Loe raamatut: «Любовь@»

 
– Как эту осень пережить?
– Прими её как испытанье!
– Проверку? Не очарованье?
– Проверку. Чтобы дальше жить.
– А если всё пойдёт не так?
– Тогда взберись на антресоли,
Немного счастья, много боли
Сложи в потрёпанный рюкзак.
 

Ева

Глава 1
Вино из непонятных ягод

Они встретились в «Стране искусств», вернее, на «Стране искусств». Серёге кто-то посоветовал этот сайт, сказали, интересный. Там была рубрика «Путешествия», ему хотелось побольше узнать про Израиль.

А ещё на сайте делились стихами, маленькими рассказами, выпускали свой журнал, во что-то играли и, конечно, знакомились. Что это сайт знакомств, Серёга понял не сразу, и тем приятней было открытие. Сначала он увидел её стихи. Серега не был большим любителем поэзии, но они его зацепили.

 
Пусть ангелы хранят твой дом.
Они, конечно, пошутили,
Меня в берлогу заманили,
И вот! Который вечер пьём
Вино из непонятных ягод.
Каким бальзамом (или ядом)
Мы упиваемся вдвоём?
Что есть Конец и что Начало?
О чём дитя в ночи кричало?
О чём старик в ночи молчал?
Оно не знало, он же знал
Благословенья и проклятья,
И в дырах, и из шелка платья,
И aд, и рай, и сон, и явь…
А вот теперь и ты представь:
Что есть Начало и Конец?
И где терновый тот венец?
И где тот крест? Он здесь, с тобой!
Ты только встань, глаза открой…
 

Ощущение было странным, захотелось увидеть автора. Глянул и обалдел – Феррари. Женщина на фото не шла – она летела. Тонкое зелёное платье, похожее на греческую тунику, еле поспевало за ней. Потом объяснила, причина самая прозаическая – оставленный под запрещающим знаком автомобиль. Локоны цвета старого золота, под стать им туфельки и сумочка. Глаз невозможно оторвать. Всю неделю Серега рассматривал фото, и лишь потом прочитал анкету. Вначале что-то вроде девиза или кредо – всего два слова: «Любовь вечна…» Дальше возраст, образование, увлечения: «Пишу стихи, роман о романе в сети»; ещё пара фотографий – на лавандовом поле в длинном цветастом платье. Неслышно подошла молодая невестка (закрыть не успел), заглянула через плечо.

– Кто это?

– Не знаю, – честно признался Серега, – а что ты можешь сказать о ней? Как она тебе?

– Могу сказать сразу, это женщина дорогая!

– В каком смысле?

– Хорошо живёт. Обеспеченная, состоятельная, и не факт, что за чужой счёт.

– А как ты все это определила? – удивился Серега.

– У неё глаза спокойные, походка уверенная и вообще, она себе знает цену. – А здесь? Смотри – она в поле, простое платье, гладкие волосы…

– Ну, не скажи, совсем оно и не простое – это шёлк или поплин. А как сидит! Это havte couture.

– Что?

– От дизайнера. И волосы… Чтобы лежали так просто и гладко, должен поработать хороший мастер.

– Надо же, как у вас, женщин, всё сложно! А как ты думаешь, что она здесь ищет?

– Думаю, ничего. Просто хвастается.

Обычно Серега не писал первым. В редких случаях – и наверняка. Не комплименты, что-нибудь нестандартное. Вот и сейчас комментарий под лавандовой пасторалью: «Нет, нет! Это не Петербург».

Ответит, не ответит? Ждал с нетерпением. Ответила:

– Франция. Прованс, деревня Иль-сюр-ля-Сорг.

– Вы там живёте? (Такая могла жить где угодно, хоть в космосе).

– Нет, конечно. Я живу в Петербурге, а сюда прилетела на фестиваль лаванды.

– Специально на фестиваль? И Вам не лень?

– Что Вы! Ради этого можно отправиться куда угодно! Представьте себе: восемьдесят процентов всей лаванды растёт в Провансе. Она цветёт не одновременно, а продвигаясь на север. А я следую за ней, останавливаюсь в маленьких гостиницах, гуляю по полям – это сказка! Фестиваль вообще особое зрелище. Собираются местные жители, гости, все веселятся, как дети. Песни, танцы под народные инструменты, ярмарка, мастер-классы. Я сама однажды сварила мыло. Здесь даже делают лавандовое мороженое, не говоря уже про парфюм. А начинают убирать урожай руками и серпом – традиция такая. Потом, конечно, техникой, но начало старо, как сама лаванда.

