Елена Рерих. Заклятие огня

Двадцать седьмого января 1924 года Рерихи уже были в Дарджилинге. Поначалу город не произвел на них особого впечатления, так как Гималаи, его главная достопримечательность, были закрыты облачностью. «Горы плотно закрылись. Вид самого Дарджилинга разочаровывает»109, – писал Н. К. Рерих в своих путевых заметках по прибытии в город. Сразу же путники стали искать жилье на время их остановки в этих краях. Местные жители уверяли, что хороших домов для аренды нет, и предлагали им, по словам Н. К. Рериха, «нечто, лишенное и вида, и простора, нечто тонущее в закоулках деревянных дач и заборов»110. Но экспедиционная группа упорно продвигалась вперед, и фактически уже за пределами Дарджилинга, в окрестностях города, Рерихи нашли прекрасно подходившее им жилье. Это был старинный дом, или, скорее, поместье, называемое местными жителями Далай Пхо Бранг (или Талай Пхо Бранг), в переводе – «Дом Далай-ламы». Такое название этот дом получил благодаря преданию о том, что в нем на какое-то время останавливался во время своих поездок по стране знаменитый и любимый в народе правитель Тибета Далай-лама V, прозванный Великим.

Далай Пхо Бранг

Далай Пхо Бранг имел еще одно местное название – Потанг (дворец), и тоже потому, что в нем останавливался светский правитель Тибета.

Дом располагался в малонаселенной местности. Из него открывался прекрасный вид на величественные горные вершины Гималаев. Официально это поместье называлось «Хиллсайд»

(Hillside)111. Местные жители считали это место священным, и в дни религиозных праздников к нему приходили с молитвенными песнопениями целые процессии паломников, чтобы поклониться ему. «Не раз мы просыпались от пения и мерных ударов вокруг дома. Это ламы112, земно простираясь, многократно обходили наш дом. Побывали и тибетцы, и бутанцы, и непальские шерпы¹¹³»114, – вспоминал Н. К. Рерих.

Находясь в Дарджилинге, Рерихи периодически выезжали для осмотра местных достопримечательностей, посещали близлежащие храмы и монастыри. Ездили они и в расположенный совсем неподалеку Сикким для осмотра местных монастырей. Самая значительная поездка заняла у них две недели и была похожа на мини-экспедицию с караваном из 12 лошадей и 40 человек сопровождения. В письмах американским сотрудникам Елена Ивановна писала, что благодаря рекомендациям махараджи Сиккима и местного чиновника полковника Бейли115 во время этой поездки им везде был оказан чрезвычайно радушный прием. На границах провинций Сиккима небольшой караван Рерихов встречали местные жители с дарами, состоящими в основном из угощений; рядом со специально установленными палатками из разноцветных тканей были накрыты столы с множеством местных яств и напитков в сосудах из бамбуковых стеблей. Встречающие по старинной тибетской традиции вешали на гостей белые хатыки – длинные шелковые полоски ткани типа шарфов, символизирующие пожелания долгой жизни. Поскольку снимать их до прихода домой не полагалось, а Рерихов встречали так во всех крупных населенных пунктах, то за целый день им приходилось иногда носить на себе до четырех таких хатыков.

Во время поездок по Дарджилингу и Сиккиму путешественники посетили немало окрестных храмов и монастырей, знакомясь с местной архитектурой и духовными традициями, а также встречаясь для бесед с ламами. В книге «Алтай – Гималаи» художник упоминал о монастырях Гуме, Ташидинге, Пемаянцзе, Дубди, Санга Челлинге, Далинге, Роблинге – крупных и известных духовных центрах, которые посетили Рерихи в этот период.

Пребывание в Сиккиме уготовило русским путешественникам немало интересных впечатлений. Перед отъездом из Ташидинга ламы предложили Рерихам провести их по всем храмам, расположенным на его территории. А после этого во время прощального приема в главном храме священнослужители сказали Елене Ивановне, что пригласили ее осмотреть их храмы потому, что считают ее инкарнацией Белой Тары, верховной богини буддистов. Как они объяснили ей, в ней были проявлены несколько качеств богини; согласно учению ламаизма способности божественных индивидуальностей и Великих Учителей иногда частично воплощаются в избранных людях.

