«Вали на все четыре стороны», – последнее, что я ей сказал, и столько обиды в невинных глазах увидел, что третий день не вытравить из головы. Сама ведь хотела, чтобы отпустил, так какого хера надулась? Нахрена так на меня смотреть?

А какого чёрта выгнал? Да заебался я. Всю ночь в потолок плевал, обдумывал, воспроизводил, и мне не зашло. За все мои двадцать семь лет ни одна тёлка так не орала. Нет, они орали, конечно, но от кайфа, а не до того, как я им вставлю.

Не притворялась – сделал я вывод. Не ломаются так долго, да и не играют так натурально, чтобы даже во сне трястись и отбиваться.

Не нужна мне эта возня, вот и выгнал. Да хуй помогло, из дома вытравил, а из головы – чёрта с два. И не найду внятного объяснения, какого хера эта пигалица не выветривается, будто наркотик, который, раз попав в кровь, требует ещё дозы.

Запах этот преследует повсюду, глаза эти серо-голубые мерещатся, а руки током бьёт, помнят жар мягкого тела. Что прикажете делать? Трахнуть надо, и всё пройдёт, но она в отказ, прям как целка какая-то. Силой взять, повыёбывается в начале, потом сама на моём члене прыгать будет. Но не в моей привычке девок насиловать, это вообще мерзко, руки бы сломать таким уродам.

Да, переборщил маленько тогда, но, блядь, унесло меня. Я, как с ней столкнулся в клубе, ни о ком думать не могу. Не тянет пока совать член куда попало. Можно наведаться в бордель к отцу, но не вставляет пока такой исход.

Её хочу! Хрустальную девочку с серо-голубыми глазами.

А это её «Ром, не надо, прошу» крутится на повторе, как заезженная пластинка. И Толь молчит пока что, чем выбешивает и вызывает желание выбить ему зубы.

В общем, вывод простой – либо забиваю на существование хрустальной куклы, либо действую другими, совершено не свойственными мне методами.

Вариант первый самый логичный, и надо придерживаться его. У меня дела, бизнес, клуб этот ещё на мою голову, нахрен я вообще его забрал, мороки себе добавил. Отец со своими попытками сделать из нас семью, мать его, и ещё до хрена сколько всего. Нахер мне эта тёлка с её психами? Да не сдалась она мне. На хер бы посадить… чёрт, надо переключиться… и в самое ближайшее время. Шлюх вагон, надо просто потрахаться, яйца опустошить, и всё заебись будет.

– Как же ты меня достал, – раздаётся шумный вздох сбоку.

– Что? – выныривая из мыслей, уставился на друга, который мне больше семья, чем собственный отец.

– Я пол грёбаных часа тут распинаюсь, но всё равно что со стеной разговариваю, – отвечает и, прикрыв глаза, откидывает голову на спинку дивана.

– Не нуди, – толкаю его в плечо и, встав на ноги, иду к двери. – Скажи, чтобы кофе нам принесли, – приказываю охраннику и возвращаюсь к Максу. – Что ты там рассказывал? – смотрю на него, весь внимание.

– Говорю, что крыса у нас завелась, самые лучшие тачки уходят к конкурентам, – с раздражением выпаливает.

– Вот как, – хмыкаю и с минуту обдумываю его слова.

Крыса – это, конечно, хреново, но не так, как мои яйца, которые скоро лопнут от напряжения. Нет смысла тянуть, нужно избавиться от наваждения, тогда и мозг работать лучше будет.

– Ты куда? – выкатывает глаза на меня друг.

– В бордель, – коротко отвечаю и иду к столу, чтобы забрать свой телефон и ключи от тачки.

– Ты в себе? – Макс хватает за плечо и разворачивает. – У нас могут быть большие проблемы, а ты к шлюхам?

– Если я не спущу, проблем будет ещё больше, – ровно отвечаю и сбрасываю его конечность с себя.

– Окей, – друг поднимает руки в сдающемся жесте, знает, что не стоит время попусту тратить. – Давай я тебе сюда вызову девку, быстро тебе отсосёт и свалит, по времени меньше выйдет, чем тащиться в бордель, – проговаривает и кому-то чиркает сообщение.

– Какой сервис, – ухмыляюсь. – Девка нормальная, или я завтра чесаться начну? – задаю вопрос и, сев обратно на диван, вытягиваю ноги.

– Нормальная, студентка престижного Института организации и общественности, – припечатывает своим ответом.

В этом же вузе учится Хрустальная.

– Как зовут? – спрашиваю и дыхание задерживаю.

