Loe raamatut: «Башня. Книга вторая»

Font:

Царице Небесной,
Пресвятой Богородице
Приснодеве Марии
по обету посвящается

ISBN 978-5-4483-9999-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жизнь

Мы – эмигранты на земле:
Без Родины, без дома! —
С венцом терновым на челе
гуляем много, много лет
Над пропастью бездонной!

И каждый – слеп, и верит всяк
Слепца другого речи:
Богач—бедняк, богач—босяк
Одним клеймом отмечен!

И нескончаемый этап
Бредёт с двойным конвоем,
И предпоследняя мечта
Всё «утешает»: суета
Владеет головою.

И с большака попали – в топь,
В вонючую трясину…
Но, за какою-то верстой, —
А потому, этап, – не стой! —
Увидим Мать и Сына!

А повезёт: так и – Отца!
Вот только бы добраться!..
Эх, кровь в глаза из-под венца…
И не видать – слепы! – конца
Земному эмигрантству!

О, слава Господу! – за то,
Что путь земной – отмерен…
Но встали горы – в сто верстов!
И оборвалось тысяч сто,
Достав желанный берег!

А уцелевшим – невдомёк,
Что вот он – шаг до края!
Всем – на ходу – сухой паёк…
А нет воды – слезой запьёшь,
А сзади – напирают!..

И весь напрасен пересчёт:
Подстёгивают – новых:
И жизнь, и путь, и кровь – течёт,
И солнце лютое – печёт
В ошейники-обновы…

А павших – вытащит конвой:
Налево и направо…
И под молитвы, смех и вой
Этап – сожжённою травой —
Ложится в пепел браво.

А по нему – очередной
Бредёт: из ада – к аду…
За эту – стынь, за этот – зной,
За страшный, чёрный путь земной
Пошли нам, Боже, – сада!

Глава 1.
Звента-Свентана

…Татьяна увидела, что рядом стоят Те, Кто вёл её в нелегком и далёком пути, Кто всегда терпеливо был рядом и неизменно помогал ей в каждом её усилии.

– Силы Света, благословите меня сделать то, что я должна сделать! – и Татьяна привычно сложила по-церковному руки, готовая принять благословение в скрещенные ладони. Но вместо того, чтобы, перекрестив её, положить свою руку на руки Татьяны, Благословляющий поцеловал Татьяну в губы. И ещё раз благословили Татьяну. И ещё раз. После трёх благословений раба Божья, слуга, работница Сил Света – Татьяна была полна решимости и сил распахнуть заколдованные чёрные ворота и увидеть то, что хранится за ними. Или скрывается, как в крепости. Или, не в первый уже раз, увы, натолкнувшись на коварство и подлость тёмных, освободить тех, кто томится у них в пленении. Второе было очень реально, потому что её не провожали бы в это деяние с такой торжественностью и не так тревожно смотрели бы на неё, ещё не сделавшую ни одного движения.

Татьяна раскрыла головную чакру, привычно выплеснув фонтан энергии разума и распространив его на всю Землю, раскрыла сердце, осияв светом и теплом любви планету – вплоть до самого ядра пропитав каждую молекулу почвы любовью и разумом. И решительно ступив вперёд, протянула руку к чёрному запору. Дверь пора было открывать. Да грядет день божественной свободы!

Татьяна взялась за рычаг и повернула его вправо.

Каждый раз, отдыхая после трудов праведных, она снова и снова признавала, что если бы не Ведущие, их постоянное руководство и помощь, которую она даже не могла полностью оценить, ни за что ей не справиться бы с тем, что недавно она сделала.

Так получилось и сейчас: плохо различая, что перед ней находится, но интуитивно понимая, что именно следует делать, она знала, что, повернув рычаг вправо, ей нужно сразу же за этим протянуть вперед обе руки и синхронно отодвинуть в разные стороны ручки на обеих створках ворот. А отодвинув, опустить их на одно деление вниз, снова синхронно сдвинуть к центру, попав в другие вертикальные ячейки. По ним следует одновременно поднять обе заслонки, обязательно одинаковым, синхронным движением обеих рук, до самого верха, и, не останавливаясь, резко «выписать» две зеркальных буквы «Г».

