Loe raamatut: «Шамбала всегда смотрит на нас»

Однажды она увидела фото горы Кайлас и услышала зов Шамбалы. Бросив все, отправилась в опасное путешествие по горам загадочного Тибета – страны тайных знаний, чудес и магии. Готовясь к путешествию, она столкнулась с большими трудностями – мистическими и вполне реальными, на которые смотрела с присущим ей оптимизмом и юмором. Хватит ли сил преодолеть испытания, которые ждут ее на Озере Демонов и в Долине Смерти на пути в Шамбалу? Откроют ли владыки Шамбалы ей свои секреты? Сможет ли она понять, зачем ее звали, и вернуться назад?..

Особые слова благодарности Надежде Щеголевой, моей подруге и единомышленнице, без которой эта книга не была бы написана.

Благодарю также:

– мою семью: дочь Екатерину и мужа Владимира;

– тех, кто был рядом, вел и спасал – Ивана и Ирину Верясовых, мою сестру Ольгу Воробьеву;

– фирму «Кайлаш-тур», которая организовывала путешествие, и ее директора Светлану Паша;

– тех, кто был рядом в Тибете: Сергея Сошнина, Владимира Артемова и Дмитрия Куприянова.

Пролог

Богиня Нут.  ¹ Рельеф на потолке в храме Хатхор в Дендере, Египет. I век до н.э.

«Как это может быть, что время и Вселенная бесконечны и они никогда, никогда, никогда не кончатся, а люди рождаются и умирают? И я тоже умру. Пройдет сто лет, и тысяча лет, и миллион лет… И неужели после смерти меня никогда и нигде больше не будет? Тогда что же будет?.. Нет, не может такого быть, что меня не будет никогда, никогда, никогда…», – так думала маленькая девочка, лежа в своей кроватке в полной темноте. Она долго не могла уснуть, пытаясь представить себе это страшное слово никогда. Как оно выглядит? Малышка закрывала глаза, изо всех сил сжимала веки, и это слово превращалось в зияющую черную бездну, закручивающуюся и уходящую в бесконечность. Как похожа эта бездна на смерч из книжки «Волшебник Изумрудного города», который унес домик девочки Элли! Бездна вращалась все быстрее и быстрее, и сквозь вертящиеся в ней хвостики маленьких комет она видела глаза и улыбку. Бездна звала ее! Сердце бешено колотилось, воздуха не хватало, дыхание становилось все чаще и короче и, достигнув высшей точки, останавливалось совсем. Нет, она не пойдет туда, здесь ее мама и папа! И в этот момент малышка точно знала, что все будет хорошо, что не надо ничего бояться. Нет, ангельская душа не слышала никаких голосов. Но девочка точно знала, что будет всегда, всегда, всегда… Засыпая, малышка улыбалась…

Вы, конечно, уже догадались, что этой девочкой была я. Чем старше я становилась, тем реже думала об этой бездне, пока совсем не забыла. Наверное, кто-то из вас, дорогие читатели, переживал что-либо подобное в детстве.

Но наступает время, когда мы к этому возвращаемся.

Глава 1. С чего все началось

Памятник Н.В.Гоголю в Москве на Никитском бульваре. Левое крыло усадьбы А.П. Толстого.

Золотые часы «Солнце» сияли над моей головой. Три стрелки слились в одну и остановились на двенадцати. Длинная красная секундная настойчиво и шумно дергалась, стремясь вырваться: первая, вторая, третья попытка… и замерла в цепких лапках своих подружек. Была полночь. Потягиваясь, я с удовольствием оглядела мой небольшой кабинетик взором «человека весьма щекотливого и даже в некоторых случаях привередливого»² и отметила: да, недурен.

Витиеватые загогулины новейшей золотистой мебели из карельской березы, походившие на скрюченные грибы-лисички, над которыми темной ночью колдовала Баба-Яга вместе с лешим, притягивали взгляд. Белые, оштукатуренные под мелкоигольчатого ежика стены, пока еще ничем не украшенные и пахнущие свежей краской, напоминали новенький сиротинушкин приют.

