Глава 8
Тёплым майским вечером лавочка тёти Люды полна. Все здесь. Тётя Маша и Фёдорович удобно разместились по обе руки Бубенцовой. Бабушки Настя и Дина – древние старушки, у которых не было развлечений, кроме как внимать чужой болтовне. Все они любили посидеть возле щедрой на горячие новости Людмилы. Все – искренние её почитатели.
– Надька совсем уже обнаглела, при живом муже хахаля приводит, – возмущалась Людмила. – Да ещё какого – из полиции!
Вообще-то, ей было всё равно, кого приводит Надя, лишь бы об этом посудачить.
– А откуда, позволь спросить, ты знаешь, что он из полиции? Он удостоверение показывал? – засомневался Фёдорович.
– Нет, но я этих нюхом чую! Сколько я их перевидала на своём веку, вам такого и не снилось, – покачала головой Людмила.
– А я давно говорила, – вмешалась в разговор бабушка Настя, у неё, в отличие от бабушки Дины, был очень острый слух, – ничего из этой Надьки путного не будет. Такая же, как мать, одна дорожка.
– Да я ещё раньше об этом говорила. Это вы уже мои слова повторяете, – ехидно заметила Бубенцова.
– А что, у кого полюбовник? – подставила ухо бабушка Дина.
Она почти не слышала, если только кто-то не кричал ей на ухо. Странно, но когда дело касалось любовных тем, до неё долетало гораздо больше слов, чем из разговоров на политические и жилищные темы.
– Да у Надьки Цветковой – любовник! – прокричал в ухо старушки Фёдорович.
Тут недалеко шёл с работы Володька. Он как раз подходил к лавочке и слова, которые волей-неволей услышал, больно резанули слух. Он подошёл поближе, и от неожиданности все притихли. Первой нашлась тётя Люда:
– А, Володя. Ну как дела? Как сынок, жена? – льстиво спросила она.
– Это про что это вы сейчас говорили? – угроза послышалась в его словах.
– Да так, здоровье бабушки Дины обсуждали, совсем плоха старушка стала. Уже и на улицу посидеть с трудом выходит, а свежий…
– Нет. Вы говорили о Наде и про какого-то любовника?
– Ну, а раз слышал, то чего переспрашиваешь? – взвилась со скамейки Людмила. – Нужно за женой-то получше смотреть, а то мужика к себе водит, пока муж на работе.
Всё в Володьке закипело. Он глубоко вдохнул и громко выдохнул. Нужно было что-то ответить, так просто уйти нельзя. Тогда он сказал первое, что подумалось:
– А вы разве не знаете, мы уже два года не женаты! Надя свободна, она уже не жена мне. А у меня есть девушка, и я собираюсь на ней жениться. Так-то! – он повернулся и пошёл домой.
По пути к дому Володька почувствовал, как закипает в нём злость. «Значит, Надя водит к себе мужика, а я как дурак вьюсь вокруг да около. Эх, и зачем развёлся. Что я теперь могу сделать? Какое право имею что-то говорить. Во, дела. Но кто он такой? Откуда взялся? Наверное, в магазине подцепила».
Когда они жили вместе, он не понимал того, что неожиданно стало понятным теперь. Сколько они были женаты – меньше года. Тогда Володька не мог не ощущать влияния, под которым пришлось принять всего одно решение. Да, он сам принял его, но ведь и выбора не было. Он хорошо помнил разговоры о суде и тюрьме. И конечно, мысли эти часто его тревожили.
А когда Надя попросила развод, Володька вздохнул с облегчением. Будто непосильная ноша упала с плеч. Конечно, он был несказанно рад свободе. И благодарен Наде за то, что поняла всю бессмысленность их брака.
После развода Володька встречался с другими девушками, но отчего-то все его отношения заканчивались, едва начавшись. Почему так происходило, он не задумывался. Просто списывал на вкусы и характеры.
В день, когда Надя пришла в мастерскую и встала на его защиту, он неожиданно для себя осознал, что она нужна ему. И всё это время была нужна. Володька хотел понять, чего же не хватало, когда они жили вместе. Возможно, близости, что должна быть у любящих друг друга людей. Надя была беременна, и он этого боялся. Она казалась чужой, отсутствующей, далёкой. А он не смел прикасаться.
