Loe raamatut: «Волшебный мир, или Новая сказка о старом»

© Наталия Сергеевна Коноплева, 2023

ISBN 978-5-0062-0295-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чудесные краски,

Волшебные маски

Найдёшь в этом мире чудес,

Увидишь ты горы,

Равнины и долы,

И реки, озёра и сказочный лес.

Но в нашей стране так легко заблудиться,

Но выведет к людям лесная тропа,

И дома пускай вам снова присниться

Из песни волшебной чудная строфа.

С тобой подружиться должны обязательно,

И нашей науки тебя обучить,

Ты слушать нас должен, читатель, внимательно,

Чтоб тайны все наши ты смог бы постичь.

Чтоб видеть ты мог мир и добрым и ласковым,

И мог красоту отличать

От серых вещей и дней скучных и пасмурных

И мог улыбаться ты всем невзначай.

Чтоб доброе сердце имел ты в груди,

С людьми обходителен и вежлив ты был,

Чтоб мог ты всегда на помощь прийти

И в горе друзей бы своих не забыл.

Так слушай же нас, читатель, внимательно,

Рассказ о чудесной стране колдовской,

Её ты познаешь, как мы, обязательно,

Лишь слушай ты нас с открытой душой.

Дорогие читатели, вы, наверное, слышали об иных мирах, о тех странах, в которых и трава, и деревья, буквально всё пропитано волшебством, об удивительных, захватывающих приключениях, о том, что совершается или совершалось в этих чудесных странах. И, наверное, многие из вас думают, что в этих волшебных и удивительных странах всё также хорошо и безоблачно, как должно было бы быть. Но, к сожалению, это не всегда так.

История, о которой я хочу вам рассказать, может оказаться похожа на многие другие, которые были написаны недавно и намного раньше моей. Эти истории в чем-то схожи, потому что в их основе всегда лежит постоянная, хоть порой и незаметная, борьба добра со злом. Пусть – это сказки, но они учат жить, творить добро, помогать людям.

Итак, я начинаю.

Часть первая

Странник

Глава первая

Тревожные мысли

Солнце вставало над покрытыми лесом холмами и медленно окрашивало в свои розово-золотые тона и сверкающие бело-голубым снегом вершины дальних гор, и девственные, дышащие прохладой и шумящие пышно зеленеющими кронами леса, изумрудные луга- всё, что было вокруг. Под его благостными лучами оживала разнообразная природа, заискрились, словно алмазы капельки росы на траве и на листьях деревьев, протёрли голубые глаза кристально-чистые озёра, заблистали под лучами солнца серебристые ленты рек. Ночь постепенно уступала свои права светлому новому, полному новых ощущений и событий, радостному дню. Солнечные лучи заиграли на небольших, но нарядных башенках, и заискрились в окнах дворца королевы страны Мечтаний.

Эта небольшая страна расположилась на живописной равнине, где почти совсем не было гор, но вся северная и центральная часть страны была покрыта пологими лесистыми холмами и великолепными лугами. С севера и с запада она была окружена горами, а на востоке простиралось величественное море. К югу холмы встречались реже, уступая место степям и полупустыням, тянущимся далеко на юг. И только на самом юге, в империи Юит, что переводится как империи солнечных лучей, гордо возносили свои ослепительно-белые головы высочайшие пики: Эвесид, Аргос и Витер.

Хоть эта страна и была волшебной, волшебники здесь встречались не часто. А вот волшебных существ в стране было много. В больших городах жили гномы, работавшие обычно в шахтах на добыче руд и драгоценных камней и ювелирами. К ним относились хорошо и даже с почётом. В рощах и в лесах жили лесные эльфы: высокие люди в светлых одеждах, со скользящей походкой, со звучными мелодичными голосами и лесные феи: маленькие человечки с крылышками за спиной, которые на ранней утренней заре пели на светлых полянах и на опушках свои чудесные песни. Песни эти были очень разнообразны: то весёлые и задорные, сопровождавшиеся воздушными зажигательными плясками, то грустные, берущие за душу лиричные песни. Многие часто путают эльфов с феями, но настоящие эльфы могут быть только высокими красивыми людьми.