А может, и не надо ничего вешать? Молочная упитанная кожаная мебель, вызывающая эмоции «ух! укушу!», как сливочное мороженое, соблазняющее и всегда холодное, выглядела вполне стильно на фоне белых аскетичных стен и манила плюхнуться в ее зовущие объятья.

Ура, сбылась моя мечта: раскладывающийся диван-плюшка! Теперь, засидевшись за отчетами и планами до «часа мыши» (а он, если верить фэн-шую, грызет нас с одиннадцати вечера до часу ночи), не обязательно засыпать на руле, при этом еще и что-то хрумкая, как эта мышь, не надо тащиться домой из центра в пригород. Сегодня останусь ночевать! Как символично… Первый рабочий день в новом кабинете – и первая ночь в нем. Можно загадывать два раза «сплю на новом месте, приснись жених невесте». Пусть приснятся мне и женихи, и новые партнеры по бизнесу! Аминь!

Но червячки сомнений безо всяких стеснений ползали по моим извилинам. Домой приеду ближе к двум. Пока лягу да пока усну, а в восемь обратно, уговаривала я себя, еще раз окинула взглядом комнату: что-то мне было все-таки не по душе.

В детстве в крохотной квартирке в пятиэтажке мне на голову чуть не свалились набитые книгами полки, которые висели над кроватью. Мы разминулись буквально на несколько секунд: я встала, а полки рухнули. Тогда они меня, крохотную, могли просто расплющить.

Поежившись, я вздернула голову: да, безусловно, таким тяжеленным курантам здесь не место. Вот и хорошо, что сломались. Их нужно отремонтировать и перевесить. Почему они, новые, остановились, точно это какой-то знак?

Но мне сейчас было не до примет и веры в судьбу. Как же я устала… Нужно позвонить домой и сказать, чтобы не ждали и не волновались. Решено! Остаюсь! Хорошо бы проверить машину.

Мой кабинет был расположен отдельно от основного офиса. Чтобы попасть на улицу, нужно было пройти сначала по короткому коридорчику, затем через все комнаты сотрудников, демонстрационный зал и маленькую прихожую со старой чугунной лестницей, спускающейся в подвал. Идти туда не хотелось, но автомобиль был припаркован именно там, у вечно сырого подземелья.

Выключив настольную лампу, я прикрыла глаза, расслабилась, предвкушая блаженство одиночества в ночной кромешной тьме-тишине безлюдного дома. Но тут за дверью зашуршали чьи-то по-кошачьи мягкие неспешные шаги.

«О! Охранник обходит здание. Молодец!»

Он подошел к моей двери и остановился. Под его ногами скрипнул видавший виды старинный черный дубовый паркетный пол.

– Дверь открыта. Заходите…

Никто не вошел. Дрожащей рукой я нажала на спасительную кнопку лампы, она глухо щелкнула. Тусклый свет не унял моей дрожи.

– Открыто!.. – повторила я срывающимся голосом.

В горле пересохло и защемило, захотелось пить. Кто-то явно стоял у двери.

– Что вы там стоите истуканом?! – надрывно взвизгнула я.

Протяжно проскрежетали ржавые петли открывающейся двери. Накативший холод заставил поежиться – дверь оставалась закрытой! В воздухе повис странный запах то ли гнили, то ли плесени. И еще холод, этот особенный холод, как в глубоком колодце!..

Теперь паркет заскрипел в моем кабинете. Было такое чувство, что некто меня послушался, принял приглашение, вошел, двинулся ко мне и теперь находился совсем рядом, накрывая осязаемой ледяной вуалью. Я ощетинилась, чувствуя присутствие постороннего, будто моя кожа пыталась меня спасти: превратившись в колючего дикобраза, предупреждала, что я стану нелегкой добычей. Волна страха прокатилась по груди вверх, ее пена, шипя, наполнила легкие. Я вздохнула, но выдохнуть не смогла. Громко, нервно, почти истерично я стала разговаривать с воображаемым гостем. Голос дрожал, срывался, я несла всякую чушь, а в это время искала сумку, чтобы схватить ее и пуститься наутек. Откуда-то со стороны офиса что-то скрипело, бухало, улюлюкало. Теперь меня уже колотило и от жуткого могильного холода, и от страха: быстрей, быстрей! Выйти через центральную дверь, там охрана! Быстрей на улицу! Уйти, обойти здание, убежать! Темные и узенькие арбатские переулочки совсем не страшные…

