Loe raamatut: «Наследник куриного короля»

Font:

Глава 1. Салют для королевы

Варвара Одинцова, голубоглазая блондинка с идеально стройными ногами, всегда выгодно подчёркнутыми короткой юбкой, одним взмахом ресниц заставляла столбенеть всё мужское население школы. Гриша Рублёв всегда посмеивался над снующими вокруг Варвары воздыхателями. Но когда учебный год вяло подполз к окончанию, Гриша неожиданно осознал, что тоже влюблён.

Сначала его это огорчило. У Одинцовой был колоссальный выбор, и Гриша терялся на фоне парней из старших классов. К тому же Варвара, или как она любила себя называть – Барбара Оди, жёстко игнорила всех одноклассников, в ряды которых входил и Гриша. Поэтому Рублёв решил выложиться на все сто, чтобы завоевать королеву своего сердца.

Собрав в кулак всю мощь своей фантазии, Гриша старался выделиться из унылого строя неудачников. Но его гениальные попытки привлечь внимание Варвары проваливались одна за другой. Она по-прежнему не желала видеть в нём человека, обидно записав в разряд ходячей мебели.

Только Гриша не сдавался. Сегодня он намеревался устроить грандиозный салют в честь королевы своего сердца прямо в кабинете химии. Нужные реактивы были подготовлены, оставалось только дождаться, когда придёт Варвара.

Услышав голоса, Гриша выглянул из кабинета, стараясь слиться с кроной фикуса, стоявшего в простенке у двери. Варвара шла по коридору с завучем, а за ними плелись две неразлучные подружки и по совместительству свита Одинцовой – Катя и Маша. Пышная фигура Рогнеды Игоревны с высоким бюстом на фоне изящной Барбары смотрелась особенно невыгодно.

– Рогнеда Игоревна, я же бренд школы, – донёсся полный обиды голос Варвары.

– Я в курсе, Одинцова, – в густом контральто завуча послышалась печаль. – Но победа на городском конкурсе красоты не решает твоих проблем с оценками.

– Рогнеда Игоревна, вы даже не представляете, сколько денег родители отвалили за репетитора по химии! Мне нужна только пятёрка, – капризно нахмурилась Варвара.

– Одинцова, чтобы получать пятёрки, одного лица мало, нужны знания.

– Ну, Рогнедочка Игоревна! Ну, миленькая, – запели сзади Катя и Маша. – Ну, пожалуйста!

– Хорошо. – Лицо завуча смягчилось. – Варвара, сделаем для тебя исключение.

– В журнале будет пять? – скромно потупилась Одинцова.

Рогнеда Игоревна хищно улыбнулась:

– Готова к итоговому тесту?

Лицо Варвары, изобразив сложную гамму чувств, основным из которых была досада на непонятливость завуча, просветлело в горьком смирении перед жестокой реальностью бытия. Свита за её спиной тихонько зароптала, но тут же заткнулась под мимолётным взглядом Рогнеды Игоревны.

Гриша, оставив дверь кабинета приоткрытой, на цыпочках метнулся к лабораторному столу. За его спиной раздался булькающий звук, будто кто-то полоскал горло. Гриша покосился на подвешенную у окна клетку, в которой взволнованно переминался с ноги на ногу белоснежный какаду. Заметив, что на него смотрят, попугай поднял хохолок и проскрежетал:

– Эрнест хороший. Эрнест хороший. Птичка.

– Угасни, птичка, – прошептал Гриша и пригрозил ему кулаком. – А то все перья повыдергаю.

Эрнест оскорблённо свистнул и повернулся к нему спиной. Гриша зажёг спиртовку, над которой была закреплена большая колба, наполненная смесью реактивов. Попугай, услышав шум, встревоженно повернулся, посмотрел на пламя спиртовки сначала одним глазом, потом другим. И вдруг заметался по жёрдочке, пронзительно вереща:

– Пожжжар! Пожжжар! Пожжжар!

– Заткнись, предатель, – шикнул на него Гриша.