Но прошло время, девочка-подросток превратилась в девушку. И какую! То, чего Володька не смог разглядеть тогда, теперь просто бросалось в глаза. Разве можно было это проморгать? Как мог он не видеть всех её достоинств, ведь они были так очевидны.
Сколько прошло времени? У Володьки был шанс всё вернуть. Но то, что раньше казалось простым делом, вдруг стало недоступным. Почему-то он был уверен – стоит захотеть, и она с радостью согласится начать всё с начала. Он тянул время. Гулял, развлекался и, конечно, встречался с девушками. А Надя сидела дома, занималась ребёнком. Володька был убеждён, что так будет всегда. Ничего не изменится.
Куда она может деться? Кому она нужна?
А теперь, оказывается, у неё есть кто-то, именно тогда, когда она так необходима самому Володьке.
Зоя Семёновна открыла дверь и сразу поняла, что-то не так. Настроения сына она улавливала, словно градусник температуру тела. Во всяком его движении замечала мельчайшие детали, даже если он старался их скрыть. Материнское чутьё ни разу не подводило. Он мог что угодно держать в голове, а она уже это распознавала.
Володька угрюмо вошёл в квартиру, не поцеловал, тихо скрылся в комнате. Она не стала докучать вопросами, засуетилась на кухне.
– Вова, иди ужинать, – покричала Зоя Семёновна через некоторое время.
Володька зашёл в кухню. Сел.
– Ты чего такой? – спросила как бы невзначай.
Он молча пододвинул тарелку с пловом, взял хлеб, начал есть.
– Вова, ну говори уже. Так и будешь молчать? Что случилось?
Ложка за ложкой – тарелка опустела.
– Да, на работе нелады, – сказал он. – Чай будет?
Зоя Семёновна налила чаю, поставила перед сыном вазу с печеньем.
– Доведёт тебя эта твоя работа. Одни только нервы.
– Ничего, справлюсь.
После ужина он закрылся в своей комнате, мать не тревожила. Она знала, дело совсем не в работе, слышала уже, о чём говорят во дворе. Да всё не решалась ему сказать.
В глубине души Зоя Семёновна надеялась на то, что Надя и Володя снова будут вместе. Тешила себя этой надеждой с самого их развода. Время всё исправит, думала она. Но теперь, когда известно, что Надя с кем-то встречается, Зоя Семёновна расстроилась. Бестолковые попытки Володьки встречаться с девушками только раздражали. Молча она наблюдала, и ни разу сына не упрекнула.
А теперь она поняла – Володька узнал об отношениях Нади. Но что могла сделать она, его мать. Быть может, нужно было раньше поговорить с Надей. Попросить её задуматься, попробовать пересмотреть ситуацию. Именно она, Зоя Семёновна, должна была повлиять на выводы Нади. Где-то, возможно, и настоять. Хотя, кто знает?
Глава 9
Утро. Воскресенье, выходной. Когда дверь за сыном тихонько закрылась, Зоя Семёновна подошла к окну.
Решительной походкой Володька прошёл через двор и скрылся в подъезде дома напротив.
Прошло немного времени – Володька всё не выходил. Хороший знак. Зоя Семёновна вздохнула. Собралась отойти от окна, но тут заметила мужчину, которого раньше никогда не видела. Высокий брюнет в чёрном пальто вошёл во второй подъезд.
Что-то кольнуло в сердце. Нехорошее предчувствие заёрзало где-то внутри и вытолкнуло наружу однозначный ответ. Женщина поняла – это и есть тот человек, о котором все говорят. Без сомнения, это он. Зоя Семёновна заволновалась. Она пыталась что-то разглядеть в окне, но утреннее солнце отражалось в окнах соседнего дома и становилось непреодолимой преградой для взгляда, даже самого зоркого.
Всего через несколько минут после того, как в подъезд вошёл незнакомец, Володька выскочил оттуда, словно испуганный заяц, и побежал со двора.