Проделав всё это под руководством Спутников удачно, Татьяна распахнула первые ворота, и увидела, что на вторых, с другой стороны притолоки, две ручки, расположенные вертикально на створках.

– Тяни! – сказали ей Спутники.

Татьяна приготовилась приложить силу, потому что ворота, даже при неописуемом росте Татьяны, были чуть ли не двое выше, чем она! Но силу прикладывать не пришлось: ручки плавно вышли из гнёзд, обе створки легко подались и ворота открылись так радостно и даже поспешно, словно последнее тысячелетие только и мечтали быть распахнутыми. Татьяна, не успев удивиться этому факту, тут же шустро отступила в сторону, потому что из ворот, прямо на неё стеной пошли люди – огромная толпа людей.

– Кто это? – спросила удивлённая Татьяна.

– Те, кто мучился в подземельях Тёмного и кого он не хотел отпускать, хотя они давно искупили тяжкими страданиями свои земные грехи.

– Куда они пошли? – спросила Татьяна.

– Христос повёл их в место, где они смогут, наконец, успокоиться и отдохнуть: в месте, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная…»

Татьяна поняла, по подсказке Спутников, что и таких ворот, и таких пленников в застенках тёмных ещё очень много, что работы – непочатый край, что именно она должна освобождать пленников и только тогда Господь сможет упокоить все исстрадавшиеся души.

О, нет, Татьяна вовсе не вознеслась мыслями, не впала в гордыню. Она уже обладала достаточными знаниями, чтобы понимать: существуют какие-то, пока ей неизвестные, но исправно действующие законы Вселенной, существуют, очевидно, какие-то неизбежные договора об искуплении грешником своих проступков…

Собственно, стоит перечитать хотя бы «Мастера и Маргариту» М. И. Булгакова, чтобы понять, что не дремлют не только Силы Света, но и силы тьмы. И что всякий поступок (в том числе и мысленный) любого без исключения человека получит достойное воздаяние. И то весьма прискорбное обстоятельство, что мы, человечество, за крайне редким исключением, давно считаем привычным прежде считавшееся аморальным, не влияет никак на последующую оценку наших действий Судиёй.

Роль человечества в отношениях Светлых и тёмных Сил самими людьми не просто осознаётся плохо, но часто вообще не осмысливается никак, хотя роль эта может быть названа главнейшей. А потому необходимым стало Светлым Силам, слышащим стоны насильно удерживаемых пленников, которым давно уже полагались свобода, покой и отдых, избрать кого-то из людей, обучить и просветлить этого человека, дать ему, духу его силу эти запоры раскрыть. То есть явно доказать силам зла, что человек – был, есть и всегда останется на стороне Господа. Невзирая ни на что. Невзирая на то, что человек, со дня изгнания из рая с каждым прожитым мигом погружающийся во зло, и к нынешнему веку погрузившийся в оное настолько, что привык к нему примерно так же, как к сменам времени года, перестал осознавать и квалифицировать его как зло, перестал замечать его – как происходящее вокруг, так и внутри себя, стал считать словно всегда существовавшим, принял как факт, что словно бы и нет иного воздуха, кроме чёрного…

Но стоит только любому из нас, даже случайно, поднять глаза к небу, особенно – звёздному, как человек испытывает неизъяснимую тоску об Отце своём Небесном, вспоминает, как благостно и радостно, как светло и ясно было там, под кровом Отца, какую жизнь вели праотцы и чего же именно лишились мы все. И неизменно и неизбежно человек порывается вернуться, скорбит о безмерном пространстве, разделяющем его с тем краем, где Отец был близок и любим, где Он всегда был рядом…

Никогда Тёмному не победить этого. Никогда!