Неожиданно высокий язык пламени лизнул колбу. Содержимое забурлило, шипя и брызгаясь. Гриша принял позу возвышенной задумчивости. Сейчас войдёт Варвара и…

Дверь распахнулась. Рогнеда Игоревна застыла на пороге, топыря руки в попытке закрыть собой учениц. Её могучий рык трубно пронёсся по школе:

– Рублё-о-о-ов!

И тут мощно рвануло! Пламя ударило во все стороны. Гришу отшвырнуло к стене. Зазвенели осколками окна. На лабораторном столе загудела, плюясь искрами, огненная лужа. Пламя с треском перекинулось на шторы. Истерически захохотал какаду и тут же умолк, забившись в клетке. Кабинет заволокло дымом.

Глава 2. Золотое яйцо

Чёрный лимузин с тонированными окнами мчался по Рублёвскому шоссе, окружённый стайкой машин сопровождения. На капоте лимузина вместо автомобильной эмблемы сияло благородной бронзой яйцо.

Василий Рублёв, в одиночестве расположившийся в просторном салоне, снисходительно поглядывал на проносящийся за окнами город, залитый майским летним солнцем. Радость наполняла его, заставляя счастливо улыбаться в предчувствии приятного будущего.

Он открыл бар, наполнил минеральной водой бокал на тонкой ножке и легонько стукнул им о телевизор, салютуя самому себе. На экране крутилась закольцованная запись, и Василий не уставал любоваться своим триумфом.

Камера выхватывала из зрительного зала финансовых воротил, звёзд мира науки, известных политиков, светских львиц. Потом вновь возвращалась к сцене, где в удобных креслах расположились двое: профессор Норштейн и Василий Рублёв, с лёгкой руки телевизионщиков прозванный «яичным магнатом».

Выступал профессор Норштейн, высокий мужчина с крупными чертами лица и гривой седых волос. Взволнованно рубя воздух ладонью, он вещал:

– Для создания этой уникальной формулы потребовалось несколько напряжённых лет труда ведущего отечественного института генетики. А благодаря щедрой поддержке господина Рублёва, одновременно являющегося вдохновителем и инвестором проекта, мы в разы сократили время исследований. И я, как научный консультант, с уверенностью заявляю, что результаты оправдали наши ожидания! По сути, свершилась революция в области птицеводства…

Мурлыкнул смартфон. Высветился номер Ямогучи. Вот же прилипчивый тип, нахмурился Рублёв. Господин Ямогучи, внезапно появившийся из ниоткуда, туманно ссылаясь на корпорацию в Японии, упорно пытался заполучить формулу.

– Я купить формуля. Скока? – раздался голос, который звучал так глухо, как будто японец говорил через плотный носовой платок.

– Нет, господин Ямогучи. Она не продаётся.

– Я дать многа! Осень-осень многа, – затараторил Ямогучи.

– Нет.

– Не надо торопица. Ви думать. Я многа…

– До свидания, господин Ямогучи, – прервал его Василий. – Рад был пообщаться.

Он бросил смартфон на сиденье и покосился на открытый футляр, лежавший на столике. На алом бархате покоилось золотое яйцо. Еле заметная тонкая полоска разделяла его на две части. Это была терабайтная флешка, хранившая в зашифрованном виде ту самую формулу, завладеть которой так стремился Ямогучи. Рублёв закрыл футляр и с удовольствием показал пространству фигу, адресуя её японскому бизнесмену.

Шоссе впереди опустело, и лимузин прибавил ход. Машины сопровождения мгновенно перестроились, адаптируясь к скорости. Никто не обратил внимания на старенький фургон с тонированными стёклами. Он как приклеенный мчался за кортежем Рублёва, стараясь не отставать.

Глава 3. Неприятные последствия

Отпущенный на волю после осмотра врачей, Гриша доковылял до скамейки и плюхнулся на неё с видом чудом выжившего. Да, взрыв получился неслабый, хотя планировалось много меньше. Гриша потёр обожжённое колено сквозь дыру на джинсах и с интересом оглядел школьный двор, забитый машинами МЧС, скорой помощи и полиции.