Всё. Зоя Семёновна всё поняла.
В это воскресенье Володька решился поговорить с Надей. Он предполагал, что, возможно, уже поздно, но всё же надеялся прояснить ситуацию. Возможно, то, что болтают – просто слухи и не больше. Люди ошибаются. Только один человек, сама Надя сможет подтвердить, либо разуверить. Значит, нужно действовать.
Утром, тихонько, чтобы не услышала мать, Володька пробрался в прихожую и тихо выскользнул из квартиры. Спустя минуту полный решимости нажал на кнопку звонка. Щёлкнул замок, дверь открылась. Надя.
При виде Володьки, сияющий взгляд её сразу потух.
– Вова?
– Я. А ты кого ждала? – с наигранной весёлостью произнёс он и зашёл в квартиру.
Надя нехотя посторонилась.
– Я, вообще-то, сейчас занята, ты не мог бы зайти попозже?
– Потом я буду занят. Мне нужно срочно с тобой поговорить. Пожалуйста! – и он, прошёл на кухню, не дождавшись приглашения, и сел. Надя вошла следом.
– Я хочу поговорить с тобой, – просительно сказал он и постарался отвести взгляд от голых Надиных коленок.
– Говори.
Володька замялся.
– Я тут подумал. Ну, так, поразмышлял. Решил спросить тебя, может, нам, ну это… – он не мог подобрать нужных слов и силился вспомнить, то, что собирался сказать. – Ну, опять пожениться?
– Зачем? – удивилась Надя.
Этот её тон испугал. Всё. Кончено. Володька почувствовал, что всё испортил. Нужно не так начинать. Надо было хоть цветы купить.
– Я понимаю, что уже поздно, или может, ещё нет? Но тут, видишь, такая штука выходит, мне как-то плохо без тебя. Я подумал, если мы уже были женаты, то может, опять поженимся. Я вроде как люблю тебя и Андрюшку, нехорошо, если он будет расти без отца. Я хоть и рядом, но не с ним. Вот я и подумал, что если мы опять распишемся, то заживём, как и прежде, одной дружной семьёй.
Надя улыбнулась.
– Володь, ну ты чего? Мы вроде уже говорили об этом. Ты сам согласился, что так будет правильно. Решили же – каждый живёт своей жизнью.
– Ты знаешь, – Володька вдруг сделался серьёзным и посмотрел на Надю, – я просто чувствую, что не могу без тебя. Мне без тебя очень плохо.
Она не отвечала, опустила глаза. Задумалась. Он смотрел и понимал, что она где-то далеко. Не с ним. И это взбесило.
– Ты что, собираешься мужиков водить сюда? В квартиру, где мой сын? – злобно сказал он.
– Что? – испуганно спросила Надя. – Что ты говоришь?
– Это не я говорю, это весь двор говорит. Надька, мол, к себе мужиков водит, как и её мать когда-то водила.
Она застыла от этих его слов. Из комнаты вышел маленький Андрюша. Заспанный, в пижаме. Он тёр глаза и тихо хныкал. Надя подхватила его и прижала к себе.
– Папа, – сказал Андрюша и протянул к Володьке руку, но Надя держала его и не отпускала.
– Уходи, – коротко сказала она Володьке и пошла в комнату.
Володька пошёл следом. Надя усадила сына на диванчик и резкими движениями стала переодевать. Володька наблюдал. Надя повела Андрюшу на кухню, потом вернулась в комнату и остановилась напротив Володьки.
– Если ты всё сказал, то можешь идти. Потому что я не хочу тебя больше слушать, – грозно прошептала она.
Резко Володька схватил её за плечи и привлёк к себе:
– Значит, всё? – прошипел он.
– Всё!
Это разозлило ещё больше. Как может она, которая стольким ему обязана, бросать такие слова. Володька решил, что не уйдёт, пока не добьётся ответа. Резко он повалил её на диван и стал исступлённо целовать. Надя билась и вырывалась, а он судорожно хватал её за руки. Как кошка, она царапала и кусалась, но силы были неравны. Ведь Надя маленькая, хрупкая, а Володька жилистый и злой.