– А я собираюсь в Израиль, – сообщил Серёга. Ему захотелось соответствовать.

В Земле Обетованной живет друг детства Аркаша. Они были соседями по коммуналке: Серёгина семья – мать, отец, сестрёнка, братишка и семья бухарских евреев – тётя Дора, дядя Миша, Аркаша и младший Яша. Братья отличались, как день и ночь. Яша, кудрявый красавец, на голову выше старшего брата, весельчак и «шухерила», умилял родителей красотой и огорчал поведением. Был он «исторической личностью» – постоянно влипал в нехорошие истории и Серёгу за собой тащил. Но вовремя подоспел отцовский ремень и прекратил опасную дружбу.

У Яши появились новые дружки, и закончил он плохо. Как вообще в приличной еврейской семье мог появиться такой вот мальчик? Ходили слухи, будто Яша вовсе и не дяди Мишин, а отпрыск прибывшего в короткий отпуск моряка, сына цыганки Эльвиры. Якобы наткнулся морячок на Дору, когда та стирала в ржавом корыте бельё, закрыл дверь в ванной на крючок, а молодая Дора то ли постеснялась звать на помощь, то ли не захотела. Как там было, неизвестно, сор из семьи не выносили, детей любили одинаково. Дескать, что в нашем гнезде, то и наше.

А вот Аркаша, тихий толстый мальчик, не то чтобы не в себе, а так – не от мира сего – был точной копией отца. Толпа над ним посмеивалась, но открыто издеваться опасались, боялись младшего брата.

Как-то Серега и Аркаша шли от остановки, разговорились. И больше друг от друга не отлипали, сдружились капитально и продолжали дружить, когда их коммуналку расселили. Серега обрёл умнейшего друга, вкусную еду от тети Доры и «на карман» от дяди Миши, директора автобусного парка. Серёгу в семье полюбили, принимали как своего.

Однажды тётя Дора попросила о деликатной услуге – познакомить Аркадия с хорошей девушкой. Им так хотелось иметь внуков! Что оставалось делать? Пообещал и начал осуществлять свой принудительно-коварный план. Задача была в первую очередь познакомить хотя бы для «сбития страха». Сходить в кино или прогуляться в парке, покататься на аттракционах, одним словом, «стартануть».

Серёга взял две бутылки пива и отправился к дворовой девчонке, которая пила, курила, и «всяким таким» тоже не брезговала. Изложил план: берёшь подружку (сказал, какую), и все вместе идём гулять. Все прошло как по маслу, девчонки принарядились, не то что во дворе, и превратились в саму невинность. Встретились, познакомились. Сходили в кино, погуляли в парке парами с соблюдением дистанции, шашлыки, пирожные, чёртово колесо, электромашинки, качели, лодочки. За всех платил, естественно, Аркаша, заранее получив от Серёги (в смысле, от тёти Доры) деньги и инструкции. Лимонад, такси, восторг!

А на следующий день, в понедельник, после занятий в автошколе Аркаша предложил побрататься на крови. Эмоции от вчерашнего зашкаливали. Серёга не возражал. Сытно отобедав национальными домашними блюдами, протянул руку для «пирке», но так как вместо иголочки использовали бритву, то в больнице Серёге наложили «братские» швы. И шрам на левой руке до сих пор напоминает, что в него так и не попала кровь Израилева.

А тётя Дора таки успешно женила сына на выгодной партии. Серёга был свидетелем на свадьбе. В чёрном костюме, белой рубашке и кипе он был бесподобен! Впоследствии вся семья эмигрировала в Израиль, но их дружба не сошла на «нет». Аркаша приезжает в гости и зовёт к себе. Свидетель уже почти созрел.

Вынырнув из воспоминаний юности, Серёга спросил:

– Ну и как вам здесь, на сайте, Ева?

– Да нормально, сначала было чудно́, непривычно, а сейчас освоилась, поняла здешнюю публику. Размещаю свои стихи, эссе, фотографии, читаю комментарии, комментирую сама.

– Любопытно, что можете сказать про здешнюю, как Вы выражаетесь, публику?

