Loe raamatut: «Тася и Чудовед в Нарисованной стране»
1.
– Фу, ну и скука же, – сказала Тася, откладывая карандаш. Нарисованный человечек получился, прямо скажем, так себе. Мало того что коротконогий, да еще и с кривым глазом. Тася недовольно насупилась и подошла к окну. Окно было все в косых линиях от дождя. И еще из-за дождя в комнате было сумрачно, а лампочка у нее в комнате перегорела.
И надо было переезжать в дом, где лампочки так быстро перегорают? Глупо как-то. И вообще, разве плохо им жилось в старой квартире? А теперь папа, когда приходит с работы, больше не читает Тасе вслух сказки, а залезает на стремянку и сдирает обои. А мама только и носится по дому с ведром и тряпками, отмывая грязь, которой здесь больше, чем в сарае. За год не отмоешь.
– Эх, ну и скука, – горестно повторила Тася.
– Ужасная скука, – проскрипело в ответ.
Тася отвернулась от окна и подозрительно оглядела комнату. В ней никого не было.
– Еще привидений не хватало, – пробормотала Тася.
– Тут еще и привидения водятся? Надо ж, занесла нелегкая, – продолжил голос.
– Эй, кто это говорит? – уже не на шутку испугалась Тася
– Да я, кто ж еще… Ты же сама меня нарисовала!
Тася недоверчиво подошла к столу, на котором лежал листок с нарисованным человечком. Человечек был в той же позе.
– Ну что стоишь? Спасай меня, – сказал он и моргнул.
Тася тоже поморгала. Ей не верилось, что это происходит на самом деле.
– Нарисованные человечки не разговаривают.
– Как это? Перестань пороть ерунду и вытащи меня отсюда, – проворчал человечек.
– Хорошенькое начало! Только познакомились, а тебя уже вытаскивай! Как же дальше дело пойдет? – Тася от возмущения даже забыла, что разговаривать с нарисованным существом крайне странно.
– А твой папа говорит, мы в ответе за тех, кого приручили. И нарисовали тоже.
Тася еще пару раз моргнула в недоумении, взяла ножницы, и через минуту коротконожка стоял на столе, приседая и разминая затекшие суставы.
– Ох изрядно же я залежался, – проскрипел он, – ну, давай знакомиться еще раз. Я – Чудовед, – и он поклонился, хорошенько хрустнув спиной. Тася уж было заподозрила, что он так и не разогнется обратно, но вдруг Чудовед распрямился с завидной легкостью и, соскочив на пол, принялся расхаживать по комнате.
– Что у вас тут занятного? – он подошел к комоду и выдвинул нижний ящик, до которого смог дотянуться, – так-так-так…
Тасе такие манеры были явно не по душе:
– А тебе разве не говорили, что рыться в чужих вещах – невоспитанно? – Так… Стеклянные шарики… Клубок ниток… Калейдоскоп… А, да, – мимоходом откликнулся тот, копаясь в комоде, – в Исландии даже карается поркой!
– Ну так в чем же дело?
– Но ведь мы же не в Исландии…
– И все равно, мне это совсем не нравится! – Тася решительно подошла к комоду и задвинула ящик, едва не прищемив углубившегося в копание Чудоведа.
– Ой! Я только хотел найти шапку-невидимку.
– Откуда ей взяться в моем комоде? – Тася недоверчиво покосилась.
– Может, конечно, она и в комоде твоих родителей, но тогда плохо дело. В ее описании сказано: Хранить в недоступном для родителей месте.
– Почему это?
– Все-то тебе знать надо! Эх, – Чудовед мечтательно закатил глаза, – если бы найти шапку-невидимку, можно было бы путешествовать везде и всюду, даже под носом у Квяжебяки.
– Кого-кого?
– Ну, это не самая приятная дама!
– Она что, сморкается за столом?
– Если бы! Она спит полгода в своем логове, а потом просыпается голоднющая и идет искать пропитания. А лакомится она никем иным, как бумажными человечками. Поэтому время от времени всем им приходится покидать свои домики и прятаться от нее.
– Вот это жуть! – ужаснулась Тася, – но если все бумажные человечки спрячутся, она должна помереть от голода?
– Ну, в таком случае она довольствуется их домиками. Они ведь тоже бумажные, в конце концов. Только чуток пожестче и застревают в зубах… Так и происходит уже довольно давно. Насытившись, Квяжебяка опять убирается восвояси и благополучно спит до следующего приступа голода. Человечки тем временем возвращаются, только домиков их и след простыл. И приходится строить их заново. И все же это лучше, чем попасть в желудок Квяжебяки.
– Еще бы! И откуда только такие берутся?
– Ее нарисовал твой папа, когда был маленьким мальчиком.
– Фу, и зачем он нарисовал такую гадость?