Как далеко зашла бы эта борьба, неизвестно. Всё окончилось так же внезапно, как и началось. Чьё-то грубое вмешательство завершило эту бесшумную возню. Сильная рука схватила Володьку за куртку и отбросила на пол. Он даже не сразу понял, что произошло. Несколько секунд лежал лицом вниз, затем медленно перевернулся и сел. Надя вскочила с дивана и выбежала на кухню.
Володька поднял глаза и не сразу осознал, кто перед ним. Спустя секунду вскочил на ноги и оказался лицом к лицу с Лозовым.
– Ах, вот, значит, как! – в этот момент он даже забыл свой перед ним страх.
Лозовой молчал. Володьку обуревала обида и злость. Сейчас ему было всё равно. Но он понимал, драка может плохо кончиться. И в запале Володька уже не разбирал слов:
– Значит, это ты?! Ну конечно, кто же ещё! Ходишь к этой потаскухе. Её весь двор таскал. Думаешь, она чистая? Ошибаешься. Она потаскуха, и нет ни одного мужика в округе, который бы ею не пользовался. Она не сказала тебе, что в пятнадцать уже была беременна, от кого – неизвестно? А я только прикрыл великодушно её позор! Конечно, кто о таком будет трезвонить направо и налево. Не дура. А ты спроси между делом, может быть, расскажет историю своей жизни.
Лозовой медленно взял Володьку за ворот куртки. Во взгляде – что-то страшное, от чего у Володьки перехватило дыхание. Он подумал, что тот сейчас будет его убивать. Но Лозовой потащил Володьку в прихожую.
– А я, – продолжал Володька, из последних сил выплёскивая из себя накопившуюся желчь, – как дурак женился на ней. А теперь и ты попался на эту удочку! Наивность увидел. Давай. Можешь пользоваться. Только, пока тебя нет, к ней ходит ещё несколько мужиков…
Он не договорил, потому что оказался на лестнице. Лозовой отпустил его куртку, и Володьке пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть. Он не стал здесь задерживаться – слишком много уже наворотил – выскочил из подъезда и кинулся бежать со двора. Лишь бы подальше.
В этот день он рассеянно блуждал по городу. Сначала смеялся над всем произошедшим. Но потом немного поостыл и понял, чего наворотил. К вечеру он уже терзался и мучился. Боялся представлять, что будет дальше.
Андрей вернулся в квартиру. Глаза его чёрные, словно ненастоящие, злые. Он посмотрел на Надю, и казалось, сейчас растерзает её на мелкие кусочки.
Она стояла в прихожей.
– Это правда? – спросил Андрей.
– Нет, – Надя посмотрела ему в глаза, голос её дрогнул.
– Мне нужно подумать, – он вышел в открытую дверь.
Остановился на площадке, как будто пытался на что-то решиться. Потом стал медленно спускаться. Он словно бы ждал, что она окликнет. Кинется вслед за ним, и будет умолять вернуться. Начнёт плакать и объяснять, что всё неправда, и Горохов сказал это сгоряча.
Но она не кинулась. И Андрей ушёл.
Глава 10
Андрей был в растерянности. То, что случилось, вернуло его с небес на землю. Он вдруг как будто увидел себя со стороны. Человека, который очертя голову бросился в объятья неизвестности.
Слова, сказанные Гороховым – отрезвили.
«Пока тебя нет, к ней ходит ещё несколько мужиков…» – Андрей представил Надю в объятьях разных мужчин, и его будто передёрнуло. Нет, не может быть. Такого он не мог допустить. Нет. Это ложь. Ложь.
Но достаточно ли хорошо он знал Надю? Да вообще не знал. Сколько слов они сказали друг другу – почти ничего. Как мало они разговаривали. Только любили. Андрей не смог вспомнить хоть что-то похожее на беседу. Только объятья, желание, поцелуи и ничего другого. А она – такая маленькая и тихая, с доверчивым лучистым взглядом – его Надя. Нет, не может быть.
А если Горохов сказал правду? Если в этой девушке за пеленой чистоты и скромности сидит другое, коварное существо. Что если она не та, за кого себя выдаёт? Ведь тогда, в мастерской, в глазах её не было ничего нежного и ласкового.
