Loe raamatut: «Елена Рерих. Заклятие огня»
Посвящается 145-летию со дня рождения Е. И. Рерих
«У Нас есть на вашей планете доверенная, испившая чашу опыта. Она послана вам как свидетельница космических явлений, как носительница Моих поручений, как ваша пророчица будущего. <…> Особенно человечество должно учиться на переживаниях, исходящих из высших сфер и пережитых на Земле».
Беспредельность, 5.
(Учение Агни-Йоги)
Предисловие
Браться за описание жизни и творчества такой личности, как Е. И. Рерих, исключительно трудно. И ее жизненная миссия, и необычные духовные способности, и уникальное философское наследие еще крайне мало изучены и поняты обществом и, конечно, не оценены по достоинству.
Елену Рерих всегда окружали тайны. Завеса таинственности, окутывающая ее, не рассеялась и по сей день. Эта удивительная женщина жила в атмосфере таких необычных идей, событий и явлений, которые скептически настроенным людям могут показаться просто сказочными, нереальными. Достаточно сказать, что она встречалась, а затем телепатически общалась с Учителями легендарной Шамбалы; создала вместе с руководителем этой обители Адептов, Учителем Мориа, новое учение – Агни-Йогу; осуществила невероятно трудный и опасный эксперимент по йогической трансформации своего организма (так называемый Огненный опыт) и благодаря этому обрела помимо ясновидения многие другие феноменальные способности…
Уже одному этому наверняка не все готовы поверить, а ведь это составляет лишь малую часть того необычного, что сопутствовало Елене Рерих в течение всей ее жизни.
Елена Ивановна и сама хорошо понимала, насколько необычной и далекой от общепринятых стандартов является ее жизнь, как, впрочем, и жизнь всей ее семьи. Одной из видных последовательниц теософии она писала: «Если скажу – мы видели Великих Учителей не только в Их тонком теле*1, но и в физическом, – то поверите ли мне? Если скажу, что храним переданные нам священные предметы, которые, по древнейшим преданиям, появляются как символы и вехи у преддверия Новой эпохи, – поверите ли мне? Если скажу, что вся наша жизнь наполнена чудесами и что сознанием [мы] живем в двух мирах; если скажу, что, кроме даваемого океана Учения, имеются еще десятки тетрадей с записями Огненного опыта, – то поверите ли мне? А ведь это все так и есть!»2
Поверят ли читатели тому, о чем говорится в этой книге, неизвестно. Но, как бы то ни было – наша задача состоит в том, чтобы изложить все, относящееся к жизни и творчеству Елены Рерих, максимально объективно, в точном соответствии с имеющимися источниками, фактами и свидетельствами.
Исторические факты беспристрастно свидетельствуют о том, что Елена Рерих была пророком. Ее предсказания о будущем всего мира и нашей страны – как уже сбывшиеся, так и еще не осуществившиеся – приведены в этой книге.
Но, на наш взгляд, самым значительным доказательством особой духовной миссии, вверенной Елене Рерих Учителями Шамбалы, является учение Агни-Йоги, созданное ею в сотрудничестве с Махатмой Мориа. Лишь в наше время стало очевидно, что оно предвосхитило многие научные открытия. Основой этого учения послужило философско-эзотерическое наследие Востока, представляющее собой древнейший пласт культурных накоплений человечества. Сконцентрировавшее в себе опыт и знания тысячелетий, это наследие содержит в себе такое знание о мире и человеке, которое академик В. И. Вернадский называл «эмпирическим обобщением».
Вернадский одним из первых ученых в мире подчеркнул важность и непреходящую ценность философского наследия Древнего Востока для современной науки. В работе «Ноосфера» он писал: «В истории философской мысли мы находим уже за много столетий до нашей эры интуиции и построения, которые могут быть связаны с научными эмпирическими выводами, если мы перенесем эти дошедшие до нас мысли – интуиции – в область реальных научных фактов нашего времени. <…> Некоторые из философских исканий Индии <…> – философии упанишад – могут быть так толкуемы, если их перенести в область науки ХХ столетия»3.
В этом смысле учение Агни-Йоги явно служит подтверждением слов Вернадского.