Люди жили гораздо дольше даже по меркам эльфов. Старость наступала медленнее, но, устав от жизни, могли отказаться от неё, отправив души в эмпиреи. Этой прекрасной страной правила королева Лебелия I впоследствии прозванная Лебелией Освободительницей или Лебелией Превосходной.

Лебелия была дочерью королевы Эльвиры мудрой. В стране началась эпидемия холеры, унёсшая жизни многих жителей. От холеры скончался супруг Эльвиры и её опальная сестра с мужем, от которых остался сын – Эстор. Королева занемогла и, предвидя скорую кончину, указом возвела на трон старшую дочь – Лебелию. Таким образом, Лебелию в семнадцать лет Её короновали на царство. Но её мать осталась жива, но больше уже не претендовала на престол.

К началу моей истории она правила уже десять лет. Народ её любил и уважал. Друзьями и советчиками её были мудрые, прямолинейные люди: Элона, её сестра Элона, она была младше её на два года, бойкая и подвижная девушка, Дорогой друг и первый советник Лебелии Бернар, был родом из империи Юит. Сбежав от императора-тирана, он пересёк границу страны Мечтаний и попал под покровительство королевы Эльвиры. Пожалев молодого юношу в разорванных одеждах пастуха, не побоявшегося прийти прямо ко двору, прошедшего долгий путь и переплывшего внутреннее море, славившееся частыми штормами и пиратами, она позволила ему остаться в стране. С первого взгляда поразил её пронзительный, проникающий насквозь взгляд его золотисто-карих глаз. И в его прекрасном ещё юном лице читалось не только мужество и храбрость, но и та величавость и ещё что-то, присущее только знатным особам. И прямой стан, гордо поднятая голова, и изящные непривыкшие к работе руки с длинными смуглыми пальцами – всё говорило о его не простом происхождении. И, несмотря на разодранные нищенские одежды, она с первого взгляда признала в нём знатного и благородного человека. А узнав, КТО он, королева предложила ему жить при дворе, и он согласился.

Бернар происходил из знатного рода Гроцери. Предки его всегда были в почёте у своих владык и очень многие были приближёнными, правой рукой короля или императора. Род Гроцери вёл своё начало с седых времён, когда гиперборейцы и не слыхали о чудесных южных землях, где круглый год цветут цветы и зеленеют деревья, а страны Мечтаний и вовсе не существовало; вёл своё начало род Гроцери от жителя дальнего юга у самых гор, патриция Отто Гроцери, прославившегося не только своими ратными подвигами, торговыми и политическими связями, редкостной дипломатией, но и своими богатствами и роскошными замками по всей области Итгрос, самой южной области империи. Бернар также рассказал королеве, что он сын первого военачальника. Старший брат Бернара, Роберто тоже занимал высокое положение при императоре. Мать Бернара тоже знатного рода была выслана из империи жестоким правителем, вынуждена была скитаться вдали от родины и однажды, попав к диким племенам, живущим в Южных Кольцевых горах, она погибла.

Отец и брат Бернара с детства внушали ему любовь к своей родине и к её правителю, но Бернар видел, как страдает народ под гнётом императорских чиновников, видел, как император жестоко обошёлся с его матерью, он видел его жестокость. Отец и брат пытались уговорить Бернара остаться, но он вопреки уговорам близких сбежал из империи.

Уже живя у королевы Эльвиры, он узнал, что его отец убит в кровопролитном сражении с воинственными дикими племенами, а брат казнён по подозрению в измене. Бернар не хотел возвращаться на родину, в которой царило самовластья чиновников, лживая лесть жестокому императору. Он не любил говорить о своём прошлом.

Лебелия знала Бернара с шестнадцати лет. Она и её четырнадцатилетняя сестра часто видели его во дворце и очень полюбили его. А Бернар в свою очередь сильно привязался к юным принцессам, а особенно к Элоне. Он читал ей, рассказывал разные истории, они подолгу ходили вместе по тенистым рощам. Элона боготворила его, а он любил общество этой весёлой подвижной девочки. Но вот, Элона из девочки превратилась в девушку, Бернар окреп и возмужал. Хотя Бернар по-прежнему был вхож во дворец, но они всё больше отдалялись друг от друга. Но зерно уже было заронено. Из простой детской привязанности с годами вырастало нечто большее.