По-видимому, за словами священнослужителей стояло не просто желание сделать «мэм-сааб116» комплимент, а глубокое убеждение в ее необычных духовных свойствах. Во всяком случае, после одной встречи с местными священнослужителями Елена Ивановна получила от одного из них исключительно ценный и редкий подарок – старинную танку с изображением Будды. В повести Н. К. Рериха «Сердце Азии» об том случае говорится: «Жена моя хотела иметь старинное изображение Будды. Но это не так легко, ибо старинные изображения редки и собственники их не расстаются с ними. Мы поговорили между собою на чуждом здесь языке и оставили дело до лучшего случая. Каково же было наше изумление, когда через несколько дней к нам приходит лама и с поклоном достает из-за пазухи отличное изображение Будды тибетской работы со словами: «Госпожа хотела иметь Будду. Во сне мне явилась Белая Тара и указала отдать вам изображение Благословенного с моего алтаря». Так мы получили давно желанное изображение»117.

Местное буддийское духовенство всегда выказывало особое почтение русскому художнику и его жене, о чем имеется немало свидетельств в путевых заметках Николая Рериха. Ламы приходили к Рерихам с приветствиями и традиционными восточными приношениями и в Талай Пхо Бранг в Дарджилинге, и во время их поездок по Сиккиму. Так, в книге «Алтай – Гималаи» рассказывается о целой процессии лам и местного населения, посетившей Рерихов во время их путешествия по Сиккиму. «Утром к нашим шатрам118 идет шествие. Сам старший лама возглавляет несение даров. За ним, высоко поднятые, следуют подносы с рисом, с ребрами барана, с сахарным тростником, с брагой и плодами. Сам лама передает приношение в нашу походную кухню»119, – писал художник.

В беседах, при которых роль переводчика выполнял Ю. Н. Рерих, ламы нередко сообщали русским путешественникам столь любимые на Востоке новые пророчества о Шамбале и наступлении новой эпохи. Один из особенно уважаемых в Тибете лам, Геше Ринпоче, вместе со своей многочисленной свитой посетил Рерихов в Дарджилинге. Н. К. Рерих писал: «Геше Ринпоче со своей многочисленной свитой посетил Талай Пхо Бранг – наш дом в Дарджилинге, где жил далай-лама. Прежде всего Ринпоче обратил внимание на изображение Ригден-Джапо, владыки Шамбалы, и сказал: “Вижу, что вы знаете о наступлении времени Шамбалы. Ближайший путь успеха через Ригден-Джапо. Если вы знаете учение Шамбалы – вы знаете будущее». При следующих беседах высокий лама не раз говорил об учении Калачакры, давая этому учению не столько внешнее церковное значение, но применяя его к жизни, как истинную йогу”120.

Тот факт, что Геше Ринпоче не раз встречался с Рерихами, беседуя с ними на такие темы, которые считаются в Тибете священными, явно свидетельствует о том, что авторитетные буддийские деятели Тибета относились к ним отнюдь не как к обычным путешественникам-чужестранцам. Ламы, тем более высшие, никогда не ведут бесед на столь возвышенные темы с иностранцами. Очевидно, проницательная интуиция восточных священнослужителей позволила им угадать в Рерихах не просто исследователей Востока, а именно посланников Великих Учителей, то есть людей духовных и много знающих. И на то были основания.

Следствия Огненного опыта, осуществляемого Еленой Рерих, уже в те годы значительно изменили ее организм, что отразилось даже на ее фотографии, сделанной С. Н. Рерихом в Дарджилинге в 1924 году. На этом снимке отчетливо видно, что фигура сидящей в кресле Елены Ивановны окружена светлым кругом, или ореолом – аурой. В учении Агни-Йоги говорится, что у обычных людей аура имеет другую форму (подобную яйцу или узкому овалу, окружающему всю фигуру) и гораздо меньшее по объему поле.