– Можно сказать, случайно. Он хотел еще нарисовать рыцаря, который с ней сразится, но его позвали играть во двор, и он убежал. А потом забыл! И с тех пор Квяжебяка не дает покоя бумажным человечкам. Вот такая история.
– Да уж, – задумчиво произнесла Тася, – а я и не знала, что у нарисованных человечков есть свой мир.
– А как же! Там довольно-таки занятно… Да чего говорить, когда ты сама все можешь увидеть. Предлагаю тебе совершить вояж по Нарисованной стране!
– Ух ты! – Тася от восторга захлопала в ладоши – Только как же мы туда попадем?
– Очень просто.
Чудовед взобрался на стул, оттуда на стол и взял листок бумаги, из которого Тася его вырезала.
– Это и есть двери в Нарисованную страну, – он с сомнением оглядел Тасю, – не твой размерчик, конечно. Но ты уж постарайся пролезть.
Он шагнул в бумажное отверстие – и исчез. Тася взяла в руки листок, повертела так и эдак, но он и правда был слишком мал для нее. Что же делать? Из отверстия показалась голова Чудоведа:
– Что ты там мешкаешь?
– Ничего не выйдет! Я могу просунуть туда только руку или только ногу.
– Беда-беда! Теперь еще и нужна Уменьшающая микстура.
– Чего?
– Разве ты не читала про Алису? У нее на такой случай имелась особая микстура: выпьешь – и тут же уменьшаешься.
– Где же нам такую взять?
– Ты могла бы ее нарисовать, не теперь не подействует.
– Почему?
– Так-так-так… Думай, Чудовед!..
– Ну давай я нарисую ее быстренько!
– Я же говорю, не подействует. Другое дело, если бы ты сама ее выдумала и нарисовала. А так – я тебе подсказал. Получится ложная микстура, а с такими штуками дело иметь опасно.
И он снова углубился в мысли.
– О! Придумал! Алиса-то нам и поможет. У тебя есть книжка про нее? Надеюсь, с картинками? Придется пожертвовать одной страничкой! Если ты хочешь попасть в Нарисованную страну.
Тася нахмурилась и помотала головой: ей совсем не хотелось портить книжку. Но тут ей пришла идея получше.
Она достала из комода раскраску «Алиса в стране чудес», которую уже давно разукрасила. Найдя картинку с пузырьком уменьшающей микстуры, Тася вырезала его.
Чудовед взял пузырек, расправил его как следует и, открыв, бережно дал Тасе:
– Только не пей все сразу!
Тася накапала немного микстуры прямо на язык и стала стремительно уменьшаться. К счастью, она остановилась, как раз сровнявшись ростом с Чудоведом. Теперь она легко смогла пролезть в бумажное отверстие.
– Добро пожаловать в Нарисованную страну! – Чудовед опять поклонился. Тася огляделась: во все стороны расстилались красочные просторы. Землю устилала яркая трава самых разных оттенков зеленого, а на деревьях с необычайно толстыми стволами колыхались огромные круглые листья. Вперед убегала желтая дорожка, а вдалеке виднелись крыши крохотных разноцветных домишек, стоящих чуть вкривь.
– Ну что же, пойдем знакомиться с местными жителями, – торжественно объявил Чудовед.
– Пойдем скорей!
И они зашагали вперед по дорожке. Вокруг порхали огромные бабочки с розово-желто-голубыми крылышками, гудели полосатые пчелки, а одна зеленая стрекоза уселась на плечо к Тасе и стала напевать ей на ухо странную жужжачую мелодию.
2.
– Вон, гляди, видишь пастуха с овечками?
Тася посмотрела в сторону, куда показал Чудовед, и увидела мальчишку на пригорке. Перед ним паслось стадо маленьких овечек.
– Давай подойдем поближе.
Мальчишка, заигравшись на флейте, не заметил их приближения. И лишь когда Чудовед кашлянул, он приоткрыл один глаз, потом второй, затем отнял ото рта флейту и промолвил:
– А вот и гости. Овечки, глядите, кто к нам пожаловал!
Овечки дружно заблеяли и сгрудились в пухлую кучку.
– Ну, с Чудоведом мы знакомы, а вот кто эта барышня?
– Я вовсе не барышня, – смутилась Тася, – я… Меня зовут Тася. А тебя?
– Я юный пастух по имени Фантазия, а это – он широко повел рукой, – мое стадо.
– А разве Фантазия не должна быть девочкой? – наивно спросила Тася.
– Фантазия МОЖЕТ быть девочкой, но пока меня устраивает быть мальчиком. Поживем-увидим.
Тасе показалось это странным. До этого она никогда не слышала, что можно вдруг, ни с того ни с сего, из девочки превратиться в мальчика… Но она не успела как следует над этим поразмыслить, потому что Фантазия продолжил:
– Так вот, я Фантазия. Люди очень любят меня и моих овечек, потому как если к ним пожаловала Скука со своим пыльным чемоданом, полным ненужной ветоши, то она тут же начинает хозяйничать. Раскладывает свои обрывки и обрезки старья, от которого ух какая пылища кругом, и давай ворчать. А к некоторым даже норовит прирасти, как сиамский близнец. И тогда пиши пропало: бедняга только и твердит, как ему все надоело и зачем он только живет на свете…
– Да, плохо дело! У моего папы такое случается.
