину и мчаться на бешеной скорости в никуда. Но, наверное, даже смерть не избавит её ни от страхов, ни от мук, ни от кандалов, которыми стали для Веры самые близкие люди. Что же теперь будет?

Её оставили в покое до вечера. Потом пришёл Вадик. Вера зажмурила глаза.

– Что ты глаза закрываешь? Что ты мученицу строишь? Ты бы лучше рот свой на замке держала! – он подошёл к кровати, схватил Веру за плечи и начал трясти. Её голова безвольно болталась из стороны в сторону. Она ещё сильнее зажмурилась и закусила губу в ожидании удара. Раньше Вадик её никогда не бил, дралась только мать, но сейчас Вера была уверена, что Вадик её изобьёт. Его лицо излучало бешенство.

– Как ты вообще додумалась такое рассказать?! Почти тридцать лет прошло! Никто не знал, что был какой-то ребёнок! Я давно забыл!

– Я не забыла… – встряла Вера.

– Заткнись! – Вадик замахнулся, но опустил руку и брезгливо оттолкнул её от себя. – Это надо же быть такой тупой, такой непроходимой дурой!

Он ходил по комнате, его слова перемежались отборным матом.

– Вадичек, – Вера привстала и поползла по кровати к нему, – ты же самый лучший, самый добрый, я же знаю. Вадичек, надо заплатить Матушке, и всё станет хорошо, очень хорошо. Вадик, ты знаешь, кто этот мальчик, которого Юля привела?

– Даже не думай! – с порога раздался бабкин голос, как удар хлыста.

Вадик не услышал вопрос Веры, поглощённый злостью и своими переживаниями.

– Ты посмотри на себя! На кого ты похожа? Ты же не баба, а поломойка! Тебя же из кухни выпускать нельзя! Пацанам показать стыдно, – выплёвывал слова Вадик. – Как вы мне все надоели! Дочь твоя такая же идиотка, ни вкуса, ни красоты, заучка очкастая и дрянь неблагодарная! Мне пятьдесят, а предъявить пацанам нечего! Так теперь ещё из-за твоего длинного языка я последнего лишусь, что у меня есть – уважения?! Видеть тебя не могу! Зачем ты мне нужна? На стол подавать? Для этого можно прислугу нанять! А мне нормальная баба нужна, такая, чтобы мне все мужики завидовали, чтобы сына мне родила! Мне наследник нужен.

– Вадичек, – с надеждой протянула Вера, – так сыночек…

– Верка, хватит тут ползать! Слышала, что муж сказал? Ему нормальная баба нужна. Иди себя в порядок приведи, немедленно!

– Ей это не поможет! Она старая драная кошка в климаксе! – заорал Вадик, обращаясь к тёще, и ушёл, хлопнув дверью.

Мать подошла к Вере, и та невольно отпрянула, ожидая очередной пощёчины, но мать только прошипела:

– Не смей ему говорить. Поняла? Иначе отравлю и тебя, и твоего отпрыска.

Фантазия стала изменять Нинель Борисовне. Кроме «отравлю» на ум ничего не шло. Наверное, от стресса.

Бабка поспешила за Вадиком. Он пошёл в свою комнату и по пути, не таясь, набрал номер Лары.

– Здравствуй, прелесть моя. Спишь уже? Ложишься? Лара, в общем, я подумал и принял решение. Хватит нам с тобой прятаться и жить порознь. Мне нужна нормальная жена и нормальная семья. Я еду к тебе, – он глянул за окно в темноту. – Нет, сегодня уже поздно, я очень устал. Завтра утром буду у тебя, и мы серьёзно поговорим.

Он положил трубку, свалился одетый на постель и, как человек с чистой совестью и спокойной душой, захрапел уже через пять минут.

