Loe raamatut: «Лепестки души»

Font:

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

От автора

Я позволила сказкам быть. Я отпустила их на волю. Нина Грехова, моя любимая поэтесса, писала: «Я песню свою не неволю, когда она в сердце стучится». Я тоже перестала сопротивляться.

Чаще всего вечером, когда замолкает дом, когда даже вода из крана начинает капать медленно-медленно, приходит время сказок.

Все начинается с тихой-тихой музыки. Потом я начинаю различать голоса. Мое дело – лишь записать то, что я слышу.

А мир становится совсем другим.

У каждой вещи, у каждого предмета, растения появляется свой голос. Каждый просит записать его историю. Передать его опыт, его подсказки для жизни.

Мир вокруг нас, если слушать его, беречь его, заботиться – становится настоящим другом и помощником.

Когда грустно, он находит слова любви и поддержки. Когда не хватает внимания – дарит неожиданное цветение растений, которым в это время по законам природы положено спать. Или вдруг, как по волшебству, включается радиоприемник с любимой песней.

Сказки живут в каждом из нас. Я хочу лишь помочь и вам их выпустить на волю.

Наталья Берязева

Уставший ангел

Жил-был ангел. Было ему так много лет, что он уже сам сбился со счета. Но он по-прежнему был красив, а размаху его крыльев позавидовали бы даже орлы. Но отчего-то все чаще ангелу хотелось присесть и просто смотреть на небо, звезды, на пролетающих мимо птиц, или разглядывать стрекозу или божью коровку, что нечаянно приземлились рядом. Сидел так ангел, смотрел, думал и почему-то печально вздыхал.

А знаете ли вы, что печалиться ангелам запрещено? Да, это так. Ведь ангелы – не люди и грустить им не положено.

– Что это со мной происходит? – думал ангел. – Почему я так устал? Почему меня не радует зелень, почему потускнели краски? Почему божья коровка мне кажется коричневой, хотя я знаю, что она ярко-оранжевая? Пойду спрошу Главного Белого Ангела, что мне делать, ведь моя печаль может нарушить мировую гармонию. А этого позволить нельзя.

Главный Ангел жил на горе Олимп. Раз в неделю он ходил на совет к Богу, чтобы доложить, что происходит на Земле, и как ангелы помогают людям, которые в них верят. Был он ровесником Бога, но ему казалось, что сотворение мира случилось вчера, и что ничего с того времени не изменилось. Он был уверен, что человек остался таким же наивным и непорочным, каким он был до искушения его змеем. Сам Главный Ангел уже много лет не спускался на Землю. Зачем? Ему было хорошо в любимом гамаке у голубого фонтана. По вечерам ангелы исправно ему докладывали, что все на Земле в порядке и идет своим чередом.

Появление ангела без предупреждения удивило Главного.

– Что случилось, слуга человеческий? – сразу же спросил он коллегу.

– Эх, – тяжело вздохнул ангел. – Да, я призван служить людям, но я устал. Я понял, откуда моя печаль. Я устал вытирать слезы, убирать острые камни с дороги, указывать путь, поддерживать, успокаивать, давать советы, гасить плохие эмоции, учить сдержанности и смирению, поднимать над суетой, а главное – я устал учить любить. Люди забывают слово любовь, забывают, что оно значит.

За столько лет, проведенных рядом с людьми, помогая им, я еще ни разу не услышал от них слов благодарности! Люди воспринимают это как должное! Иногда, когда они все-таки заходят в церковь, чтобы поставить свечку, а чаще всего чтобы пожаловаться и что-то вымолить у Бога, я всегда рядом. И ты знаешь, с каждым годом мне все трудней помогать людям. Ведь они просят у Бога не любви и не моей поддержки, а просят они дома, машины, деньги. Много денег. Зачем? Если нет любви, зачем деньги? За мою долгую жизнь у меня были любимчики среди людей. Я был с ними с детства, они выделялись среди сверстников знаниями, желанием изменить мир, сделать его лучше, но к двадцати пяти годам даже лучшие из землян становились такими, как все. Они делали карьеру и зарабатывали деньги. А те слова, что я нашептывал им в детстве – о красоте мира, о великом предназначении человека, о таланте, они забывали, как и свои детские мечты. И они тоже никогда не вспоминали меня добрым словом, хотя некоторым из них было дано видеть меня, и мы часто подолгу беседовали перед сном. Вот в чем причина моей грусти. Я хотел бы взять отпуск. Я знаю, что нам, ангелам, можно временно сложить крылья и поспать где-нибудь в укромной пещере, где всегда тишина и покой. А лет через 100 наука шагнет вперед, и, может быть, появится витамин любви, и я снова вернусь и смогу продолжить мою службу.