Запечатлеть ауру обычного человека исключительно трудно в силу ее небольших размеров и невысокой светимости. Но аура Елены Рерих уже в то время имела огромный размер.

Е. И. Рерих. 1924. Фотография с запечатленной аурой

Позднее Елена Ивановна писала одному из последователей, А. М. Асееву, который, будучи врачом, особенно интересовался всем, что было связано с учением о многомерной структуре человека: «У нас есть один снимок с аурой. Он был сделан совершенно случайно без всякой мысли о снятии излучений. Интересно отметить, что снимок был сделан утром и у окна. И аура субъекта, будучи пурпуровой, или фиолетовой, и потому трудноуловимая в силу своих тонких вибраций, тем не менее достаточно ярко запечатлелась, и именно в форме ауры, когда излучения уже исчезли из нижних конечностей и подымаются вверх от центра солнечного сплетения, намечен также и второй головной круг. Конечно, между снимающим и снимаемым существовала полная гармония, и помещение было наполнено лучшими эманациями. Кроме того, позднее было Указано121, что Владыка хотел запечатлеть эту ауру, потому и помог выявить ее. Конечно, для получения лучших результатов советуется черный экран и снимание при полной темноте»122.

Время, проведенное Рерихами в Дарджилинге, оказалось очень важным не только для их подготовки к будущей экспедиции. Высокогорный климат и чистая природная обстановка содействовали духовной практике Елены Ивановны, и ее саму, по воспоминаниям Зинаиды Фосдик, радовали те результаты, которых ей удалось достичь в это время.

При встрече в Москве в 1926 году с Зинаидой Лихтман Елена Ивановна не раз делилась с ней воспоминаниями о времени, проведенном в Дарджилинге. Зинаида Григорьевна записывала в своем дневнике: «Е. И. рассказала мне об удивительных событиях своей жизни в Дарджилинге, где она напряженно работала каждую ночь (с помощью яснослышания и ясновидения) и все записывала. Так много болезненных ощущений, связанных с работой, но все они – великая жертва во имя знания, которое она даст другим»; «Говорила о великолепном времени в Дарджилинге, когда проходил ее эксперимент, – каждый день она слышала Голос одного из Братьев…»; «Е. И. говорит с огромной тоской о [времени, проведенном в] Дарджилинге – там было ее [лучшее] время» 123.

Как всегда, новые духовные завоевания тяжело отражались на здоровье Елены Ивановны. Из Дарджилинга она писала сотрудникам в Нью-Йорке, что чувствует себя неважно в связи с изменениями, происходящими в ее ауре, которая в то время подготавливалась Учителем для последующих, еще более интенсивных этапов Огненного опыта.

Сиккимские тайны Рерихов

Тайная встреча в Гималаях

Одной из самых таинственных страниц в жизни Елены и Николая Рерихов было, безусловно, их общение с духовными Учителями Востока. Известно, что у Е. И. Рерих оно в основном осуществлялось по каналам Тонкого мира. Но что касается встреч Рерихов с Учителями на физическом плане бытия, в реальной жизни, то на сей счет в рериховедении пока больше предположений и догадок, чем фактов. Достоверно известно лишь то, что нежданная мимолетная встреча с Махатмами Мориа и Кут-Хуми произошла у Елены Ивановны в Лондоне в 1920 году. А встречались ли они со своим основным духовным Наставником, Учителем Мориа, во время путешествий по Востоку? Посещали ли они главный Ашрам Шамбалы? Эти вопросы и по сей день остаются открытыми.