Это вряд ли она, но воспалённый мозг подкидывает не самые умные мысли.

– Ирина, – бросает и что-то читает в телефоне. – Ну вот, будет через полчаса, – добавляет, довольный собой.

– И где ты её нашёл? – интересуюсь лениво.

– На сайте самозанятых, – усмехается, плюхаясь рядом. – Девка чистая, хорошая, – пожимает плечами. – Правда, живёт в общаге, но я ощутил себя студентом, – говорит и ржёт как конь.

– Она что, принимает клиентов в общаге? – хмурюсь непонимающе.

– Ну, знаешь, не у всех есть рабочее место, – и снова разрывается хохотом. – А для женатиков, которые жадничают бабло на гостиницу, это вообще огонь варик.

– Отмени, – бросаю и встаю на ноги.

– Ты охерел? – не понимает Макс.

– Напиши, чтобы не ехала, я сам поеду, – с этими словами я покидаю кабинет и направляюсь к выходу.

Я ведь знаю, куда ехать, но ещё не знаю, какая продуктивная поездка получится.

9.2

Грозный

После проклятого знакомства с Хрустальной я стал действовать нелогично, глупо, необдуманно. Собственно, как и сейчас. Какого хера я еду в этот клоповник?

Знаю, конечно, зачем – «Ром, не надо». Вдруг в этой общаге и живёт этот Рома, или там я узнаю, где его найти и кто он такой. А нахуя мне эта информация? Вот фиг поймешь. Говорю же – нет логики. Отключилась к чертям собачим вместе с мозгом, из которого медленно вытекает ликвор.

Ну, если по существу, что мне от полученной информации? Что делать буду? Потрясу этого мудака за грудки? В морду дам? А зачем? От этого Хрустальная перестанет ломаться? Сомневаюсь.

Так, слишком много вопросов, слишком много возни, мороки и проблем из-за одной ничего не значащей девки. А такая ли она уж и не значащая? Когда я ещё так много кругов вокруг одной наматывал? Вообще никогда в жизни больше одного раза не то что не трахал, я их не видел больше. Ну как, были особо настойчивые, которые «по случайным стечениям обстоятельств» оказывались в местах, где я отдыхал. Или тащились прямой дорогой, чтобы обвинить меня в несерьёзности, клясться в любви с первого стона и орать, какой я мудак. Однако им эти хитрости не особо помогали. Не вожусь с теми, кого уже поимел, неинтересно. Это как использованную резинку по новой юзать.

Я сам с себя охереваю, сколько недель в кулак спускаю, думая только о Хрустальной. Это за рамками даже для отбитого меня. Раз припёрся сюда, потрахаюсь, яйца опустошу, и одной проблемой станет меньше. Ну а если вдобавок получу ценную инфу, будет неплохо.

Паркуюсь у ворот общаги и звоню Максу.

– Что? Уже всё? – с ходу спрашивает друг и ржёт.

– Смешно, – фыркаю. – Я на месте, – коротко говорю и отключаюсь, выходя из тачки и направляясь к ступенькам высокого здания.

В прошлые мои походы к этому месту не обращал внимания, а сейчас отмечаю, что снаружи выглядит прилично, на клоповник не тянет, а я знаю, о чём говорю.

– Привет, – на крыльце появляется девка с чёрными короткими волосами в длинном плаще. – Ты Давид? – расплывается в улыбке, оценивая меня взглядом.

– Он, – едва киваю, поднимаясь к ней.

В нос проникает запах корицы и буквально простреливает мозг. Они здесь что, все душатся одними духами?

– Деньги вперёд, – говорит девка, что на голову ниже меня.

– За что? – хмыкаю, осматривая это недоразумение.

Вроде стройная, сиськи явно больше, чем у Хрустальной, задница внушительная, губы… вареники, а на лице слой штукатурки, вечерами наверняка лопатой отдирает. Нет, так ходят все бабы, особенно в местах, где я кручусь, но вот сейчас меня нихрена не вставляет. Хоть смой с неё всё и раком поставь, чтобы не видеть и другую представить.

– Как? За… – мнётся, мямлит, дрожит, но это от холода, мороз на улице как-никак.

– Я ещё ничего не получил, за что мне тебе платить? – наклоняюсь к её лицу, но чёртов запах сбивает.

– Давай тогда половину или уходи, – уверено заявляет, но по глазам вижу, что нет там никакой уверенности.

– Ладно, шлюх в городе полно, – веду плечом и разворачиваюсь, чтобы спуститься вниз.