Из окон школы всё ещё валил ядовито-оранжевый дым. Рогнеда Игоревна, лохматая, перепачканная сажей, с прожжённой юбкой, бегала по двору, руководя движением человеческих масс. Она прижимала к груди непривычно молчаливого грязносерого какаду, а под мышкой у неё была тонкая книжица, очень напоминающая дневник.

Ученики школы увлечённо снимали суету во дворе на смартфоны. Мальчишки фоткали с забора, а девчонки лезли на передовую, пытаясь сделать селфи с пожарниками. Некоторые даже наводили гаджеты на Гришу как на источник внезапно появившегося развлечения. Гриша добросовестно позировал и ужасно завидовал. Его смартфон разбился во время взрыва.

Друзья Гриши – Эдик, Рыжий и Резо – подошли, чтобы выразить поддержку и восхититься глобальностью события.

– Как сам? – спросил Эдик, поправляя алую бабочку на шее.

Его тёмно-серый костюм, сшитый у известного портного, казалось, никогда не мялся и всегда сидел как влитой.

– Норм, – ответил Гриша.

– Твои джинсы теперь такие зачётные. – Рыжий с неудовольствием покосился на свои дизайнерские штаны с дырами и бахромой. – Ваще класс.

– Да не вопрос, – хмыкнул Гриша. – Могу повторить.

Пожарная машина, бибикнув сигналом, уехала, открыв вид на газон. Там, на слегка потоптанной траве, стояла Варвара. Вокруг неё суетились Катя и Маша, оттирая едва видимые пятнышки копоти с её лица.

Откуда-то нарисовался Аркадий Успенский, старшеклассник из восьмого, гроза девичьих сердец и главный соперник Гриши. Заметив Одинцову, Аркадий тут же бросился к ней, приложился к испачканной ручке и что-то сказал. Варвара улыбнулась.

Но тут её взгляд упал на Гришу. В глазах королевы было столько ледяного презрения, что он мгновенно продрог. Зря она так, приуныл Гриша. Ведь ради неё старался. Случилось событие городского масштаба, а ей не понравилось. Вот как теперь её завоёвывать?

– Заметно получилось, – сказал Эдик, разглядывая почерневшее от копоти окно химического кабинета.

– Точняк, – поддакнул Рыжий, пятернёй отбросив со лба густую медную чёлку. – Гремучая смесь.

– Аммиачная селитра плюс, – Эдик сдул с рукава пиджака несуществующую пылинку, – фосфат аммония.

Резо, обожавший спортивный стиль, на этот раз был одет в шикарный тёмно-синий тренировочный костюм известного бренда и фирменные кроссовки.

Оглядев столпотворение в школьном дворе, он неодобрительно покачал головой:

– Это уже не плюс, а сплошные минусы.

– Резо, он же сам хотел поэффектнее, – возразил Эдик.

– Поэффектнее будет, когда его отец приедет.

Гриша только вздохнул в ответ. Реакцию на происшествие Рублёва-старшего он как-то не учёл.

– Слушай, Рубль, – сказал Рыжий. – Не могу поверить, что ты всё это замутил из-за Одинцовой. Не стоит она того.

Гриша хотел было объяснить ему, что Варвара особенная, его неправоту, но мелодичный автомобильный сигнал заставил всех повернуться к воротам, в которые осторожно втискивался длиннющий лимузин Рублёва-старшего.

– Ща начнётся! – вздохнул Эдик.

– Держись, Рубль, – хлопнул друга по плечу Рыжий. – Мы с тобой.

– Да ладно вам, – отмахнулся Гриша. – У нас с отцом деловые отношения. Всё будет путём.

– Рублёв! – Рогнеда Игоревна появилась из толпы мечущихся по двору людей и, схватив Гришу за руку, поволокла к лимузину. – Пойдём-ка со мной, Григорий.

Рублёв-старший, прикрываясь дверцей лимузина как щитом, в глубоком ошеломлении разглядывал здание школы. Рогнеда Игоревна подскочила к нему и сунула в лицо апатичного попугая.

– Вот, полюбуйтесь! – рявкнула она.

– Что это? – вздрогнул Рублёв, не сразу опознав птицу.

– Это Эрнест! – с болезненным подвыванием выдохнула Рогнеда Игоревна. – Это талисман школы!