Невозможно не признать, что философские идеи Елены Рерих намного опередили ее эпоху. Они оказались исключительно актуальными для решения тех научных и общественных проблем, которые жизнь поставила перед сегодяшним обществом. Глобальное расстройство климата и смещение магнитных полюсов, парадоксы квантовой реальности и артефакты существования высокотехнологичных доисторических цивилизаций; паранормальные способности человеческой психики и случаи пробуждения памяти о прошлых воплощениях; проблема посмертного бытия сознания и чудеса восточной медицины – это далеко не все «заклятые» вопросы, на которые у официальной науки пока нет однозначных ответов.
Между тем знания, полученные Еленой Рерих от таинственного индийского мудреца, содержат альтернативные и, надо признать, весьма обоснованные варианты объяснения тех тайн, которые до сих пор не смогла разгадать наука. И как знать – может быть, именно те знания о мироздании и человеке, которые принесла миру Елена Рерих, смогут помочь современной науке проникнуть в ту область бытия, которая пока остается для нее тайной за семью печатями.
В заключение скажем несколько слов о данной книге. В определенной мере ее можно рассматривать как продолжение нашей ранее изданной биографической повести о великой русской мыслительнице4. Книга «Елена Рерих. Путь к Посвящению» повествовала о первой половине жизни Елены Ивановны, до переезда семьи Рерихов в Индию в 1923 году.
Наше новое издание посвящено в основном второму, индийскому периоду жизни и творчества Е. И. Рерих – наиболее важному этапу ее жизни.
Часть I (1879 – 1923)
Глава 1. ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ
В кругу семьи
Елена Ивановна Рерих (урожденная Шапошникова) родилась 31 января (по новому стилю – 12 февраля) 1879 года, в одной из родовитых дворянских семей Санкт-Петербурга.
Екатерина Васильевна Шапошникова, урожденная Голенищева-Кутузова
Мать Елены, Екатерина Васильевна, урожденная Голенищева-Кутузова, была женщиной необыкновенной красоты, представительницей старинного и знаменитого дворянского рода, принадлежащего к великосветской знати.
Отец девочки, Иван Иванович Шапошников, считался одним из самых талантливых архитекторов своего времени. За свои проекты он получил несколько правительственных наград, а в 1882 году стал академиком архитектуры. Наряду с работой в качестве архитектора Иван Иванович преподавал рисование, композицию архитектурных орнаментов, черчение, акварельное рисование и другие дисциплины в учебных заведениях Петербурга.
Иван Иванович Шапошников
Студенты очень любили своего преподавателя, отличающегося не только высоким профессионализмом, но и прогрессивными общественными взглядами.
Прадед Елены Ивановны по материнской линии Василий Семенович Азарьев был военнослужащим и помещиком Новгородской и Тверской губерний. Одна из его дочерей – будущая бабушка Елены Ивановны – вышла замуж за подполковника в отставке, псковского помещика Василия Ивановича Голенищева-Кутузова. Голенищевы-Кутузовы были представителями очень древнего графского рода, из которого происходил знаменитый полководец Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов; Елена Ивановна приходилась ему двоюродной правнучкой.
Семья Голенищевых-Кутузовых состояла в родстве с Мусоргскими. Выдающийся композитор Модест Петрович Мусоргский часто бывал в гостях у своих кузин – Екатерины Васильевны Голенищевой-Кутузовой (матери Елены Ивановны) и ее сестер. Мусоргский приходился Екатерине Васильевне четвероюродным братом по материнской линии; Елена Ивановна была его внучатой племянницей.
Маленькая Ляля, как называли Елену родные, росла живым и любознательным ребенком, уже с 10 месяцев начала ходить, рано начала говорить. С самого раннего детства она была очень восприимчива к красоте во всех ее проявлениях – будь то красота природы или человеческих лиц. В ее детской памяти (с трехлетнего возраста, как отметила потом она сама) на всю жизнь запечатлелись красивые лица матери и старшего брата. Ее брат Илларион, которого домашние называли Лоря, был на полтора года старше ее. Позже у Елены появилась и маленькая сестренка Аня. Судьбы брата и сестры Елены сложились трагически – они умерли в раннем детстве.
Как водится в аристократических семьях, у Елены были разные няни, бонны и гувернантки, однако по натуре своей девочка была очень независимой и самостоятельной.
Елена (около 1884 г.)
Она не нуждалась ни в чьем обществе; больше всего любила читать или играть в одиночестве. Сверстницы совершенно не интересовали ее, даже утомляли. Ее излюбленным обществом были книги – с самого раннего детства.