Татьяна не знала своего Пути, по которому душа её прошла прежде земной жизни. Но с каких-то пор она поняла, что он обязательно был. Потому что, трезво себя оценивая, то есть зная за собой массу всяческих разных недостатков, понимала, что база-то в ней достаточно крепкая. То есть в неё изначально было заложено множество доброго, да так основательно заложено, что никакие испытания и нашёптывания в левое ухо не смогли подвигнуть её на кардинальное отступление от этого основания.

Да, конечно, она была вынуждена признать, что наступила на практически каждую встретившуюся ей дьявольскую «лепёшку», что не переступила удачливо ни через одну грязную лужу, что из перечня существующих, вернее, известных человечеству грехов, каждый номер этого «меню» с полным правом мог быть вменён ей в вину. И не могла избежать этого никак, потому что это было одним из первых этапов её Пути, пройдя который, она должна будет исполнить возложенную на неё задачу. И, благодаря Спутникам, она каждый выбиралась, каждый раз они её спасали, вытаскивали… И она шла дальше, чтобы полностью вкусить всё, что только может вкусить человек из предлагаемого тёмными ассортимента: чтобы понимать другого человека в совершенстве, она должна была испытать всё, что может испытать любой. И от каждого подобного «блюда» Татьяну тошнило и рвало, после «вкушения» каждого из них она жестоко болела и страдала…

Татьяна обязана была пройти всё это, чтобы не просто понять каждого человека, начиная от самых первых людей: не только выяснить, почему, при каких обстоятельствах и какими данными обладая человек неизменно попадается в дьявольские сети, но самой вступить в каждый доступный обычному человеку грех и отмаливая (осознав и раскаявшись) свой, отмолить его и за всех и каждого: ибо только такое понимание и такое со-участие давало бы ей право и силу людям помогать… Но, естественно, это право и эта сила могли быть применяемы каждый раз только после того и только так, как её благословляли Спутники. Её неизменные Учителя и Ведущие.

Отступив, чтобы дать дорогу человеческому потоку, Татьяна предположила, что вряд ли она здесь ещё нужна. И получила на свой вопрос подтверждение, что да, она вполне может передвинуться несколькими сотнями километров в сторону и открыть ещё одни такие же ворота.

Но перед этим ей нужно будет нейтрализовать стража. То есть, проще говоря, связать его: в руке у неё невесть как оказался моток крепкой бечёвки. Но оказался именно после того, как её остановили примерно посредине расстояния от уже открытых ворот, и показали, что ещё нужно открыть один застенок.

Правда, здесь были не ворота, а потребовалось только сдвинуть огромный люк, закрывающий вход в какой-то почти вертикально уходящий в глубины недр тоннель. Татьяна сдвинула и, недоумевая, что никаких людей здесь нет, уже собралась спросить, зачем они тоннель открыли, как оттуда медленно стал выплывать угольно-чёрный червь – огромный, жирный, с лоснящейся короткой шерстью шкурой. Возможно, это был и не червь, а змей, но он был до безумия похож на очень толстую, в несколько метров диаметром, дико длинную сосиску. Но зубы в рычащей пасти «червя» были столь явно остры и в таком количестве, что ни одна акула не отказалась бы иметь такие. Как и челюсти, явно распахивающиеся на 180 градусов.

Поскольку всплывал он очень медленно, Татьяна тут же завязала бечёвку вокруг предполагаемого местонахождения шеи, потом, поочерёдно продевая ему в разинутую пасть (это он мечтает Татьяну слопать?) верёвку, трижды «взнуздала» червя. А потом упаковала его, как почтовую посылку, вплоть до самого хвоста. Который показался через довольно продолжительное время и был определён именно как хвост только потому, что на этом месте червь закончился.

То есть эта тварь оказалась астральной Татьяне примерно по грудь. (А Татьяна в полный рост теперь была почти как Тёмный, – от земли до неба, в самом прямом смысле этих слов!). Страшно представить, в каком количестве бедные грешники, не чая беды, попадали ему в пасть за один раз!