– Редкий вид, – сочувственно кивнул Рублёв.

– По вине вашего сына – фактически вымерший!

Василий Рублёв перевёл взгляд на Гришу. Тот уставился под ноги, делая вид, что не о нём речь. Зато Эрнест, отдышавшийся на свежем воздухе, вдруг забил крыльями, вырвался из рук завуча и перелетел на куст.

– Остолопы! Неучи! – заверещал он женским голосом. – И как вас земля носит! На абордаж! Комиссия! Капут!

Школьники радостно нацелились на него смартфонами. Эрнест немедленно стал звездой соц сетей. Рогнеда Игоревна попыталась его поймать, но какаду, цепляясь клювом за ветки, уполз повыше на вершину куста, куда она не могла дотянуться. Тогда завуч переключила своё внимание на Рублёва-старшего.

– Видите, чем это заканчивается? – с трагическим тоном указала она на людей в белых халатах, выносящих из школы носилки, укрытые клеёнкой.

Рублёв-старший без сил привалился к лимузину, уверенный, что выносят обгоревшие тела. Он с трудом заставил себя приподнять край клеёнки, когда носилки проносили мимо. Но там оказалось лишь искорёженное взрывом оборудование, а люди в халатах были всего лишь лаборантами. Василий облегчённо выдохнул.

– Кабинета химии больше нет, – скорбно заметила завуч, не разделяя его радости.

– Соболезную, Рогнеда Игоревна. – Рублёв-старший привычно достал бумажник. – Будем решать проблему.

– Это не проблема, – смягчилась Рогнеда Игоревна, с нежностью покосившись на бумажник. – Вы давно заглядывали в дневник сына?

Рублёв-старший удивился:

– А что не так? В прошлый раз вы уверили меня, что Григорий – круглый отличник.

Рогнеда Игоревна с видом фокусника выдернула из-под лохмотьев рукава потрёпанный дневник, разукрашенный граффити:

– Взгляните. Узнаете много нового.

Рублёв с недоумением взял дневник и перевёл взгляд на Гришу.

– Значит, вместо каникул займётся исправлением оценок.

Вот это сюрприз, ахнул про себя Гриша. Зачем же сразу переходить к карательным мерам?

– В этом ему поможет летний лагерь при школе, – сахарно пропела завуч. – Создадим все условия.

– Капец, – тихо прошептал Гриша, – только не это.

Завуч энергично хлопнула Рублёва-младшего по спине, пылая энтузиазмом:

– Не волнуйтесь, мы сделаем из него человека.

– Ага, щас, – уныло выдохнул Гриша.

Отец нахмурился.

– Новый кабинет химии – за мой счёт, – сказал он.

Попугай свистнул, басовито захохотал и повис на ветке вниз головой.

– За моральный ущерб… стресс… – сказал Рублёв-старший и, посмотрев на Эрнеста, добавил: – И за попугая. Отдельно.

– Scientia est potentia, что в переводе с латыни, Василий Глебович, «Учение – сила», – ободрённая денежной компенсацией, проворковала завуч.

– Но пасаран, Рогнеда Игоревна, – тоже решил блеснуть цитатой Василий Рублёв. – Что в переводе с латиноамериканского: будем биться до конца.

Глава 4. Деловой подход

Внутри лимузина скорость не ощущалась. Если бы не проносившийся за окнами город, можно было бы подумать, что автомобиль стоит на месте. Гриша покосился на отца, внимательно читавшего его дневник. Особенный интерес у него вызвали надписи красными чернилами, которыми пестрели последние страницы.

– Ты же, – Рублёв поднял взгляд на сына, – просто Стенька Разин какой-то. Ничего не понимаю. Почему Рогнеда не позвонила мне раньше?

– Думала, сама справится, – вздохнул Гриша и уставился в окно.

Мимо промелькнул указатель «Рублёвское шо$$е». Смешной фургон попытался объехать машину сопровождения, но не смог и отстал. Гриша, прищурив глаз, посмотрел на солнце, чуть припудренное лёгким облачком.

Рублёв-старший сосредоточенно перевернул страницу.