Девочка с самых ранних лет полюбила природу и одиночество. Ей не было скучно одной – в ее воображении жил целый мир удивительных образов и воспоминаний, размышлений и догадок.
Елена с сестрой Анной
Эта черта – созерцательность, любовь к уединению и к размышлениям в тишине – сохранилась в ее характере на всю жизнь. В юности так же, как и в детские годы, она совершенно не стремилась к общению со сверстницами.
В девять лет, как полагалось в те времена, девочка поступила в первый класс Мариинской женской гимназии. К тому времени она свободно говорила, читала и писала на русском, французском и немецком языках. Учеба давалась ей исключительно легко; она обладала изумительной памятью: ей достаточно было один раз прочитать небольшое стихотворение или отрывок прозы – и она могла сейчас же повторить его наизусть слово в слово. Учителя даже производили над ней опыты, проверяя ее необычную память и изумляясь ее способностям.
Пророческий дар
И все же самым удивительным качеством этой девочки были не память и не интеллектуальные способности, а свойственный ей с рождения пророческий дар.
Она предвидела важные события будущего, интуитивно знала, как надо поступить в том или ином случае, и с ранних лет безошибочно угадывала нравственную сущность даже незнакомых людей. Ее часто посещали необыкновенные, недетские сны и видения. Как писала потом сама Елена Ивановна5, «предчувствие катастрофы, гибели Земли преследовало ее с самого раннего детства. Может быть, оно отчасти было навеяно иллюстрациями грозных потопов в Библии, или же чувствознание* было пробуждено ими, но сознание это временами настолько сильно овладевало ею, что она испытывала острые приступы тоски и видела сны, подтверждавшие ее предчувствия»6.
Пророческий дар – нелегкая ноша. Об этом свидетельствовали ясновидящие и пророки всех времен. Ясновидящий несет на себе не только бремя своего одиночества – неизбежной платы за необычность и непохожесть на других. Он несет в своей душе еще и тягость знания будущего и его опасностей, неведомых остальным людям. Тревожные предчувствия грядущих перемен, никем не разделенные, никому не понятные, с ранних лет легли на плечи маленькой Елены. Тогда девочка еще не знала, что очень редко, не каждое столетие, на земле появляются люди, обладающие пророческим даром; они выполняют в обществе духовную миссию огромной важности. Их задача – рассказать другим о событиях будущего; предупредить их о грозящих опасностях, а вместе с тем – побудить людей задуматься о том, что является причиной грядущих бедствий и как сделать свою жизнь чище, гармоничнее, духовнее.
Одной из таких необыкновенных личностей и суждено было стать самой Елене…
Самые яркие видения в сознании девочки были связаны с образом ее духовного Учителя.
Подобно другой необычной девочке, жившей почти на целую эпоху раньше нее, – Елене фон Ган, ставшей затем Еленой Петровной Блаватской, героиня нашей повести уже в детские годы знала о том, что у нее есть Учитель и покровитель, и не раз видела Его в видениях, иногда вместе с Его сподвижником.
Приблизительно в 11 лет идея о существовании Учителя Света, владеющего неограниченными знаниями, проявилась в сознании девочки уже вполне определенно. Образ Учителя особенно сильно владел ее мыслями в период с 11 до 13 лет. Это были уже не просто сны и видения, а именно знание – неизвестно откуда появившееся, но четкое и ясное. Оно вызвало горячий отклик в ее сердце, наполнило душу стремлением к таинственному Руководителю.
Елена (1889)
Девочка представляла себя как бы живущей в Его доме и учащейся под Его руководством. При этом она четко знала, что Учитель был занят ускорением какого-то физиологического процесса в ее организме, и этот процесс проходил под Его непосредственным наблюдением7.
Зов милосердия
В характере Елены рано стали проявляться те черты, которые в индийской философии считаются неотъемлемыми признаками будущего Бодхисаттвы: любовь ко всему живому и нуждающемуся в помощи, сострадание, милосердие. Девочка с раннего детства любила и жалела животных, особенно больных или раненых. Она подкармливала собак, подбирала и лечила птиц с подбитыми крыльями, заботилась о старых воробьях и о больных утятах.