– Стой! – кричит, едва я пару шагов делаю. – Мне нужно заплатить комендантше, а у меня нет, – а вот это звучит честно.

– Окей, – развожу руками и возвращаюсь к двери. – Сколько? – лезу в карман за кошельком.

Девка называет сумму, и мы заходим в общежитие, она просовывает в окно деньги тучной женщине, пока та осматривает меня с головы до ног, точно сканер. Ухмыляюсь, когда тётка мотает головой, и шагаю к лифту за шлюхой. Не могу не отметить, что внутри здание так же выглядит нормально. Вроде институт не государственный, если меня память не подводит, отсюда и ремонт годный, и даже лифт.

Пока поднимаемся на третий этаж, отмечаю, что черноволосая не особо горит желанием трахаться, собственно, я тоже, но приехал ведь и даже заплатил уже. Однако, стоит покинуть железную коробку, пройти пару шагов по коридору и оказаться в просторной, оборудованной всем нужным комнате, как девица сбрасывает плащ, оставаясь в одной короткой прозрачной красной ночнушке.

Но всё хуйня, она меня больше не интересует, потому что над одной из кроватей, на стене, я замечаю несколько фотографий с моим наваждением.

– Кто это? – спрашиваю, нахмурившись, и подхожу к аккуратно застеленной постели.

В память врезается утро, когда я выгнал её из своей квартиры, там она тоже кровать заправила. Нашла время, а ведь свинтить мечтала как можно скорее.

– Моя соседка, но её нет, уехала на каникулы домой, – быстро отвечает.

– Вот это я удачно зашёл, – хмыкаю, довольный собой и Максом, который нашёл эту шлюху.

Глава 10 На моей кровати

Возможно, Грозный уже забыл о моём существовании

Аля

Только оказавшись в родном гнезде и в кругу семьи, я поняла выражение «дома и стены помогают». Третий день, как приехала, и мне уже удалось успокоить расшатанные нервы, позабыть о страхе, не оглядываться и улыбаться искренне.

Правда с утра какое-то странное предчувствие, словно что-то надвигается, но я списываю это на беспокойную ночь. Мне снилось, что Грозный явился сюда, вырвал из лап отца, перед этим жёстко избив его, и увёз к себе. И всё было настолько реально, что я вскочила с кровати, как ошпаренная, и, только убедившись, что это сон, немного успокоилась. Однако весь день тревожный, и даже работа по дому не особо помогает отвлечься.

– Мама офигеет, – раздаётся за спиной, и от неожиданности я со вскриком отскакиваю. – Ты нормальная? Что пугаешь? – выпучивает на меня глаза сестра.

– Это ты меня напугала, – прикрываю глаза и выдыхаю. – Чего подкрадываешься как мышь?

– А надо было топать как слон?! – фыркает и, пройдя в комнату, устраивается в кресле. – Пахнет как, – мотает головой, замычав. – Что это?

– Кондиционер, – отвечаю и, зацепив штору, лезу на стол, чтобы повесить обратно.

– У вас там всё такое классное? – спрашивает, и я уже знаю, куда поведёт этот разговор.

– Нет, не всё, – говорю чистую правду. – Это большой город и…

– Я так до сих пор и не понимаю, почему ты не выбрала Москву, – перебивает, заводя свою шарманку.

– Потому что поступила в этот вуз, второй год уже это рассказываю, Арин, не задавай глупых вопросов, – устало вздыхаю.

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я с самого утра дом вверх дном перевернула. Постирала все шторы, убрала и помыла каждый уголок несмотря на то, что и так всё в порядке. И я устала, вот честно, физически нет никаких сил, даже ужинать не хочется, в душ бы и сразу спать, но буду сидеть со всей семьей. Надеюсь только, что из-за усталости мне ничего не будет сниться.

– А я в Москву поеду, – мечтательно произносит сестра.

– Ты поедешь ко мне в Питер, и это не обсуждается, – строгим тоном говорю и слышу вздох разочарования.

– Если бы ты не была моей любимой сестрой, я бы тебя…

– У тебя есть выбор? – бросаю на неё смешливый взгляд.

– К сожалению, нет, мои родители остановились на двух детях, – разводит руками и встаёт с кресла. – Давай помогу.

– Спасибо, одумалась, – киваю укоризненно. – Я уже закончила, – проговариваю, спускаясь со стола. – Но можешь помочь на кухне, скоро мама с папой придут, – добавляю и смотрю на свою работу с довольным лицом.