С чего все началось? Как на сеансе у психоаналитика, я отматывала назад события в поисках того самого, изначального, главного, что-то сдвинувшего в голове и во всей моей жизни. «Назад, еще назад. Стоп!» Все началось именно с тех первых ворвавшихся в мое существование мистических дней.

Наша небольшая фирма недавно переехала и теперь снимала помещение в незаметном особнячке в центре Москвы. Крохотный двухэтажный домик на Никитском бульваре в то же время был весьма примечателен своей историей – это был знаменитый дом Гоголя! Да-да, тот самый, в котором прожил свои последние дни и умер Николай Васильевич. До сих пор ходят слухи, что Гоголь тогда вовсе не умер, что был похоронен живым, в летаргическом сне, и, проснувшись в гробу, пытался из него выбраться. И когда гроб открыли, то будто бы увидели царапины на крышке от его ногтей…

Нередко в моем детстве вечерние посиделки с мальчишками во дворе заканчивались этой историей, постепенно обраставшей все новыми подробностями. Я слышала ее, наверное, тысячу раз. Девчонки визжали, а мальчишки были на седьмом небе. Дома я представляла, как уснула летаргическим сном, оказалась в гробу на месте Гоголя, проснулась и пытаюсь выкарабкаться, стучу по крышке, царапаюсь, зову на помощь… и никто не приходит! Потом заглядывала в мамины глаза и умоляла, чтобы она поклялась: если я умру, она обязательно проверит, действительно ли я умерла или у меня летаргический сон. Мама смеялась и обещала.

Бывшая могила Н.В.Гоголя в Свято-Даниловом монастыре в Москве.

Конечно, это всего лишь один из мифов о великом писателе. Есть и еще – жуткая история об исчезновении черепа Гоголя. Когда закрывали Даниловский монастырь, похороненных там выдающихся покойников эксгумировали и переносили на Новодевичье кладбище. Среди них были и останки Гоголя. Это событие породило разного рода мистические истории и россказни. Гроб классика находился в каменном склепе с мощной кладкой, разбор которой оказался делом сложным и потребовал массы времени. Наконец гроб вытащили, открыли и ахнули – вот так номер! – остов классика, одетый в серый сюртук, хорошо сохранился. Руки сложены на груди, на ногах – сапоги, а вот черепа не было! Говорят, что немедленно о чертовщине с исчезновением черепа доложили куда следует, дело засекретили, свидетелей предупредили о неразглашении. Несмотря на то что все переносимые гробы с останками фотографировались, доказательства переноса останков Гоголя отсутствуют.

Мало кто знает, что расположенный рядом с особняком желтый домик являлся частью большой усадьбы Александра Петровича Толстого, где Гоголь провел последние дни своей жизни. А в нашем левом служебном корпусе во времена Николая Васильевича размещались конюшни и всякие хозяйственные помещения.

В одной из просторных комнат на втором этаже – то ли кухне, то ли дворовой – и находился наш офис. Каждое рабочее утро начиналось с приветствия Николая Васильевича. Через огромное окно, глядящее в сквер и на памятник Н. В. Гоголю, мы присматривали и за монументом, и за посетителями Гоголевского музея и библиотеки.

Дела шли хорошо, фирма расширялась, и стало тесновато. Видимо, я кому-то обмолвилась, что неплохо бы увеличить площадь, потому что скоро меня вызвал генеральный и нежданно-негаданно предложил потрясающий вариант, о котором мы даже и мечтать не могли. Это были роскошные четыре комнаты на первом этаже с собственным выходом на улицу, с небольшой прихожей, с малюсенькою кухонькой, да еще и со складом в подвале. Это была сказка! С самыми лучшими намерениями мы дружно пошли инспектировать эти президентские апартаменты. Любители сигарет ликовали – у них появлялась своя курительная комната. Каждый дернул меня за рукав: «Скорей соглашайся, пока не заняли!» Работу на время забросили: взбудораженные сотрудники делали ремонт, обустраивали помещения, покупали и расставляли мебель.

