19
Эмма, нахмурившись, выпрямилась, удивленно рассматривала плинтус рядом с дверью.
«Что за черт?! Где ключ?»
Она присела на корточки и попыталась двумя руками отодвинуть деревянную, плохо обструганную рейку от стены. Заглянула. Ключа не было.
Роб всегда оставлял ключ за плинтусом рядом с входной дверью. Так делали все рудокопы. А что у них воровать?
Ей нравилось приходить, когда Роберта не было дома. Эмма ложилась на его половину кровати и читала. Ей не хватало возможности побыть наедине с собой, не отвлекаясь поминутно на сообщения и соцсети. А поселок рудокопов был вне зоны действия сети. Идеальное место для цифрового детокса.
Она положила руку на дверную ручку, помедлила. Ей показалось, что за дверью скрипнул пол. Решившись, нажала. Дверь оказалась не заперта. Эмма заглянула в комнату.
У окна, рядом с заваленным столом, заложив руки на спину, стоял Лекарь.
– Милая Эммочка, вот и вы, а я уже заждался! – улыбаясь, он сделал приглашающий жест рукой.
Сегодня на нем были песочного цвета легкие брюки, белая рубашка. Седые волосы уложены волосок к волоску.
– Зачем вы меня ждали? И как вы попали в квартиру? – Эмма закрыла за собой дверь и, протянув ему для приветствия руку, медленно шагнула навстречу.
– Вы думаете, доктор не знает, где его пациенты прячут ключи от входной двери? – вопросом на вопрос ответил он и галантно поцеловал протянутую руку, придерживая ее за кончики пальцев.
– Прошу вас. У меня к вам серьезный разговор. – Он указал на табурет.
Эмма осталась стоять напротив него. «О чем, интересно, он хочет поговорить?»
– Я очень удивлен, – начал Лекарь. Он присел на табурет, слегка откинувшись к столу, скрещенными в замок пальцами перехватил колено и серьезно смотрел на девушку. – Роберт мне все рассказал. И про вашу первую встречу. И…– он помолчал, – про все остальное.
«Про что это „все остальное“?» – Эмма лишь приподняла брови.
– Я задам только один вопрос. Зачем? Зачем вы продолжаете сюда ходить? С какой целью? – Лекарь замолчал, ожидая ее ответа.
На Эмму потянуло холодком. Доктор больше не казался ей ни добрым, ни воспитанным. Она чувствовала в его вопросе угрозу.
– Это не ваше дело! – как можно спокойнее произнесла Эмма, но голос предательски дрогнул.
– Я вас предупреждаю, – он медленно поднялся и ухмыляясь навис над ней. – Если не прекратите нарушать границу, не прекратите эти хождения… – Он качнулся с носка на пятку. – Их прекращу я. Поверьте мне, милая Эмма, у меня хватит и ума, и изобретательности. …Приятно было с вами увидеться. Всего наилучшего, – он вновь перевоплотился в милого, аристократичного доктора.
Учтиво попрощавшись, развернулся и вышел из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Эмма подошла к окну и смотрела вслед удаляющейся по улице элегантной прямой фигуре Лекаря. У нее перед глазами стояли его орехового цвета модельные туфли с двумя пряжками и очень знакомым штампом на подошве. Она хорошо знала эту эмблему. Туфли этой фирмы покупал ее отец.
20
– Пап, ты очень занят? – приоткрыв дверь, Эмма заглянула в кабинет.
– Забегай, – Евгений Павлович отложил документы и с улыбкой посмотрел на дочь.
– Понимаешь… – Пройдя до кожаного дивана, она с прямой спиной присела на край, кашлянула. – Мне девятнадцать лет, и я хотела бы…
Эмма замолчала. Она сидела, накручивала на палец прядь волос и смотрела сквозь отца, боясь его реакции, мучительно подыскивая нужные слова.
– В общем, я прошу тебя пойти мне на встречу и позволить жить отдельно от вас с мамой! – она все-таки произнесла заготовленную фразу и исподлобья на него взглянула.
Евгений Павлович откинулся на спинку кресла, перевел взгляд на окно и молча забарабанил пальцами по столу. Прошлая беседа с дочерью заставила его задуматься.
Девочка выросла. Когда? Он даже не заметил. Она отстаивала право на свое мнение и свои желания. Она отказывалась соответствовать его ожиданиям. Можно было продолжать настаивать, давить, но к чему это приведет? Он не хотел терять единственную дочь.
– Я тебя слушаю. Что ты предлагаешь?
Эмилия удивилась. Она настраивалась спорить с ним, ругаться…
– Купи мне, пожалуйста, квартиру, – сказала – и невольно задержала дыхание в ожидании его ответа.
– Что происходит, Эмма? Разве мы тебя в чем-то ограничиваем? – Евгений Павлович поднялся, обошел стол и присел рядом с дочерью на диване.
От неожиданной смены темы разговора она растерялась и, уткнувшись ему в плечо, шмыгнула носом.
– Я влюбилась, – не поднимая головы, честно ответила Эмма.
– Избранник не Кирилл? – уточнил отец.
– Нет.
– Понятно.