Нинель Борисовна тихонечко вошла к нему в комнату, вытащила телефон из его кармана и записала последний номер, по которому он звонил. Звонил он какой-то Ларе. Всякие Лары появились у Вадика параллельно с деньгами. Первое время Нинель старалась как-то их держать под контролем, чтобы никакая юбка Вадика из семьи не увела. А потом успокоилась, когда поняла, что это интерес сугубо физиологический. Тем более, Вадик и в этом вопросе был не прочь прокатиться на халяву. Но сейчас Нинель Борисовна чувствовала, что хорошо налаженная жизнь дала трещину. И дело не только в этой шантажистке-сектантке. Этот вопрос можно решить. Но вот если Вадик сбежит от проблем к другой бабе! А тут ещё пацан этот объявился! Так вовремя. Это ирония судьбы или умело созданная западня? Может, это всё сектантка подстроила? За Веркой теперь глаз да глаз нужен. Она своими истериками Вадика доведёт, он точно сбежит! И Юльке надо наказать, чтобы с этим рыжим все отношения оборвала.

Сна не было ни в одном глазу. Тихонько хлопнула входная дверь. Жулька пришла. Нинель тяжело встала с кровати и вышла в коридор. Юлька пошла на кухню и щёлкнула кнопку на электрическом чайнике. Нинель тоже зашла на кухню:

– Жулька, это что за новости непонятно кого домой таскать? Где ты это чучело рыжее нашла? Устраиваешь из дома проходной двор. Надо ящики проверить – не упёр ли чего?

– Бабуль, как мама? – проигнорировала вопрос Юля.

– Что с ней станется? Дрыхнет давно. Ты отвечай на вопрос!

– Бабуль, чем тебе рыжие не нравятся? И я, вообще-то, никого не таскала. Я же знаю, что к нам гостей можешь водить только ты. Он сам пришёл, я его в машине оставила. Я же на минутку зашла, документы только забрать. А он колой облился. Бабуль, ну что ему надо было мокрым и липким сидеть? Неудобно же, что мы дикие совсем, что ли?

– Мне всё равно, пусть хоть мокрый сидит, хоть обделается, а чтоб его ноги здесь и близко не было. Я не шучу, смотри мне! Я тебе вообще с ним общаться запрещаю!

– Значит, не будем общаться и не будем приводить, – легко согласилась Юлька. – Бабуль, чаю хочешь?

– Я такую бурду из пакетиков не пью! Фу, гадость какая! Я спать пошла. А ты смотри мне, – погрозила она пальцем.

– Ага! Я помню, а то отравишь! Спокойной ночи.

Юлька дожевала бутерброд с чаем и поднялась к себе. Она распахнула окно и постояла на воздухе, пока немножко не замёрзла, а потом скользнула под одеяло и с удовольствием вытянулась на постели. Дверь в комнату тихонечко приоткрылась, в комнату скользнула тень:

– Юль, ты спишь?

– Мам? – удивилась Юля и забеспокоилась, – что-то случилось? Тебе опять плохо?

– Тише, тише ты, всё со мной нормально, – зашикала на неё мать. – Юля, этот мальчик, что к нам сегодня заходил, он кто? Его как зовут?

– Стас его зовут, я же говорила.

– А фамилию его знаешь?

– Сергеев. Стас Сергеев.

– А он откуда? Он кто?

– Он младший брат нашего завлаба.

– А-а-а, – протянула мама с облегчением, – то есть ты знаешь, где его найти можно?

– Знаю, только зачем его искать? – удивлялась интересу матери Юлька.

– Это хорошо, это так хорошо, – заулыбалась Вера.

– Мам, ты чего? – не понимала Юлька.

– Ничего, всё хорошо. Ты знаешь, приводи его в гости, когда захочешь. Прямо завтра и приводи.

– Мам, прямо завтра не получится. Бабуля его травить собралась. Пусть ещё мальчик поживёт, – пошутила Юлька.

Мать как-то странно на неё посмотрела, не оценив шутки. Улыбнулась своим мыслям и, тут же забыв про дочь, пошла к себе.

– Сумасшедшая у меня семейка, – подумала Юлька, засыпая.