Когда Эльвира передавала власть Лебелии, той было семнадцать лет, она рассказала ей историю Бернара, и Лебелия по-настоящему зауважала его. Ей нравился деятельный и решительный юноша. И со временем он стал не только её первым советником, но и близким другом.

Бернар отличался сильным характером, упорством в достижениях цели и чистой душой, в которой гармонично сочеталась суровость воина и простота в обращении с утончённостью человека, в котором течёт благородная кровь. Была в нём какая-то внутренняя сила. Она читалась и во взгляде, и в походке, и в движениях.

«Ему бы наследным принцем быть, а не последним в семье после отца и брата и терпеть каждодневно насмешки последнего по поводу того, что он, Роберто выбился в люди и теперь служит советником при самом императоре, а младший братишка всего сын знатного рода и больше ничего, и унижение сносить за мать, что, говорят, хоть и знатной, но плебейкой была и обычаев их не почитала, хоть и выполняла всё неукоснительно, и не видеть бы ему каждый день сотни несчастных рабов и преступников, что шли, сгибаясь под тяжестью цепей и кандалов, и не слышать стонов и плача повсюду!» – так говорила Эльвира дочерям, словно пророча судьбу молодому советнику.

Эстор – двоюродный брат Лебелии и Элоны был любознательным и любил путешествия, и почти никогда не был дома, а когда возвращался, не был особенно заметен. Если Бернар любил шумные празднества и пиры, то Эстору по душе были покой и тишина девственных лесов, вольные просторы бескрайних степей и лугов, щебет птиц и стрёкот цикад. Он мог часами глядеть на спокойно текущие воды рек, или в раскрытую книгу, а то и просто в одну точку и мечтать. И жил он не во дворце, а в домике неподалёку. Не один раз сестры просили его перебраться во дворец и жить, как подобает при его высоком положении, но он лишь отшучивался. Его привычка часами любоваться природой или читать книгу вызывало частые разногласия между ним и деятельным Бернаром. Эстор спокойно выслушивал упрёки Бернара и остальных в безделье, улыбался своей светлой чистой улыбкой, которая всегда обезоруживала и отвечал: «Разве можно упрекнуть человека в его характере. Разнообразие людей и заключается в разнообразии характеров. Ну, разве ты всё время чем-то так особенно занят, Бернар? У тебя просто очень суетной характер», – и с наивным лицом ждал ответа. Бернар, смеясь, просил прощение, и они расставались друзьями. Но когда Эстора просили о чём-нибудь, он всегда старался выполнить просьбу и не успокаивался пока не находил нужного. К началу этой истории он путешествовал и, кажется, не собирался возвращаться.

Таких друзей, какими были Элона, её мать Эльвира, Бернар и Эстор, желал бы каждый.

Во дворце текла спокойная, беззаботная жизнь, между всеми его обитателями Эстор, правда жил за пределами дворца царил мир и согласие. Слуги и служанки уважали свою повелительницу и старались всячески угодить ей и её друзьям.

Столица страны, город Лорас, находился у самой границы для защиты от неожиданного нападения. Отношения с соседними странами были дружеские, но иногда страна Дения – «страна лотосов», торговавшая со страной Мечтаний шёлком и другими тканями в обмен на драгоценные камни, была не прочь повздорить, но эти мелкие разногласия никогда не доводившиеся до вооруженных столкновений только смешили королеву Лебелию.

С восьми-десяти часов утра начинался день царственной семьи, в которую без разногласий был принят и Бернар. После завтрака и утреннего чая, принцесса Элона обычно выходила в парк с книгой и, сидя на расписной скамье-качалке на массивных цепях, читала или бегала по парку, смеясь и болтая с юными дочерями фрейлин. И когда бы и где бы она ни появлялась, всюду приносила она с собой весёлую лёгкую атмосферу радости и счастья. Эта тоненькая хрупкая темноволосая девушка была воплощением всей живости и веселья во дворце. Ни один знатный вельможа и принц сватались за неё, но отказам её уже никто не удивлялся во дворце. Все знали, что она не равнодушна к молодому советнику, как полагали многие из милости жившему во дворце королевы. Целыми днями могла она смотреть на его гордое красивое, покрытое золотисто-коричневым загаром лицо, в его тёмно-карие с золотистыми искорками миндалевидные добрые и внимательные глаза, на его благородный римский профиль: высокий лоб, жёстко очерченные скулы и тонкий нос с горбинкой и часами слушать тихий завораживающий голос. Они говорили обо всём: о морях и кораблях, о городах и храмах, о справедливых и несправедливых законах, о войнах и примирениях, о доме, о книгах, о музыке и об искусстве. Он часто читал ей вслух. Но за десять лет, проведённых им во дворце королевы, Бернар так и не понял, что именно так необъяснимо влекло его к принцессе Элоне. Любил он и её старшую сестру, любил, как близкого и дорогого друга, а никак владычицу. В глазах Бернара королева Лебелия была образцом благочестия и справедливости также как и её мать, Эльвира.