Гордая и довольная внезапными переменами, я вышагивала по коридору и вдруг повстречала старожила здания Н. Всегда уверенная в себе, переполненная сакральными знаниями о бухгалтерских счетах и проводках, она испытующе, с тревогой и сомнением взглянула на меня. Промелькнула мысль: «Что же с ней такое стряслось?» К моему удивлению, Н. заговорила не о себе, а нерешительно спросила:

– Вы согласились на эти комнаты?..

– Да, а что?

– И впрямь ничего про них не знаете?

– А нужно?

Она, озираясь по сторонам и понизив голос, чтобы нас случайно не подслушали, сказала:

– Там же нечистая сила. Надолго в них никто не задерживается.

Соблюдая такую же «секретность», я тихонько засмеялась и прошептала:

– А ты считаешь, нечистая сила нас не услышит?

Она обиделась:

– Ну как знаешь. Можешь и не верить. Я хотела всего-навсего предупредить.

В конце одного из рабочих дней перед переездом уборщица тетя Маша пылесосила нашу комнату, когда все еще сидели на своих местах. Делала она свою работу всегда очень ловко, видно, любила то, чем занималась. Мы ей немножко за это доплачивали и преподносили маленькие подарочки. Но сейчас у нее было явно плохое настроение: она ни с кем не разговаривала, а только урчала себе что-то под нос. Вдруг выронила из рук щетку пылесоса, повалила на моем столе стаканчик с карандашами и ручками. Уборка как-то не ладилась. Собираясь уходить, тетя Маша неуверенно спросила, не могу ли я с ней поговорить.

– Я узнала, что вы переезжаете на первый этаж… в эти самые… комнаты. – Она еще не верила и смотрела на меня с сильной душевной тревогой. – Это правда?..

Не желая допускать никаких пустых разговоров о нечистой силе, я перебила ее, объяснив, что вопрос решен и это для нас огромное счастье, мы уже заказали новую мебель. Тетя Маша как-то сразу обмякла, у нее опустились руки. Чтобы ее успокоить, я пообещала: так как площадь там намного больше, она не пожалеет и будет довольна. Но не это ее волновало.

– Я не смогу там убираться, – сказала она. А затем, все повышая и повышая голос, добавила: – И никто там не будет убираться! Понимаете, никто! – Тетя Маша говорила так взволнованно, что меня это не могло не тронуть. – Я вас так люблю, Наталия Васильевна, не ходите туда! И вообще, там холодно, как в склепе. Вы там все замерзнете, – добавила она и хлопнула дверью.

Прошло еще несколько дней, мы сделали небольшой косметический ремонт и готовились к переезду. Выходя из нового офиса, удовлетворенные всеми нашими переделками и планами, мы радостно обсуждали приятные мелочи: как здорово, что решили поставить этот кулер с водой и подключить его прямо к водопроводу – не нужно будет возиться с огромными бутылками; и как хорошо смотрится этот серый оттенок нового ковролина, а тот, другой, с цветочками и более пестрый, был бы хуже; и как хорошо выглядят белые с черными фестончиками стеллажи в демонстрационном зале, а если б мы купили черные с белыми фестончиками, было бы хуже…

На выходе нас остановил охранник Виктор:

– Мне нужно вам кое-что сказать… – робко начал накачанный парень, бывший спецназовец, с боевым оружием на поясе, – я даже нарушу инструкцию и выйду к вам.

Далее он докладывал четко, как командиру:

– Наталия Васильевна, я вас очень уважаю и девчонок всех ваших люблю. Никому другому – никогда. Эти комнаты – странные. После двенадцати ночи там творится что-то невообразимое. Топот, крики, стоны доходят даже до нас. Так каждую ночь. Просто «Вий» какой-то. – Заметив мою скептическую, но добрую улыбку, он продолжил: – Вы можете спросить и других охранников – это правда. В том крыле находится мужской туалет, так мы им не пользуемся, а только женским, в нашей части здания. Когда я поступил сюда на работу, тоже сначала не поверил всем этим байкам и смеялся, но в первую же ночь, смело отправившись туда, сам все это услышал и увидел. Сам! Там пол ходит ходуном! Не переезжайте туда!