21
– Странно…
Дверь не открывалась. Что-то мешало с обратной стороны. Навалившись всем весом, удалось ее сдвинуть. Эмма не спешила делать первый шаг, медлила, что-то ее настораживало. Да и сидящий в ногах Лорд шумно задышал и, уставившись в открывшийся серый прямоугольник дверного проема, зарычал.
Из-за двери выглянула лохматая голова попрошайки. Это он подпирал собою дверь. Сощурив единственный глаз, одноглазый гортанно зацокал. Лорд в ответ раскатисто гавкнул.
– Так мы не договаривались, – визгливо произнес оборванец, испуганно глядя на собаку.
Проворно отпрыгнул подальше, встал на четвереньки, тряхнул своими лохмотьями и, опираясь на руки, поднялся. Эмма переступила порог и затворила за собой дверь.
– Ты нарушаешь правила, негодная девчонка! – сварливо загундосил одноглазый, наставив на нее грязный палец. – Он тебя предупреждал, но ты…
– Кто это «он»? – перебила Эмма, лихорадочно соображая, как ей сбежать.
– Док. – Попрошайка осклабился. – Не советую тебе с ним тягаться, деточка. Это плохо кончится для вас обоих, – и он дернул головой в сторону поселка, намекая на Роберта. – Пошла! Пошла вон! – он вновь зацокал языком и, разбрызгивая слюну, схватил Эмилию за руку и толкнул в сторону двери.
Эмма закричала. Свободной рукой посланец попробовал зажать ей рот, она рванулась. Охнула от удара по лицу и начала оседать на землю. Злобно зашипев, он навалился сверху и придавил ее к земле. Почти теряя сознание от боли, от ужасного его запаха, она пыталась его скинуть. Безуспешно.
В следующее мгновение Эмма вздохнула свободно. Приходя в себя, открыла глаза. Рядом был Роберт. Подав руку, поднял ее с земли.
– Ты цела? Эмма, ответь! Не молчи! Ну же! – Он ощупывал ее руки, спину, голову. Взял за подбородок и заглянул в лицо. – Вот сволочь! – Дернулся, увидев расползающийся по ее скуле синяк. – Сильно больно? – Нахмурившись, подул на ушибленное место.
– Он. Он… – Эмма расплакалась.
– Не бойся, он больше не посмеет к тебе приблизиться! – Роберт подхватил ее на руки и, прижимая к себе, понес домой.
22
Диана придирчиво рассматривала себя в зеркало.
«Сегодня, просто идеально! Все должно получиться!» Она улыбнулась, поправила локоны, подмигнула своему отражению и вышла из лифта.
– Подскажите, как пройти в кабинет Кирилла Петровича? – обратилась она к секретарше.
«Пора брать быка за рога! Хватит караулить в кустах, надоело!» Постучалась в указанный кабинет и, не дожидаясь ответа, распахнула дверь.
– Диана? – Кирилл медленно поднялся к ней навстречу.
– Кирилл, я так рада тебя видеть! – Она уверенно шагнула в кабинет и аккуратно затворила за собой дверь.
23
– Ты знаешь, у нас ходят разговоры, что дом хотят разрушить.
Обнявшись, они лежали на кровати. Эмма подняла голову, удивленно на него посмотрела.
– Какой дом? – Она боднула его головой и попыталась улечься сверху.
– Тот, через который ты ходишь ко мне. – Роберт легко скинул Эмму, сел, спустил ноги с кровати и стал натягивать свой комбинезон.
– Кто? Зачем? – вникая в смысл сказанного, она села и, закутавшись в одеяло, растерянно следила за его передвижениями по комнате.
– Лекарь приходил. – Он остановился напротив кровати и без улыбки посмотрел на Эмму. – Перехода не будет.
– Так и сказал? Разрушит дом? Что нам делать, Роб? – подавшись вперед, она ждала его ответа. Роберт молчал. – Наверняка есть другой вход, ведь Лекарь сам…
– Что ты хочешь сказать? – резко перебил ее Роб. – Что он тоже… – Он отрицательно замотал головой, отгоняя возникшее предположение. – Нет, этого не может быть. Тогда получается, что все это… – не закончив фразу, он поднялся и ушел в ванную.
«Каким идиотом надо быть, чтобы отрицать очевидное? Неужели он так до сих пор ничего и не понял?» Сдерживая слезы, одеваясь, она успела накрутить себя до состояния яростной ненависти.
«Соберусь и уйду, пусть сидит тут в своем болоте рудокопов».
– Ты уходишь? – выйдя из ванной, Роберт застал Эмму на пороге уже обутой.
– Да. Мне пора.
– Подожди, я провожу.
– Спасибо, дорогу я знаю, – холодно произнесла Эмма.
Он дернулся, сжал губы, на лице заходили желваки.
– Прощай! – Она развернулась, открыла дверь…
– Прощай! – сипло произнес ей в спину Роберт.
Медленно, со скрипом дверь за ней затворилась.
Роб подошел к окну, облокотился кулаками на стол и долго провожал взглядом фигуру девушки. Оторвавшись от окна, одним движением смахнул со стола на пол весь свой хлам. Схватил транзистор и с рычанием запустил его в дверь. Перелетев через всю комнату, ударившись об косяк, тот с грохотом разлетелся на куски. Роберт застонал. Опустился на табурет и, обхватив мокрую после душа голову двумя руками, принялся раскачиваться.