А если это месть? Да нет, не станет человек столько времени притворяться. Это невозможно. Ведь Андрей видел, как она вырывалась из грубых объятий Горохова. Но, может быть, это была только игра? Тогда в чём её смысл?
Червь сомнения поселился в сердце Андрея, и теперь день за днём отравлял существование. Шли дни, недели. Чем больше времени проходило, тем меньше оставалось решительности, тем дальше отодвигался день выяснения отношений. Он не мог заставить себя пойти туда.
Ревность – вот что хуже всего. Она рисовала нелицеприятные картины, и Андрей был готов биться головой об стену, лишь бы не представлять всего этого снова. Он кипел, метался, корчился. Жил в этом состоянии, и всё же не мог ничего решить.
«Но ведь она не твоя собственность, – говорил внутренний голос, – и ты не можешь ею распоряжаться. Она свободна – так же, как и ты. Чего же ты хочешь? Какие твои права? Она не твоя жена и не должна сидеть и ждать тебя. Тогда пусть ждёт кого угодно. А если постараться забыть? Как будто ничего не было. Может, будет легче».
Он старался не думать, не оглядываться на былое, с головой уйти в работу. Но чем больше пытался отстраниться, тем больше тосковал. Воспоминания не отпускали. Образ Нади, её глаза, волосы, тело. Её запах. Как можно это забыть?
И всё-таки Андрей решил попытаться.
Он разрывался между желанием перечеркнуть все – забыть, уйти, убежать, и стремлением прийти и всё простить. Сколько раз он хотел бежать туда, на Зелёную улицу. Хотел, чтобы снова пропала память, и всё ненужное, неприятное стёрлось бы в один момент. Сколько раз упрекал себя за то, что поверил в слова соперника. Ведь чувствовал – это ложь. Наглая ложь.
Чем дальше, тем больше он теряет надежды на то, что Надя простит его малодушие. А если это не малодушие, а задетая гордость? Сложно даже допустить, чтобы его – Андрея Лозового – заменили. Это просто невозможно.
Каждый раз, когда в окно кабинета он видел Володьку Горохова, ревность, словно болезненная рана открывалась и кровоточила.
Почему они развелись? Ведь на это должны быть какие-то причины. И если развелись – почему этот парень не отпускает? Зачем не оставит её в покое?
Думал Андрей и тосковал.
Решение проблемы неожиданно подсказала мама. Однажды утром она завела разговор:
– Тебе, Андрюша, скоро тридцать шесть. Давно пора подумать о том, что я не вечна, и кто знает, сколько ещё протяну, – начала она.
– Мама, ты чего? Ты у меня ещё молодая, – Андрей подошёл к матери и поцеловал в щёку.
– Вот ты всегда можешь вовремя успокоить, – улыбнулась Галина Васильевна. – Но учти, прежде чем я умру, хочу понянчить внуков. Посмотри, вон у наших соседей Дубковых уже двое внучков?
– Будут и у тебя внуки, не переживай. Обещаю, – засмеялся Андрей. Он хотел успокоить мать, да и разговор не был ему приятен.
Эта тема всегда приносила ноющее чувство. И хоть он не помнил ни жены, ни сына, в глубинах сознания что-то ёкало при упоминании о них. Будто потеряно что-то нужное, а что, не мог вспомнить Андрей.
С этого дня он серьёзно задумался, старался представить Надю в роли своей жены, но брошенные Гороховым слова рубили все мечты. Да, нужно поскорее забыть. Найти замену. Стряхнуть с себя навязчивое состояние безысходности. Как выполнить это поскорее. И что значит – замена.
Андрей принял решение непременно выполнись задуманное, не озираясь на душевную муку. Цель есть – осталось ей следовать. Найти достойную невесту. Но где же искать? Где он бывает? В барах и ресторанах. Девушки в таких заведениях не очень годились на роль добропорядочной жены. А где же взять такую девушку, которая отвечала бы всем его требованиям?