Пока уставший ангел говорил, казалось, что он уменьшается в размерах и как-то тускнеет.

«Оказывается, печаль имеет серый цвет, – подумал Главный Белый Ангел. – Если и дальше так пойдет, то мой ангел превратится в черного демона. Надо спасать!»

– Я понял, – ответил Главный Белый Ангел своему подчиненному. – Печаль твоя имеет основания. Я уже слышал от других ангелов, но не верил, что люди так изменились. Я дам тебе испытательный срок. Если в течение трех дней никто из землян тебя так и не поблагодарит за поддержку и помощь, я отпущу тебя на покой. Может, и правда добрые ангелы больше не нужны людям, а любовь и благодарность перестали существовать? Лети! Жду тебя через три дня!

Уставший ангел медленно кружился над землей. С высоты птичьего полета были видны тысячи черных труб, устремленных в небо, свалки на сотнях гектарах земли, грязные и замусоренные города, мертвые реки без рыбы.

– Надо вытерпеть еще три дня, надо вытерпеть еще три дня, – как заклинание твердил уставший ангел. – А потом я буду спать в тихой уютной пещере. Долго-долго…

Он опустился на балкон красивого старинного здания и заглянул в окно. В комнате сидела молодая женщина. Она горько плакала. Ангел заговорил с ней.

– Почему я плачу? – ответила женщина, заливаясь слезами. – Я беременна, а любимый бросил меня. Я думала, он меня любит, а оказалось, что нет. Ты видишь, комната пуста, он вывез все! Я так хотела этого ребенка! Но не смей меня уговаривать, я не могу его родить! Сейчас ты, как и он, обещаешь мне помощь, но потом ты улетишь, а я останусь здесь одна – без денег, без будущего и с малышом. Уходи, я ненавижу тебя! Добрых ангелов не бывает!

И женщина зарыдала еще сильнее. Ангел пытался гладить ее волосы, промокал своим крылом ее слезы, но женщина плакала все громче и громче. Ангел был бессилен. Тогда он с трудом поднял набухшие от чужих слез крылья и шагнул с балкона.

«Жаль, что мы не можем разбиться, как люди», – подумал он.

Очнулся ангел в чьем-то современном офисе. Перед ним сидел красивый молодой человек. Он, не мигая, смотрел в какие-то графики и говорил сам с собой.

– Нет, без акций моего друга мне не обойтись, они мне необходимы. Иначе я потеряю компанию. Надо сделать так, чтобы он был вынужден продать их по бросовой цене. Сначала нужно его припугнуть.

Ангел решил вмешаться в монолог.

– Как ты смеешь? Это же твой лучший друг! Помнишь, когда ты упал с дерева и сломал ногу, он нес тебя на себе до самого лагеря?

– Ой, ты бы еще вспомнил, как в детском саду он отдал мне свой компот, – зло произнес молодой человек. – Детство кончилось, это бизнес. Здесь нет дружбы. Выигрывает сильнейший. И чего ты тут развалился? Я не звал тебя! Лети к слабакам, мне помощники не нужны, а Богу за всеми не усмотреть. Я никого не боюсь!

Злой смех еще долго преследовал уставшего ангела. Ну почему так? Ведь именно этот мальчик был когда-то его любимчиком. Он так много читал, говорил на разных языках, был любознательным и милым. Надо было еще тогда удержать, образумить его, когда он в первый раз обидел свою старенькую бабушку.

«Плохой я ангел! Сколько всего недоглядел и упустил», – кручинился он.

Вечер опускался на город. Загорались окна, и за каждым была своя жизнь и свои печали. Ангел, ссутулившись, как старый человек, сидел на скамейке в парке. Он старался не слушать, как бранятся неподалеку он и она, как сердитая собака жалуется на жизнь прохожей дворняжке, как идущая мимо старушка вздыхает от одиночества и оттого, что боль в пояснице никак не проходит. Серый цвет почти полностью покрыл тело ангела. Печаль все больше и больше заполняла его душу.