– Интересных людей мало, безбожно врут, выставляют старые фотографии, вплоть до армейских, особенно мне «нравится» часто употребляемый девиз «всегда готов». Интересно, к чему они готовы? Забавно, когда шестидесятилетние пишут «дети есть, хочу ещё», видимо, таким образом желая подчеркнуть, что находятся в отличной физической форме. Не думаю, что мужчина в здравом уме захочет, чтобы его ребёнка спрашивали в школе: «А твой папа родился раньше мамонтов или позже?»

– Ну, Ева, Вы злюка! Женщины тоже хороши: и с фотографиями грешат, и возраст укорачивают, и за деревья прячутся.

– Про женщин ничего не могу сказать, я их не рассматриваю. Короче говоря, через несколько дней захожу на свою страничку, а там комплименты: «Богиня», «Королева»; приглашения на свидание, попадалась и пошлятина – я её сразу убирала. А в ответ на предложение увидеться отвечала одно и то же: «Хорошо, согласна пойти в театр». Практически все сразу схлынули, а один даже написал: «Вам лечиться нужно». Ладно, хоть на Вы. Я, конечно, не обиделась – не за тем пришла, просто посмеялась. Кстати, многие потом вернулись, согласные на театр. Но для театра у меня компания есть, а здесь я вовлекаюсь в виртуальную жизнь в познавательных целях – хочу встретить соавтора и написать роман о романе в сети.

Однажды мне попал в руки роман Жан-Клода Мурлева и Анн-Лор Бонду «А ещё я танцую» – это французский бестселлер. Прочитала взахлёб, и прям руки зачесались – хочу так же…

Тот случай Ева не любит вспоминать, но, как говорится, из песни слов не выбросишь. Выпала ей неожиданная командировка на Урал. На перроне в ларьке купила книгу, понравилось название. До отправления оставалось двадцать минут; зашла в своё купе, расположилась поудобней и приступила к чтению. Увлеклась с первой страницы – сюжет захватил и понёс так, что на приветствие вошедшего импозантного седовласого господина лишь слегка кивнула головой. Через час сосед предложил выпить кофейку, Ева согласилась. Видно было, человек от чистого сердца – отказаться неудобно.

– Что Вы так упоительно читаете? – спросил, представившись, Олег Николаевич.

– Роман о виртуальном общении. Там одна дама прислала писателю письмо в конверте; в нём была загадочная фотография и электронный адрес… Некоторое время он отказывался от общения, но ей удалось втянуть его в длительную переписку.

– Вы меня заинтриговали, а давайте читать вместе. Насколько я понял, это диалог; вы будете читать женскую часть, а я – мужскую.

Чтецы из них получились – что надо; импровизированная пьеса на двоих и для двоих – других пассажиров в купе не было. Периодически они прерывались, обсуждали прочитанное, невольно параллелили на свои жизни, смеялись, шутили. Чуть-чуть выпивали коньячку, перекусывали, выходили в тамбур покурить; проводница всех гоняла, а их нет – эта пара ей нравилась. День пролетел незаметно, а к ночи подселили солдатика – ехал к мамке на побывку. Худенький, прыщавенький, у Евы сразу сработал инстинкт – захотелось обласкать, накормить. Так и сказала: «Беги мой руки, буду тебя кормить!» Упрашивать служивого не пришлось, его как ветром сдуло.

– Ну вот! Попутчика Господь послал, избу – читальню закрываем, – засмеялась Ева.

– Ах, если бы Господь не послал, что было бы! Что было бы!

– И что было бы?!

Профессор из Екатеринбурга сначала не узнал её голос – в нём звенел металл. Перед ним стояла не милая попутчица, а Мегера – в глазах презрение и злость. Вот это метаморфоза! Пока он искал слова для смягчения ситуации, вернулся мальчишка, и Ева опять в мгновение ока преобразилась. Метнула на стол все, что осталось из съестного, профессора как ни в чем не бывало послала за чаем. Потом они, как заботливые родители, кормили, расспрашивали, укладывали отдыхать.

А через три дня Ева и Олег Николаевич встретились на перроне, он пришел её проводить с тортом и цветами.

– Ну, и куда я все это дену? – рассмеялась Ева.

Но ему было не до смеха, взрослый мужчина волновался, как пацан, искал прощальные слова. Лучше бы ушёл молча.

– Если бы ты меня позвала, я бы – босой, по снегу…

– Профессор, так обычно говорят женщины – Вам не пристало! И вообще, держите ноги в тепле, – не пожалела Ева.