* * *

А Нинель так и не могла заснуть. Простыня под ней горела. Она крутилась по широкой постели, перекладывалась с согретого телом края на остывшую простынь и мгновенно замерзала, укрывалась одеялом, и через минуту простыня снова пылала огнём. Нинель встала, вытащила из шкафчика заветный графинчик с вишнёвой наливкой, крепкой и сладкой. Налила себе стопочку, уселась в кресло-качалку и стала смаковать напиток, как конфетку. Под мерный скрип кресла сознание стало успокаиваться, волнение ушло, и голова заработала чётко. План действий был выработан в течение получаса.

Утром Нинель Борисовна позвонила знакомой в салон сотовой связи. Нужных знакомых у неё было много в самых разных областях человеческой деятельности, так как она была ведьмой широкого профиля и магические услуги оказывала всем кому угодно, лишь бы клиент был платёжеспособен. А если человек мог когда-нибудь Нинель Борисовне пригодиться, то она его из поля зрения уже не выпускала никогда. Такой клиент обязан был быть ей благодарен всю оставшуюся жизнь. Поэтому знакомая из салона сотовой связи бросила все свои салонные дела, и Нинель через 15 минут знала, как зовут барышню, которой вчера вечером звонил Вадик, а также её паспортные данные, включая прописку.

Затем Нинель Борисовна попросила соседа Алексея, который занимался частным извозом, отвезти её по указанному адресу.

Когда Нинель собралась садиться в машину, на дороге появилась Лидка, увидела Нинель и припустила к ней чуть ли не вприпрыжку:

– Нинелечка Борисовна! Лапушка! Подождите минутку!

– Ну что тебе? – неохотно задержалась бабка.

Лидка подошла совсем вплотную и горячо зашептала:

– Я всё сделала, как вы велели, всё в точности, и окурки, и зелье пила ночью… Всё-всё сделала! Когда ждать результата?

Алексей к этому времени замкнул гараж и подошёл к женщинам.

– Лидия, ты хорошеешь день ото дня! – отвесил он комплимент Лидке и подмигнул.

Лидка оторопела, выпучила глаза и вместо ответа вопросительно посмотрела на Нинель:

– Он, что ли?

– В смысле? – не поняла сразу бабка, а потом замахала на Лидку руками. – Дура, не он это. Говорю тебе, не он. Он просто вежливый. Всё иди отсюда, некогда мне! Жди своего счастья.

* * *

Вчерашний звонок Вадика привёл Лару в замешательство. Она думала, соображала. В мыслительный процесс были вовлечены здравый смысл и интуиция. Здравый смысл напоминал Ларе о возрасте. В тридцать четыре года женихами разбрасываться нельзя. А Вадик – мужчина обеспеченный, Лару обожает. Но интуиция ныла, что Вадик – это последний вариант. Бизнес у него из девяностых, с братвой завязанный, а это не надёжно, можно в неприятности какие-нибудь попасть. Лара ещё красотка, пара лет в запасе есть, можно покруче мужа поискать. А Вадик всё равно никуда не денется, прилип, как муха к мёду.

Вчера поздно вечером Вадик позвонил и заявил о своей готовности к новой, счастливой жизни с Ларой. А Лара, приготовившаяся к длительной осаде, такого сюрприза не ожидала. И теперь она просто не знала, чего, собственно, хочет. Это раздражало. Кроме того, Лара терпеть не могла рано вставать. После сна она выглядела несвежей, прямо-таки помятой. Она любила долго просыпаться, долго и со вкусом завтракать, размазывая полезную овсянку по тарелке и обильно сдабривая пресный вкус каши сосисками, пить кофе, почитывая глянец. Теперь же из-за Вадика она встала в полвосьмого утра, влезла в душ, да ещё пришлось прикладывать лёд к лицу, чтобы убрать отёчность.