Конечно, стремление любить, помогать и заботиться жило в душе девочки и по отношению к людям. Очень рано, уже лет в восемь, в ней пробудилось то, что можно назвать социальным сознанием: девочка понимала, что мир, в котором она живет, далек от справедливости. Выросшая в аристократической семье, в дворянской роскоши, Елена рано осознала имущественную и сословную разницу между людьми. Видя на папертях церквей и на улицах столичного Петербурга оборванных, просящих подаяние нищих, она не оставалась равнодушной к этому зрелищу, как большинство детей ее возраста, а испытывала горячее сочувствие к этим обделенным судьбой людям. Ей казалось нелепым и трагичным то, что в богатой, большой стране существуют нищие, голодные, бездомные люди. Именно поэтому среди ее любимых книг была «История кусочка хлеба».
В то время как ее сверстницы мечтали о нарядах и женихах-принцах, Елена думала о создании женской подвижнической и просветительской организации – Общины сестер, которые несли бы в народ знание и помощь во всех областях жизни. Уже тогда, в детские годы, в сознании девочки сформировалась целая программа деятельности женской благотворительной и подвижнической организации. Елена всерьез продумывала варианты устройства ясель и детских садов для женщин из бедных семей, думала она и об улучшении условий жизни семей фабричных рабочих. Такие мысли зарождались у Елены под влиянием рассказов ее кормилицы, многодетной женщины, муж которой был рабочим на Путиловском заводе. Кормилица Елены продолжала навещать ее родителей в дни больших праздников; девочка, живо интересовавшаяся жизнью рабочих, расспрашивала ее о том, как они живут. Конечно, слушая рассказы своей кормилицы, она приходила в ужас от каторжного существования рабочих и их семей при ничтожной оплате труда.
В этой совсем юной головке словно звучал сквозь века священный призыв и завет Будды, именуемого на Востоке «Владыкой Милосердия»: «Идите, вы, бхикшу8, несите помощь и утешение…»
Пришедшая к ней в детстве идея создания общины сестер-подвижниц, несущих помощь обездоленным и несчастным людям, не оставила Елену Рерих и в зрелые годы. Позднее она выбрала название для такой общины: Сестры Золотой горы, или Алтайские сестры и мечтала создать ее в России, куда намеревалась вернуться из Индии после смерти мужа.
Надежды юности
Пора детства незаметно пролетела. Елене исполнилось 16 лет.
Девушка окончила гимназию, перед ней встал вопрос о том, чем заниматься дальше. Конечно, при ее недюжинном уме, необычных способностях и тяге к знаниям она мечтала о продолжении образования, о поступлении на Высшие женские курсы при Санкт-Петербургском университете9. Но тут Елену ждало сильнейшее разочарование: ее мечтам о получении университетского образования не суждено было сбыться. Ей не разрешили поступить на университетские курсы, как она ни упрашивала родителей. Мать считала, что девушке это не нужно, отец больше понимал дочь, но все же не разрешил ей учиться в университете, опасаясь ее сближения с революционно настроенной молодежью. В принципе, опасения Ивана Ивановича насчет возможного увлечения Елены революционными идеями были в какой-то мере оправданны. Он прекрасно знал, что его дочь обладала не только живым умом, но и обостренным чувством справедливости и уже с детских лет понимала, что такое социальное неравенство.
В итоге вместо университета девушке разрешили продолжать частные уроки музыки, которой она тогда увлеклась всерьез, и совершенствоваться в изучении языков – тоже в домашних условиях, а не на специальных курсах.
Но именно тогда, уже в 16 лет, Елена стала особенно остро чувствовать пошлость и пустоту окружающей ее среды. Пустые светские развлечения, балы и сплетни, которым предавалось, за редким исключением, все тогдашнее «высшее общество», не интересовали ее. Ей хотелось настоящих знаний, она стремилась к духовной самореализации и уже тогда искала высший смысл жизни. Окружавшая ее «золотая молодежь» и свойственный ей образ жизни были чужды Елене. Между тем мать побуждала ее именно к тому, чтобы быть как все, жить мелкими и ничтожными «женскими» интересами. Екатерина Васильевна искренне считала, что главное для женщины – это вести светский образ жизни, одеваться по последней моде, удачно выйти замуж и заниматься семьей и детьми, что, собственно говоря, делала всю свою жизнь и она сама. Увидев однажды в руках дочери книгу по философии, мать небрежно бросила ей: «У нас в институте только дуры это читали». Между матерью и дочерью не было духовной близости – они жили каждая в своем собственном внутреннем мире. Это приводило к взаимному непониманию, а иногда и к конфликтам, которые больно ранили девушку, лишний раз напоминая о ее духовном одиночестве как в собственной семье, так и в той социальной среде, к которой она принадлежала.