В кабинете он сидел за столом и пытался составить список достоинств, которые хотел бы видеть в своей будущей жене: симпатичная, милая, воспитанная, стройная, умеет вкусно готовить, вести хозяйство, не лезет в дела, ладит с мамой, любит детей и так далее. Список получился довольно длинный. Андрей усмехнулся. Где же найти такую девушку?
В дверь тихонько постучали. Вошла Лиза, поставила на стол чашку кофе и, плавно покачивая бёдрами, пошла к двери.
«Да, хороша, – пронеслось в голове Андрея. – А может, на ней жениться? Нет. Не думаю, что она подошла бы. С таким маникюром сложно управляться на кухне. Слишком носится со своей красотой. Наверное, смотрит в зеркало и обожает то, что видит. Нет, такие дамочки не по мне. Может, я и старомоден, но привлекает меня более естественная красота, а не нарисованная». И ему опять вспомнилась Надя.
Он глянул на листок и понял, что описал все достоинства Нади.
«Почему я никак не могу от неё избавиться? Это какое-то безумие. Нет, всё! Что найду – то и будет».
Андрей скомкал лист и кинул в мусорную корзину.
Глава 11
Володька страшно переживал и совсем не понимал, почему так поступил. Откуда взялась эта злость и ненависть.
Зачем набросился на Надю? Зачем высказал столько гадостей?
Всё, мосты сожжены и нет пути назад. Теперь окончательно всё испорчено. Как оправдаться? Какие слова говорить?
Целыми днями он вкалывал в мастерской. С этой работы он не мог уйти – трудно найти хорошее место. Будь Володька хоть немного решительней, смелее, или гордость его оказалась бы более чувствительной – ни минуты бы не раздумывал и ушёл. Но работа стояла на более важной ступени, чем гордость. Его не выгоняли – он не уходил. Конечно, если бы Лозовой дал ему отставку, Володька не стал бы сопротивляться, но тот молчал, и он продолжал выполнять свои обязанности.
Однако понимание того, что отношения Нади и Лозового всё-таки расстроились, тешили самолюбие. Отчасти Володька был рад такому повороту событий, хоть свои хорошие отношения Надей он также почти разрушил. Почти, или разрушил? Может, всё ещё поправимо? Возможно, Надя вот только теперь поняла его любовь. Разглядела. Обдумала. Осознала.
Беспокойство доставляло и осознание силы Лозового. Страшный его взгляд. Рука. Голос. Володька вспоминал и сомневался. Слишком неравны шансы. У Лозового – вон сколько всего. А что у Володьки? Зарплата?
Возможно, Надя на фирму Лозового и клюнула. А если так, как сыграть на её корыстности? Не могла же она не знать о том, что Лозовой владеет фирмой. А если знала, то на это и повелась. Такая мысль успокаивала Володьку. Он пытался расширить границы своих рассуждений там, где сам себя неизменно оправдывал, а Лозового делал виноватым.
Также, думал Володька, Лозовой теперь всё знает о прошлом Нади, и уже не захочет её видеть. Скорей всего, он ходил к ней как к простушке, скоротать время. А Надя не могла отказать, ей просто льстило его внимание. И вот – опять перевес. Получается, Володька помог отвадить того, кого она не хотела. Такие выводы приходили просто и легко. И везде Володя оказывался невиноватым.
Но среди всех этих поверхностных раздумий одно было спрятано очень глубоко. Он силился не подходить к этой мысли как можно дольше, чтобы не огорчать себя. Но словно иголка она колола и колола. И не позволяла о себе забывать.
Что если это – любовь? Надолго, навсегда. Значит, все попытки Володьки – бессмысленны. Ведь если это настоящее чувство, его не разрушить никакими словами и обвинениями.
Ложку дёгтя подлила и Зоя Семёновна. Она не сказала, что следила за ним, но чётко дала понять – она всё знает. Отвертеться не удастся.
– Чего ты туда пошёл? Три года не была нужна, а теперь, когда у неё кто-то появился, и тебе приспичило. Не поздно ли спохватился? – говорила она вечером во время ужина.
Володька молчал. Слова матери раздражали.