День самой королевы Лебелии проходил за чтением в прогулках с Эстором и фрейлинами, в выездах на природу, хотя сама природа буквально стучалось к ней в двери.

Она часто по утрам гуляла в своём великолепном парке. В прохладе под фруктовыми деревьями она отдыхала и думала, думала о том, что каждый день она будет выходить в этот чудесный парк и гулять здесь по тенистым дорожкам между зацветающими тюльпанами и бело-розовыми яблонями. Мерно и спокойно текла её жизнь и неизменной казались эти утра, с их светлыми рассветами, не омрачёнными туманами, с их солнечными лучами, играющими в росах всеми цветами радуги, с их обворожительной прелестью, с их покоем и тишиной. И, казалось ей, что никогда не изменятся эти утра и незыблемой казалось королеве их спокойная, ничем не омрачённая жизнь.

А вечерами она часто выходила в волшебную рощу перед дворцом, где уже ждала её фея – учительница танцев. И когда королева поздним вечером в тончайшем кисейном платье выходила на широкое парадное крыльцо дворца навстречу своей молодой учительнице и лёгкой походкой шла с нею, освещённая бесчисленными огнями дворца и луною пересекая площадь по направлению к роще, за которой находилась прелестная лужайка с серебристым ручьём и медово-горькою полынью, где королева любила заниматься Лебелия предпочитала брать уроки танцев на свежем воздухе, а не в душных ослепительно натёртых залах дворца, в те минуты она казалось ещё невыразимо прекраснее и величественнее, чем всегда. Также изучала королева и языки, которые она усваивала с поразительной точностью и быстротой. Она всегда была не равнодушна к рассказам заезжих торговцев и странствующих бардов о дальних странах и морях, о людях со своими, непохожими на их, обычаями и традициями, о чудесах дальних путешествий. Но особенно почему-то, привлекали её рассказы о севере и северянах и жителях запада. Почему, она и сама, наверное, не смогла бы ответить на этот вопрос, но она могла часами читать или слушать о подвигах и походах северян, об ужасных историях о драконах и пиратах, слышанных ею от жителей запада, и никогда не уставала она перечитывать книги с этими историями. Сидела ли она на широком крыльце, залитом весенним солнцем или в приёмной зале, слушая нудные доклады жрецов и управителей о налогах, о годовом сборе зерна, о заработной плате работающих в кузнях и мастерских, принимала ли она все эти новые или исправляла уже существующие законы, всегда и везде она чувствовала себя счастливой, потому что нигде в мире не было такой чудесной страны с её полями, засеянными пшеницей и хлопком с её тенистыми лесами и рощами с прозрачными хрустальными ручьями, с её серебристо-голубыми реками и речушками, с её лазурными озёрами и с её высоким чистым небом. И, когда она сидела тёплыми летними вечерами на крыльце, глядя как на дворец опускается сиреневый тёплый мягкий вечер и слушая как воздух, напоённый запахами парковых роз и полевых цветов звенит от неумолчного стрёкота цикад и, глядя на свой роскошный парк с искусственным прудом и с белоснежными статуями, увитыми дикими розами, королева Лебелия вспоминала о том, как ещё в дни беспечной юности, когда правила их мать, они с Элоной также сидели здесь на этом широком удобном и нагретом за день крыльце и молчали. Элона всегда с книгой на коленях или с вышивкой, а она чинно сложив на коленях руки сидели, молча глядя на расстилающуюся внизу площадь, на темневшую вдали рощу и на их прекрасный парк, изредка улавливая далёкий и унылый крик сойки или пересмешника и думая о том, что нет ничего прекраснее их Родины, этой чудесной благословенной страны Мечтаний, что и означает «Мечта»! Страны Мечтаний! Лучше названия и не придумать. И Лебелии вспомнились слова известнейшей песни славы, прославляющей их родную страну:

Холмы и рощи, древние леса,

Глаза озёр и воды тихих рек,

И синие над нами небеса

Пока живём, нам не забыть вовек.