Да, он был очень убедителен.

Конечно же, я сразу рассказала это своим девочкам. Но они особо не удивились. То, что моя сестренка Оля обладала экстрасенсорным виденьем, я знала, но что в нашем интересном коллективе кроме нее еще есть такие – это было для меня открытием. Меня старались успокоить. Да, они их уже видели. Но эти, другие, совсем не страшные, и мы с ними справимся.

Я вытаращила глаза! Я не могла поверить в до мельчайших подробностей одинаковые, почти дословные описания этих других: маленькая девочка в белом платье в синий горошек и с косичками в синих атласных ленточках ходит по нашему офису даже днем, залезает на стулья и сидит на них, раскачиваясь. Я просто остолбенела! А потом они стали обсуждать еще и мужчину с обожженным лицом. Каждый добавлял какую-нибудь мелкую деталь про этих других: косички, горошки, а остальные радостно кивали.

– А вы с ума все не посходили? Считаете, что это нормально?

– Не волнуйся, мы с ними справимся.

Да, это была их территория. И они позволяли нам быть рядом с ними. И позже мы узнали, кем были все эти другие и кого из них нужно остерегаться, а кому помочь. Но это произошло нескоро.

Глава 2. Отложить на потом не получится

Якоб Бёме, «Гермес Трисмегист³»

Почему именно сегодня я решила начать писать о происходящем?

О том, что случилось со мной в день переезда на новое место, вы знаете. Существование в этот момент разделилось на «до» и «после». Будто я сунула пальцы в открытую розетку, только вот меня тряхануло не от электрического напряжения, в меня ударила судьбоносная молния и разбила жизнь на две половинки. Все, что имелось до: закон Ньютона, таблица Менделеева, логарифмическая линейка и даже «пифагоровы штаны» – оказалось в прошлой жизни. А новая еще не наступила. Я зависла, как пиратская компьютерная программа, и не реагировала на клавишу Delete. В это время оголенные провода-сосуды искрились в любимом сердечке. «Жить осталось так мало, мне уже семнадцать лет», – настойчиво лезли в голову слова известной песни. Все пропало, время упущено, ничего важного для себя я уже сделать не успею.

Но я ошибалась. Именно в это время самая сильная из высших планет – Плутон, великий творец и реформатор, ударил своим скипетром по куспиду Пятого дома моего гороскопа и ворвался в него через распахнутые двери. О, великий Пятый дом! Он прекрасен! Залитый солнечными лучами и расцвеченный всеми цветами радуги хрустальный дворец, украшенный витражными стеклами с тончайшими узорами. Аромат амриты⁴ смешался в нем с нектаром тысяч розовых кустов, а пение диковинных пестрых птиц слилось с дивными звуками космических сфер! Не всякому человеку выпадает случай хоть на малый срок, на вожделенный миг попасть сюда под покровительством великого Плутона. Но, побывав здесь, вы на всю жизнь сохраните в памяти эти солнечные лучики, мерцающие в хрустале, божественный ароматный мед любви и дивные звуки-крылья, уносящие в небо.

Плутон смел все преграды на моем пути, разрушил и утащил в свой загробный мир многое, что было мне дорого. Он нежданно-негаданно веером раскрыл передо мной множество новых дорог на перекрестке, но вовсе не с тем самым камнем, что «прямо пойдешь – счастье найдешь, налево пойдешь – коня потеряешь». Все дороги шли только прямо и были красивыми – с резными кружевными узорами. Тогда я еще не понимала, что для важных для меня в то время задач потерянное – не нужно и могло только помешать двигаться вперед. Пытаясь это ненужное вернуть, я напрасно тратила силы и время. Как жаль, что, теряя, мы часто и не догадываемся – это во благо, и сначала нужно разрушить все отжившее, ненужное, старое, а затем родить, получить новое. Теряйте без сожаления. Если никто вам не поможет, сами сожгите ненужное, стряхните с себя оставшийся пепел, высоко поднимите голову и устремитесь вперед! Как это сделала я.