Немало загадок в этой связи связано с пребыванием семьи Рерихов в Дарджилинге в 1923−1924 годах. Большинство рериховедов считают, что именно там в 1923 году имела место встреча Рерихов с Учителем Мориа в земных условиях, и Махатму сопровождал во время этой встречи сотрудник Белого Братства Джуал Кул124. Такие данные приводил биограф семьи Рерихов П. Ф. Беликов. В своей книге «Рерих. Опыт духовной биографии» Беликов писал: «В Сиккиме состоялась встреча с Учителем и сопровождавшим Его Джул-Кулом. Произошла она в окрестностях Дарджилинга, в храме, с которого сделана фотография. Место это довольно людное»125. Далее П. Ф. Беликов цитировал фрагмент из книги «Надземное», в котором говорилось о встречах Махатм с их учениками и сотрудниками из внешнего мира в обычных земных условиях: «Мы не уходим из жизни, когда Мы появлялись, Мы не отличались от остальных обывателей. Вы сами можете свидетельствовать, что Джуал Кул, когда появился встретить Вас, не отличался от лам. Урусвати немедленно почуяла необычность, но явление могло быть отнесено и к настоятелю монастыря»126.

Мнение о том, что Рерихи встречались с Учителем М. в Дарджилинге, широко распространено в литературе по рериховедению. На данное обстоятельство ссылаются авторы многих книг и статей, однако есть и альтернативные мнения. В среде отдельных исследователей127 жизни и творчества Рерихов было высказано предположение, что в Дарджилинге Рерихи так и не увиделись с Махатмой М., а встреча с Джуал Кулом, упоминаемая в «Надземном», имела мимолетный характер.

Что же представляла собой эта встреча?

Однажды во время поездки по окрестностям Дарджилинга недалеко от монастыря Гум (или Гхум) Рерихи встретили ламу в необычайно красивом одеянии. Е. И. Рерих в своем дневнике так описывала этот случай: «Приехали в Силигури128, сели в мотор и двинулись в горы, в Даржилинг. Проезжая Гум, недалеко от будд[ийского] монастыря на горной дороге у источника, над которым высилось буддийское сооружение, [увидели, что] навстречу нам показались носилки-кресло. Его несли четверо очень маленьких и сереньких кули, почти полуголых, несмотря на холодное зимнее утро. В кресле сидел, по-видимому, высокий лама, в полном облачении, на голове была корона с изображениями пяти Дхиани-Будд, корону эту ламы надевают лишь в торжественные случаи. Нас поразил светлый цвет кожи его и длинные волнистые волосы, достигавшие плеч, а также необычайная изысканная аккуратность и опрятность во всем облике. Так как нам надо было осторожно разъехаться на узкой горной дороге, то носильщики быстро засеменили и отнесли носилки вплотную к горной стене и остановились, чтобы дать нам проехать, и в то же время повернули кресло так, что мы могли видеть фас ламы. Мы с интересом смотрели на такого нарядного ламу и решили, что, должно быть, это настоятель Гумского монастыря и мы должны непременно посетить его. Самое поразительное было то, что когда наш шофер затормозил слегка и наш автомобиль медленно проходил мимо носилок, необыкновенный лама приветливо смотрел на нас и улыбался нам. Мы тоже продолжали смотреть на него, пока он был видим. Когда мы рассказали об этой встрече ламе Мингюру, учителю тибетского языка в Дарджилинге, и описали наружность и одеяние этого ламы, – он сказал нам, что во всей округе он не знает такого ламы, и притом ламы никогда не ездят с ритуальной короной на голове. Вероятно, мы видели привидение или же это должен был быть очень большой [умерший] лама, которого несли на сожжение, хотя он не только не знает здесь такого высокого ламы, но и не слышал ни о какой смерти среди настоятелей монастырей. Странность была еще в том, что носильщики были не ламы, но темно-серые полуголые человечки, нигде таких мы потом не встречали. Также с ним не было и сопровождающих лам, тоже необычное явление, ибо большие ламы никогда не путешествуют без учеников и слуг»129.

Теоретически именно та встреча могла оказаться тем самым появлением Джуал Кула перед Рерихами, о котором говорится в «Надземном»; следовательно, Джуал Кул не сопровождал в тот момент Учителя М., как полагал П. Ф. Беликов, а был один.