– Что мне с ним дальше делать?

– Тащи его к Солнцу!

Уж на что громадна и сильна была Татьяна, но тащить червя было ужасно трудно: он был не просто скользкий и длинный, но и настолько объёмный и круглый, что держать его было можно только за верёвки. И хотя он не только не сопротивлялся, но даже не шевелился, но был тяжелым ужасно и неподъёмно. Настолько, что в половине пути она изнемогла совершенно. А ведь она использовала две полётных технологии: силой мысли могла лететь быстрее, чем на реактивной тяге, да и крылья использовала весьма охотно. Но и на двух тягах она смогла протащить червя только половину пути.

– Господи, помоги мне! Боюсь, уроню!

Откуда-то мгновенно возникла большая, даже для астральной Татьяны, размеры которой её саму иногда поражали, рука и – даже не успев понять, как это получилось, она уже вплывала внутрь Солнца.

– Отпусти его! – сказали ей и она с непередаваемым облегчением отпустила стража, передала «поводок» в чьи-то пальцы. А сама вдруг осознала, что находится в теле планеты, температура которой зашкаливает за десятки тысяч градусов. В первое мгновение она струсила жутко: «Сгорю!» Но тут же: «Но не горю же пока!» А значит, можно, решила, оглянувшись, Татьяна, поплавать. Потому что Солнце внутри было как воды, только – огненные воды, состояло из примерно такой же, как энергия жизни, материи. Только были эти «воды» красно-жёлто-золотыми. А энергия жизни была – белой с голубыми просверками.

Посему Татьяна решила, что надо попробовать плыть. И силой мысли сдвинулась потихоньку с места, выписала пару-тройку «восьмёрок», серию ныряний-кувырков, а потом полежала в любимой своей позе креста: на спине, раскинув руки. И поняла, что Солнце омывает её так же, как и воды. Нет, не так же: омыв, ещё и выжигает из неё всякую гадость, всякий грех, и не просто уже имевший место, но даже и всякую гнилую склонность, всякую плохую мысль, даже ещё не осознанную. Поэтому, вынырнув, Татьяна почувствовала себя чище, чем после бани. И только потом поняла, насколько нежным и ласковым было Солнце! Потом она ежедневно будет плавать в нём и когда наступит период, в который ей нельзя будет в Солнце купаться, она затоскует о своём блаженстве.

Она всегда любила Солнце. В той же степени, что и воду. Ибо и вода, и Солнце есть питатели жизни. Что мы бы делали без него, а? И разве есть хоть один человек, который бы его не любил? Особенно мы, северяне, просто в депрессию впадающие, когда зимой небо долго затянуто серью облаков и ни единого лучика не прорывается в наши грустные низы…

А впереди была работа: открыть ещё одни ворота. Татьяна, конечно, открыла и их. И оттуда тоже повалила несметная толпа людей, которые были насильно, сверх всяких допустимых сроков, многие столетия удерживаемы в плену Тёмными. А ведь существуют законы (личные и всеобщие), которые Светлая сторона соблюдала неукоснительно. Тёмные же, естественно, делали, что хотели. А хотели они всегда одного: жировать на человеческой боли, человеческом страдании – на крови… Ведь это их еда и их богатство: чем больше у Тёмного в, так сказать, стойлах этих несчастных, тем больше у него еды и выше ранг!

Сколь многого люди не знают о предстоящих им страданиях! Если бы каждый хоть раз в жизни посмотрел хотя бы пятиминутную передачу о том, куда можно загреметь за действия, которые мы даже и проступками-то не считаем, любой из нас немедленно взялся бы за ум. Никто же ведь не думает о том, что душа – так же реальна, как и тело. Можно даже сказать, не очень и утрируя, что душа – в своём мире, которого мы отсюда не видим, тоже тело. Но только в другом измерении, параллельном нашему. И если представить себе, что ты попадёшь в пасть супер-акуле, которая будет бесконечные тысячелетия ловить тебя, раскусывать, глотать ещё живого, и ты умрёшь жутчайшей смертью, а потом, когда ты вынырнешь из бессознательности смерти, она снова тебя начнёт тебя ловить и обязательно поймает…

