3.
1 сентября Анна Андреевна и Саша подошли к школе. Девочка инстинктивно взяла маму за руку. Спохватилась: «Еще увидят. Засмеют». Высвободила свою ладонь. Мама с пониманием улыбнулась.
Погода была отличная, торжественную линейку проводили на улице. Саша осмотрелась, все классы стайками уже выстроились на своих местах, увидела табличку с надписью «7А».
– Ладно мам, я пошла.
Увидев, что мама замерла в нерешительности и не уходит, добавила:
– Давай, как договорились, я сама, ты иди домой.
– Я бы хотела тебя поддержать, – начала мама.
Саша нахмурилась, резко развернулась и вошла на территорию школы. По идеально прямой спине, по четкому шагу Анна Андреевна поняла, что лучше не спорить. Но уходить и не подумала. Отошла от ворот, встала неподалеку. Запретить постоять за школьной оградой, послушать песни своего детства, почувствовать торжественную и радостную атмосферу праздника 1 сентября ей никто не мог. Она рассматривала детей, здание школы, вдыхала трепетное волнение мамочек первоклассников и наблюдала показное равнодушие старшеклассников.
Саша подошла к ребятам, молча встала позади всех. Они не обратили на новенькую никакого внимания. Подошел классный руководитель, Иван Петрович, она уже познакомилась с ним, когда они с мамой подавали документы.
Девочка ему улыбнулась. Он лишь рассеянно ей кивнул и, призвав детей к тишине, занял свое место в первом ряду. Девочка растерялась – разве учитель не должен был представить ее остальным?! К тревожному ожиданию первой встречи добавилась обида и удивление. Саша судорожно вздохнула, борясь с набежавшими слезами и не ожидая уже ничего хорошего, молча отстояла линейку, опустив голову и разглядывая свои и чужие туфли.
По окончании торжественной части дети потянулись в школу на классный час. Саша, стараясь не упускать из виду знакомую фигуру классного руководителя, поплелась следом.
В класс вошла последняя, остановилась на пороге.
– Проходи, выбирай свободное место, – пригласил учитель.
– Знакомьтесь ребята, у нас новенькая – Горячева Александра.
Шум в классе мгновенно стих и под общее молчание она прошла к третьей парте в первом ряду.
– У тебя свободно? – спросила она у сероглазого мальчика с русыми волосами. Это место она заметила сразу, как вошла в класс. Щуплый, с прической бобриком, одинокий хозяин парты ей показался достаточно безобидным.
– Занимай на здоровье, – мальчик улыбнулся, убрал портфель со стула и сделал приглашающий жест рукой.
Саша заняла выбранное место, Иван Петрович начал классный час.
– Седьмой класс – это вам не шутки, до ОГЭ всего несколько шагов. – Учитель, расхаживая вдоль первых парт, скучным голосом давал установку на первую неделю, призывал забыть о лете и приступать к учебе.
Саша внимательно его разглядывала. Возраст около 40 лет, одет в мешковатые брюки и плохо выглаженную просторную рубашку, мятый пиджак явно от другого костюма он небрежно набросил на свой стул. Галстук отсутствовал. Светлые волнистые волосы обрамляли по кругу залысину на голове, он простуженно шмыгал крупным носом и толстыми пальцами-сосисками возвращал на место сползающие от ходьбы очки с замотанными белым пластырем дужками.
Девочка совсем сникла. Против ее предыдущей новенькой школы-лицея с огромным холлом, интерактивными обучающими досками и компьютерами в каждом классе и молодой классной в строгом синем костюме эта старенькая школа с облупленными партами, вышарканным линолеумом, черной доской с куском мела явно проигрывала. Еще и этот неопрятный учитель добавлял темные штрихи к грустной картине.
«Не школа красит человека», – подбодрила ее мама, когда они пришли в нее впервые.
Оставалось надеяться, что это именно так и будет.
Продиктовав расписание на завтра, Иван Петрович отпустил детей. Смеясь и весело переговариваясь, они мгновенно покинули класс. На новенькую по-прежнему никто не обратил внимание. Саша поднялась.
– Миша, будем знакомы, – ее сосед по парте задержался с намерением познакомиться.
Он был одного с ней роста, ее взгляд все время останавливался на его слегка оттопыренных ушах. Вместе вышли из школы. Миша расспрашивал, из какого города она переехала, почему, какая была школа. Если бы не его открытый заинтересованный взгляд, искренняя улыбка, Сашку бы разозлил подобный допрос.
Она увидела маму, попрощалась с новым знакомым и направилась к ней. В нескольких фразах рассказав про линейку, класс и выбранное место, все оставшееся время шла молча. Неприятный факт действительности необходимо было обдумать, принять и согласиться. Особенно трудно было согласиться. У Саши получалось плохо, все в ней протестовало.
4.
На следующий день, подходя к школе, Саша достала из кармана расписание уроков. Напротив каждого предмета были записаны цифры. Первый урок: русский язык – 2-2.
«Ну и куда идти»? Она остановилась повертела расписание в руках. Вчера она записала продиктованные учителем номера напротив предметов, не задумываясь, а сегодня не понимала, что это за цифры. Номер кабинета, это понятно, но куда идти – бог знает.