Продолжение песни она позабыла, но уже не старалась вспомнить, зачем, раз в этих строках уже столько всего сказано.

День её матери, бывшей королевы, Эльвиры Мудрой, протекал тихо и спокойно в лоне семьи и под родным кровом. Когда она отстранилась от дел государство, передав их старшей дочери, она жила уединённо и целыми днями либо читала разнообразные учёные книги, либо занималась со своим племянником искусством врачевания, но без помощи магии, потому что обнаружила, что Эстор совершенно не способен к этому искусству. Но она была приятно поражена и удивлена, что её племянник так быстро и с такою лёгкостью заучивал и даже просто запоминал сложные и многочисленные названия растений и кореньев, которые она и сама подчистую не могла запомнить и как он, проходя с ней или с дворцовыми лекарями практику в лесах и лугах безошибочно находил и называл все свойства растений и трав, что нужны были для опытов и как он легко и без усилий приготовлял из них снадобья, свойствам которых позавидовал бы любой алхимик древности.

Эстора всегда можно было видеть склонённым над ботаническим справочником или иной книгой с тем же назначением или ползающим на коленях среди цветов и трав, отыскивая нужный стебель или корень. И, вообще, Эстор очень любил и уважал чтение. Он мог читать часами и совершенно с головой погружаться в том поэтический неземной мир, который раскрывала перед ним книга.

Так жила королева и её окружение.

* * *

В то утро королева сидела в небольшой полукруглой зале совета и сидя в позолоченном кресле, задумчиво листала тяжёлую книгу мировой истории волшебных миров. Эта книга была поистине волшебной: события вписывались в неё сами собой, каждой стране в этой книге было отведено своё особое место. Но читать она не могла, взгляд её то и дело упирался в дверь, словно за ней находилось что-то неизведанное страшное. Тревога наполняла собой всё утро королевы Лебелии. Вчера, лёжа под роскошным балдахином и, наблюдая за узкой полоской жёлтого света, проникающей через дверь из освещённого факелами коридора, она и не подозревала, что на утро ей придётся страдать от неведомого предчувствия беды. Её разбудили тоненькие голоса лесных фей, как всегда по обыкновению певших в парке. И первый солнечный луч заставил её подняться и выйти из дворца. Она всегда вставала с рассветом, чтобы успеть насладиться утренней прохладой. У дверей опочивальни её уже поджидал паж-эльф. Он подал ей лёгкий плащ-накидку и безмолвно пошёл рядом своей беззвучной лёгкой скользящей походкой. В глазах его словно бы навечно поселилась какая-то неизбывная тоска. Хотя королева знала, о чём тоскует её верный Эльфарин: он тоскует по своей родине за далёким эльфийским морем. Но в это утро он был особенно печален, и это не на шутку растревожило королеву. Да и Бернар в это утро выглядел каким-то встревоженным. Что же могло случиться?

И сейчас королева сидела, мучась предположениями и догадками. Вот она остановила взгляд на странице посвящённой королеве Аланиде Великой, создавшей волшебные барьеры, защищающие страну от проникновения в неё сил зла, поэтому её считают основательницей страны Мечтаний, хотя идея создать на равнине, окружённой с севера и с запада невысокими горами, а на востоке и на юге степями, реками и лесами, принадлежала некой Агалии Немфстер, которую будущая первая королева Александрия привезла из дальних южных краёв и сделала её впоследствии своей фрейлиной. А Аланида укрепила границы страны, наложив на северо-западную стену и ворота чары, но погибшая от рук злого короля Дегура. Она заслужила вечную память своего народа, и легенды о ней распространились и за пределы этой прекрасной страны. Лебелия уже в сотый раз перечитывала историю жизни Аланиды, когда тихие шаги отвлекли её от чтения. Она подняла голову и увидела Бернара, который с озабоченным видом подошёл к ней.