Единственной отдушиной для нее в тот период было общение с кузеном Степой Митусовым, спутником ее детства. Он знакомил ее с новыми веяниями в искусстве, в основном – в музыке, которой она увлекалась, и приносил неплохие книги модных в то время поэтов и философов. Но и это не удовлетворяло ее духовных потребностей, не отвечало на вопросы о смысле жизни, которые она уже давно задавала себе.
Окружавшая Елену духовная пустота привела ее к психологическому кризису. У девушки началось нечто вроде нервного расстройства. Она перестала выезжать на балы и светские приемы, никого не
хотела видеть. Целыми днями она лежала одна на кровати, отвернувшись к стене.
По совету врачей ее увезли в Ниццу для лечения душами Шарко.
Елена Ивановна в юности (1895)
Перемена климата и, главным образом, обстановки, новые впечатления и предоставленная ей некоторая свобода вернули ее к нормальной жизни10.
В 1898 году, когда Елене было 19 лет, семью постигло большое горе – умер отец, которого девушка очень любила и ранний уход которого предчувствовала еще в детские годы. Последний сон-предупреждение о смерти отца она видела месяца за четыре до его ухода из жизни. Она проснулась тогда среди ночи с чувством страшной, безысходной тоски. Месяца через два после этого сна у отца случился приступ стенокардии. Врачи уверяли домашних, что опасность миновала, что угрозы жизни и здоровью Ивана Ивановича нет. Но Елена чувствовала, что отец доживает последние дни. Ее предчувствие в который раз оправдалось – вскоре отец умер во сне от остановки сердца.
О его смерти скорбели не только семья и родственники, но и многие знавшие его по работе. Как отмечала будущая американская сотрудница Рерихов Зинаида Фосдик, записывая услышанное от Елены Ивановны, «отец ее был идеальным человеком, большим мыслителем, гуманистом. После его смерти к ним приходили его рабочие, студенты его курса и говорили: «Он был отцом нашим, учил нас, как жить»11.
После смерти отца мать позволила Елене поступить в Высшую музыкальную школу профессора Боровки при Петербургской консерватории. В то время музыка стала для Елены вторым по значимости (после чтения) увлечением. Лишенная возможности продолжать образование в какой-либо еще области, кроме музыки, девушка всецело сосредоточилась на этом занятии и при ее природной одаренности быстро достигла больших успехов.
Музыкальные способности Елены и техника ее фортепианной игры в молодые годы были столь заметны, что ведущие преподаватели Петербурга прочили ей будущее блестящей пианистки. Видя необыкновенную одаренность девушки, с ней занимался сам директор музыкальной школы профессор Боровка.
Надежды педагогов не осуществились – Елене Ивановне был сужден другой, особый жизненный путь, предуготовленный для нее Адептами восточной мудрости. Но особую любовь к музыке, как и вообще к искусству, Елена Ивановна пронесла через всю свою жизнь. Музыку любила и вся семья Рерихов. Много лет спустя, в далеких Гималаях, собираясь за вечерним чаем, Рерихи слушали пластинки с любимыми музыкальными произведениями. Это было лучшим отдыхом для всех членов семьи после напряженного трудового дня…
Глава 2. В МОЛОДЫЕ ГОДЫ
Невеста, жена, мать
В юности Елена была одной из первых красавиц во всем Санкт-Петербурге.
Все, кто оставил свои воспоминания о встрече с Еленой Ивановной – сколько бы тогда ни было ей лет, единодушно отмечают в ней две яркие черты: необыкновенную красоту и особое душевное обаяние, которое она буквально излучала.
Современница Елены Ивановны Н. В. Шишкина вспоминала: «У нее было много завистниц ее успехам в обществе, много предложений выходить замуж.
[Был] один очень блестящий молодой человек, бывший лицеист, единственный сын у родителей, миллионер, ему принадлежало Общество Пароходства на Волге «Самолет». Он был без памяти влюблен в Е. И., делал ей предложения, но и он получил отказ. Все окружающие ее и ее родные не могли этого понять: как отказать такому жениху, о котором так мечтали все петербургские красавицы.