Ангел проснулся от сырости. Роса лежала на траве, на скамье, на деревьях. Было холодно и красиво. Ангел залюбовался блестящими капельками росы. Выглянуло солнце, и они заискрились, засверкали. Как люди не видят эту красоту?

– Правда же, волшебно? Как в сказке? – спросила девочка, стоявшая рядом. Она была очень некрасивая. Нескладная и худая. И, кроме того, все лицо покрывала красная сыпь.

– Вам не холодно сидеть? Вы не простынете? – участливо спросила она. – Давайте лучше пойдем гулять, чтобы вы согрелись. Если, конечно, вам не противно.

– Почему мне должно быть противно? – удивился ангел.

– Ну, я же такая страшная. Никто не хочет играть со мной. Я даже учусь дома – все боятся заразиться. А это всего лишь аллергия. Я выросту и все пройдет. Только не уходи, пожалуйста. Я устала быть одна. Давай я тебе почитаю.

И девочка начала читать ангелу сказку про волшебные страны, про добрую фею, что исполняет все желания, про то, что есть страна, где люди никогда не ругаются.

Незаметно прошел день. Ангел и девочка вместе гуляли, потом она спала, и он охранял ее сон, затем ангел проводил ее до дома.

– Ты будешь ждать меня завтра? – спросила девочка. – Мне так хорошо с тобой. Ты такой добрый и совсем не похож на злых взрослых. Так ты будешь меня ждать? Или ты со мной, как и мои родители, общаешься из жалости?

– Не волнуйся, я буду тебя ждать, – ласково ответил ангел.

И он остался в парке ждать девочку. И был с ней весь следующий день. На прощанье она прижалась к нему и прошептала: «Не улетай от меня, пожалуйста. Я люблю тебя. С тобой я не чувствую себя некрасивой и ненужной».

И ангел остался. Еще на день и еще на неделю, и еще на год. Он забыл про свою печаль.

Главный Белый Ангел снова успокоился. Все хорошо. Уставший ангел не вернулся. Все не так уж и плохо на Земле. И он снова задремал в гамаке у голубого фонтана.

А уставший ангел каждый вечер качает кроватку с маленькой феей. Ведь как еще можно назвать прекрасную малышку, что родила его знакомая некрасивая девочка? Только сегодня эта девочка уже большой-большой начальник, она умница и красавица. И даже ее муж, тоже большой начальник, ходит к ней за советом. Вечером они все вместе пьют чай с вареньем и обсуждают планы на следующий день. И ангела очень просят не улетать. В этом доме хотят иметь много детей и без его помощи им просто не обойтись.

А ночью, когда ангел делает вид, что засыпает, он слышит, как в спальню заходит его девочка. Сначала она целуете свою малышку, потом тихо-тихо подходит к креслу, где любит дремать ангел, подтыкает вокруг него плед и, как маленького ребенка, целует в макушку, шепча: «Спасибо тебе, мой ангел. Что бы я без тебя делала!»

И ангел замирает от счастья, и в сладкой дреме думает: «Как хорошо, что мне были даны те три дня! Как хорошо».

Об умной энциклопедии, глупом буклете и их счастливой любви

Жила-была энциклопедия. Она была очень большая, толстая, с глянцевыми иллюстрациями и даже картами земного шара. Ее переплет из настоящей свиной кожи помнил сотни рук. Некоторые страницы были запачканы чернилами, некоторые завернуты уголком. Так читавший запоминал нужную страницу.

Шло время. И энциклопедия стала замечать, что ее все реже и реже снимают с полки.

– В чем дело? – думала она. – Ведь мной интересовались даже первые лица государства.

К сожалению, она лежала на верхней полке и не знала, что происходит в доме, где она жила. Постепенно ее кожаный переплет покрывался пылью, а рядом стали появляться какие-то разноцветные журналы с обнаженными девушками на первой странице да пестрые буклеты с картинками.

– Что происходит? – энциклопедия себя считала элитным изданием и никогда не заговаривала первой. Но новые соседи иногда так галдели, что она решила вмешаться в их разговор.