Гордо балансируя, я прыгала с ноги на ногу по всем этим дорожкам, как молоточки скачут по ксилофону. Стопки книг, источающих сакральные знания, стояли на тумбочке у кровати: десять, двадцать, тридцать… сто… Меня интересовало все: астрология, таро, Блаватская, Рерих, рейки. Я бросалась из одной школы в другую, от одного направления к другому: книги, выставки, кино, музеи, медитации, лекции, мастер-классы – все смешалось, как в доме, известном Льву Толстому. Всего за несколько месяцев со мной произошло столько невероятного, что кто-то, прочитав эту книгу, может даже усомниться, правда ли это.

Одно событие сменялось другим так быстро, что это не давало мне опомниться, и уже нельзя было считать их случайными стечениями обстоятельств. Со мной начало происходить что-то очень важное, но необъяснимое. При всем при том я знала – время придет и все эти события свяжутся вместе в одно целое.

Теперь по порядку.

Глава 3. Эзотерика и весы

Изумрудная скрижаль. Макрокосм и микрокосм. Гравюра.

Что может быть общего между эзотерикой и весами? Вы не поверите, но связь оказалась прямой.

Достала из шкафа одежду к новому сезону – и не влезла в любимые пиджак и брюки. Как же меня достали эти лишние килограммы! Худею, худею, худею долго – и быстро поправляюсь. Ну что это за чертовщина! Неужели в прошлой жизни я была вечно голодным охотником-собирателем? Долго выслеживала добычу, потом, убив зверя, наедалась впрок и снова длительное время голодала до следующей удачной охоты. Это если я была мужчиной. А если женщиной – и того хуже: мне доставались только обглоданные кости, и значит, я была голодной вечно. Вот это мой случай! И от холодильника мне уже не отлипнуть никогда. Моя рука навечно приклеилась к его ручке, чтобы в любой момент получить свой любимый кусочек мамонта или пармезана. Может статься, в череде моих перевоплощений истончился этот инстинкт зверобоя-селекционера: убил – съел, нашел в лесу – съел, и есть другая причина? Почему, сколько себя помню, я боялась быть толстой? И этот вечный страх съесть лишнее… Запретный плод, как известно, сладок, значит, выработка серотонина при поглощении любой, даже несладкой пищи обеспечена, и награда в виде этого плода тоже, и желание есть больше и больше… У охотников на мамонтов никогда не было таких проблем. А у меня – есть. Замкнутый жирный круг. Придется еще поломать голову, чтоб он лопнул.

Моя мама всегда была полной женщиной, а к старости весила уже более ста килограммов. Видимо, это и стало одной из причин тяжелой болезни сердца, от которой она умерла слишком рано. Еще в детстве, когда мы жили в Египте очень маленькой посольской диаспорой и женщины на нашей закрытой советской территории, хоть и в мусульманском государстве, почти круглый год ходили в откровенных сарафанах – жарко же, тридцать шесть в тени – мое сердце сжималось от саркастических вопросов взрослых:

– Твоя мама сама ест, а тебя совсем не кормит? Так ты на пирамиду не влезешь. – (Тогда еще можно было на них забираться.) – У тебя сил не хватит.

На египетском солнце я высохла, все кости просвечивали через кожу. Конкурируя таким образом с анатомическим атласом профессора Синельникова, я понимала всю глубинную иронию этих вопросов и очень переживала. Нет, не за пирамиды, а за мою любимую мамочку. Эта зарубка осталась на всю жизнь.

Новомодные диеты «поглощали» меня одна за другой. Перепробовала все: яблочную, кефирную, гречневую, рисовую, кремлевскую, суповую, белковую, японскую, жевательную, на основе отвара капусты, воздушную, «шести лепестков», диету Спящей Красавицы, доисторическую, шоколадную, овощную, «для ленивых» и даже из мороженого. И конечно же, со мной было всегда гениальное изобретение – счетчик калорий Покровского. Он продавался в каждой аптеке – карманный бумажный мини-компьютер: крутишь колесики, совмещаешь значения – и получаешь калорийность блюд.