И спасти от этого ужаса могут только молитвы оставшихся в живых. Твоей родни, твоих друзей, твоих знакомых. Любого знавшего тебя человека, особенно того, кто истинно верит в Бога и молится. Века и тысячелетия, все народы знали, что за души умерших надо молиться. Надо думать, именно такие ритуалы составились не сами по себе, и не по чьему-то произволу, а именно по просьбам ушедших, которые при любом раскладе (то есть, при любой оценке их земной жизни) имеют право сниться оставшимся и в снах точно рассказывать, что надо делать, чтобы ушедшему это помогло. И, конечно, всякий оставшийся должен искренне и от всего сердца простить ушедшему всякую вину, сказать в поминальной молитве, чтобы Господь не поставил имярек в вину и отпустил бы грех, если таковой записан из—за обиды, нанесённой молящемуся ушедшим.

Само собой, что молитвы родственников имеют куда большую силу, чем молитвы людей не родных – ни по духу, ни по крови. Людей, не связанных сердцем излучёнными нитями. Если только эти не родные по крови не есть сами по себе люди светлые, просветлённые, есть священнослужители. Потому что Бог всегда слышит тех, кто Ему служит.

Очищенная и усиленная солнечным купанием, Татьяна была полна рвения переделать массу необходимого. Так что, полагала она, запоры на следующих воротах она откроет играючи.

– Покажите мне, куда я должна идти.

Ей показали. Она легко достигла этого места – там был один из самых глубоких земных океанов. Работа в ином измерении тем именно легка и выгодна, что нет никаких проблем с дыханием, с погружением в глубины любой из известных (и не известных) человеку материй, что можно не бояться ничего, созданного Творцом. Бояться зато приходится всякой нечисти, особенно таким новоначальным трудникам, как Татьяна. Зрение было далеко не идеальным, особенно в смысле обзора. Так что приходилось полагаться на бдительность Спутников.

Татьяна рыбкой нырнула, направившись в самое глубокое место самой глубокой впадины на дне океана, мощным выдохом сдула песок с указанного участка, и увидела квадратные ворота, оснащенные примерно сотней запоров. Причём запоры эти были столь разнообразны, что умудрившись открыть один, второй надо было начинать открывать с совсем иной точки – как позы тела и положения рук, так и догадки относительно схемы открывания. Само только количество запоров могло отбить охоту возиться с воротами у пожелавшего в них войти. Кроме того, здесь, несомненно, ещё недавно была стража: Татьяна вдруг увидела явные следы сражения. Но не стала уклоняться от цели, изобразив страх или предположив, что за воротами вряд ли находится что-то столь ценное, чтобы потеть над сотнями запоров, а приступила.

Время в том мире даже для земного человека течёт по-другому: и в принципе, и, особенно, по отношению ко времени в этом мире. То есть, приступая и засекая время на обычных земных ходиках, Татьяна, иструдившись до полного изнеможения, возвращается на родной диван и обнаруживает, что прошло всего-навсего полчаса. А ведь просто немыслимо выполнить такое количество работы в такую единицу времени. В этом измерении немыслимо. Так что определить, сколько именно времени она провозилась с запорами, Татьяна даже и определять не пробовала. И у Спутников не спрашивала: какая разница, в конце концов, главное – чтоб результат был!

Но вот упал последний из запоров. И ворота словно сами раскрылись: створки легко «поехали» в стороны, без малейшего скрипа и задержки… За ними оказались ещё одни ворота, вернее, не ворота, а очень большая дверь, которую Татьяна открыла легко и быстро, лишь подосадовав на общую задержку. И хотя это была, скорее, дверь, открылась она по принципу автоматических ворот: сразу обе створки сами разъехались в стороны.