– Ищи то, не знаю что, – цедила сквозь зубы Саша, поднимаясь на второй этаж. Опоздала из-за этого на урок. Миша по-рыцарски взял над ней шефство и весь день водил ее по школе, показывал классы. Еще одним неприятным открытием было отсутствие знакомых букв М и Ж на дверях туалета. И определить, какая из двух одинаковых дверей, выкрашенных зеленой краской, ей нужна, было невозможно. Не караулить же переходя от одной двери к другой всю перемену. А спрашивать у Миши совсем неудобно. Решила терпеть до дома, но после третьего урока, дотронувшись до спины девочки, сидящей перед ней на второй парте, прошептала:
– Не подскажешь, где туалет?
– Запросто, – согласилась одноклассница, – меня, кстати, Настя зовут, тебя-то Ваня-Петя представил всем.
– Ваня-Петя? – переспросила Саша.
– Ну да, Иван Петрович, – Настя, состроила смешную гримасу.
Саше не очень понравились ее обесцвеченные пожелтевшие на концах волосы и запачканные рукава рубашки, но Настя очень мило улыбалась и предложила помощь, что она решила – каждый сам выбирает, как ему одеваться и красить волосы.
К обеду с помощью Миши девочка сообразила, как ориентироваться в школе, познакомилась с двумя девочками позади себя на четвертой парте —Олей и Катей – и Настиной соседкой по парте Альбиной.
Вся ситуация Сашу очень удивляла. Она помнила, как к ним в шестом классе в прошлой школе пришел новенький мальчик. Его представили, попросили рассказать о себе, с ним работал психолог, в первую неделю на переменах в класс приходил социальный педагог, знакомила его со всеми ребятами, учителями, вовлекала в процесс общения в классе. А здесь – Саша Горячева и тыдыщ в спину, дальше сама плыви, знакомься, адаптируйся. Хороша школа, ничего не скажешь.
5.
3 сентября в честь Дня окончания Второй мировой войны 7А отправился на экскурсию к памятнику «Родина-мать зовет!».
Ребята с класса относились к выезду с радостной беспечностью, без торжественности. Еще бы, они выросли в этом городе, с детства ходили мимо памятников, гуляли по скверам памяти. Эту очередную экскурсию они воспринимали как возможность поотлынивать от учебы.
Учитель отрабатывал повинность без особого интереса. Он прекрасно понимал, что они исходили эту возвышенность вдоль и поперек. Провести экскурсию ему предписывал учебный план и программа внеурочной деятельности. Что он мог рассказать этим детям такого, от чего у них загорелись бы глаза? Как назло, он сегодня не выспался, и на улице было слишком жарко. Иван Петрович вяло посматривал по сторонам, изредка взмахом руки указывая детям на памятники, давая краткие пояснения.
Еще эта новенькая. Идет рядом, задает вопросы, тормошит его.
Через аллею пирамидальных тополей они вышли на Площадь стоявших насмерть. Полуобнаженный воин в центре круглого бассейна сурово взирал на Александру. Она слушала рассказ учителя, читала в основании скульптуры лозунги Сталинградской битвы и ей казалось, что сама высота говорит с ней, приглашает ее узнать свою историю.
По лестнице-коридору, через парный горельеф «Стены руины», класс поднимался на Площадь героев. Все выше нависала над ними фигура Родины, все явственнее Александра ощущала величие монумента.
Ребята разбрелись по площади. Одни рассматривали скульптуры сражающихся солдат, горожан, женщин, детей, принимающих участие в битве. Другие читали и перечитывали имена героев, фразы из приказов на стене-знамени. Героизм защитников Сталинграда, их самоотверженность и храбрость никого не оставляли равнодушным или безразличным.
На Площади скорби Иван Петрович остановился перед фигурой скорбящей матери.
– Война – это не благородство, не проявление патриотизма, не чувство долга, не борьба за что-то высшее. Война – это ужас, боль, смерть и страдания, – тихо произнес учитель.
Ребята молча полукругом стояли вокруг него.
Саша вглядывалась в фигуру матери, на знамя, покрывающее погибшего воина у нее на руках.
«Самое ценное, что у нас есть, это жизнь», – вспомнила она слова бабушки. «Самое ценное, что есть у матери, это жизнь ребенка», – сделала следующий вывод девочка. Удивилась самой себе и испугалась. Поняла, что даже озеро слез не закроет страшную бездну отчаянья и невыносимого горя потери для матери. Она закусила губу, отвернувшись, незаметно рукой смахнула набежавшие слезы.
«Главное, чтобы не было войны».
Глубокий смысл этих слов она осознала именно в этом месте. Одна из главных жизненных истин, на которых формируется личность человека, складываются принципы и принимаются решения, нашла свое место в ее душе.
Класс поднялся к подножию главного монумента ансамбля.
– Ну и, собственно, почему это место называется Мамаев курган. Расскажет нам… – он обвел взглядом притихших ребят.
– Как говорится, просто лес рук, – вздохнул Иван Петрович. – Анастасия, поведай нам историю названия Мамаева кургана.
– Мамая тут зарыли.
Класс захохотал.
– А что я не так сказала, – обиделась Настя.
Учитель молча пожал плечами.
Сегодня им еще предстояло посетить панораму Сталинградской битвы. Дети попытались подбить классного распустить их по домам – чего они там в этой панораме не видели? Но профессиональный долг не позволил ему отступить от плана, тем более панораму не видела Александра. Так невольно девочка вызвала ехидные замечания одноклассников в свой адрес.
«Да, мне интересно, я же впервые, что непонятно», – про себя огрызалась им девочка. Вступать в открытый конфликт ей не хотелось.