И вот когда в меня ударила молния, я вдруг почувствовала каждым лишним граммом, что все, абсолютно все делаю неправильно и никакие диеты помочь не могут. Мне нужно использовать магические методы, основанные на моих собственных способностях (именно собственных, а не кого-то другого) видеть тайное, скрытое содержание реальности. А она такова: есть участники, помогающие процессу наращивания жиров, назовем их fatamigos. С ними со всеми надо разговаривать. Нужно поверить, что у них тоже есть разум, но не в такой форме, как у человека, а в своей, элементальной⁵. На хранителя вкусного, холодильник, я приклеила записку: «О великий! Я тебя очень люблю, но на ближайшее время ты мой враг № 1». С весами было сложнее, поэтому я их просто убрала на самую дальнюю верхнюю полку. «О моя голова! Научись останавливаться во время еды и довольствоваться малыми количествами, откажись от безумных кофе-брейков за компанию. О мои губы, всегда приоткрытые для маленького кусочка шоколадки! Надоело мне вас уговаривать. Я вас просто заклею скотчем».

Время неслось, но ничего не менялось. Моя затея с эзотерическими диалогами провалилась: я говорила, но fatamigos не отвечали. Причина банальная: я их не слышала. Выяснилось, что у меня нет сверхспособностей от рождения. Значит, мне их необходимо развивать. На это нужно было время, а времени не было, ждать я не хотела. Тот же замкнутый, не желающий лопаться жирный круг!

Использовать чей-то сакральный опыт не получится. Он является крайне субъективным, имеет отношение только к конкретному человеку и не может быть распространен на всех подряд. Именно поэтому тайные, эзотерические знания во все века передавались напрямую от учителя к ученику. Потому, думала я, не существует одной единой для всех теории, одного учения. Значит, я правильно бегаю по разным школам, пытаюсь объять необъятное и в поиске выбираю то, что ближе именно мне, выбираю свой собственный путь. Все это здорово, но ждать, когда я найду этот путь, не хотелось.

Прошедшая Крым и рым, настоящую битву я проиграла и поняла, что оказалась слишком самонадеянной и сейчас у меня нет никаких шансов, потому что ничего не знаю и ничего не умею. У меня нет никакой силы воли, я слабая, глупая, такая жирная и такая несчастная. В очередной раз наевшись на ночь, поплакав в подушку, засыпала под дорогие с детства слова любимой бабушки: «Спи, моя самая умная и самая красивая девочка. Утро вечера мудренее», – уверенная, что завтра найду что-то новое, быстрое и кардинальное.

Мудреным утром, смотрясь в зеркало, я призналась своему телу, что в таком жирном виде его никогда не полюблю, как бы меня ни уговаривали все психологи мира. Осознания, что если чрево вопиет: «Мало!» – будучи насыщено, то это уже чревоугодие, стоящее впереди всех страстей, для меня вновь оказалось недостаточно. Со мной это не работало. Завтракала, слушала песню «Снилось мне» любимой группы «Воскресение» и думала о том, как было бы здорово заснуть, увидеть себя во сне стройной, молодой и красивой и проснуться такой же. Как вы уже догадались, теперь я рассчитывала только на… волшебство. Хочу похудеть быстро и надолго! Я торопилась жить.

Моя «юбилейная» (родившаяся в день 50-летия Октября) сестричка Оля тоже все время худела, но по-своему. Боясь, что я буду ее пилить за напрасно потраченные деньги, она не очень-то любила со мной делиться. После очередного курса процедур какого-то роликового массажа Оля обнаружила, что ее талия убавилась на сантиметр – при ожидании как минимум пяти, – и сидела такая несчастная, в бессилии опустив руки. Тут я поняла, что именно в такой момент полного отчаяния она выдаст мне все секреты похудения мирового уровня. Ольга знала это волшебство феи из сказки «Золушка», которое превратит нас в красивых принцесс. Выждав момент, я отважилась и робко обратилась:

– Ну ладно, давай выкладывай свой секрет.