Накраситься Лара едва успела, как в дверь позвонили. Ткнули в кнопку один раз, поэтому Лара не стала сразу открывать дверь, а предварительно посмотрела в глазок. Глазок был модный, какая-то особенная оптика, позволяющая видеть почти всю площадку перед дверью. Поэтому Лара хорошо рассмотрела у своей двери какую-то толстую бабищу с длинной чёрной косой. Бабка выполняла какие-то странные пассы руками, чем-то брызгала, шарила по стенам и бормотала. Потом присела перед дверью, явно собираясь что-то подложить под коврик. В этот момент Лара распахнула дверь.

– Эй, что это вы тут делаете? – воскликнула Лара.

– Ничего! – нагло отрезала старуха и поднялась. – Я из домоуправления, качество ремонта проверяю.

– Что за бред! У нас сто лет уже никакого ремонта не делали! – возмутилась Лара и опустила глаза на пол. На коврике перед дверью была насыпана дорожка из соли. – Это ещё что такое?!

– Что такое?! – передразнила её наглая старуха и попёрла своей объёмной грудью прямо на Лару, оттесняя вглубь квартиры. – Я тебе расскажу, что это такое! Это я на тебя порчу навожу! Да такую, что никакой кудесник её снять не сможет! Я сама не смогу, как бы ты у меня в ногах не валялась. Поняла?

– Вы что? Сумасшедшая? – опешила Лара и отступила на кухню.

– Я, может, и сумасшедшая, а ты проститутка! Грешница! Замуж не выйдешь никогда! Детей у тебя не будет никогда! И жить ты будешь недолго, помрёшь от тяжёлой болезни! – каждую фразу старуха повторяла, как отряд американских скаутов, громко и с ударением на последнем слове.

Лара пятилась, пока не уперлась в стол на кухне. Старуха в это время достала какой-то флакончик из кармана и стала брызгать из него на стены.

– Думаешь, обои в цветочек на стены наклеила и у тебя светлый и чистый дом стал? Нет! Стены здесь чёрные и гнилью воняют, – Нинель Борисовна, не задумываясь, повторила приём Матушки. – Посмотри, я тебе на стены воду свячёную брызгаю, а на стенах грязные пятна остаются! Вот тебе доказательство, что здесь всё грехом пропитано! Вода в себя пытается грязь впитать! Да только тут не капли нужны, тут сто вёдер святой воды не хватит!

Вдруг старуха совсем обнаглела и брызнула водой прямо в лицо Ларе. Кожу на лице запекло, и Лара покрылась красными пятнами.

– Что, блудница, больно? Жжётся водичка?! Будешь знать, как на чужих мужиков зариться!

– Так вы Вадикова тёща, что ли? – осенило Лару.

– Тёща! Ты на нашего Вадика рот не разевай! – не стала отрицать Нинель Борисовна.

– Вот старая ведьма! Обалдеть! – восхитилась Лара и неожиданно для себя враз разобралась со своими желаниями. Первое – от души поскандалить, второе – увести Вадика из семьи, просто назло.

– Что это за дрянь ты на меня тут брызгаешь?! Это я сейчас, старая ведьма, порчу твою тебе же на хвост и накручу! – Лара приосанилась и стала наступать своей не менее внушительной грудью на Нинель, двигаясь обратно к выходу. – И вот что я тебе скажу! Я тут сидела и сомневалась, нужен мне ваш Вадик или нет. А теперь я определилась. Оставлю я его себе или нет, это я потом решу, но с Веркой твоей он точно не останется. Можешь мне поверить! И сделаю так, что он и тебя, и твоих дочку и внучку на улицу выгонит в одних трусах! Верка ему давно опостылела, Юльку он людям показать стыдится, он от неё с удовольствием избавится. А ты, старуха, ему вообще никто, прыщ на заднице. Скоро здоровье потеряешь от старости, и Верка с Юлькой выбросят тебя в старый дом в деревню, откуда ты выползла. И будут рады отомстить за то, что ты им столько крови попила. Помрёшь больная и одинокая в полуразрушенной хате, и крысы тебя неделю жрать будут, пока на вонь соседи не придут! Поняла, ты, мерзкая, дрянная старуха?!