– Если ты будешь так меня эксплуатировать, то я точно в Москву поеду, – на это заявление я могу только глаза закатить.

Сдалась ей эта столица, думает, там настолько всё просто и красиво, как показывают по телевизору или блогеры, живущие на Патриках и в Москва-Сити. Для таких, как мы, из среднестатистической семьи, максимум, что светит – это обшарпанная однушка далеко за МКАДом. Нет, никакой столицы, пусть будет рядом со мной, я уже освоилась в Питере и, если что, всегда смогу помочь.

Арина у меня девушка впечатлительная и везде сующая свой красивый нос. А ещё очень привлекательная и наивная девочка, верит всем и всему, обмануть её ничего не стоит, а желающих, уверена, найдётся.

– Я не дёргала тебя весь день, оставила учиться и заниматься, а то, что в магазин отправила, так хорошо, хоть подышала свежим воздухом, – тараторю как ворчливая бабка. – Купила хлеб?

– Последний урвала, – гордо заявляет и трясёт пакетом, когда мы заходим на кухню.

– Отлично, режь салат, – киваю на уже помытые овощи, и Арина, театрально вздохнув, принимается за работу.

К тому времени, когда к ужину всё готово и домой возвращаются с работы уставшие родители, я окончательно забываю и о жутком сне, и о виновнике моих расшатанных нервов. Возможно, я сильно себя накручиваю, и Грозный уже забыл о моём существовании, но я пережила сильный стресс, и, чтобы отойти, нужно время.

– Зачем ты так утруждалась? – спрашивает мама после того, как она уже оценила мои старания за весь день и мы расселись за столом всей семьёй.

Боже, как же хорошо дома, в кругу любящих тебя людей.

– Ничего я себя не утруждала, – отмахиваюсь, отправляя в рот запечённую картошку.

– Я ёлку принёс, завтра утром перед работой поставлю, и вы нарядите, – вставляет папа, улучшая моё настроение до отметки сто.

За непринуждённой беседой и проходит ужин. Мы с сестрой обсуждаем блюда на новогодний праздник, и, к моему удивлению, мама не участвует в разговоре. В принципе, кроме похвалы за проделанную мной работу, она почти что больше не проронила ни слова, и вид у неё какой-то задумчивый и озадаченный.

– Мам, с тобой всё хорошо? – интересуюсь, и остальные члены семьи прерывают разговор и переводят взгляды на маму.

– Нормально, – выдавливает из себя улыбку, но обмануть нас у неё не получается.

– Наташа? – вопросительно смотрит на маму отец.

– Ох, – вздыхает и мрачнеет моментально. – Наш хлебозавод закрывают, – говорит и накрывает лицо руками.

– Знаю, – кивает папа. – Мужики обсуждали сегодня.

– Как мы теперь? Твоей зарплаты не хватит, а у нас скоро две студентки будут, – на последнем слове маму пробивают слёзы.

– Ну ты чего, мамочка, – накрываю её руку своей. – Я найду постоянную работу и подработки не брошу, мы справимся, – улыбаюсь, несмотря на грусть за то, что родительница расстроилась.

– Тебе учиться надо, а не тратить время на работу, – бросает и вытирает щёки от слёз.

– Ну ты нашла, о чём плакать, – подвинув стул ближе, я её обнимаю. – У меня есть время и на учёбу, и на работу, не стоит переживать. На первом курсе тоже справлялась, – успокаиваю, поглаживая по плечу.

– Я возьму дополнительные смены, справимся, – отмахивается папа.

– Какие дополнительные? Ты и так работаешь с утра до ночи, и выходной устраиваешь раз в две недели. Нет, нет, – мотает головой мама. – Я буду искать другую работу, правда не знаю, куда возьмут.

– Не забивай голову, найдёшь, – папа вечно на позитиве. – Чего так убиваться?!

– Я всю жизнь хлеб пекла, – шмыгает носом мама.

– А теперь будешь его продавать, – пожимает плечами отец. – Ты у меня с мозгами, что, не сможешь на кассе стоять и продукты пробивать? Сможешь, конечно.

Ещё несколько слов от папы и поддержка от нас с сестрой, и мама успокоилась. Работу я всё равно буду искать, и либо родителям помогать, либо накоплю для выпускной Арины.

Убрав со стола и помыв посуду, мы перебрались в гостиную, решив посмотреть какой-нибудь фильм, как раньше, когда я ещё не была студенткой и каждый вечер мы проводили вот так. Но, едва устроилась в кресле, а на экране появились первые кадры, как меня отвлекает вибрация телефона. Думая, что написала Таша или Ева в нашем чате, разблокирую его с улыбкой, но она стирается моментально, когда вижу незнакомый номер.

