Loe raamatut: «Зая»
**
А ведь раньше я думала, что могу засыпать только одна… Распластавшись на одеяле с тюльпанами, обнимая мишку и пуская слюни на наволочку… А теперь ты лежишь рядом, такой большой и тёплый, храпишь и посвистываешь, а я просыпаюсь от этого среди ночи и толкаю тебя в бок, а потом глажу по чёлке, пушистой, пахнущей шампунем, и благодарю моего маленького личного бога – который подмигивает мне фонариками.
А утром я просыпаюсь оттого, что ты не спишь. Ты усиленно дышишь забитым носом, отвернувшись к батарее. Я злюсь и метким движением выдавливаю тебе прыщ на спине. Ты вскрикиваешь и роняешь мобильник. Обнимашки. И ты убегаешь в ванную наконец-то высморкаться, а я, свесив шею с кровати, прочитываю пару строк в твоём телефоне. Статья на «Медузе». Скучно. Я заворачиваюсь в плед и глазею в окно. Серенький бизнес-центр напротив сегодня озолотило солнышко. Впервые за девять дней. Я лыблюсь, как анимешка, и молочу ногами по постели. А потом вскакиваю на неё.
Когда я в прыжке ударяюсь лбом о полку и взвизгиваю, входишь ты. С кофе и круассанами. Ка-а-ак? Я забываю приложить к шишке лёд и кидаюсь тебе навстречу. Ты ставишь покупки на стол и крутишь меня, крутишь… От тебя веет морозом, первым ноябрьским морозцем. Ой, под правым глазом вылезла болячка! Я хмурюсь и причитаю, а ты машешь рукой и отпускаешь какую-то омерзительно смешную шутку. Ржу и утыкаюсь носом тебе в плечо. Ты большой и мягкий. Мой Зая.
**
Ночью я снова просыпаюсь от храпа и пихаю тебя в бок. Ты подскакиваешь, как ужаленный, и шлёпаешь в ванную… Полоска света из-под двери дребезжит на зеркале очень долго. Ты громко сморкаешься и сплёвываешь. Я зажимаю голову подушками и отворачиваюсь к батарее. На экране мобильного мелькают цифры «2:03», я закрываю глаза и выпадаю из реальности.
В 7:00 меня разбудило привычное «та-ра-та-та-тай-та», я отключила будильник и резко встала. Слабый свет сонных фонарей проникал сквозь чёрные шторы. Кровать была пуста. Я хмыкнула и спешно щёлкнула выключателем. Жмурясь, шагнула в коридор. Из закрытой ванной пробивался свет.
– Зая, ты скоро? – я побарабанила по двери. Тишина. – Ау!
Ничего. Ни сморкания. Ни отхаркивания. Ни плеска воды. Ни журчания мочи.
– Зая, ты там?
А вдруг он заснул на стульчаке? А если у него сердечный приступ?
Я с силой дёрнула дверь, оборвав проволочную защёлку.
Пусто? Хм. Я взглянула вправо и ойкнула.
В раковине дрожал облезлый пуховой комок. Я отшатнулась. Комок зашевелился, и я рассмотрела тёмно-русые передние лапки, сцепившиеся на уровне глаз. Оно живое! Левая лапка нерешительно опустилась, и я увидела круглый буро-зелёный глаз, уставившийся на меня огромным смоляным зрачком. Уши завибрировали и выпрямились. Заяц? Я протянула ладонь, и мокрый нос нервно потыкался в кольцо на моём безымянном пальце. Зая? Мой Зая?
**
Не знаю как, но я сразу поняла, что это ты. Мой Зая. Ты так же хлюпал носом и резко замирал от громких звуков. Ты долго дрожал, и успокоился, лишь когда я посадила тебя на твою подушку – старомодную, перьевую, с шоколадной наволочкой. Ты тут же в ней окопался, и только кончики ушей напряжённо торчали из «норки». Когда я поставила перед тобой миску с морковкой, ты подёргал носом. Усы запрыгали, я улыбнулась. Ты повернул мордочку, и я увидела в правом глазу конъюнктивит. И слёзку. Бедный Зая!
Надо что-то придумать. Что едят зайцы? Морковь и капусту? Или это стереотипы из сказок? Может, ему вообще нельзя морковь? Я занервничала и открыла ноутбук.
Чёрт! Оказывается, их бывает аж тридцать видов! Я-то знаю только русака да беляка. Придётся проверить. Я тихонько подошла к тебе со смартфоном. Ты фыркнул и отвернулся.
– Надо, Зая, надо! – я погладила тебя по шёрстке, и ты распластался, как желе.
Я направила камеру на мордочку и сделала снимок.
– Это заяц русак, – безапелляционно отозвалась Алиса.
– Слава богу! – выдохнула я. – Уже проще!
Запрос «заяц русак в домашних условиях» выдал гигантскую статью. Я углубилась в чтение, а ты хрустел морковкой в своём убежище.
Фрукты, овощи – это всё понятно. Ветки? Точно, зайцам же нужно грызть. Свежая зелень… С этим уже сложнее. Где я отыщу зелень в конце ноября? Вот пишут, что можно набрать хвойных веточек…
– Зая, ну что, сходим в субботку в Сосновку погулять? – я глянула в сторону шевелящейся подушки, торчащие уши мигом пригнулись, хруст прекратился. – Да ты чего испугался? Конечно, я не выброшу тебя. И не утоплю в болоте. Ты чего? – ты посопел и продолжил есть.