– Я тебе сколько раз говорила – смотри, встретит Надюша нормального парня, и не будет долго думать. Выйдет за него. Она девка молодая, чего ей одной сидеть. А ты всё по гулянкам шатаешься. Ещё не нагулялся?
– Да хватит уже, – резко оборвал её Володька. – Сколько можно?
– Столько, сколько нужно! Я твоя мать и в своём доме могу высказываться, как хочу и когда хочу. А ты слушай и не перебивай. Раз ума нет, может, чужим разживёшься.
– Мама, я тебя прошу. И так тошно, ещё ты со своими моралями.
– Тошно? А мне не тошно смотреть, как ты жизнь свою без толку проживаешь. У тебя была возможность жить нормальной семьёй, а ты что сделал? Никак не мог успокоиться, прошлое ворошил. А теперь получи плоды своих трудов. Ты же счастье держал в руках, и не воспользовался. И чего ты сейчас от неё хочешь? – вопросительно посмотрела на сына Зоя Семёновна.
– Я тебя прошу, не вмешивайся. Я сам знаю, как мне жить, и не нуждаюсь в твоих советах, – он встал и ушёл в свою комнату.
Зоя Семёновна села на табурет и положила руки на колени. Ей было жаль сына, но что она могла сделать?
Возможно, если сходить к Наде и поговорить с ней начистоту, то ситуация прояснится. Только Надя сможет объяснить, что им всем делать дальше.
На следующий день после работы Зоя Семёновна завернула к бывшей невестке. Надя открыла дверь, улыбнулась.
– Ну, как живёте? – Зоя Семёновна вошла.
– Хорошо живём.
Андрюшка выбежал из комнаты с машинкой в руках.
– Баушка! – закричал он, бросил машинку и обхватил Зою Семёновну за ноги. – А сто ты мне плинесла?
– Ах ты, мой золотой! Конечно, я тебе что-то принесла, – и она достала из хозяйственной сумки пакет с бананами. – Вот, держи.
– Бананы! – радостно закричал Андрюшка, а потом серьёзно спросил: – А кафеты плинесла?
– А вот и конфетки, – достала она следующий пакет.
Андрюша взял всё, что ему принесли, развернулся и пошёл в комнату.
– А спасибо кто будет говорить! – прокричала вслед ему Надя.
– Пасиба! – послышалось в ответ.
Надя и Зоя Семёновна улыбнулись друг другу, и пошли на кухню. Надя включила чайник, достала из шкафчика печенье.
Зоя Семёновна не стала долго томить и сразу приступила к делу.
– Надюш, я знаешь, чего пришла?
– Догадываюсь, – села напротив свекрови Надя.
– Ты пойми меня правильно, – начала женщина, – я не собираюсь ничего говорить насчёт Вовки. То, что он лопух, и ежу понятно. Просто хотела бы знать, какие твои планы. Что бы ты ни решила, я приму, как есть, и слова не скажу поперёк. Мне просто хочется спать спокойно, не мучится.
Надя опустила взгляд.
– Я сама ничего не понимаю, – наконец выдавила она. – Если недавно ещё всё понимала, то сейчас и не знаю, что сказать вам.
– Но ты любишь его?
– Кого?– не поняла Надя.
– Того парня.
– Люблю.
Закипел чайник. Надя встала, налила чаю.
Когда она снова села, сказала:
– Но теперь он, наверное, уже никогда не придёт.
– Почему?
– Потому что теперь он думает, будто ко мне ходит куча мужиков, – выдавила Надя и глубоко вздохнула.
Зоя Семёновна поставила чашку. Она поняла, что хотела сказать Надя. Губы свекрови сжались, строгое выражение появилось на полном лице.
– Только вы не ругайте, – забеспокоилась Надя. – Я понимаю, он сгоряча всё сказал. Я только не могу понять, зачем? Что плохого я ему сделала?
– Да потому что дурак – вот почему!
Долго они ещё сидели, разговаривали. За окном стемнело, но Зоя Семёновна не спешила уходить. Она понимала, что нет ни одного человека, кому Надя могла бы довериться. Никого, кроме неё – бывшей свекрови.