«Соскучилась, Хрустальная?» – читаю и леденею, когда вижу прикреплённую к сообщению фотографию Грозного на кровати в моей комнате общежития.

10.2

Аля

Пальцы дрожат, как у пьющего дяди Володи из соседнего дома по утрам, едва удаётся удержать телефон в руках. Увеличиваю присланную Грозным фотографию, ищу какие-то доказательства, что это не моя комната, не моё покрывало, на которое он уселся, и за его спиной на стене не висит рамка с портретом нашей семьи на моём выпускном.

Нет, это точно моя комната.

Меня всю трясёт, кошмар почти стал явью, только явился он не к родителям домой, а в моё временное жильё. Как его вообще пустили? Тамара Васильевна никого не пропускает, даже с Таши и Евы иногда студенческий требует, хотя знает их в лицо. К слову, этим же вопросом задавалась, когда Ирина приводила своих клиентов в нашу комнату.

Собственно, это не важно, куда значимее, что он там делает. Знала, что он не отпустит меня просто так. Урод решил играть, сводить меня с ума и пугать до чёртиков своими выходками.

Что, если его кто-то застукает на моей кровати? Ввек не отмыться от сплетен, а это меньшее, что мне сейчас нужно. За полтора года я показала себя прилежной ученицей, хорошей девочкой и примерной жительницей общежития. Я всегда на все сто отрабатываю своё дежурство по коридору, и, вообще, не зря меня назначили главной на этаже. Регулярно слежу за порядком и за тем, чтобы в комнате отдыха не было бардака. Да, парни меня недолюбливают, потому что не позволяю им курить у окна. Девушки, те, кто живут в комнатах без удобств, злятся, когда делаю им замечания, что не убрали на кухне за собой. Но такой я человек, не выпендриваюсь, просто так меня воспитали.

А что теперь? Это общежитие, невозможно, чтобы в твоей комнате был посторонний и никто об этом не знал. Даже учитывая, что сейчас каникулы, многие остались и не уехали домой. Соответственно, завтра вся общага будет знать, что из комнаты старосты третьего этажа выходил какой-то парень.

«Что-то ты не волновалась, когда из той же комнаты выходили разные мужики твоей соседки», – раздаётся в голове.

Возможно, потому что я не чувствовала вины за это. Очевидно, что эти люди приходили не ко мне. Разве нет?!

От мыслей отвлекает вибрация телефона и оповещение о новом сообщении. Дрожащими пальцами пытаюсь разблокировать экран, но удаётся только с третьей попытки.

Лучше бы я этого не делала.

Нужно свернуть окно, удалить эту срамоту и добавить абонента в чёрный список. Но вместо этого я пялюсь на экран телефона, на картинку, где Грозный всё ещё сидит на моей кровати, а между его раскинутых ног голова моей соседки. И чем она там занимается, не трудно догадаться.

Мерзость какая! Зачем присылать мне подобные фотографии? Мне совершенно всё равно, как он проводит своё время. Как вообще можно такое кому-то показывать? Это интимный момент между тобой и партнёршей.

«На её месте должна быть ты», – прилетает следом.

«Очень скоро будешь, Хрустальная», – ещё одно сообщение, и я на автомате блокирую экран и швыряю телефон.

– Что такое, дочь? – спрашивает мама. – Ты красная как помидор, – констатирует, нахмурившись.

– Всё в порядке, – улыбаюсь, но по лицу вижу, что она мне не верит. – Правда, всё хорошо, – убеждаю, но причину придумать не могу.

Голова не соображает совсем, перед глазами так и стоит грязная картинка. Приеду и выкину то покрывало, а матрас обработаю дезинфицирующим средством. И с Ириной поговорю, хотя о чём тут уже говорить, ясно, что слухи более чем правдивые. Поставлю условие – либо прекращает заниматься такими вещами в общежитии, либо я сообщу в администрацию и её выселят.

Да, очень некрасиво стучать, но это неприемлемо. Где такое видано вообще, это престижный вуз, в нём учатся дети больших людей, мажоры одни, ну и мы затерялись, те, кто поступил на бюджет и проживает в этом общежитии.

Но поздно я начала думать об этом. Пока я дома старалась всеми силами отвлечься и отдыхать, там, в северной столице, решалась моя дальнейшая судьба. Пришедшее несколько дней спустя письмо выбило у меня землю из-под ног.