Но можно ли отсюда сделать вывод о том, что, живя в тех местах, Рерихи так и не увиделись со своим Учителем, Махатмой М., в обычных земных условиях? Упоминаний о такой встрече в дневниковых записях Рерихов нет. Но, в конце концов, почему бы не предположить, что они встретились с Учителем М. в другое время и в другом месте, но намеренно не написали об этом в своих дневниковых записях, сохранив эту встречу в тайне по указанию самого Учителя?

Да и памятная встреча с загадочным ламой на горной дороге порождает много вопросов. Непонятен смысл этой как бы случайной встречи. Мы говорим «как бы», потому что Махатмы, как известно, случайно никому не показываются, тем более в таком колоритном одеянии. Зачем же сотрудник Братства – будь то Джуал Кул или еще ктолибо – показался Рерихам по дороге? Чтобы лишний раз продемонстрировать им, что Махатмы – не вымысел и не сущности иного плана бытия, а реальные люди во плоти и крови? Может быть, и так. Но не исключено, что у нее было и какое-то иное назначение, о котором мы не знаем и о котором намеренно не написали в своих литературных работах и дневниковых записях Рерихи.

«Сами выйдем навстречу»

Вполне возможно, что в те годы встреча с Учителями именно в земных условиях не нужна была для общения, поскольку к тому времени Рерихи уже наладили постоянный духовно-телепатический контакт с Ними. Но это вовсе не значит, что русские путешественники не хотели и не надеялись увидеть своих Учителей воочию. Дневниковые записи Рерихов как раз говорят о том, что они давно мечтали встретиться с Учителем в обычных земных условиях, на физическом плане. Как мы помним, подобная попытка встречи с Учителем имела место еще в США, когда Рерихи находились в Аризоне, но в тот момент встреча не состоялась в силу каких-то внешних причин. Елена Ивановна очень жалела и о том, что ее первая встреча с Учителями в Лондоне оказалась мимолетной, и о том, что обещанная встреча в Аризоне так и не состоялась. Учитель знал, насколько сильным было желание его ученицы и сотрудницы увидеть Его в земных условиях, а не только во время общения в Тонком мире.

Добавим, что в тех же краях, в Сиккиме, Е. П. Блаватская в 1881 году встречалась с Учителем М. в монастыре Гум. По идее, Махатмы могли бы устроить такую же встречу и для Рерихов.

Исследователи, считающие, что в Сиккиме Рерихи так и не повстречались с Махатмами на земном плане, основывают свое мнение на том, что в дневниках Е. И. Рерих о подобном событии не говорится. Но хорошо известно, что о наиболее сокровенных событиях и беседах с Учителем Е. Рерих либо вообще не писала в дневнике, либо писала намеками. Подтверждением тому служат строки письма, написанного Еленой Ивановной в 1950-е годы духовному ученику Рерихов Борису Абрамову. В этом письме она писала, что в будущем Абрамову будет доверено особое поручение, состоящее в записи «нигде не записанных, замечательных происшествий, явлений и всего необычного, накопившегося за нашу долгую жизнь»130. Следовательно, часть «замечательных происшествий» так и не была записана самими Рерихами в их путевых дневниках. Вполне возможно, что к подобным случаям относилась все же имевшая место встреча их с Учителями во время путешествия по Индии и Тибету.

Дневниковые записи свидетельствуют, что в жизни Рерихов были или, во всяком случае, планировались такие события, о которых Елена Рерих упоминала в краткой и завуалированной форме, полунамеками. Смысл подобных записей надо еще суметь понять. Именно в такой форме и содержится в дневнике Е. И. Рерих запись, позволяющая с высокой долей уверенности говорить о том, что Махатмы планировали личную встречу с Рерихами именно в 1924 году в Сиккиме. Вот этот фрагмент: «Урусвати, Фуяма, идите, как в видении сказано – ждать будем на снегу. Явление надо пояснить. Ч. поведет вас до явления линии Нашего снега и укажет направление, ибо дойти надо самим – обычай. Сами выйдем навстречу»131.