Но сразу за ними, как ни странно, не только не было стражей, но и вообще никого и ничего. Там оказалась только пустота и темень. И хотя зрение Татьяны временно резко улучшилось, так что она различала внизу что-то похожее на мебель, но не было там ни души. И она уже собралась было выяснить, что бы это значило, как вдруг навстречу Татьяне стало выплывать нечто, больше всего похожее на вертикально плывущий воздушный дирижабль: по яйцевидной форме и по зависанию в пространстве. Татьяна не понимала, что это или кто это и что ей надлежит делать с этим «яйцом».

– Всплывайте на поверхность! – велели Спутники.

Татьяна с её саму удивившей бережностью обняла этот несчастный кокон, в котором явно был кто-то живой и страдающий и поднялась на поверхность земного океана, к Солнцу. Вдохнув, наконец, воздуха – потому и что душа, и дух должны дышать – Татьяна стала осторожно «распелёнывать» пленника. Но как только она сняла первый шар тканей, её отстранили от процесса, сказав:

– Тебе рано ещё знать – как и о том, кто находится внутри, зачем ты участвовала в спасении, так и ещё об очень многом. Но знай, что тот, кто находится внутри кокона, есть тоже ты. Одна из твоих составляющих, которые соединяются в одно целое при возвращении человека к Богу. Потому что человек в реальности состоит не из трёх только единиц – тела, души, и духа, но из семи – о чём люди перестали знать и помнить, ибо всё дальше погрязают во зло.

– Даже если так и есть, почему вы позволили мне спасти себя? Это прекрасно, что я сама себя освободила. Но ведь все остальные не могут этого сделать. Так почему же вы позволили и помогли сделать это мне?

– Потому что тебе предстоит исполнить миссию, настолько трудную, что, даже чтобы дойти до состояния, когда ты сможешь приступать к хотя бы ознакомлению с предстоящим тебе заданием, тебе ещё трудиться и трудиться. Поэтому тебе пока рано ещё знать, в чём она состоит. Ты не готова даже узнать, через что и почему именно через это пролегает твой путь. Не можем мы и рассказать тебе, в чём состоит твоя жизненная задача. Самое правильное для тебя будет – двигаться туда, куда мы подсказываем.

Потому что тебе предстоит преодолеть ещё сорок ступеней лестницы, чтобы только достичь места, то есть уровня, в котором тебе объяснят, каково именно должно быть состояние твоего духа, чтобы ты могла правильно понять смысл поручаемого тебе каждого отдельного задания, суть которых тебе пока не понять. Из множества таких заданий и состоит, в конечном итоге, твоя миссия.

Так что пора тебе двигаться. Пора делать следующий шаг вверх. Шаг трудный, потому что делать его приходится даже не по вертикали, а, скорее, по параллельной прямой, расположенной на несколько метров выше той, на которой находится отправная точка. То есть надо не просто сделать шаг, а так сделать, чтобы не сорваться, а если сорвёшься, не сверзиться ниже первоначальной точки. Не начать падать в пропасть. Надо двигаться – но правильно, осторожно и соблюдая правила и условия пути.

Татьяна двигалась по своему пути довольно медленно – в общем смысле. Потому что была, естественно, и обычным земным человеком, которому надо ходить на работу, общаться с семьёй и друзьями, покупать необходимое в магазинах, принимать гостей, заниматься решением проблем не только своих, но и ближайших ближних. Да и просто стиркой-готовкой-уборкой иногда приходится заниматься. А всё это требует и времени, и сил.

Поэтому, когда Спутники мягко намекали ей в очередной раз, что пора бы двигаться дальше, Татьяна выбрасывала «язык шарфиком», демонстрируя совершенное истощение всяческих, включая земные, сил.

– Молись, – отвечали Спутники, – молитва силу даёт. Ибо в момент молитвы Бог может придти к человеку и одарить всём, чем только захочет. Молитва – это коридор, простираемый душой до Престола Господня и Бог, по этому коридору может – в любое мгновение – или прислать кого—то с дарами или даже Сам придти!