– Господа, простите меня великодушно. Вы не могли бы объяснить, что происходит, почему меня уже много лет никто не берет в руки?

Первыми затараторили глянцевые журналы.

– Ну, ты даешь, бабка! Кому ты сегодня нужна? На дворе XXI век, все сидят за компами да айпадами, мы и сами редко попадаем к людям в машины. Да и то потому, что пробки на дорогах, вот они нас и листают по пути. А тебя скоро отнесут в лавку, где скупают старье. Или в музей.

– Меня к букинистам?

– Куда-куда? – переспросили журналы. – Что такое твой букикист?

– А мы с вами уже на «ты»? – изумилась энциклопедия.

– Да что с тобой, старой перхотью, разговаривать!

И журналы снова затрещали о своем.

Тут подал голос дорогой буклет. Он рассказывал о здоровом образе жизни, правильном питании и считал себя очень умным и полезным.

– Простите, госпожа Энциклопедия… Как вас по батюшке?

– По родителям Кирилломифодьевна я.

– Энциклопедия Кирилломифодьевна, вы знаете, ваша подача информации уже устарела. Ну, кто будет рыться в таком фолианте?

И буклет даже ярче заблестел, потому что гордился тем, что знает такое умное слово.

– У вас ни ярких картинок, ни броских заголовков, ни оригинальных шрифтов. То ли дело я! Берешь в руки – и сразу видно, что делать, что есть, как тренироваться. Все ярко, броско, креативно.

Здесь буклет опять загордился собой. Какой он умный!

Энциклопедия приуныла. Наверное, прав буклет, и она уже устарела и никому не нужна.

– А расскажи-ка мне о мире, в котором мы сейчас живем, что происходит, чем интересуются люди? – попросила энциклопедия.

Буклет знал не очень много. Но все, что было в нем написано, он пересказал энциклопедии.

Этого оказалось мало, ведь в нем были одни картинки, а информации совсем чуть-чуть.

Энциклопедия думала: «Зачем издавать такие дорогие буклеты, если ими можно пользоваться ровно пять минут?» Но она не стала огорчать глупый буклет. Он же такой молодой! Пусть пока верит, что кому-то нужен.

Проходили дни. Никто не брал в руки ни энциклопедию, ни буклет. Они лежали неподалеку, поэтому стали все чаще и чаще беседовать. Как? Буклету было больше нечего сказать, он все передал, когда они только познакомились. А энциклопедия, так как она хранила знания тысячелетий, начала рассказывать ему об устройстве мира. Она начала с рождения Земли, с мифов и сказаний, потом перешла к религиям, от религий к произведениям великих мудрецов. Буклет слушал, как зачарованный.

– Ничего себе, как огромен мир! Сколько всего, о чем я даже не предполагал. Я думал, что люди думают только о диетах и биологических добавках, продлевающих жизнь. Какой я был глупый!

Теперь буклет ждал вечера с нетерпением. Что нового расскажет ему энциклопедия? Днем говорить было невозможно. Глянцевые журналы трещали без умолку. И их становилось все больше и больше. Еще совсем чуть-чуть – и они выселят с полки энциклопедию и буклет.

А поздним вечером, когда в наступившей тишине было слышно, как скребется где-то заблудившаяся мышь, как тренькают последние и редкие трамваи за окном, наступало их время. Они говорили, говорили и не могли наговориться.

Буклет и энциклопедия так подружились, что давно были на «ты». Она его ласково звала «мой Буки», а он ее нежно «моя Энци». Они не замечали разницу в возрасте. Им было хорошо вместе. И жизни друг без друга они уже не представляли.

Буклет оказался смышленым. Если раньше рассказывала только энциклопедия, то теперь он перекладывал услышанное в рифмованные строчки. Это было так интересно! И если получалось особенно удачно, он с гордостью шептал: «Милая Энци, это мое творение я посвящаю тебе. Ты открыла мне мир. Благодаря тебе я понял, что такое любовь. И как радостно быть рядом с тем, кто тебя любит и понимает. Я творю для тебя».

Так шли день за днем. Буклет уже тоже потускнел и запылился. А энциклопедию заложили старыми книгами и журналами. Им все трудней было общаться по вечерам. Голоса их звучали глухо и тихо.