– Но мы с овечками знаем, как с этой дамочкой разобраться. Стоит нас только позвать, и она тут же сгребает свое барахлишко и убирается подобру-поздорову.
– А куда ей деваться?
– О, ей всегда место найдется… Только не каждый, у кого она поселилась, про меня вспоминает.
– Наверно, надо дать объявление в газету – там, где «Выведем тараканов и моль» – «Выведем скуку».
– Ну, вообще-то, мне и так дел хватает! Именно благодаря мне изобретатели изобретают, а писатели пишут. А некоторые просто мечтают. Кое-кто такую несуразицу нафантазирует – мои овечки даже краснеют. Вот смотри!
Фантазия взмахнул флейтой, овечки взмыли в воздух и, мекая, сбились в кучку, которая стала размываться и превратилась в облако.
– Ух ты! – воскликнула Тася.
– Сейчас я покажу, что можно нафантазировать сгоряча… Один мальчик в Калифорнии хотел, чтобы его родители купили шоколадный дом – чтобы там все было из шоколада: и крыша, и крючки для полотенец, и даже кошачий лоток.
В облачке, которое клубилось перед Тасей, появилась картинка: дом, похожий на огромную шоколадную конфету.
– Только представь, если бы эта фантазия сбылась! Он наверняка захотел бы похвастаться перед своими школьными друзьями и пригласил бы их домой. И вот возвращается вечером его мама, глядит – а подлокотники у кресел в гостиной погрызены и половицы по краям обкусаны. «Какой ужас! – говорит она, – случилось нашествие термитов!» «Нет, мамочка, – отвечает мальчик, – просто наша учительница очень любит шоколадные уголки».
– Да уж, такой дом недолго прослужит…
Картинка в облаке размылась и исчезла.
– А один пианист из Амстердама мечтал победить во всех конкурсах и получить звание Самого Лучшего Пианиста в мире.
Облачко зашевелилось, и в нем появилась сцена, вся увешанная телекамерами и микрофонами, на которой худому растрепанному человеку другой человек вручал маленькое золотое пианино, а все зрители хлопали.
– Но ты вообрази: вот он получил этот приз, поставил на полочку и любуется. А потом думает: какой бы конкурс еще победить? А побеждать-то больше нечего… Вот беда!
– Он может пойти к космонавтам и попросить, чтобы его отправили на Марс, – предположила Тася, – И победить в марсианском конкурсе пианистов!
– Но ведь у марсиан между пальцами – перепонки, и они сроду не играли на пианино, потому что не дотягиваются от одной клавиши до другой!
– Мда, – призадумалась Тася, – тогда и правда безвыходное положение, как говорит моя мама.
– То-то и оно! – продолжил пастушок, – А вот еще некоторые люди хотят уничтожить все смертельные болезни. Но кто подумает об этих самых болезнях?
Картинка в облачке вновь сменилась: на этот раз там возникла огромная толпа существ весьма неприглядного вида, которые несли такие плакаты: «Смертельные болезни тоже имеют право на жизнь!» и «Сбор подписей за отмену отмены смертельных болезней».
– Но ведь это всего лишь фантазии, – пожала плечами Тася, – подумаешь…
– «Всего лишь!»… Дело в том, что, когда моя флейта играет особую сбывательную мелодию, любая фантазия может стать явью. И если в это время кто-то нафантазирует недоброе, то последствия могут быть очень даже плачевные. Так, один мальчик по имени Адольф нафантазировал, что среди людей есть «лучшие» и «худшие», и что на Земле наступят золотые времена, если всех «худших» уничтожить… Когда эта безумная фантазия начала сбываться, она принесла войну, разрушение и много бед…
Облачко замутилось, из него послышались выстрелы и взрывы, а потом распалось на отдельные сгустки, из которых показались ножки с копытцами и жалобно мекающие овечьи мордочки.
– Это слишком грустно, мои овечки не хотят такое показывать… Но надеюсь, ты поняла: любая твоя фантазия может сбыться, поэтому будь осторожна с мечтами!
– Хорошо! – кивнула Тася, – обещаю не желать никому зла!
– Что-то мы застряли, – сказал Чудовед. А пора бы двигаться дальше, у нас еще много всяких всякостей впереди.
– Тогда хорошего вам пути! А моим овечкам пора немного подкрепиться! – и Фантазия заиграл, а овечки принялись жевать травку.
3.
Чудовед и Тася потопали дальше. Но не успели уйти далеко, как на пригорке показался домик, крыша которого очень напоминала букву А, а крыльцо с округлыми перилами сбоку было похоже на Б.