Как понимала к данному моменту Татьяна, «придти» вовсе не означало перемещения в пространстве. И если и означало, то – для энергии. Которую можно направить, если знать, как, с любого места в любое другое место Вселенной. Это ведь только люди, неуклюже и с колоссальными тратами сил, возятся с законами физики, пытаясь их обойти. Вместо того, что использовать их, как верных слуг! Ибо разве созданное Господом создавалось для сопротивления человеку? Нет! Нет! И нет! Всё существующее, в том числе и законы всех наук, изначально предназначено было для служения ему. А человек должен был служить только Отцу своему, Творцу всего сущего…

Так что, оглянувшись, сверив нынешнее положение дел с первоначальным планом жизни человечества, от ужаса теряешь дар речи! Даже лёгкое, самое ориентировочное представление о том, чего человек лишился, вызывает такое состояние растерянно-возмущённой скорби, какое, наверное, испытывает ограбленный богач, обнаружив факт хищения всего своего имущества. Который вдруг понял, что не просто всё ценное унесено, но даже и сами стены разрушены…

– Теперь тебе станет легче! – говорили утешающе Спутники, вместо того, чтобы отвечать, где находится сейчас и в каком состоянии спасённая Татьяной ипостась её самой. Татьяна, конечно, точно знала, что вся её сила, мощь, все способности и возможности, да и даже в земном понимании то хорошее, чем человек может похвалиться, – есть дар Божий. Сам человек не только волосы на собственной голове счесть или сделать их седыми или красными – не может. Человек, даже в отношении себя самого, вообще ничего не может. А то единственное, составляющее исключение, что человек сделать может – это не затоптать данный Богом талант, а понять его, осознать, развить до максимально возможных пределов и с помощью этого таланта служить людям, а через них – Богу. Ибо лучшее служение Богу – исполнение Его законов, исполнение по духу, а не по букве. И если сказано: люби, надо именно любить, а не разглагольствовать о том, что есть любовь.

– А теперь, – сказали Спутники, – ты должна припомнить, что ты читала о дольменах – что такое дольмены и кто в них обитает. Помнишь?

– Конечно, помню! Но какое это имеет отношение ко мне?

– Самое прямое: ведь и у тебя, как, впрочем, у всякого на Земле живущего, ведь тоже была пра-праматерь. Уже несколько тысяч лет твоя праматерь, самая первая из твоего рода, живёт в дольмене. Он находится в месте, которое мы покажем тебе. К этому дольмену нельзя открывать путей для обычных людей.

– И как её зовут, мою праматерь?

– Её зовут Матрива. Это, собственно, даже не имя, а так сказать, аббревиатура, которая расшифровывается примерно так: мать рода избранных в воины…

– Хотите сказать, что и я – воин?

– В некотором смысле. Так что тебе пора её навестить.

– Зачем?

– Она передаст тебе великие и тайные знания, которые собирала и хранила именно для того, чтобы передать их тебе. А ты, получив их, сможешь исполнить то, что тебе предстоит исполнить. Исполнить свою миссию. Так что давай двигаться в путь.

Татьяна сосредоточилась, легко вышла из тела, подала руки двум, с ней рядом находившимся, Спутникам и они взлетели. Знал бы кто из мирно бредущих по горизонталям граждан, как это восхитительно – летать! Даже парашютисты и поклонники разных экстремальных видов спорта не знают, на самом деле, истинного полёта: над ними ведь всегда довлеет страх разбиться. Татьяна такого страха не знала, она была совершенно уверена, что не только может летать где угодно (включая нашу и не только Галактику), но может легко и естественно пройти сквозь любую материю: любую планету, погрузиться в любые недра, включая недра Солнца, нырнуть в любые жидкости на любые глубины… Этого не расскажешь, это надо испытать!

Летели недолго, потому что чем больше Татьяна летала, чем больше становилась её сила, тем лучше она управлялась с разными видами передвижения. А со временем она настолько освоила телепортацию, что могла в течение секунды оказаться где угодно.