Вес? Возраст? И это всё тоже нужно определять! Я побарабанила по тачскрину. Ну, заяц очевидно крупный. Я встала, сняла с крючка свою льняную экосумку и решительно шагнула к кровати. Ты вздрогнул и уполз под подушку. Я резко скинула её, ты затрясся и сжался в комок. Изо рта выпала обгрызенная морковная кочерыжка.
– Зая, полезай в мешок! – я подтолкнула тебя к раскрытой сумке. Ты чуть поднял мордочку, смоляные зрачки в ужасе расширились, ты пригнулся. Я подхватила тебя – пушистого, горячего, дрожащего – и плюхнула в сумку. Та тут же задёргалась и завибрировала.
Тяжёлый какой! Я прошла на кухню и повесила сумку на безмен.
– Спокойно, Зая, уже скоро! – на безмене высветились цифры. – Шесть кило девятьсот! Ничего себе! Огромный!
Сумка тряслась, как одержимая. Вдруг дно потемнело, и из материи закапало.
– Зая! – я всплеснула руками и быстро вытащила тебя наружу. – Ну как же так?
Ты смешно бухнулся на попу, прижал уши и закрыл лапами глаза. Мокрая шерсть топорщилась. По кафелю расползалась лужа мочи.
Я хмурилась. От брезгливости, досады и едкого запаха.
**
В окно глядела белая луна. Мой личный маленький бог из огоньков и фонариков сегодня взирал на меня изумлённо. Мда, странная история. Я перевернулась на бок. Ты сопел рядом, завёрнутый в полотенце. Растянулся на подушке, огромный, мягкий, пуховый.
Я вымыла тебя детским шампунем, посадив в тазик, как было показано в видео на ютубе. Ты был грустный, насупленный и совсем не сопротивлялся. Пол я очистила кофейной гущей. Кажется, больше не воняет. На форуме мне рассказали про памперсы для кроликов… Завтра же надо купить. И что-нибудь от конъюнктивита. Хорошо бы и к ветеринару тебя свозить. Да, Зая? Я погладила тебя по мокрой холке, и ты пошевелил носом. От тебя пахло знакомой смесью мускуса, цитруса и пыли – такой дурацкой, такой любимой: я побрызгала тебя твоим одеколоном. Надеюсь, зайцам это не вредно…
Прости, Зая, я хотела постелить тебе в тазике. И, наверное, если бы под рукой не нашлось одеколона, я бы так и сделала. Прости.
Ты зевнул, сверкнув во тьме своими белоснежными резцами. На губе блеснула слюнка. Ты шмыгнул носом. Я улыбнулась и закрыла глаза. Мускусно-пыльный запах, тепло рядом и такое родное горловое дыхание – у тебя опять забит нос? Ты всегда неправильно дышишь, Зая. Помнишь, как я просыпалась ночью и закрывала тебе рот ладонью, чтобы ты дышал носом? А ты дёргался, бледнел, и я отпускала руку. Ты делал судорожный горловой вдох – резкий, противный. Я бесилась, затыкала уши наушниками, врубала случайное ASMR и ныряла под одеяло. А утром за завтраком ты рассказывал мне, что тебе снилось, как тебя душат. Мы смеялись и жевали пышки…
Я ощутила влагу на виске и вдруг поняла, что плачу.
– Зая! – я распахнула слипшиеся глаза и поцеловала тебя в нос. Сухой, бархатный. На губах остался привкус травы и горечи. – Спокойной ночи, Зая!
**
Ветеринар сказал, что у тебя линька, и прописал витаминные добавки и альбуцид от конъюнктивита.
Утром перед работой мы по традиции чаёвничали. Я пила молочный улун из своей модной стеклянной кружки, а ты пыхтел рядом, на подстилке, с тампонами, смоченными в чифире, на слезящихся глазках. Это тоже от конъюнктивита.
За окном, в фиолетовой тьме, порхали пухлые снежинки. Из колонок согревающе пела твоя любимая Билли Холидей: “Hush now, don’t explain, just say you’ll remain…”
– Скоро Новый год, Зая.
Я погладила тебя по лбу – ты шевельнул носом.
– Что ты хочешь на Новый год, Зая? Килограмм морковки? Новую подушку? – я усмехнулась и посмотрела на часы: пора было выходить. – Потому что новый монитор, боюсь, тебе теперь ни к чему!
Я решительно отставила кружку и встала. Ты сидел не шелохнувшись.
– Вчера звонили с твоей работы, Зая, – я неумело красила губы левой рукой и поглядывала на тебя в зеркало. Ты нахохлился, как курица. Нет – как индейка. Гигантская бройлерная индейка. – Я сказала, что ты на больничном.
Ты дёрнулся, и один чайный тампон упал на подстилку. Теперь ты выглядел как одноглазый Джо в мультфильме для девочек.
– Ну, а что мне надо было сказать?.. – я подошла к тебе и прилепила тампон на место. – Глазик почти выздоровел! Не то что моя рука… – проворчала я, помотав перед твоим носом перебинтованной кистью. Ты задрожал. – Ладно, мир. Проехали уже.
Я стала обуваться.
– Не бесись тут без меня, не скучай! Туалет – в песке, и только там! Еда – в миске! – я потрепала тебя по холке перевязанной рукой и чмокнула в мохнатый нос. – Люблю тебя, Зая!