Характерно, что путь к этому тайному убежищу был показан Елене Ивановне в видении. Поясним немного это краткое, но весьма емкое по смыслу сообщение. В теософской литературе говорится, что тех, кому было позволено посетить Ашрам Шамбалы, сопровождал к обители Махатм проводник. Но при этом в Белом Братстве издавна существовал обычай, по которому последний, ближайший к Ашраму отрезок пути посетитель должен был пройти самостоятельно (проводник лишь указывал ему направление). Этот обычай, видимо, символизировал добровольность прихода потенциальных сотрудников в Ашрам Шамбалы, а также необходимость самостоятельных достижений на пути к легендарной обители. Вот об этом и говорится в данной записи.

Обращает на себя внимание и дата получения этого загадочного сообщения Учителя – 12 февраля – это был день рождения Е. И. Рерих. Не было ли обещание встречи, давно ожидаемой Рерихами, духовным подарком Махатмы Мориа Его любимой ученице и сотруднице?

Уже через три дня после получения этого сообщения Рерихи предприняли поездку в Сикким, которая продолжалась с 15 по 24 февраля 1924 года. Вполне возможно, что если тайная встреча Рерихов с Учителями все же состоялась, то произошла она именно в эти дни. С загадочным ламой (предположительно, Джуал Кулом) Рерихи встретились близ Дарджилинга приблизительно в 20-х числах декабря 1923 года. А с Махатмой Мориа (которого могли сопровождать или Махатма Кут Хуми, или Джуал Кул) они – теоретически – могли встретиться в следующем году, во время проездки по Сиккиму, длившейся с 15 по 24 февраля 1924 года.

Интересно, что, согласно дневниковой записи, имя проводника, который должен был довести Рерихов до «явления линии нашего снега», начиналось на букву «Ч». Тут поневоле возникает ассоциация с тибетским именем Чунда – так звали проводника Елены Блаватской, приведшего ее в тайную обитель Шамбалы. Встреча Елены Блаватской с этим проводником запечатлена на картине Н. К. Рериха «Вестник».

Также можно предположить (опять-таки как один из вариантов), что первоначальные планы Учителя изменились и вместо проводника «Ч.» Рерихов встретил Джуал Кул и проводил их до «линии снега», а затем указал направление к некоему тайному месту, до которого они должны были дойти сами, без провожатого. Не о такой ли встрече с Джуал Кулом говорится в «Надземном»?

Каким мог оказаться путь к этой тайной обители в горах и что она собой представляла – можно лишь догадываться. Может быть, это был небольшой монастырь, храм или даже часовня, находящиеся в уединенном месте, далеко от селений, а может быть, местом встречи стало и нечто необычное, вроде скрытого от непосвященных подземного святилища. Особенности тайных обителей гималайских Адептов можно представить себе благодаря картинам Н. К. Рериха.

На нескольких его полотнах изображены полускрытые отверстия в горах, ведущие в подземные ходы, относительно использования которых можно строить немало догадок.

Обратите внимание на вход внутрь скалы, показанный на картине «Лик Гималаев» и являющийся, возможно, началом подземного хода. Среди тех, кому в прошлые столетия посчастливилось побывать в Ашрамах Белого Братства, вероятно, были и такие, кто проходил по этим подземным лабиринтам с проводником, пришедшим из обители.

Н. К. Рерих. «Лик Гималаев». 1934

(Слева изображен вход в горную пещеру или подземный ход.)

Если отвлечься ненадолго от нашей основной темы и вспомнить о появлении перед Рерихами таинственного ламы в портшезе, то и тут есть над чем подумать в связи с существованием в Гималаях целой системы подземных ходов. Сотрудник Братства появился перед Рерихами в портшезе, переносимом людьми, а не верхом на коне, как обычно путешествовали в горах Махатмы. Значит, путь, который ему предстояло совершить, был недолгим. Местный житель сказал Рерихам, что лам, подобных тому, которого они видели, во всей округе не существует – значит, священнослужитель в столь колоритном облачении должен был появиться перед Рерихами на краткий момент и сразу же исчезнуть с глаз обывателей, чтобы не вызывать пристального внимания к себе со стороны местных жителей.