– Отключил звонок на перемену, – прочитал он вслух. – Григорий, что случилось?

– Па, так было нужно, – решил не вдаваться в подробности Гриша.

– А зачем ты запер старшеклассников в туалете?

Рублёв-младший довольно хмыкнул, вспомнив, какую истерику закатил Успенский, когда пропустил свою любимую физру.

– Устранял конкурента.

– Это не деловой подход, Гриша, – задумчиво пробормотал отец и перелистнул несколько страниц. – Так проблемы не решают.

– А как решают? – насторожился Рублёв-младший, всем своим видом показывая, что жаждет услышать беспроигрышный приём по устранению конкурентов.

Но лимузин уже подъехал к особняку Рублёвых. Отец захлопнул дневник:

– Идём в дом, там поговорим.

Машины сопровождения ручейком утекли в подземный гараж. А смешной фургончик, всё это время болтавшийся за кортежем, пофыркав у ворот, стремительно развернулся и умчался в обратную сторону. Гриша посмотрел ему вслед и тут же забыл о его существовании.

Дом, милый дом. Это был величественный трёхэтажный особняк в колониальном стиле. Его невидимая часть – новейшая система безопасности, названная «умный дом», – превращала особняк в крепость. Кибермозг этой системы, упрятанный глубоко в подвале, через многочисленные камеры наблюдения следил за всем, что происходило вокруг, и попутно исполнял мелкие поручения обитателей.

Да и забор вокруг особняка был не из простых. Его лёгкий стальной ажур, пронизанный датчиками и элементами для электрошока, по уверениям разработчиков, ни сломать, ни преодолеть было практически невозможно.

Первое, что бросалось гостям в глаза, едва они переступали порог – это красиво подсвеченный огромный аквариум, занимавший всю стену под галереей. Он казался пустым из-за того, что его единственный обитатель, мурена Самсон, любил прятаться в каменном гроте и выплывал размяться только по ночам. Как Самсон отличал день от ночи при постоянной подсветке аквариума, оставалось загадкой.

Мама в простом домашнем платье и с замысловатой причёской-короной на платиновых волосах уже поджидала их на галерее, но стоило ей заметить обгоревшую одежду сына, как улыбка исчезла с её губ.

– Что случилось? – Она встревоженно бросилась к нему, ощупывая плечи и рёбра. – Ты не ранен?

– Ма, щекотно же! – отпрыгнул в сторону Гриша. – Всё со мной хорошо. Просто в школе был небольшой пожарчик.

– Ты надышался дымом? – ужаснулась она и пощупала его лоб. – Температуры вроде нет. Врач тебя осмотрел?

– Осмотрел. Всё норм.

– Пошли в кабинет, умник! Поговорим.

Рублёв-старший глянул в глазок сканера сетчатки глаза. Просто так войти в его кабинет было невозможно. Там стояла автономная система безопасности с такими наворотами, что Гриша почтительно обходил её стороной, даже не пытаясь тестировать. Его вполне устраивало, что система распознавала в нём жителя особняка и пропускала в кабинет без сканирования. Гостевой режим не отключал лазеры и прочую защитную электронику, позволяя домашним запросто заходить в кабинет даже в режиме «поймай вора».

– Вася, – неодобрительно покачала головой мама. – Ребёнку и так досталось. Пожалуйста, не перегни палку.

– Я постараюсь. – Отец легонько подтолкнул Гришу к дверям кабинета. – Извини, дорогая. Мужской разговор. – И закрыл дверь прямо перед маминым носом.

Гриша упал в большое мягкое кресло, изображая адскую усталость и покорность злодейке-судьбе. Рублёв-старший подошёл к большой, от пола до потолка, картине, изображавшей уютную полянку с разноцветными курами. Потом легко сдвинул её в сторону, за ней обнаружилась бронированная дверь сейфовой комнаты. Он приложил палец к биометрическому замку. Глухо зарокотав механизмами запоров, дверь открылась. Отец положил на полку футляр, который прихватил из лимузина. Смахнул с него пылинки. Полюбовался. Потом закрыл сейфовую комнату и сел за стол.