Однажды, буклет это хорошо помнит, пришли шумные люди. Они ходили по квартире, громко топали, хлопали дверями. Он слышал, что они говорили про какие-то квадратные метры, где надо сносить всю рухлядь.

А потом он почувствовал, как его, журналы, а потом и энциклопедию бросили на пол.

– Надо отвезти в гараж. Может, когда и пригодится, – услышал он чей-то голос.

Их стали завязывать какими-то липкими лентами, от которых буклет, зажатый между журналами, стал задыхаться.

Очнулся он в темноте. Пахло незнакомо и странно. Постепенно он заметил лучик, пробивающийся в потолке.

– Ау! – пытался заговорить буклет. – Где я?

И – о, чудо! Ему ответила милая Энци. Оказалось, что она лежит рядом. Ее просто бросили сверху на стопку с мусором.

Буклет пошевелил листиками. От падения лента порвалась, и он лежал свободно. Они были с Энци совсем рядом и даже могли прижаться друг к другу.

И время для них остановилось. Буки и Энци говорили и не могли наговориться. Конечно, Энци, как всегда, была умнее и образованнее Буки, но она никогда не показывала этого и не подчеркивала свое благородное и старинное происхождение. Если она была образованная дама, то Буки – весельчак, неунывайка и креативный парень. Энци выучила это новое слово и любила его применять по отношению к милому Буки.

Так они и старели вдвоем. И уже стали забывать, кому сколько лет. А зачем это знать, если твой любимый для тебя всегда такой, каким ты его запомнил в первую встречу.

Глянцевые журналы давно истлели, забытые в углу. А буклет и энциклопедия, старенькие и обветшавшие, продолжали жить друг для друга. Каждый не мог себе представить, как он уйдет, оставив другого без поддержки.

Вечером, если вы случайно будете проходить мимо старых гаражей, где когда-то ставили машины, и остановитесь у пятого по счету от главных ворот, то вы сможете расслышать тихий шорох страниц. Это Буки и Энци шепчутся друг с другом. Удивительно, но им до сих пор есть, что рассказать.

Я замираю у этого гаража. Я слушаю шорох и представляю затертые страницы энциклопедии и набухшие от сырости страницы буклета. Они счастливы.

И им нет дела, что я о них думаю и как они сейчас выглядят…

Веник, совок
и зазнайка пылесос

Жили-были веник и совок. Ничем не примечательные. Веник был с базара по цене 100 рублей. Хозяйка обвязала его липкой лентой, чтобы он не рассыпался и не сорил. А совок был из черной пластмассы и стоил 30 рублей. Стояли они рядышком в углу туалетной комнаты за перегородкой.

У них было много свободного времени и они любили разговаривать друг с другом. Говорил больше веник. Он был собран из растения сорго и жил когда-то в Воронежской области. Он помнил лето, шумных воробьев, крикливых женщин, что собирали растения в поле. А потом плохо пахнущих мужиков, что плели веники. Однако веник любил рассказывать именно о лете. Как было тепло под солнцем, как хорошо после дождя. Как прилетали птицы и вили гнезда. Веник считал себя очень счастливым. А вот совку похвалиться было нечем. Его жизнь только начиналась. Поэтому он больше слушал и поддакивал.

Раз в неделю веник и совок выходили на работу. Веселая хозяйка окунала веник в тазик с водой и подметала свою большую квартиру. Она заглядывала с веником в самые потаенные углы и он, чувствуя свою ответственность, старался подметать как можно тщательнее. Для этого веник подбирал выбивающиеся стебельки и мягко пружинил, если нужно было попасть в труднодоступный угол. А потом наступала очередь совка. Он изгибал свою спину, и веник аккуратно заметал в него собранный мусор. У веника и совка это очень ловко получалось. Они были настоящими помощниками друг другу. Хозяйка радовалась, когда заканчивалась уборка. Аккуратно мыла веник и совок, благодарила их за работу и ставила на прежнее место.

А веник и совок еще долго обсуждали, как они вместе потрудились. Причем каждый старался похвалить другого, чтобы подчеркнуть, как он незаменим в доме. Они очень хорошо и с уважением относились друг к другу.

«Да, совок пластмассовый, а не натуральный, как я. Мне повезло больше, – думал веник. – Но он делает свою работу с удовольствием, значит, он так же нужен, как и я. Здорово, что у меня есть такой друг и помощник».