И не ошиблась. Ольга действительно знала. Оказывается, на земле есть только одно чудодейственное средство, с помощью которого можно похудеть минимум на двадцать килограмм за шесть месяцев, а в наших телах произойдет что-то такое волшебное, что на десять счастливых лет мы вообще забудем о диетах, калориях и весах. Но – результаты непредсказуемы! Можно так похудеть, что вообще ничего не останется.

Хорошо подумав, мы решились.

О чудодейственное средство тайской клиники святого К.! Мы добились! Мы похудели так, что друзья-приятели, случайно встретив нас на улице, не узнавали и проходили мимо, не здороваясь. Счастливая минута, остановись! Я хочу запомнить это чувство безудержного счастья от осознания, что влезаю в джинсы своей дочери! И теперь не только она будет брать мои кольца и серьги, но и я смогу носить ее модную одежду.

Наступил первый день без этого волшебного средства – и он был сравним с днем ухода в мир иной. На улице буйствовал месяц май, тот самый, теплый, о котором вы узнаете в следующей главе, и желанный концерт группы «Воскресение» проходил от моего дома на расстоянии вытянутой руки, а я лежала в кровати, слушала «Кто виноват и в чем секрет…» – и не могла встать, и знала все ответы на эти вопросы: виновата я сама, а секрета никакого нет: таблетки содержали наркотик, создающий чувство ложного насыщения. И принимать эти таблетки самостоятельно было очень опасно. Это нужно было делать только в клинике, под постоянным наблюдением.

Настал день выхода из зависимости. Нет, у меня не было галлюцинаций и паники, я была в полном сознании, но меня трясло от холода, поднялась температура выше сорока градусов. Волосы намокли от постоянно выступающего пота, голова кружилась, а пол уплывал из-под ног. Сердце выскочило из груди, село у головы, обхватило ее своими розово-серыми ручками и под музыку оплакивало меня.

Хочу вас всех уберечь, дорогие читатели: не идите по нашему пути! Тогда еще я не знала, что вход на бал в хрустальных туфельках приехавшей на золотой карете стоит один рубль, а точнее пятьсот долларов, а выход – в сто раз больше: расплачиваешься своим здоровьем, и сколько его осталось, было не ясно.

Без известных ушедших двадцати пяти килограммов, потеряв неизвестную часть моего здоровья, я уже на торпедной скорости бегала по школам и мастер-классам. Полюбив медитации, сидела в позе лотоса по часу в день, а то и по два, заучивая полезные аффирмации⁶. Иногда так и засыпала под свой шепот, сидя с вытянутым прямым позвоночником. Очнувшись ночью, удивлялась, как это у меня не затекли ни спина, ни руки, ни ноги. Утром стала просыпаться легко, всегда радуясь наступившему дню, солнцу, небу, птичкам и всем-всем.

Совершенно изменившись, постепенно привыкая к своему новому состоянию, я вдруг стала замечать, что мир вокруг меня тоже изменился: женщины стали добрее, мужчины более откровенными, дети еще милее, природа и щебетание птиц красивее, животные стали более беззащитными и преданными. Одновременно меня почему-то перестали интересовать вещи, без которых ранее я не представляла жизни. Например, телевизор. На какой же длительный срок мы сажаем себя в этот ТВ-ящик, еще и плотно заколотив крышку… Телефильмы превратились в бессмысленное мелькание разноцветных картинок, политические программы вдруг стали казаться совершенно одинаковыми и превратились в одну длинную, в которой все время что-то рассказывают и рассказывают и никак не могут рассказать. Если раньше я не представляла себе начало дня без информации о курсах валют, а малейшее колебание курса лишало меня возможности с удовольствием выпить свою утреннюю (самую любимую) чашечку кофе, то теперь погодные катаклизмы, астрономические явления и все, что связано с потеплением климата и сменой полюсов Земли, стали для меня гораздо важнее курсов всех валют мира.