Он стоял, пока поезд не скрылся из вида, а Ева мыслями и сердцем уже была дома.

Из воспоминаний вырвало новое сообщение.

– Я понял, это Ваше хобби. А чем вообще занимаетесь?

– Я дизайнер.

– И что же, Вы решили написать книгу только из желания создать «нечто подобное»?

– Не совсем так: мне давно хотелось писать не только стихи, но и прозу, просто не было случая, вдохновения и темы. Теперь же, как говорится, звезды сошлись, и, если у меня получится, посвящу роман своей учительнице Жак Ольге Давыдовне.

– Самой любимой?

– Не могу сказать, что мы её очень любили, скорее, побаивались, но и восхищались тоже. Если что не так, у неё было любимое выражение: «Мальчик (или девочка)! Ты шутишь с огнём!» Мне кажется, она нас даже слегка презирала, а вот слушали мы её с открытыми ртами. У неё был талант – литературные герои оживали: учили, предостерегали и многое объясняли. А у нас с ней были вообще особые отношения, почему-то она меня находила способной, отправляла на все олимпиады: «Напишешь стихи о войне и будешь представлять нашу школу на концерте в честь Дня Победы».

И представьте себе, я писала:

 
Кого берёзки обступили живым задумчивым кольцом?
Кого в тени вы приютили, кто спит здесь тихим, вечным сном?
Над кем склонился на колено из бронзы воин-богатырь,
Кому цветы несут бессменно, чья здесь могила, чей здесь мир?
 

Дальше не помню…

Мои сочинения всегда были 5/5, более того, когда я сдавала свою тетрадку, написав сочинение первая, она приносила мне ещё две. В классе было две такие тупанды, что не могли написать ни-че-го, а двойки ей были не нужны. И тогда я, изменив почерк, писала за Веру Тищенко и Катю Петрову – на тройки, конечно.

А ещё она была невозможной красавицей – смоляные волосы мелким бесом были устроены в какую-то причудливую, я бы теперь сказала, греческую причёску. Тонкая талия, при этом пышные грудь и бёдра. Одевалась с большим вкусом – её муж был военным в чинах – могла себе позволить. Да она могла вообще не работать, но была явно влюблена в свой предмет. А мы, наверное, были влюблены в неё, такое бывает: любили и боялись.

– Здорово у Вас получилось про Ольгу Давыдовну, а ведь Вы тоже необыкновенная красавица.

– Да что Вы! Это я сама себя назначила красавицей, а она была – это не одно и то же.

– Не может быть! Расскажите, если не секрет.

– Да никакого особого секрета нет, просто я в классе была самая маленькая, и это меня сильно напрягало. Каждый раз, при построении в шеренгу на уроке физкультуры, я вставала перед теми самыми тупандами – Верой и Катей в качестве сатисфакции за помощь (помним – сочинения). Они не возражали, зато физкультурница Наталья Оттовна (педколлектив у нас был интернациональный, как Вы уже поняли) исправно ставила меня на место, то есть в самый конец. На следующем уроке все повторялось; потом я приспособилась вставать на цыпочки – так могла стоять и десять, и двадцать минут, сколько нужно, и она меня оставила в покое. А ещё я была очень стеснительной, краснела, разговаривая даже с одноклассниками. С этим нужно было что-то делать, и я стала приставать к людям – «как пройти», «сколько времени», «подскажите, пожалуйста», и так до тех пор, пока не поняла – я могу спокойно вести диалог. Думаю, тогда до меня и дошло, что человек, во всяком случае женщина, может очень многое, если захочет. Ну, если коротко, то так.

– Нееет! – взмолился Серега. – Продолжайте, мне безумно интересно.