– Что с тобой, Бернар? Я вижу, что тебя что-то беспокоит, – пристально смотря на друга, спросила королева.

– Меня беспокоит поведение дениянских купцов. Почему они перестали торговать с нами? Обычно их князь и дня не мог прожить без наших украшений, а ведь с нами торговать им выгоднее всего: и страна богатая, река не бурная и купцов не грабят. Кстати, они собирались объявить нам войну, Бернар улыбнулся и продолжал, – И вот уже почти год от них не поступало никаких вестей не по воде не по суше. Это меня очень беспокоит.

– А, по-моему, причин для волнений нет. Может, на их купцов князем наложен запрет на вывоз продукции из страны?

– Но зачем князю по собственной воли запрещать своим подчинённым торговать с другими странами? Да к тому же если этот запрет идёт в ущерб ему самому и его государству.

– Да, ты прав, – королева задумалась. – Но не это же беспокоит эльфа, – задумчиво продолжала она.

– мне кажется, я знаю, в чём тут дело. Из чёрной крепости короля Дегура давно исходит угроза. Я давно говорил тебе, что пора укреплять армию, но ты и слышать не желала!

– Не может быть! Ведь Дегур уже более ста лет не выказывал признаков жизни.

– А теперь выказал. Я позову Эльфарина, поговори с ним. Я думаю, он много чего тебе интересного расскажет. Ведь эльфы тревожатся не зря. Они предчувствуют события вперёд.

– Найди-ка его!

Эльфарин вошёл и, почтительно поклонившись, приблизился к креслу.

– Ваше Величество, – начал он мелодичным тихим голосом, – я предчувствую беду. Опасность исходит от чёрной крепости. Я не знаю, что затевает король Дегур, но чувствую, как пелена зла начинает разрастаться.

– Так я и думал, – объявил Бернар.

– Благодарим тебя, Эльфарин, можешь идти.

Когда Эльфарин ушёл, Бернар обратился к Лебелии.

– Вот тебе и первое доказательство. Как известно эльфы не врут и предчувствия их не обманывают. Уже давно существовала угроза нападения, но никогда ещё она не была такой явной. А ты знаешь, что наша страна расположена почти рядом с чёрной крепостью. Поэтому если Дегур правда решит напасть на наши земли, то угрозе захвата подвергнутся и все соседние с нами государства. А княжество Дения самое близкое к нам государство. Оно очень мало и беззащитно перед лицом такого страшного и мощного врага как Дегур. Вот они и боятся, – такое простое и вместе с тем страшное объяснение заставило содрогнуться Лебелию.

– А для нас эта угроза представляет опасность первостепенной важности, – говорил Бернар,

– Но ведь ещё неизвестно, ПОЧЕМУ именно денияне перестали общаться с нами. Да к тому же это всего лишь слухи.

– Слухи…, – задумчиво сказал Бернар. – Но я как первый советник королевы должен сообщать ей о любых признаках опасности, какими бы они не казались нелепыми. Не кажется ли тебе, что мы должны выяснить причину странного поведения дениян, а если…

– А если слухи о возможном нападении подтвердятся, – перебила его Лебелия, – То, что ты намереваешься делать?

– Начну собирать армию, – нахмурясь, сказал он.

– А ведь люди могут и не захотеть вступать в ряды добровольцев, которым придётся рисковать жизнью неизвестно за что. Ведь мы даже не знаем ни планов, ни намерений Дегура

– Это ещё предстоит выяснить, – сказал Бернар и опустился в кресло, рядом с Лебелией.

Повисло затянувшееся молчание. Бернар понимал, что не стоило тревожить Лебелию, строить затем с ней смутные догадки и предположения, только на основаниях неясных слухов. А с другой стороны он просто обязан был предупредить королеву и выполнить тем самым свой долг перед народом и перед своей совестью, он просто не смог бы молчать. А Лебелия не знала, что ей делать, что предпринять. Ей не хотелось верить в то, что сказал ей Бернар, но и не верить она тоже не могла: если предположение Бернара окажется верным и Дегур перейдёт к наступлению, а она, Лебелия ничего не будет знать до последнего момента, то в их поражение будет виновата только она и никто другой. Но как узнать правду, как разрушить коварные планы, которые, может быть, уже строит Дегур, она не знала.