Но она говорила, что она поставила себе задачей в жизни выйти замуж за человека – знаменитого служителя искусства, будь то музыкант, певец, художник, живописец или скульптор, но непременно человек с высшим дарованием и талантом»12.
Желание Елены Ивановны было вполне понятным. Так уж устроена жизнь женщины, что одним из самых важных событий в ней является замужество. В дореволюционные годы это событие определяло судьбу женщины в гораздо большей степени, чем в нашу эпоху. Именно поэтому юная Елена решила выйти замуж только за человека из творческой среды, талантливого и духовного.
Елена Ивановна. 1900
Ее желание совпало с Высшей волей – она встретила такого человека…
Однако право на осуществление этого желания ей пришлось отстаивать в упорной борьбе с мнением всей своей родни, навязывавшей ей свои представления о том, какой супруг ей нужен.
В 1899 году Елена Ивановна, как обычно, проводила лето вместе с матерью в гостях у своей тети, княгини Путятиной, в Бологом – имении Путятиных Елена Ивановна. 1900 в Новгородской губернии. Именно там она познакомилась с молодым, но уже известным художником Николаем Константиновичем Рерихом. Он приехал в Бологое к князю Путятину по делам, связанным с археологическими раскопками (как и Николай Рерих, князь всерьез занимался археологией).
Обладающая с детства способностью мгновенно и безошибочно распознавать нравственную сущность людей, Елена увидела перед собой человека с чистой и возвышенной душой – и именно это заставило девушку обратить на него внимание. Молодой художник тем более не остался равнодушным к этому знакомству: уезжая из Бологого, он унес в своем сердце дивный облик красавицы, с которой потом стал искать встречи в Петербурге.
Однако если сама Елена главным достоинством в человеке считала духовность и творческий дар, то ее семья на первый план ставила родовитость, положение в обществе и материальную обеспеченность. Художники же никогда и нигде не считались людьми со стабильным финансовым положением. Елена с самого начала понимала, что мать и вся ее родня будут против ее брака с художником. Но вряд ли она знала, сколько силы воли и упорства придется ей проявить, чтобы отстоять свой выбор вопреки давлению родственников.
Николай Константинович Рерих. 1900
Елене и ее избраннику пришлось вести настоящую битву за свое счастье. И они победили.
Летом 1901 года Н. К. Рерих был приглашен на должность секретаря Императорского общества поощрения художеств (ОПХ). Назначение художника на солидную должность сыграло решающую роль в проблеме его брака с Еленой Ивановной – ее родственники наконец-то перестали им препятствовать. Бракосочетание Елены Ивановны и Николая Константиновича состоялось 28 октября 1901 года. Молодожены поселились в доме Кенига, на Пятой линии Васильевского острова.
1902-й год открыл в жизни Елены Ивановны новую страницу, исключительно важную и ответственную для любой женщины, а именно – материнство. Современный мир знает Елену Рерих в основном как оригинального философа, соавтора учения Агни-Йоги. Но касаясь жизни этой – без преувеличения – великой женщины, было бы несправедливо обойти вниманием еще одну ее грань – а именно роль матери, столь чудесно выполненную Еленой Ивановной. Она была не только мыслителем, подвижницей и любимой наставницей для многих последователей Живой Этики по всему миру – она была еще и матерью, воспитавшей двух выдающихся, нравственно зрелых, на редкость талантливых людей. Далеко не каждой женщине удается совместить в жизни все возможные грани судьбы – и призвание, и духовную самореализацию, и роль жены и матери; тем выше заслуга Елены Ивановны, сумевшей все это сделать.
Первенец Рерихов родился почти в походных условиях. Летом 1902 года супруги находились в Новгородской губернии, в селе Окуловка. По одной версии, они просто снимали там дачу на лето, по другой – Николай Константинович в то время руководил раскопками, проводимыми в окрестных уездах, а Елена Ивановна жила неподалеку от мест раскопок в селе Окуловка. Здесь 16 августа (по новому стилю) появился на свет старший сын Рерихов, Юрий (официально его имя было записано как Георгий).
В 1904 году родился младший сын, Святослав.