– Все ли люди могут, смогли бы, позанимавшись, летать, как я научилась, плавать так, погружаться внутрь Солнца? – спросила она у Спутников.

– Летать могли бы многие. При соблюдении некоторых условий, первым из которых является духовная жизнь, а точнее – постоянный духовный рост. Остальное – смотря по усердию учеников.

Но вот они приземлились. Зрение у Татьяны стало тусклым, как сквозь сильно запотевшие очки. Но нечто похожее на огромное каменное яйцо, она всё-таки разглядела.

– Ты должна войти к Матриве!

Хотелось бы знать, как это сделать. Мало того, что «яйцо» вдвое меньше неё, так ещё не то, что на дверь, на окно нет даже намёка.

– А зачем тебе дверь, спрашивается? Разве ты не убеждалась много раз, что практически не тратя сил можешь проникать сквозь любую материю? Даже невообразимую для проникновения человеческим существом. Тут же всего-навсего камень! Причём земной камень! Так что – вперёд!

Татьяна чуть подумала, уменьшилась в росте, но все-таки была повыше дольмена. Какой же смысл проникать в него, если окажутся там только ноги? Тогда она присела на корточки и так стала продвигаться вперед. Она, конечно, понимала, что и в параллельном измерении можно встретить сопротивление материи, особенно, если, что называется, Бог против, но тут она никакого сопротивления не встретила. Кроме предполагаемого, возможного сопротивления материи она куда больше опасалась натолкнуться на того, кто обитал в дольмене. Так что стену из камня она прошла, не заметив, когда и как. Ещё, может быть, потому, что сгорала от любопытства – многие ли, подумать только, имеют шанс встретиться со своей праматерью?!!

Праматерь была прямо её копией. То есть, наоборот: Татьяна была почти копией праматери: схожесть лиц была такой, что Татьяна могла бы спутать с лицом Матривы собственное, в зеркале, отражение. Татьяна была поражена: это просто невозможно, такого сходства просто быть не может! Но оно было: Татьяне временами казалось, что она смотрит в зеркало.

– Наконец-то ты пришла! – сказала Матрива. – Как же долго пришлось тебя ждать! Всем нам.

Татьяне стало стыдно: если бы она не маялась дурью так долго, если бы не потратила массу времени и сил на сопротивление Спутникам и попытки вырваться от них, избежать предназначенного, а сразу с доверием и всерьёз отнеслась бы к словам Ведущих, если бы поняла, что отмечаемый ею у себя неоднократно фатализм так же не случаен, как не случайно вообще всё, с каждым человеком происходящее и обдумала бы, зачем и для чего он в ней, да ещё если бы раньше потрудилась понять хотя бы основы православия, да если была бы…

– Да нет. Я не в этой жизни твой рост имею в виду. И даже не твой теперешний подъём по ступеням вверх, – сказала Матрива в ответ на самокритичные мысли Татьяны. – Ты уже знаешь, сколь долго я живу здесь, ожидая, пока сбудется предначертанное и ты, мой потомок, придёшь завершить начатое ещё мной.

Матрива рассказала, чем именно был вызван её уход в дольмен, как давно (две тысячи лет) она в нём живёт, почему пришлось ждать Татьяну так долго, почему пришлось всё-таки ждать: если бы миссия Христом была исполнена в полном объёме, то есть если бы евреи осознали, что «больны» и приняли бы Врача, если не было бы казни, распятия Его, жизнь человечества сразу же стала бы совершенно другой! И, естественно, совершенно иной была бы к нынешнему дню. А ещё – из дольменов вышли бы те, кто ушёл туда в предвидении худшего варианта развития событий. Ведь многие дольмены обитаемы и теперь, сегодня, в день, обозначенный стоящим перед вами календарём. Да и не только дольмены. Есть, например, братство Сомати. О котором Матрива в первый раз только упомянула, но впоследствии и она, и Спутники достаточно подробно рассказали Татьяне, кто такие братья Сомати. Но позже.