Нинель Борисовна неожиданно сдалась, она отступила в подъезд и не нашлась, что ответить. Сначала эта треклятая Матушка, а теперь Лара пророчит ей страшную картину смерти в нищете и одиночестве! Об этом думала она ночью, когда не могла заснуть. Аж под ложечкой засосало от страха. Чтобы окончательно не потерять лицо, Нинель резко развернулась и быстро пошла на улицу, выдавив напоследок:

– Дура, ничего, ты меня ещё вспомнишь!

– Иди-иди! Вещи собирай, может, что-то унести успеешь до моего переезда в дом к Вадику!

Лара громко захлопнула дверь. Нинель выскочила из подъезда. Уже очень давно никто не позволял себе так разговаривать с Нинель! Ярость переполняла её! Самое ужасное, что не только ярость терзала душу, но и обида, и жалость к себе, а это Нинель расценила как признак приближающейся старости. Да ещё, когда брызгалась, пальцы обожгла чистотелом. Он хоть и сильно разбавленный был, а всё равно ожоги оставил. Зато Ларка теперь с ожогами на морде будет.

Нинель почти бегом припустила к машине. Алексей даже не успел открыть ей дверь в машину. Нинель совсем несолидно упала на сиденье.

– Случилось чего, Нинель Борисовна? – участливо спросил Алексей.

Нинель ответила ему не сразу, сначала отдышалась, немного успокоилась. Алексей к тому времени успел завести машину и тронуться со двора.

– Спрашиваешь, не случилось ли чего? Случилось, Лёша! Знаешь, где я сейчас была?

– Где? – из вежливости поинтересовался Лёша.

– У любовницы Вадима Вадимовича!

– Да вы что, – несильно удивился Алексей, не отрываясь от дороги.

– А ты, Лёша, машинку-то останови и меня послушай.

Алексей притормозил, и Нинель продолжила:

– Любовница Вадика из семьи увести собирается, и, боюсь, ей это удастся. Дети без кормильца останутся, в нищете расти будут!

– Какие дети? У вас уже все взрослые в семье. Или кроме Юли у Вадима Вадимовича ещё дети есть? – не понял Алексей.

– Эх, Лёшка! Какие дети? Я тебе расскажу. Это вы, молодёжь, сегодняшним днём живёте. А я всё на годы вперёд вижу. Тебе моя Юлька давно нравится, думаешь, не вижу? Вижу! И она к тебе неравнодушна, только сама этого ещё не поняла. Но поймёт, это ей на роду написано.

Алексей закивал с улыбкой, а Нинель его как ледяной водой окатила:

– Вы поженитесь, дети у вас родятся. И если Вадик в семье останется, то у тебя и моих правнуков всё будет отлично. Вадик тебе со временем все дела передаст, а ты всё его богатство преумножишь. Богато жить будешь, все свои желания сможешь исполнять. Вижу тебя на белой яхте посреди синего моря, сидишь такой красивый, загорелый и виски потягиваешь… А если Вадик уйдёт, ты всё равно на Юльке женишься и детей нарожаете. Но только ты так и будешь всю жизнь таксистом вкалывать. Юлька у нас девушка учёная. Она будет детям умные книжки читать, а ты всё остальное будешь делать. За любую работу будешь хвататься, но только зря! Ничего у тебя ладиться не будет. Выше себя теперешнего не прыгнешь.

Бабка договорила и уставилась в окно, показывая, что больше говорить не о чем. Алексей помедлил, раздумывая, потом завёл машину, и они поехали домой. Всю дорогу до посёлка в салоне царила тишина. Каждый думал о своём. Приехали домой, Нинель вышла из машины и тяжело побрела к дому. Алексею даже стало её немного жаль.

– Как её зовут? – сам не зная зачем, спросил Алексей.

– Лара… Второй этаж. Квартира 8, – не оборачиваясь, ответила Нинель.