– Хорошо, тогда из школьных лет резко перенесёмся в мой бальзаковский возраст. Если буду прыгать с темы на тему, не удивляйтесь – я же не готовилась. Итак, я считаю, что каждая женщина может и обязана быть красавицей, если она, конечно, не дура. Да, красота требует жертв, во всяком случае труда – но оно того стоит. Сегодня к нашим услугам масса возможностей: косметология, здоровое питание, спорт, хирургия. Если что-то в себе не нравится, нужно резать, как говорится в известном фильме, «не дожидаясь перитонита». Думаю, за небольшую коррекцию Господь не накажет – он один, а нас много – может и просмотреть какой-нибудь носик или ротик… или бородавку. Хотя и тут не так всё однозначно: на каждую кастрюльку найдётся своя крышечка, то есть любую внешность можно обыграть, для каждой фигуры найдётся свое платье, а для каждого лица своя причёска. Всё это игра, где ты сама себе сценарист, режиссёр, актриса, в конце концов. Сначала играешь во что-нибудь интересное, потом проникаешься, пропитываешься, и это сливается с твоей природой, становится одним целым. Лично мне комплимент «интересная» дороже, чем «красивая». Красота вянет, а интерес к себе можно возбуждать бесконечно – это творчество, как и любое другое. И, конечно же, безумно важно ощущение радости жизни. Я просыпаюсь утром, варю ароматный кофе, про себя читаю «Отче наш», кстати, рекомендую всем – верующим и не очень. Это успокаивает, дает надежду на защиту. Я ничего не прошу, я благодарю, а Боженька любит благодарных. Где-то так. Сразу всего не расскажешь.

– Ева, Вы даже не представляете, как много для меня сделали! Я сейчас окунулся в мир женщин, я подсмотрел в замочную скважину, и это было безумно интересно! Даже захотелось что-нибудь почитать на эту тему, при случае займусь.

– Займитесь, конечно, хотя бы даже потому, что уход нужен и мужчинам тоже. Помните, «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей»?

– Да, есть о чём подумать. Ну, а стихи, получается, Вы начали писать ещё в школе?

– Скажу по-другому: только в школе и писала, потом был очень длинный перерыв – не до стихов, а однажды получилось случайно. Собиралась на день рождения к маме моей подруги, даме весьма почтенного возраста. Приготовила подарок, взялась подписать открытку и призадумалась – что пожелать? Здоровья? – Так его уже нет. Благосостояния? – Так оно уже есть. Долгих лет жизни? – А хочет ли женщина долго жить в отсутствии красоты и здоровья? Короче, мучилась я, мучилась, а потом вдруг написала стихи, оказалось, это проще.

 
Давайте не считать года,
Ведь это, право, ерунда!
Запели птицы, это да!
В ручье – хрустальная вода!
В лесу – грибы, а в небе – гром,
Давайте жить конкретным днём!
Кому, когда, и что давать —
Не нам дано определять!
Но есть вино! Налейте мне!
И правда, истина – в вине!
 

Мой спич прошёл «на ура», и в свой день рождения подруга, дочь той самой почтенной дамы, попросила: «Я тоже хочу стихи!» И пошло-поехало! Каждый из моих друзей жаждал виршей, поэтических посвящений, и у меня получалось, потому что я их люблю. А потом писала стихи мужу. Мы так развлекались, он писал мои портреты, а я его угощала стихами на заданную тему.

– Это как?

– Ну, это у нас была такая игра. Я просила: «Нарисуй меня в костюме Кармен», а он: «Напиши стихи про любовный треугольник».

– Живут же люди! А можно мне про любовный треугольник, те самые, которые уже написаны?

– Извольте, только не судите строго.

 
Моя запретная любовь сейчас на кухне варит кофе,
И хоть она совсем не профи, он все равно охотно пьет.
А я приду им вымыть турку, затем пойду и сдамся в «дурку»,
При этом распевая «Мурку», хотя совсем не идиот.
А там я выпрыгну в окно, сломав железные решетки,
Скажу: «Не виделись давно! Вам не почистить сковородки?
А может, вам помыть Porsche? А может, вам полаять в будке?
Тебе дарил я незабудки! Теперь я выдохся уже…
 

– Здорово! В нескольких строчках получился целый рассказ; вы настоящий талант, сразу видно, петербурженка – и не в первом поколении.

А я служил срочную в Ленобласти, в батальоне аэродромно-технического обслуживания. Бывал в городе, общался с питерцами – они такие, как Вы, а мой командир, родом с Васьки, вообще дал мне путёвку в жизнь – направление в лётное училище. Закончил, долгое время работал в Арктике.

– А вот и не угадали! Я из понаехавших. В Питере более 20 лет, прилетела из Магадана, хотя родилась совсем в другом месте – на юге Украины.

– Ничего себе! Никогда бы не подумал. Вы такая нежная, миниатюрная – и вдруг Магадан.

– Да не верьте вы страшилкам! Магадан – красивый, цивильный город; погода, конечно, не для слабых – пурга, метель, лето как в анекдоте «сегодня тепло, весь день ходила в расстегнутой куртке».