Так, подперев голову руками и бессмысленно глядя в одну точку, она сидела, растерянная и озадаченная, только теперь по-настоящему осознав всю ту тяжесть ответственности, лежащей на её плечах. И тяжесть этой ответственности давила на неё, мешала думать и под этой незримой, но страшной гнетущей тяжестью она словно стала старше на не один десяток лет. Когда десять лет назад стала править этой страной, она и представить себе не могла, что когда-нибудь ей придётся сидеть вот так перед лицом неизвестности и мучительно думать о спасении своего народа. Теперь безоблачные и радостные годы её правления казались ей чем-то далёким и безвозвратным. Она только сейчас начала понимать, что все те десять лет она жила словно б розовом беззаботном раю, жила, словно на древнем острове Авалоне, острове из старых легенд, на котором остановилось время, и вечно молодые люди жили в вечном лете за гранью времён.

В памяти всплывали, вмиг ожившие картины жизни Аланиды. Ей виделось сражение войск Аланиды с войсками Дегура, действующего в союзе с другими более могущественными чёрными правителями. Лебелия словно наяву видела огромные массы воинов Дегура в чёрных доспехах и с забралами на лицах против горстки воинов Аланиды, в золотистых плащах и лёгких, но прочных кольчугах. Она была разгромлена в этом сражении, и Дегур захватил её дворец. Но к Аланиде пришли на помощь крупные королевства севера и, победив Дегура, она окружила страну мощными заклятиями защиты. Но чёрный король не сдавался. Он хитростью выманил королеву из страны и заманил в чёрные каменные пустыни, где состоялся их волшебный поединок, в котором Аланида была повержена. Убив Аланиду, Дегур сильным заклятием разрушил до основания её дворец, но сам войти в страну так и не смог. Гибель величайшей волшебницы и королевы дала толчок к борьбе с ненавистным, но сильным противником. Великие волшебники начали борьбу с Дегуром. Его союзники бросили его и стали нападать на богатые северные земли. Постепенно их могущество слабело, подрываемое мужественными северянами. Оставшись один без союзников, видя поражение за поражением, он оставил все попытки завладеть богатыми южными странами. Сам Дегур обладал секретом бессмертия. И вот уже около столетия его чёрная непреступная крепость не выказывала никаких признаков, способных вызвать тревогу со стороны светлых сил. Но так не могло продолжаться вечно. Это Лебелия понимала.

Посмотрев на Бернара, точно тот мог помочь ей справиться с её тревожными мыслями, она встала, уронив книгу по истории волшебных миров и выйдя из залы, поднялась по нескольким мраморным лестницам, вышла на широкую террасу.

Подняв и положив на стол книгу, Бернар молча последовал за ней. Выйдя следом за ней на террасу, он увидел Лебелию, стоявшую у ограждения террасы и смотревшую вдаль на далёкие синие горы.

– А это ты, Бернар, – сказала она рассеяно, обернувшись на звук шагов.

Бернар чувствовал себя виноватым перед нею за то, что может быть напрасно заставил её волноваться. Он постоял с минуту, не зная, что сказать и молча отошёл на другой конец террасы.

А Лебелия всё стояла неподвижно, словно статуя, опершись рукой о заграждение террасы и устремив пустой невидящий взгляд в пространство. Ей хотелось бежать, бежать, спасаться от преследующих её тяжких мыслей. Но к её облегчению она услышала торопливые шаги и на террасу выскочила Элона, растрёпанная и задыхающаяся от быстрого бега.

– Что такое, что случилось? – сразу оживившись, поинтересовалась королева

– посланцы, государственные посланцы приезжают! – возбуждённо закричала девушка.

– Что, какие посланцы? Из какой стороны? – засыпала её вопросами Лебелия.

– Не знаю. По-моему дениянские.

– Спасибо, я сейчас спущусь.

Элона покраснела, потому что в этот момент Бернар вышел из-за колонны, и тут же убежала.

Лебелия стала взволнованно мерить террасу шагами.

Бернар вышел из-за колонны и, подойдя к Лебелии, медленно проговорил:

– Интересно, почему же они всё-таки целый год избегали любого общения с нами, – и, помолчав, добавил: – может быть, мы это сегодня и выясним. Пойдём, подготовимся достойно встретить дениянских посланцев.