Откуда же появился на горной дороге портшез с необычным ламой и куда он мог столь же быстро исчезнуть, чтобы не быть увиденным никем другим? Объяснить подобные перемещения можно лишь наличием в горах тайных подземных путей и убежищ.

Что же касается встречи Рерихов с Учителем М. в Гималаях, то известно, что на Тонком плане Елена Ивановна видела Учителя несчетное количество раз, об этом говорится в записях ее дневника. Но встречались ли Рерихи с Учителем на земном плане во время путешествий по Востоку и посещали ли они Шамбалу физически – об этом можно только гадать.

С одной стороны, намек на то, что подобное событие имело место, запечатлен на картине Н. К. Рериха «Сжигание тьмы», на которой, как полагают, художник символически изобразил себя, Е. И. Рерих и Ю. Н. Рериха среди Махатм.

С другой стороны, это могло быть отражением события, произошедшего на Тонком плане, тем более, что Учитель М. в своих сообщениях упоминал об астральном путешествии Елены Рерих в Ашрам Шамбалы. На наш взгляд, ничего неправдоподобного в предположении о том, что Рерихи посещали Шамбалу не только астрально, но и на земном плане, нет. Из теософской литературы известно, что согласно традициям Белого Братства, в прежние эпохи Шамбалу посещали не более трех человек в столетие, которых сами Учителя признавали достаточно подготовленными для этого. И если уж порой даже людям, не связанным с Братством, предоставлялась возможность побывать в легендарной обители (как это произошло с китайским ученым Лаодзином (или Лаоцзином), о чем упоминала в одном из писем Е. И. Рерих) – то неужели Учителя не могли даровать такую же возможность самым преданным и талантливым из своих сотрудников, каковыми были Рерихи?

Н. К. Рерих. «Сжигание тьмы» (фрагмент). 1924. Слева на заднем плане изображены три образа, в которых можно узнать Ю. Н. Рериха, Н. К. Рериха и Е. И. Рерих (справа налево).

Е. П. Блаватская в свое время писала о том, что прожила в обители Махатм три года, проходя необходимое обучение для выполнения своей миссии, и затем, уже работая «в миру», несколько раз приезжала в Тибет для встречи с Учителями. Правда, Рерихи жили в иную, более сложную и напряженную эпоху, чем Блаватская, но и они как посланники Учителей также могли рано или поздно встретиться с Учителями и в обычных земных условиях, а не только на астральном плане. А их долгие путешествия по самым труднодоступным районам Гималаев создавали прекрасную возможность для осуществления подобного визита в легендарную обитель.

С другой стороны, планировавшаяся в Сиккиме встреча Рерихов с Учителями могла из-за каких-либо внешних препятствий так и не осуществиться, подобно тому, как это произошло с намечавшейся встречей с Махатмой М. в Нью-Мексико, во время пребывания Рерихов в Америке. Кроме того, некоторые дневниковые записи Рерихов можно рассматривать как косвенные (но не более) свидетельства того, что именно на земном плане встреч с Учителями у Рерихов больше не было. В частности, в дневниковых записях, сделанных Е. И. Рерих уже в 1950-е годы, говорится, что Учитель не хотел встречаться с ней на физическом плане в Тибете потому, что опасался за состояние ее сердца. Сердце Елены Ивановны с детства не было сильным, а нагрузка, испытанная им в ходе Огненного опыта, еще больше ослабила его. Сильное чувство радости, которое, несомненно, возникло бы у нее при встрече с Махатмой М. на земном плане, могло представлять собой серьезную угрозу для ее сердца.

Но подчеркнем еще раз, что относительно дальнейших встреч Рерихов с Учителями на земном плане мы можем строить лишь догадки и предположения, не более того.