– В общем так, Григорий, – поднял он взгляд на сына. – Завтра мы с мамой и твоей сестрой улетаем на море. Ты остаёшься, будешь исправлять оценки и свою репутацию. Ясно?

– Ясно, – без энтузиазма кивнул Гриша.

В кабинет стремительно вошла мама. Судя по слегка растрепавшейся причёске, она подслушивала за дверью.

– Василий! Как ты можешь бросить ребёнка на произвол судьбы?

– Дорогая, наш сын будет под неусыпным присмотром завуча. Школьный летний лагерь поможет ему сконцентрироваться на учёбе и пересдать итоговый тест.

– Гриша только что отучился целый год! – повышая голос, возразила мама. – У всех детей начинаются каникулы, а ты решил оставить сына без отдыха?

– Пусть научится самостоятельно исправлять свои ошибки, – в голосе Рублёва зазвенел металл.

– Я категорически против подобных методов воспитания. Григорий поедет с нами.

– Нет, – отрезал отец. – Я хочу, чтобы из него вырос настоящий мужчина, а не хлюпик, пасующий перед любой трудностью.

– Вася, – в ход пошла тяжёлая артиллерия маминой харизмы, – пожалуйста, сделай, как я прошу.

Обычно в таких случаях папа мгновенно сдавался, но в этот раз проявил невероятную стойкость. Он даже встал, чтобы подчеркнуть торжественность момента:

– Поверь мне, так будет лучше для всех!

Глава 5. Таинственный заказчик

На стоянке перед зданием бизнес-центра припарковался старенький фургон с тонированными стёклами, резко контрастировавший с дорогими автомобилями. Из фургончика вышел малопривлекательный тощий парень в мятых брюках и футболке.

Он рысью оббежал автомобиль и услужливо открыл пассажирскую дверцу. Оттуда выпорхнула жгучая брюнетка в облегающем костюме из чёрной кожи, выгодно подчёркивающем округлости её тела. Брюнетка, приспустив солнцезащитные очки на кончик носа, глянула поверх них на бизнес-центр:

– Ого. Не каждый потянет здесь аренду.

– Я же говорил тебе, Стелла, – нервно облизнул сухие губы её спутник. – У Ямогучи бабла немерено.

– Тогда чего же мы ждём, Кокин? – усмехнулась Стелла и походкой манекенщицы зашагала ко входу бизнес-центра. – Нас ждут денежки.

Через стеклянную вертящуюся дверь они попали в огромный мраморный холл. На стене рядом поблёскивал золотыми буквами длинный список фирм. Надписи на стеклянной подложке, казалось, парили в воздухе.

Стелла, мельком глянув на список, выхватила название «Ямогучи Лимитед» и направилась к лифту, громко цокая высокими тонкими каблучками. Кокин бесшумно трусил рядом, тревожно озираясь. На Стеллу все оглядывались, и его это беспокоило. Нельзя привлекать к себе столько внимания.

Не прошло и минуты, как лифт, едва заметно затормозив, тренькнул колокольчиком. Его двери распахнулись прямо в приёмную офиса «Ямогучи Лимитед». Улыбчивая девушка за стойкой вопросительно посмотрела на них.

– К господину Ямогучи. Стелла и Кокин, – снимая очки, сказала Стелла.

Девушка кивнула и, подняв телефонную трубку, сказала что-то по-японски. Тут же из полутьмы коридора появился японец в кимоно. Он низко поклонился и, зайдя сзади, завязал Стелле и Кокину глаза полосками чёрного шёлка.

– А это зачем? – тихонько возмутилась Стелла. – Средневековье какое-то.

– Да не пихайся, – прикрикнул Кокин на японца, тычками указывающего куда идти.

Стелла, заметив небольшую дырочку в шёлковой ткани, незаметно сдвинула повязку так, чтобы можно было что-то разглядеть. Японец в кимоно провёл их в большую комнату и ушёл. Стелле был виден только экран телевизора, на котором шла презентация знаменитой формулы.

Там как раз начался эпизод, показывающий её высокую эффективность. На сцену вынесли насест с кормушками и желобками, а учёные из института генетики рассадили кур-несушек.