Юрий и Святослав Рерихи. Около 1909
Материнство внесло существенные изменения в жизнь Елены Ивановны, словно одна, прежняя часть ее жизни закончилась и началась другая. Более-менее размеренный и спокойный темп жизни ушел в прошлое. Пришла новая ответственность, новые заботы и хлопоты; в наступившей для Елены Ивановны новой жизни она могла уделять себе совсем немного времени. Со свойственной ей энергией она отдалась обязанностям матери, воспитанию и образованию своих сыновей.
Николай Константинович также был очень заботливым отцом, он немало времени уделял детям, вникал в их интересы и занятия, несмотря на свою занятость работой. Именно он стал их первым и наилучшим учителем рисования. Но поскольку большую часть своего времени он проводил на работе, основная забота о воспитании и образовании мальчиков лежала на плечах Елены Ивановны.
Рука об руку
Николай Константинович очень любил путешествовать по старинным городам России, запечатлевая на своих полотнах с натуры древние архитектурные памятники. Немало времени он проводил в поездках по городам России, часто бывал и за границей. Когда позволяли обстоятельства, Рерихи путешествовали вместе.
В 1903 и 1904 годах супруги совершили большое путешествие, сначала по древнерусским городам, а затем по странам Балтии. Во время этого путешествия Н. К. Рерих запечатлевал красоту древнейших архитектурных ансамблей России на картинах, а Елена Ивановна фотографировала сокровища древнерусского зодчества. Снимки, сделанные ею, оказались столь профессиональными по качеству, что были использованы в некоторых книгах, посвященных искусству: «В 1903 году мы с Еленой Ивановной прошли и по Литве. Большое это было хождение по разным историческим местам. Всюду писались этюды – Елена Ивановна всюду снимала фотографии. Часть ее снимков вошла и в «Историю искусства» Грабаря, и в другие труды, посвященные памятникам старины»13.
Следующий раз судьба привела Рерихов в земли Балтии – теперь уже в Ригу – в 1910 году. Эта поездка также преследовала художественные цели.
В 1906 году в жизни Рерихов произошли перемены: Николай Константинович был назначен директором Рисовальной школы Общества поощрения художеств (далее – ОПХ). У Н. К. Рериха заметно прибавилось забот и проблем. Художник был целыми днями занят на службе; кроме того, он в те годы вел большую общественную работу. Домашние же дела оказались в ведении Елены Ивановны. Понимая, что муж очень занят, она стремилась освободить его от домашних хлопот, чтобы у него хватало времени и для творчества.
Но нельзя сказать, что Е. И. Рерих в те годы занималась лишь вопросами домашнего уклада. Она принимала самое живое участие в работе Рисовальной школы ОПХ. Когда в Рисовальную школу ОПХ приезжали на выставки император и другие именитые покровители Общества поощрения художеств из числа членов царской фамилии, Елена Ивановна участвовала в этих приемах вместе с супругом.
Николай Рерих часто бывал в командировках, и Елене Ивановне приходилось не только управлять всеми домашними делами, но и принимать участие в работе Рисовальной школы. О том, что Елена Ивановна всегда была в курсе основных проблем школы, красноречиво свидетельствует ее переписка с мужем во время его длительных командировок.
Следует отметить, что жизнь Елены Ивановны в замужестве никогда не была роскошной и легкой. Материальное положение Рерихов нельзя было назвать безоблачным даже в дореволюционные годы экономической и политической стабильности. Николай Константинович занимал вполне солидное положение в обществе, имея видную должность, но и это не гарантировало семье Рерихов полное отсутствие проблем с финансами. Несмотря на известность и популярность Рисовальной школы ОПХ в Петербурге, служба в ней не обеспечивала большого заработка не только рядовым преподавателям, но и директору школы, то есть Н. К. Рериху.
Но финансовые проблемы не портили Елене Ивановне настроения и не вызывали у нее недовольства и сожалений: духовные ценности она всегда ставила гораздо выше материальных и не боялась трудностей, несмотря на свое аристократическое происхождение и обеспеченное детство.
Став женой художника, Елена Ивановна с удовольствием погрузилась в широкий мир увлечений своего супруга, среди которых – помимо живописи и публицистики – были археология и коллекционирование картин старых мастеров и икон.
Как и многие художники, Николай Константинович был коллекционером, собирая старинные картины; большинство из купленных им картин нуждалось в реставрации, чем он сам и занимался. Вскоре к этому занятию – реставрации старых картин – присоединилась