Послание на бересте

В феврале 1925 года список необычных явлений, произошедших с Рерихами во время пребывания в Дарджилинге, пополнился. Двадцатого февраля 1925 года, видимо, во время сеанса общения с Учителем Еленой Ивановной было получено материализованное послание на бересте гималайской березы, написанное на санскрите. Примечателен тот факт, что это дерево не произрастает в окрестностях Дарджилинга, что свидетельствовало о том, что необычное письмо было прислано из другой местности. Свидетелем феноменального получения письма был присутствовавший в тот момент в комнате Владимир Шибаев. Письмо было послано Елене Ивановне самим Учителем Мориа. Е. И. Рерих отметила это событие в своих дневниковых записях, написав, что в воздухе возникло вращательное движение, и письмо упало между нею и сидящим напротив Яруей (духовное имя Шибаева). В другой записи она добавила, что письмо упало к ней на колени. Сразу же по получении этого необычного послания Учитель сообщил ей, что в будущем бересту с санскритским текстом надлежит в числе других предметов-терафимов положить в ковчег, предназначенный для закладки в основание храма, который Рерихам предстоит основать в Звенигороде, на Алтае. Во время этой же беседы Махатма указал Ю. Н. Рериху перевести текст письма с санскрита. Как сообщал П. Ф. Беликов в своей работе, текст письма означал следующее: «Надлежит построить храм (ашрам, школу) наставников для продолжения работы над Учением на том месте [или] «в той стране». Тут же Беликов отметил, что «на санскрите «на том месте» и «в той стране» пишется одинаково»132.

В 1923−1924 годах Махатма Мориа неоднократно сообщал Рерихам о том, что одна из важнейших задач их миссии заключается в организации широкого культурного строительства в России, на Алтае. В частности, Рерихам предстояло основать на Алтае промышленный кооператив «Белуха», а при нем – культурный центр с городом Знания, Звенигородом.

П. Ф. Беликов в своей книге сопоставил письмо на бересте, полученное Еленой Рерих в 1925 году в Дарджилинге, с записанным ею ранее сообщением Учителя насчет Звенигорода. В сообщении говорилось, что в Звенигороде, который Рерихам предстоит основать на Алтае, будет построен особый храм, или ашрам. Это сообщение было записано Еленой Ивановной 3 мая 1924 года во время беседы с Учителем. В нем говорилось: «После станет ясно, как строить Звен[игород]. Вы уже имеете размеры высот и [знаете,] как расположить ступени. Перед вами пример: вы живете приблизительно на высоте 7000 фут[ов] – эта высота удобна для храма. Над ним на высоте 12000 фут[ов] удобное место для Встреч. Итак, вы имеете три ступени жизни. Внизу город новой эпохи, над ним храм человеческих достижений и место встреч земли с духом. Камень положим в храме. Удр[ая] будет знать это место, ибо, когда вы уйдете, он может быть охранен по тому же проводу»133.

В силу различных причин планы Учителя по организации промышленной корпорации и культурного центра на Алтае так и не осуществились. Не был построен и город Знания, Звенигород. Но как отмечал Павел Беликов в своей книге, Наггар, где поселились Рерихи после экспедиции, так же соответствовал указанным в таинственном послании высотам. А институт «Урусвати», который Рерихи основали в Кулу в 1928 году, по своему назначению весьма напоминал тот храм Знания, который Учитель хотел построить на Алтае.

Визит Н. К. Рериха в США и Европу

По приезде в Индию у Рерихов наконец-то появилась возможность осуществить масштабную экспедицию по странам Азии, о которой они так давно мечтали. После начала общения Рерихов с Учителями стало ясно, что их путешествие по Востоку будет иметь не только научно-исследовательские цели, поскольку Учитель возложил на них выполнение особой общественной миссии. Эта миссия, в свою очередь, была частью так называемого Великого Плана Махатм – комплекса мер, разработанных Белым Братством для помощи миру в особо сложный период истории, ознаменованный угрозой второй мировой войны. Суть Великого Плана и роль в нем Рерихов были подробно описаны в книге А. Марианис «Николай Рерих: мистерия жизни и тайна творчества»134, поэтому мы не будем подробно касаться этого вопроса.