Loe raamatut: «Портрет»
В детстве, с момента осознания Катей действительности, а это произошло где-то в полтора-два года, она всегда боялась остаться в одиночестве. Стоило кому-то из семьи: отцу, матери или брату выйти из комнаты, как она с паническим криком бросалась следом. Сначала её пугливость списывали на слишком большую родственную привязанность и сильную эмоциональность, но потом заметили, что, находясь в гостях у бабушки, в деревенском доме, Катя легко остаётся одна. Её не беспокоило, что никого из взрослых нет рядом. И это не только днём, даже вечером она спокойно занималась своими детскими делами: играла в куклы, раскрашивала рисунки или лепила из пластилина. И могла это делать долго. Она не обращала внимания, что все вышли на улицу, оставив её в доме. Но стоило всем вернуться в городскую квартиру, как у Кати снова проявилась боязнь одиночества. Доходило до того, что девочка не позволяла брату выйти за дверь даже на минуту, сразу бежала с криками за ним. Их родители работали допоздна, поэтому из детского сада Катю забирал брат. Будучи старше сестры на десять лет, Олег был ответственным и серьёзным мальчиком, но и ему надоедало возиться с малышкой. Летом он таскал Катю на спортивную площадку. Пока играл в футбол с друзьями, она либо ковырялась в песочнице с другими малышами, либо рисовала в альбоме, положив его на скамейку.
– Катенька, а что за кракозябру ты тут изобразила? – поинтересовалась соседка Ирина Львовна, подсев к девочке.
Эта пожилая женщина с голубыми выцветшими глазами, с лицом, похожим на сморщенное печёное яблоко, вызывала у Кати безотчётное доверие. Старушка всегда по-доброму беседовала с ней, угощала конфетами, дарила маленькие игрушки.
– Это мама, – объяснила девочка, показав на физиономию уродца на листе альбома.
Чаще всего Катя рисовала именно чудовищ. Почему-то её родители не переживали из-за странных предпочтений дочери в рисовании. Они думали, что, таким образом, она избавляется от своих надуманных страхов.
– Мама? – удивилась Ирина Львовна. – А почему она так выглядит?