– Ну, рассмешили так рассмешили. Чувствуется, Вы влюблены в Магадан. Не удивлюсь, если и о нем написали стихи.

– Есть такой грех!

– Угадал? Тогда жду!

– Представьте себе: мартовская пурга, к автобусной остановке по ледяной дороге с трудом в ботиночках на шпильках пробивается маленькая женщина, но, «унесённая ветром», успевает долететь только до ближайших перил, хватается за них и не может тронуться – скользит. В это время автобус уходит. Следующий нескоро.

И ещё одна картинка: она же – летом, на рыбалке. Место действия – река Яна. Мы с коллегами взяли лодку и сети напрокат – шёл лосось. Купить рыбу – не проблема – на каждом шагу и совсем дёшево. Причём попадается непотрошеная – сразу получаешь рыбу и икру, главное, выбрать самочку. Но рыбалка – это совершенно другое: азарт, романтика, компания, костер, кофе с коньяком. И все было замечательно, но в какой-то момент мы потеряли бдительность, раскачали лодку и свалились в воду. Испугались, конечно. А выбраться помогла набежавшая волна. Она, как на руках, вынесла нас на берег.

– Представил. Я как будто сам там был.

– Теперь Вы все поймёте:

 
Когда на шпильках и в капроне не долетала до перил,
Когда пурга меня сносила, ты и тогда меня любил.
Когда перевернулась лодка, нас чудом к берегу прибил,
(Зачем нужна мне эта рыба?) – ты и тогда меня любил.
Грибами, ягодой, икрою делился щедро ты со мной,
А я с тобой делюсь стихами, мой Магадан, любимый мой!
 

– Вот это класс! У Вас получился гимн Магадану.

– Да что Вы! Это просто зарисовочка на тему, а Вы расскажите мне про Арктику.

– Если я Вам расскажу о своей службе, получится, что хвастаюсь, а не хотелось бы. Поведаю лучше один забавный случай про белую медведицу и жену командира. Пойдёт?

– Конечно!

– Ну так вот: к командиру приехала молодая жена. Напекла пирожков, и как Красная Шапочка понесла в корзинке мужу на КП. А в это время совсем рядом прогуливалась белая медведица в надежде найти банку сгущенки, мы сами её приучили – была у нас такая забава. Тут они и встретились, как говорится, нос к носу. Видимо, решив, что пирожки хорошо, а девушка с пирожками – ещё лучше, медведица схватила её за шиворот и потащила своим деткам на ужин. Но вот что значит – жена командира! Она выскользнула из огромного мужнина тулупа! Медведица, опьяненная запахом домашней выпечки, даже не заметила потери веса. А спасённая прибежала к нам – смеется и плачет, понятное дело – не в себе. После спирта отпустило.

– Ваш рассказ не хуже моих стихов.

– Рад, что Вам понравилось. Вы ещё придёте? Меня друзья зовут Серёга.

– Девочки первыми не пишут.

– Базара нет! Я сам выйду на связь.

Серёга был в шоке. Она не Феррари… Он долго искал определение и не мог найти. «Ощущение легкой придурковатости». Нет, грубовато. Скорее, так – «Странная, женщина, странная…»

Вскоре они ушли «на почту», но и там ещё долго общались на «Вы». Серега не торопился «тыкать», он был аккуратен, подбирал слова, а для Евы это вообще было нормой, но при первом же удобном случае предложил «ты» в обмен на своё фото – в анкете у него был портрет актёра, агента 007. Он сообщал о себе мало, но Ева запомнила его девиз: «Хочу в космос, не берут». Потом сменил его на новый: «От любви человек расцветает, возвращается в юность». Это были слова Евы. Итак, бартер состоялся, и они перешли на «ты».

Ева его таким и представляла. Она даже не удивилась, когда увидела знакомый силуэт, сильно напоминающий мужа Сережу, если бы тот надел лётную форму. А вот лицом он был похож на Леонида Филатова, постаревшего, но не в болезни.

Их общение перешло в дружбу, странную, эпистолярную, но дружбу. С самого начала они договорились: никаких телефонов, только переписка. Но это им не мешало – делились мыслями, событиями, впечатлениями. Ева отправляла другу стихи, эссе, а вот роман Серёга просил прислать только целиком, сюрпризом.