– С новой кормовой добавкой птички дадут в десять, а то и в двадцать раз больше яиц. – Профессор Норштейн прошёлся вдоль насеста, подсыпая в корм белый порошок.

Куры, едва распробовав улучшенный корм, начали с остервенением его клевать. Буквально через минуту по жёлобу скатилось яйцо, за ним другое и, к всеобщему восторгу, на сцену обрушился «яйцепад».

Норштейн неуклюже попытался поймать яйца руками, но яиц становилось всё больше, и к нему на помощь бросились все, кто был на сцене. В зале засмеялись, а потом раздались аплодисменты. Насест спешно утащили за кулисы.

Профессор подошёл к микрофону:

– А теперь, господа, – главное! Позвольте мне вручить футляр с волшебной формулой президенту компании «Русские», не побоюсь этого слова, «яйца» господину Рублёву, способному доказать, что и у русских яиц есть будущее.

Норштейн с благоговением принял из рук представителя института контейнер, в котором оказался большой футляр. Отщёлкнув крышку, профессор достал золотое яйцо и, разделив его пополам, продемонстрировал публике флешку.

– Наше будущее, а точнее, формула нашего будущего, – возвестил Норштейн, – уместилась в этом золотом яйце!

Из зала раздались аплодисменты. Рублёв, бережно приняв половинки яйца, ловко скрутил их вместе.

Экран погас. Вновь появился сотрудник фирмы и, подхватив Стеллу и Кокина под руки, подвёл их к двери. Сдёрнул повязки, жестом указал на золотую табличку с надписью: г-н Ямогучи. Стелла, раздражённо впечатывая шпильки в красную дорожку, вошла.

Но кресло хозяина кабинета пустовало. Бамбуковые жалюзи на окне создавали полумрак, разбавленный лишь голубоватым светом стоящего на столе монитора. На стенах висели длинные рулоны бумаги с иероглифами.

– Стелла-сан, – раздался откуда-то сверху голос Ямогучи. – Наканесь-та, надеюся, всё прасло карасо?

– Всё в полном порядке, господин Ямогучи, – вертя головой в поисках источника звука, ответила Стелла.

– Полнее некуда, – нервно хихикнул Кокин. – Мы вели их до самого дома.

– Я хацу эта видись.

Стелла достала из декольте флешку, подошла к компьютеру и, подсоединив её, щёлкнула мышкой. На экране монитора появилось изображение: стремительно мчащийся по улицам автомобильный кортеж Рублёва.

– Каласё… каласё… Каласё. Ниде не сваласивала?

– В школу заехал, – ответила Стелла. – Забрал сына. Контейнер сейчас в особняке. Завтра всё семейство уезжает отдыхать на море. Так что весь дом будет в нашем распоряжении.

– Я сё поняла. Оцена каласё. Бысра нузна формуля. Скока?

– Два миллиона евро, – быстро ответила Стелла.

– Семьсот пятисят тысяц будет каласё.

– Полтора. Минимум. – Стелла наступила шпилькой на ногу Кокину, намекая, что и ему пора включиться в борьбу за вознаграждение.

– А-а-а! – взвыл тот. – Нам очень нужно! Полтора!

– Семьсот пятисят тысяц будет каласё.

– Господин Ямогучи, наши услуги стоят дорого, мы профессионалы, – улыбнулась пустому креслу Стелла. – Семьсот пятьдесят – это очень мало. У нас большие расходы. И если вы заинтересованы в нашей помощи, то…

– Каласё, – в голосе бизнесмена ясно прозвучало неудовольствие. – Девясот.

– Миллион четыреста, – не сдавалась Стелла, пытаясь томной улыбкой соблазнить компьютер. – Господин Ямогучи, ваша репутация не позволяет вам так низко оценивать труд своих помощников.

– Стелла-сан! – захихикал Ямогучи. – Каласё-каласё. Один миллион. Пасибо. Досиданя.

– О, благодарю. С вами приятно иметь дело. – Она послала воздушный поцелуй в веб-камеру.

Рядом снова появился японец с шёлковыми повязками в руках.

– Опять? – простонала Стелла. – Неужели без этого нельзя?

Tasuta katkend on lõppenud.