А совок думал: «Как мне повезло. У меня есть друг – веник. Он совсем не зазнается, хотя видел в жизни намного больше, чем я. Какой я счастливый!»

Однажды хозяйка вытащила веник и совок раньше, чем обычно. Она делала уборку раз в неделю, а тут отчего-то разбудила их.

Веник и совок оказались посреди большой комнаты, откуда всегда начиналась их работа. Но в этот раз они были не одни. Посредине гостиной стоял кто-то большой, ярко-красный и лупоглазый.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровались веник и совок. – Вы кто?

– Ах, вы меня не знаете? Экие деревенщины! Я – пылесос! У меня десятки функций. Я могу чистить, убирать, мыть окна, заботиться о мебели. Даже нежные шторы слушаются меня! Ваше время закончилось. Теперь я хозяин этой квартиры.

Да, в этот день хозяйка занималась только пылесосом. А он с гордостью гудел, поворачивался налево и направо, сверкал своими большими глазами и тянул хозяйку за собой. Веник и совок остались без работы.

Оказавшись в своем уголке, они загрустили.

– Эх, не удалось нам с тобой сегодня пройтись по любимым уголкам, не заглянули мы на балкон, не попроведовали цветы, что стоят на полу в спальне. Наверняка за горшком лежат опавшие листья, и пылесос их не заметил. Он же любуется только собой. Ему такие мелочи вовсе не интересны, – делился своими мыслями веник.

Совок поддакивал: «Да, теперь нас с тобой выбросят. Или, если повезет, отвезут на дачу». И они тихонько вздыхали.

Но недолго они расстраивались. Через некоторое время за ними снова пришла хозяйка.

Она была очень мила с ними. Как и прежде, они заглядывали в каждый уголок, поздоровались с цветами, пролезли в мойку под раковиной, совок даже выскреб пролитое варенье в кухне, отчего стал липким и сладким. Он пытался отряхнуться, но мусор еще больше прилипал к нему. Но совок не сердился. Он снова был нужен.

Как всегда, в конце уборки хозяйка тщательно вымыла их и сказала: «Спасибо, родные мои. Куда я без вас. Пылесоса хватило на несколько уборок, и он сломался. Слишком у него много функций, а значит, ничего толком и основательно он делать не умеет. Куплю самый простой для ковров, а остальное доверю вам. Вы мои настоящие помощники. Спасибо!»

Никогда еще веник и пылесос не были так счастливы. Их старания и умения оценила хозяйка, они ей нужны.

– Будем стараться еще больше, – решили друзья. – Нам так нравится видеть чистой квартиру, а хозяйку счастливой.

Так они и стали жить дальше, всячески угождая своей владелице.

Теперь рядом с ними живет пылесос. Да, тот самый. Он пылится в дальнем углу, и хозяйка почти им не пользуется.

– Пока разберешься да настроишь его, – ворчит она. – А он еще норовит то штору засосать, то котенка утянуть. Одни проблемы. То ли дело веник и совок! Быстро и надежно. Не люблю я эту современную технику.

Пылесос больше не зазнается. Да, он покрыт яркой красной краской. Да, бока его блестят. Да, у него много скоростей и переключателей. Но если это никому не нужно, то и гордиться нечем.

И он вступает в разговор с веником и пылесосом, и если они разрешают, то он рассказывает им о большом заводе, где он родился, о людях, что думают о том, как сделать пылесосы все дороже и дороже, об испытаниях на скорость и много чего еще.

Веник и совок удивляются. Зачем так много всего изобретают, если можно делать что-то одно, но очень хорошо? И тогда ты будешь незаменим.

В Воронежской области растет сорго. Плантации его бесконечны. И тысячи веников уезжают каждый день на базар. Они пахнут летом, руками деревенских мужиков и свежей землей.

Меняется жизнь, меняется мир. Лишь веник из сорго по-прежнему живет в российских домах и в больших городских квартирах – как напоминание о постоянстве. Как это ни странно звучит, но эта утилитарная вещь так же постоянна и неизменна, как любовь, благодарность, забота, вера, терпение, поддержка. У каждого свой список. И свои значимые мелочи и вещи. Как для меня веник и совок, что живут за перегородкой туалетной комнаты.