Loe raamatut: «Свет души»
Трибуны заполнены, толпа ревёт от восторга и с каждой новой волной страж наблюдает, как Кристаллы напитываются светлой энергией. Всего их семь и каждый находится на своем постаменте. Наполнить до краёв нужно все, они защита Галактики.
Страж, охранявший вход в залу, завороженно наблюдал за мерцанием. Теплое сияние дарило покой и умиротворение. Кристаллы вибрировали, постепенно наполняясь светом. Золотым светом, что тонким потоком поднимался с нижнего яруса, где расположены трибуны, и окутывал каждый камень.
Входные двери распахнулись, и внутрь вошёл Хранитель с советником. А страж, который только что отвлекся на мерцание, вытянулся по струнке.
– Все идет по плану. Сегодня утром на платформу приземлился вайтман с последними гостями, – произнес советник, шедший за Хранителем. – Кристаллы стали наполняться. Сейчас все гости и участники межгалактических состязаний собрались в главном зале, и ждут Открытия Великих Ментальных Игр.
Хранитель остановился у возвышения одного из кристаллов в центре помещения и некоторое время завороженно наблюдал за мерным мерцанием точно так же, как страж несколько минут назад.
Советник тем временем отошёл в другой конец залы и сместил маленькие кристаллы на панели, так что перед ним открылось помещение, наполненное людьми. Уже начавшаяся иллюминация, показывала галактики одну за другой и их обитаемые и необитаемые планеты и вызывала у толпы то бурный восторг, сопровождающийся ликованием, то радость, оглушающую тишиной этот огромный зал. От каждого присутствующего, независимо от расы или цвета кожи, вверх поднималась еле различимая золотая струйка, что соединялась под куполом зала и напитывала Кристаллы.
– Усилить охрану, – внезапно произнес Хранитель, отойдя от постамента с центральным камнем. – У меня предчувствие. Нельзя допустить, чтобы соратники темных сил покусились на них. Слишком ценны они в это непростое время.
Хранитель бросил грустный взгляд на иллюминатор, где виднелся пояс астероидов, все, что осталось от когда-то прекрасной Деи и её луны. Сразу за поясом астероидов была видна Земля Мидгард, что в последнее время начала напитываться темной энергией и это тревожило всех хранителей Галактики.
– Силы кристаллов хватит, чтобы защититься, Ратимир – уверенно произнес советник, обращаясь к Хранителю.
– Хватит, – согласился Хранитель. – На некоторое время. Лишь до тех пор, пока мы в состоянии питать их нужной нам силой. Нам необходима только светлая энергия. Ты знаешь, сколько пришлось труда, чтобы научить людей снова быть счастливыми и наполненными любовью и состраданием.
– И у нас получилось.
– Получилось. Но темнота не дремлет, пытаясь прорваться в души людей. Мидгард тому явное подтверждение.
С этими словами Ратимир отошёл к капсуле и скрылся внутри, чтобы через мгновение оказаться на центральной сцене межгалактического стадиона, который находился уровнем ниже, прямо под залом с накопителем.
Представители всех рас тут же поднялись на ноги, аплодируя и приветствуя Хранителя. Радость охватила людей, собравшихся на этом межгалактическом стадионе, что тут же отразилось на Кристаллах, которые тут же замерцали ярче.
***
Дагор, сидевший в центре трибуны на самых лучших местах до последнего не верил, что он оказался на стадионе, выстроенном много тысячелетий назад в открытом космосе. Эта древняя станция, созданная Небесными Жителями, сразу после того, как была разрушена луна Мидгарда – Леля. Сюда собирались корабли со всех галактик, чтобы помочь Асам, попавшим в беду. С тех пор станция лишь разрасталась и сейчас, в мирное время, здесь проводились межгалактические игры, в память о темных годах, что давно прошли, но которые нужно помнить, чтобы вновь не повторить.
Сейчас здесь собрались лучшие из лучших представителей всех галактик: спортсмены, высокоодаренные люди, и несколько счастливчиков вроде него, получившего билет на шаттл благодаря везению. Дагор родом из отдаленной планеты Галактики, казался белой вороной среди людей, что сидели на трибунах. Высокого роста, светловолосый и голубоглазый он был единственным представителем своей планеты, а потому чувствовал гордость и неловкость одновременно. Гордость оттого что ему выпала честь представлять планету, а неловкость из-за любопытных взглядов людей, вероятно, раньше не видевших таких светлых волос и настолько лазурных глаз, какие и на его планете встречались нечасто.
